‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

«Священник тоже врач, но только духовный»

Интервью со священником и врачом Александром Авдейчевым.


Священник Александр Авдейчев принял сан не после семинарии. За плечами у него такие должности, с которых, как правило, сами не уходят, напротив, весьма дорожат ими. Ведь по мирским меркам к сорока годам он сделал блестящую карьеру: защитил кандидатскую диссертацию по медицине, работал преподавателем на кафедре в медуниверситете, психотерапевтом, получил второе высшее образование (психолог). Наконец, занял должность главного психолога Куйбышевской железной дороги, когда в его подчинении работали сорок специалистов-психологов в различных городах нашего региона. Но в какой-то миг все эти звания и должности вдруг потеряли для него свою притягательность, ибо открылись вдруг иные горизонты. Через личную трагедию — скоропостижную смерть жены в 2001 году в результате несчастного случая — он прикоснулся к совсем иным пластам бытия. А прежние знания помогли осмыслить масштаб этого открытия. Сейчас священник Александр Авдейчев один воспитывает двух своих детей, возрождает сельский приход на родине своих предков и не всегда успешно обороняется от паломников, многие из которых по-прежнему желают видеть в нем не столько пастыря, сколько врача… Связь его с железной дорогой тоже не прервалась: сейчас он служит во временном храме, под который оборудован бывший железнодорожный вагон!

