«Мы были друзьями»

В ночь на 4 декабря скончался Андрей Андреевич Савин. Мы попросили поделиться с нашими читателями воспоминаниями об этом замечательном Христианине его друга с детских лет и сомолитвенника Святогорца схиархимандрита Серафима (Томина), г. Оренбург.

— Батюшка, недавно умер Андрей Андреевич Савин — вы ведь его знали, расскажите о нем.
— Андрей Андреевич — старейший мой друг. Это был выдающийся человек.
Он родился в Шарлыке. Отец его Андрей и мать его Акилина умерли рано — он остался без отца без матери грудным ребенком.
Материн брат Аким Николаевич Наседкин за много лет до этого еще молодым парнем хотел на Афон уехать. А отец взял и отходил его плеткой:
— Куда тебе на Афон! Кто пахать будет, кто будет сеять, бороновать!..
И не отпустил. Женил.
Но Аким Николаевич так и стремился на Святую Гору. И когда овдовел, приехал он — уже перед японской войной, вон как давно это было! — на Афон в Свято-Пантелеимоновский монастырь, там были старцы отец Иероним и отец Макарий, игумен. А они его не приняли:
— Аким, зачем ты приехал сюда? Езжай назад, в свое село, тебе надо растить ребенка, сиротку.
— Какого сиротку?! У меня нет никакого сиротки. Жена умерла, никого у меня не осталось.
— Нет, езжай! — так и не приняли.
Сколько он слез пролил, одно ему твердят: езжай, тебе надо воспитывать сиротку…

