Дивный сон

В первую очередь я хочу поблагодарить всех авторов «Благовеста» за издание книги «Самарский батюшка» — всех помогавших и участников. Это очень нужная книга. Батюшку дорогого отца Иоанна я очень любила и уважала, и если приходилось на исповеди его встретить, я всегда плакала от радости. Прочитав эту книгу, я так сблизилась с их семьей — отцом Иоанном и матушкой Марией, — будто я с ними прожила всю жизнь. Очень растрогало это мое душевное состояние, много слез пролила — и так мне захотелось побыть у них дома, посмотреть, где жил батюшка, посидеть на его стульчике. И вот, спросив номер телефона у его духовной дочери (соседки), позвонила Марии Дмитриевне. Но Мария Дмитриевна ответила, что очень болеет, делает уколы, будет лучше — тогда можно будет навестить. Проходит неделя, и я поразмыслила: что же это за блажь на меня нашла? Если все, кто прочитают эту книгу, захотят у них побывать — дверь не будет закрываться.
И я хотела уже успокоиться, но ночью мне снится сон. Приехал батюшка Иоанн за мной вроде на машине и говорит: «Давай быстро собирайся, а то ведь ты одна не найдешь». Я не знаю, как мы ехали, только уже к ним домой он идет впереди меня; какие-то коридоры, лестницы; вроде как тоннель. Я думаю: «Правда, ведь я бы не нашла». 

И вот захожу. В зале лицом ко мне стоит Мария Дмитриевна во весь рост и говорит: «А гостинчик-то забыла?» Я, конечно, припасла и гостинцы, но так растерялась и говорю: «Да вот, батюшка приехал за мной, и в спешке ничего не взяла». Думаю: надо хоть денег дать и отсчитываю сотню, другую и, вроде, 50 рублей еще. Но батюшка сидит или как бы лежит, а я около его головы сижу и рассказываю: «Батюшка, а ведь мою маму отпевали, помните? У вас работала Антонина, она вам помогала». Он утвердительно качает головой (прошло двадцать лет). «Батюшка, а я у вас первый раз исповедалась и на сына жаловалась об его неустроенности. А вы сказали, что сын есть сын». И он опять это же повторяет: «Сын есть сын». А я думаю: «Как же так? Я ведь хотела прийти сюда, и батюшки уже нет в живых, а он, оказывается, живой. И где же та комната, где он молился и икона Спасителя во весь рост?» 

Вижу: в одну комнату дверь чуть приоткрыта, тихонько заглядываю — комната солнечная, светлая и занавески до пола, колышутся, а иконы не видно, наверное, думаю, за дверью. Как же мне теперь выход-то найти? Шли мы какими-то лестницами да коридорами… Пробую искать выход раз, другой — нашла. Вышла, ухожу и оглядываюсь — батюшка идет в серебряном одеянии, в подрясничке и ведет на поводке козу вдоль речки, в направлении от дома. Думаю: куда же он ведет козу? Наверное, на водопой… И — проснулась в потрясении. 

Значит, батюшка мне разрешает посетить его дом.
Как раз был выходной день, звоню Марии Дмитриевне и говорю про сон и можно ли мне приехать. Она отвечает: «Приезжайте». И вот я собрала гостинчик (не как во сне) и посетила. 

Мария Дмитриевна сидела на диванчике, меня рядом посадила и рассказывала про свое детство и фотографии показывала. Беседовали мы часа два, и она разрешила приложиться к иконе Спасителя, Кресту и Евангелию, и даже посидеть на батюшкином стульчике; спела «Заступница Усердная» и, поблагодарив за такую оказанную мне, недостойной, честь, распрощалась. Затем поехала к батюшке на могилку, доложила ему все и поблагодарила. Потом позвонила Мария Дмитриевна и спросила о здоровье, жаловалась, что нет аппетита. Больше я не посмела ее безпокоить, много раз хотелось позвонить, но стеснялась.
И вот на Николу несколько раз подойду к телефону и отойду… Узнала только, когда похоронили Марию Дмитриевну. Вот, оказывается, почему батюшка поторопил меня на встречу с ней. Скорбела, конечно, очень, что не узнала о ее кончине. Но перед сороковым днем позвонила Елене — она пригласила на поминки. Так вот я и побывала у батюшки Иоанна дома два раза. Может, те две сотни, что отсчитывала, и указали на посещение, а гостинчик —  наверное, молитв просила Мария Дмитриевна, но я молилась и заказывала сорок дней о здравии. Попрощаться же с ней не пришлось.

Раба Божья Нина,

г. Самара.

25.03.2005