Остановился поезд

— Вы много лет были врачом, а в сане священнослужителя всего три года. Вам удалось за это время отказаться от взгляда на прихожан как на пациентов?
— Как врач я вел прием всего восемь лет. А потом я уже преподавал, работал на «скорой помощи»… Дальше и вовсе была уже административная работа. Так что я не успел пристыть к чему-то одному. И сейчас как раз наоборот, стараюсь относиться к пациентам как к прихожанам. Со всеми, кто ко мне обращается как к врачу, я общаюсь больше как пастырь. Священник ведь тоже врач, но только духовный. Смысл один — помощь ближнему. Так что у меня смена профессии проходит легче. Но лечить сломанную душу труднее, чем сломанную ногу…
— Как получилось, что вы сами оставили такую высокую и ответственную должность — главного психолога Куйбышевской железной дороги?
— Меня можно было назвать успешным человеком: не бедствовал, занимал хорошую должность. Но если смысл потерян, то тебя хоть золотом обсыпь — счастлив не будешь… Мне пришлось на своей работе вступить в противоречие с системой. Мы в нашей лаборатории пришли к парадоксальному выводу о том, что локомотивные бригады из машиниста и помощника, обладающие наилучшими психологическими показателями, часто являются главными поставщиками аварий. А те, кто сдал психологические тесты на «троечку» — порой надежнее ведут составы. Авария и те психологические категории, которые выставлены как ключевые, оказалось, почти не связаны между собой. Ситуация коренным образом изменилась, и прежние методики подхода к оценке внутреннего состояния людей уже не действуют. Люди находятся в духовном кризисе, и главными причинами аварий становятся не психологические «трения», а конкретные пороки — блуд, обида, жадность и прочее. Мы брали аппаратуру и ехали с бригадой до Пензы или до Рузаевки и вели по дороге откровенные разговоры с людьми, определяли, чем дышат машинист с помощником. Из этих поездок стало ясно, что психология находится на вторых ролях. И нужно все время менять методики, чтобы угнаться за проблемами, которые волнуют сегодня людей. Этот вывод сделал для меня невозможным работу главным психологом на железной дороге. Более того, я понял, что вместо пользы работа психолога может принести вред: чтобы пройти процедуру психологического тестирования (а она для машиниста занимает два дня и проходит едва ли не жестче, чем перед выходом в космос), люди, и без того находящиеся в кризисном состоянии души, получают дополнительный сильный стресс. И это может привести к авариям. Причина аварий часто не в психологии, а в прессинге администрации, стремящейся как можно больше выжать из людей и при этом как можно меньше им заплатить. Эта система при реформировании железных дорог была у нас взята за основу из Европы и Америки, но там совсем другие люди, другая техника… Когда я ушел с железной дороги, мне удалось на свое место провести Православного человека, Ольгу Анатольевну Терехину, и она сейчас продолжает то дело, которое я начал. И сдвиги сегодня уже есть…
— А полюбить железную дорогу за годы работы вы успели?
— На наших железных дорогах еще с Царских времен почивает благословение Божие. На каждую ветку железной дороги, на каждую станцию и даже на каждый паровоз было благословение священноначалия: служился водосвятный молебен, все освящалось… В архивах осталось много таких фотографий: вот, например, открывается какая-нибудь маленькая станция в Башкирии. На снимке видны монахи с иконами, хор. Батюшка служит молебен. Есть духовная основа у труда железнодорожников! И на этом добром основании сложно строить нечто неблагодатное. Я заметил за годы работы: как только какой-то крупный чиновник на железной дороге начинает «чудить», что-то не то делать, то он свое место вскоре теряет. Особенно если за него помолились. Был в структуре МПС профессор Звонников, начальник над всеми психологами министерства. Он предлагал применять элементы гипноза, чтобы снизить аварийность. Ездил куда-то в Гималаи за «инструкциями»… Особую «структурированную воду» предлагал выдавать машинистам перед поездками, чтобы добиться от них исполнительности и надежности… Проще говоря, предлагал зомбировать их перед выездом. И вот когда он глубоко в это все погрузился, он неожиданно потерял должность! И наоборот, судьба бывшего начальника Куйбышевской железной дороги Анатолия Степановича Левченко показательна. Это Православный человек, много сделавший для Церкви. Окормлялся он у протоиерея Николая Винокурова из Ташлы. И вот он потерпел карьерный крах — после министерской проверки был снят с должности начальника Куйбышевской железной дороги и переведен в ректоры Самарской Академии путей сообщения. Там он открыл домовый храм в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». И вдруг его назначают на должность руководителя Южно-Уральской железной дороги! А это значительное повышение, там ведь начинается Транссиб… Обычно таких карьерных скачков не бывает. Ничем иным, кроме как чудом Божиим, это назначение не объяснить. Левченко оборудовал храм-вагон, который теперь курсирует по всей Южно-Уральской железной дороге, на глухих станциях проводятся церковные службы! Два года назад он построил храм в честь Смоленской иконы Божией Матери при железнодорожном вокзале в Челябинске. Он пригласил меня на освящение этого храма.
— В 80-е годы на экраны страны вышел очень спорный и интересный фильм: «Остановился поезд». Видели вы его?
— Видел. Эта ситуация на железной дороге стала уже чуть ли не закономерностью. Смерть в кабине локомотива, острое помешательство… Ведь люди без отдыха находятся. Раньше железнодорожники получали хорошо, их жены, как правило, не работали. И вдруг все обломилось. Зарплата стала маленькая, семья едва сводит концы с концами, приходит машинист с работы совершенно выжатым… Люди живут за пределами своих резервных возможностей. Один только факт: в локомотиве даже нет туалета! Машинист едет до самой Рузаевки, не имея возможности просто сходить по нужде… Видеть все это и не иметь возможности как-то на ситуацию повлиять было для меня очень болезненным.