Приехал он в Шарлык, построил на берегу речки келью и живет в келье. Стал духовным сыном матушки Зосимы Эннатской. Проходит время, уже перед германской войной опять он подхватился и поехал на Афон. И опять его не принимают. Все то же твердят: «Надо растить сиротку!»
И вернулся он, и опять стал жить в своей келье. И вот в 1921-м году родился Андрюша, Андрей Андреевич Савин. Племянник его. Сиротка… Не знаю сколько, месяц или полтора Андрею было, когда он осиротел. И дядя воспитывал его в своей келье. Был он уже старенький, и Андрей звал его не дядей, а дедушкой.
В Шарлыке в 1929 году церковь закрыли. Священника арестовали. А наша церковь, в селе Бараково, осталась действующей до 1934 года. И Аким Николаевич с Андрюшкой к нам в церковь ходили. Мне было десять лет, Андрюше тринадцать, он почти на три года был меня старше. Вот столько лет мы с какой поры друзья. Жизнь мы прожили хоть и не вместе, но одна душа, одно сердце.
Ну вот живут они в келье. Дедушка не священник, не монах, так — благочестивый старичок живет просто в своей келье, Богу молится… Растит племянника.
— Андрюш, пойдем к матушке Зосимии!
— Пойдем!
И вот Андрей Андреевич рассказывал:
— Мы, — говорит, — пришли к матушке Зосимии. Девять километров прошли пешком. Сидим у матушки. Она и говорит:
— Аким, кака я стара дура! Сколько раз в Иерусалим ходила, купила там акафист Страстям Христовым, он у меня упал за сундук, никогда не читала.
А потом еще сказала:
— Аким, уезжай в Оренбург, а то тебя посадят, мальчик с кем останется!
Андрюше уж лет десять, наверное, было. Идут они назад, дядя и сокрушается:
— Вот, Андрюша, что значит — сто лет, матушка совсем уже старая! Как это так! — принесла акафист из Иерусалима, и он у нее за сундук упал, ни разу не прочитала!
А он ведь тоже в Иерусалиме побывал, не только на Афоне.
Ну надо уезжать. Шарлык от Оренбурга за пятьдесят километров. Машин тогда в селах не было, нанял извозчика. Стали собирать вещи. Отодвигают сундук — а там, весь в паутине, лежит акафист новенький.
— Андрюша, это я ведь не читал акафист! Про меня матушка сказала!..
Переехали в Оренбург и там они много лет жили. Аким Николаевич купил здесь дом. Старый уже был, но кормиться чем-то надо было, и он на тележке возил пассажирам чемоданы, на вокзал, с вокзала. А Андрей окончил педагогический институт. Был преподавателем. И с первого дня войны его взяли на фронт. Всю войну пробыл на фронте, был ранен, у него много боевых заслуг, много наград. Пришел из армии в 1945 году, а у нас в Оренбургской области к тому времени уже сколько лет ни одного храма не было, и священников не осталось. И назначили на Оренбургскую кафедру Владыку Мануила (Лемешевского). Владыка Мануил до Оренбурга уже двадцать лет в тюрьме отсидел. И в наш город приехал в тюремном бушлате.
Андрей Андреевич с фронта пришел, раненый. Не пошел преподавателем, а прямо к Владыке. Владыка взял его к себе секретарем. И Андрей Андреевич 46 лет пробыл секретарем в двух епархиях! В Оренбурге три года, пока в 48 году Владыку Мануила арестовали. Сколько трепали Андрея Андреевича за Владыку Мануила, ничего не могли сделать, у него были большие фронтовые заслуги. Дали ему 24 часа, он уехал в Самару — тогда Куйбышев. Дядя его продал здесь домик, купили в Самаре. И Андрей Андреевич там женился. Взял он девицу, она очень верующая, очень хорошая. Много лет на клиросе пела. И он пробыл в Куйбышевской епархии секретарем еще больше сорока лет. А потом Андрей Андреевич стал старостой разрушенного Вознесенского собора и с Божией помощью восстановил этот собор.
Владыка Мануил когда на покой ушел уже в Самаре и дедушка Аким Николаевич — два старичка — были друзья большие, одной душой жили. Митрополит Мануил очень любил Акима Николаевича и постоянно с ним беседовал. Владыка не был на Святой Земле и на Афоне, а Аким Николаевич был. Было им о чем поговорить…
И вот Аким Николаевич просит:
— Андрюша, свози меня в Оренбург! Я скоро помру, надо со всеми повидаться.
Друзей у него было много.
А Андрей Андреевич отвечает:
— Куда ж ты поедешь один такой старый, я не могу с тобой ехать, у меня работа, в епархии столько забот.
— Ты меня хоть проводи…
Он проводил дядю на вокзал, посадил в вагон. Аким Николаевич доехал благополучно. Ему лет 97 или 98 было. Пешком пришел к одним своим духовным друзьям, были это старые девы. Только зашел, с порога сказал:
— Девочки, скорей покрывайте в передней лавку, я сейчас умру! Зажигайте лампадку!
Полчаса не прошло, и он скончался.
Послали телеграмму Андрею Андреевичу, и он прилетел, похоронил дядю. И каждый год он приезжает в Оренбург на могилку к дяде.
И вот последний раз этой осенью в конце сентября он приехал. Панихиду отслужили, здесь пообедали. Уезжать. Он меня обнимает — ну мы с ним с детских лет какие друзья были! — и только одно: «Отец Серафим, больше мы с вами не увидимся! Я такой слабый стал, пройду шагов пятьдесят и задыхаюсь». — «Да ты что это вздумал!..» — «Нет, я чувствую, последний раз мы свиделись».
Ну проводили мы его, уехал в Самару. И в октябре пришло от него письмо.
«Пишу Вам последнее письмо. Я совсем плох. Не боюсь смерти. Одно печально: вся жизнь моя прошла, и ждал, что священники будут иметь духовность. Но не дождался. Священников много, духовенства, но духовных мало».
И под самый праздник Введения, у вас было одиннадцать, полдвенадцатого ночи, дочь его Мария Андреевна звонит: «Папа скончался».
…Вспоминаю, как рассказывали мне, что когда-то в Шарлык приехал Оренбургский Архиерей. А маленький Андрюша смотрит на митру Архиерея и говорит дяде:
— Дедушка, мне бы такую красивую шапку!..
Такую «шапку», как у Архиерея, Андрей Андреевич не получил, всю жизнь служил Святой Церкви как благочестивый мирянин. И стал выдающимся украшением Оренбургской и Самарской епархий.

Записала Ольга Ларькина.

См. также

На снимках: Архиепископ Самарский и Сызранский Сергий вручает Андрею Андреевичу Савину Патриаршую награду; схиархимандрит Серафим (Томин); Митрополит Мануил (Лемешевский).

19.01.2006