Родное пепелище

— Наверное, нелегко из крупного руководителя перейти в разряд сельских батюшек?
— Хотелось, напротив, еще больше уединиться. Побольше служить, побольше молиться… Наши бабушки из храма по своей надежности дадут фору любому психологу с железной дороги. Если она сказала, она сделает. Внешне немощные, они духовно очень сильны. Мы возрождаем храм во имя святого Великомученика Димитрия Солунского в селе Сырейка Кинельского района Самарской области. Храм этот был закрыт в 30-е годы и полностью уничтожен. Но место церковное осталось незанятым. Сырейка отстраивается, участки продаются, а это место осталось свободным. Мы в этом увидели Божью волю на то, чтобы восстановить здесь храм. А чтобы храм возобновить, нужно служить часто. И стараюсь молиться в храме каждый день. Если не служится Литургия, то служим панихиду или читаем акафист с водосвятием.
В книге «Новомученики и исповедники Самарского края» упоминается и сырейский священник Николай Евстропов. Мы нашли в архиве сведения о том, что он возглавил приход в 20-е годы. Вскоре его арестовали, сослали. Он отрекся от матушки и дочерей, чтобы их не преследовали большевики. И когда он вернулся из ссылки, его родных в селе уже не было. Священник поселился на окраине села, в землянке, которую сам и выкопал в овраге. Ему туда иногда носили милостыню те крестьяне, кто был посмелее. А он там все время молился, пел псалмы и плакал. Говорил, что его скоро опять заберут. И действительно, в январе 1938 года его расстреляли под Сызранью. Недавно отыскалась его внучка, Ольга Степановна Ковшова. Оказалось, я с ней работал на одной кафедре — она профессор Самарского медицинского университета. Ее сын Павел — правнук расстрелянного священника — стал псаломщиком у нас в храме. Жива и дочка священника Николая Евстропова. Это был пастырь глубокой веры, и я надеюсь, что когда-нибудь он будет прославлен в лике святых как мученик.
— В Сырейку сейчас едут необычные паломники. У многих из них цель не в том, чтобы помолиться в местном храме, или по крайней мере не только в этом, а чтобы —  исцелиться!
— Да, бывает, целые «газели» едут. Одно дело просто врач, и другое — врач-священник. Некоторые думают, что я обладаю каким-то «тайным знанием»… Просятся что-то сделать для храма, а в глазах мысль: вот сейчас поработаем, а потом батюшка нас исцелит… Но я отчитками не занимаюсь и никаким таинственным знанием не обладаю. Некоторые уезжают разочарованными, а кто-то действительно задает конструктивные вопросы, и я стараюсь на них ответить.
Сначала служу молебен на начало всякого доброго дела. Потом читаю небольшую, на полчаса, лекцию. Слушают вежливо, но опять же с надеждой: ладно, пусть батюшка выговорится, а потом начнет… исцелять! А я говорю о тех корнях, из которых произрастают болезни, и чтобы их выкорчевывать, нужно немало времени потратить. Сразу это не происходит. Говорю, что нужно для этого восстановить родовую память: молиться о дедах-прадедах. Я ведь и сам в Сырейку приехал не случайно: здесь родились мои родители, здесь они поженились…

Советы Православного врача

— Ну, батюшка, и я туда же: немного поговорили о «постороннем», а теперь приступлю к главному. Дайте несколько простых советов, чтобы быть здоровым!
— В первую очередь нужно совесть очистить. Совесть — голос Божий в человеке, и если этот голос Божий слышишь, но не подчиняешься ему, это и есть главная причина болезней. Еще нужно восстановить связь с предками, молиться о них, и если они были благочестивыми Православными людьми, хотя бы отчасти следовать их образу жизни. Вот почему мы каждый день в храме служим панихиды. Ведь если у дерева корни подгнили, то как ни ухаживай за листьями, за стволом, дерево все равно засохнет…
Ну и к медицине надо подходить разумно. Нельзя идти на прием к врачу, не зная даже, как его зовут. Не зная, как за него помолиться. Это может быть себе во вред. Нужно перед посещением больницы хорошо помолиться за себя и за врача, к которому направляешься.
— Какая болезнь для нашего народа самая опасная?
— Опаснее всего невидимые, молчащие недуги. Я писал диссертацию о таких вот «молчащих» болезнях. Например, гипертоническая болезнь проявляется на этапе, когда становится неизлечимой. Обычно подвержены этим недугам сильные мужики: голова заболела — он выпьет таблетку и дальше работает. Когда не болит, он и не лечится… А потом случается инсульт.
Мы находимся на втором месте в мире по количеству смертельных инсультов (на первом месте находится Болгария). Как правило, это следствие гипертонии. Это проблема, затрагивающая государственную безопасность. Вымирают самые сильные, ответственные люди. Человек не склонный к гипертонии не берет на себя большой груз. А у этих людей повышенная потребность в самооправдании, в подтверждении своей самооценки. И чтобы сказать о себе «я хороший» или «я сильный», он что-то должен сделать лучше других. Вот они умирают часто от инсультов.
Есть три категории: одни приходят к врачу (за духовной поддержкой, общением), другие лечатся (ипохондрики, мнительные, жаждущие врачебного «ритуала»), а третьи умирают. И вот те, которые умирают, — это как раз люди-лидеры, руководители.
— Что скажете о современных врачах?
— Я хотел даже писать диссертацию о деформации личности врача, но на кафедре мне отсоветовали браться за эту тему. А тема очень важная! Есть такой термин: эмоциональное выгорание врача. Если врач долго имеет дело с одними и теми же серьезными проблемами (представьте, что такое — принять 150 человек в день! И все плачут, все жалуются…) — в конце концов он черствеет, впадает в депрессию. И у него появляется только одно желание: никого не видеть, от всех запереться. И таких врачей у нас едва ли не большинство. Отсюда и грубость, отсюда нежелание с пациентами общаться. Это называется в психологии «отравлением людьми». И когда человек приходит с работы, он не может переключиться на другое: стать матерью, мужем, сыном — он или она всех и дома «врачует»… Так деформация наступает в семье.
— С какими вопросами к вам чаще всего обращаются?
— Много проблем, связанных с алкоголем… Приезжают, поработают немного, из вежливости послушают меня, а потом спрашивают: что, уже можно его к вам везти? Думают, я мигом исцелю от алкоголизма… Спрашивают, сколько надо заплатить за исцеление. Когда я объясняю, что денег не беру, они полагают, что это я «цену набиваю»… Был даже такой случай: стоят, разговаривают со мной, а рядом в храме стоит кружка для пожертвований. И вот в течение разговора, как в таксофон, бросают в кружку монетки после каждого моего ответа на вопрос… И как им объяснить, что в Церкви все по-другому?! Все гораздо сложнее… Начинаю работать не с пьяницей, а с наиболее страдающим членом семьи. Пьяница страдает только от похмелья, а от пьяницы страдают самые близкие — жена, мать, то есть те, на ком он «висит». Первый этап длится три месяца. Это воцерковление того, на ком «висит» алкоголик. Как можно более частые исповедь, причащение. Один духовник руководит духовной жизнью. Посещение всех церковных служб, хотя бы элементарная катехизация. На этом этапе я учу не трогать пьющего человека: пьет — значит, пусть пока пьет. Но если воцерковление идет успешно, то ситуация постепенно сама собой изменяется к лучшему. Семья ведь это созависимый организм. Один человек в семье стал молиться, а у другого вдруг изменяется ритм запоев (промежутки между ними становятся длиннее или же протекают запои иначе — до состояния комы, как раньше, не допивается…). Потом добираюсь до самого пьющего. Тут бывали положительные сдвиги, но и срывы тоже бывали… Человек с похмелья ощущает свою вину. Я ему говорю: что в запое, что не в запое — ты остаешься человеком. В тебе образ Божий есть. Даже когда ты пьешь, не переставай себя уважать. Это ведь этап расслабления, «демобилизации» личности. Ты устал от ответственности, хочешь себя размазать. Чтобы отдохнуть от всех, чтобы на тебя махнули рукой и как к животному относились. А ты попробуй, даже когда пьешь, не говори, что «все пропало»… Просто у тебя пошла серая полоса, а дальше белая будет. Иногда такие советы помогают. И близким говорю, что если пьяные пытаются в конфликт вступать, не поддавайтесь, попробуйте отнестись к пьяному как к обычному человеку, который находится в беде. Благодать помогает! Если один член семьи воцерковляется, он очищает и укрепляет не только себя, но и других членов семьи.

Психологическая защита

— Вам как священнику и врачу легче проследить связь болезней человека с его грехами…
— Эта связь несомненно существует. Вот, женщина подала на развод. Причины могут быть разные: пьянство, грубость, не приносит зарплату и прочее. А ведь в Евангелии сказано, что единственным основанием для развода может быть только прелюбодеяние… Сейчас этот список причин значительно расширен, но заповедь Божия: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6; Мк. 10, 9), — она ведь неизменна! Приходят ко мне люди, говорят: вот, такой-то священник благословил на развод… Но ведь авторитет Евангелия выше всего! А потом у женщин после развода проявляется духовная патология (отстранение от благодати Божией), которая переходит на уровень душевный (всевозможные неврозы) и быстро перескакивает на уровень физический — соматический. Отсюда всевозможные женские патологии — маститы, эндометриоз, рак матки и прочее…
И еще над многими из нас тяготеют родовые грехи. Мы не знаем, какую позицию занимали предки, когда рушили храмы, расстреливали верующих. Не буду о других говорить, расскажу о себе. Мои предки жили в Сырейке. Туда приехали чекисты, собрали сельский сход. Спросили: кто из вас остается со Христом? Вышли три бабушки и один дед. «Что хотите с нами делайте. А мы от Христа не отречемся». Их бросили в воронок и куда-то увезли. Все! О них в Сырейке больше не слышали. Где были в тот момент мои предки? Если они остались живы, значит, они не вышли в центр схода… А когда рушили храм — из одних сел поехали в Москву, к Калинину, с прошением не разрушать церковь. И добивались такого разрешения (например, в самарском селе Малая Малышевка). В других селах отступились, как это было в Сырейке. И храм был сначала закрыт, в алтаре жили учителя, а потом и полностью разрушен. Все эти грехи отзываются через поколения. И мы хотим после этого быть здоровыми и благополучными?
— Мне известен один печальный случай. Одна церковная бабушка (даже работала при храме) всю жизнь была благочестивой, верующей, а под старость, когда нагрянули болезни, пошла за здоровьем к «горе-целителям»… Все равно она вскоре умерла. И ее даже отпевать не хотели (правда, все-таки отпели).
— Бывают ситуации, когда возникает вопрос: а надо ли вообще лечиться? «Здоровье любой ценой» — не Православный принцип. Бывает, люди не получили здоровья здесь, в панике идут в секты, к «целителям»… Есть и иные примеры. У одного самарского священника обнаружили онкологическое заболевание. От лучевой терапии он отказался. Доктор — его духовная дочь — пришла к нему в больницу, а он радостный встретил ее: меня в болезни Бог посетил! Говорит: могу теперь каждый день причащаться… Могло бы все махом закончиться — от инфаркта, например, от внезапной смерти, а теперь свою душу готовлю к Вечности, очищаюсь… Сейчас он вновь служит! Ездил недавно на Синай: поднялся на высокую гору, и на ногах у него вдруг зажили трофические язвы… Все затянулось само.
У каждого человека есть своя система защиты. Например, человек не может приспособиться к какой-то ситуации, у него от этого появляется головная боль. Иногда от нерешенности проблем возникают болезни… Бывает, развитие болезни защищает человека от каких-то еще более страшных последствий. Так что нужно благодарить Бога и за болезни тоже! Если бы не было, например, у человека ишемической болезни сердца, он бы, может, был бы каким-нибудь диктатором или домашним тираном. Эта его ненасытная жажда власти не может выйти наружу из-за болезни сердца. А нарушается система психологической защиты из-за какой-то психической агрессии: гипноза, например. В личности возникает брешь, в которую может что угодно проникнуть, пока она не зарубцуется. Вот почему когда предлагают кодироваться или сделать с нами какие-то манипуляции, которые обещают быстрое избавление от недуга: от водки, от ожирения, от игровой зависимости, — то мы в себя впускаем некую чужую волю, которая не может сравниться с волей Божией. И последствия могут быть не только непредсказуемыми, но и пожизненными, то есть не зарубцуются никогда. Знаю людей, которые после кодирований много раз срывались и пили еще больше.
— Разрушает ли телевизор психологическую защиту личности?
— Безусловно. Быть может, там есть «двадцать пятые кадры», которые подспудно влияют на психику. Но и помимо этого — при просмотре телевизора мы усваиваем информацию комом, не перерабатывая ее. Если мы с кем-то разговариваем или читаем, информация входит к нам порциями, мы успеваем ее «прожевать», усвоить. А тут мы не успеваем адаптировать к себе телевизионную информацию. Для этого надо было бы час посмотреть телевизор, а потом неделю не смотреть, усваивать увиденное прежде. Телевизор несет очень много всего: цветовая информация, звуковая, смысловая… И все это в таком сконцентрированном виде действует на психику разрушительно. Человек в полудреме смотрит по телевизору все подряд, чтобы только все тебя оставили в покое… Но полудремотное расслабление как раз вызывает транс. А в трансовом состоянии с психикой можно делать все, что захочешь. Гипнотизеры специально вызывают транс, а тут, перед экраном телевизора, он возникает спонтанно.
— Батюшка, благодарим вас за интересную беседу. Хотелось бы в дальнейшем продолжить этот разговор, ведь ваши опыт и знания могут сослужить добрую службу очень многим людям.

Антон Жоголев
Фото автора.
15.06.2007
1206
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
3
2 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru