«Чтоб теплота шла от сердца к сердцу…»

Алексей Ефимович Шишкин — Православный педагог, душой болеющий за культуру, детей, будущее России. Он кандидат педагогических наук, преподаватель кафедры хорового дирижирования Самарской академии культуры и искусств, председатель жюри Всероссийского конкурса «Святые символы России». В апреле моему собеседнику исполняется пятьдесят лет, а этот возраст — время подведения неких итогов: что удалось в жизни, что из задуманного еще не успел сделать, время осмысления, зрелости, раздумий, анализа…

— Алексей Ефимович, сейчас, вероятно, жизнь для вас смотрится под иным углом, чем еще двадцать или даже десять лет назад?
— Не случайно в Православной Церкви существует традиция, согласно которой не рекомендуется рукополагать в священники до тридцати лет. К этому возрасту приходят к человеку духовные силы, ведь и Господь Иисус Христос вышел на общественное служение, будучи тридцатилетним. Я, можно сказать, выздоровел, созрел и вернулся в лоно Церкви примерно в этом возрасте. Воспитывался я в сугубо Православной семье. Мои родители, Ефим и Екатерина, особенно отец, все время были на молитве, хоть утром, хоть вечером, хоть за столом. Но какая в нашей семье произошла трагедия! Когда старшая сестра пошла в школу и начала там крестить перед едой хлебушек, сверстники стали над ней залихватски смеяться. Дома она со слезами выбросила свой нательный крестик, наговорила кучу дерзостей родителям. Маму и папу вызвали в горком партии и предупредили, что если они будут «обучать детей мракобесию», их с нами разлучат, а детей в семье было пятеро. И родителям пришлось уступить. В итоге произошел душераздирающий конфликт. Нас уже не заставляли вставать на молитву и делать поклоны. Более того — прости, Господи! — было даже так: родители молятся перед трапезой, а мы, глупые, сидим за столом и хохочем над ними, какие-то гадости говорим. Росли мы в обычном деревенском доме, в Октябрьске, под Сызранью: печка, ухват, чугунки. И вот отец слушает-слушает, а потом ка-ак шлепнет по лбу деревянной ложкой самому веселому говоруну, а нам еще смешнее: слезы в разные стороны, из-за стола выбегаем, а сами свое твердим: «Ха-ха-ха, какие вы глупые! Мы комсомольцы, пионеры, а вы какую-то чушь говорите». Стыдились даже своих родителей: у всех люди как люди, а у нас — Православные.
Долгое время я не понимал того, что на самом деле происходило в нашей семье. И только спустя много лет, когда сам пришел к Богу, вера стала для меня смыслом жизни. Лишь тогда я по-настоящему осознал всю свою огромную вину перед папой и мамой.
И когда у меня родилась мысль создать первую в Самаре воскресную школу, я уже не думал, пострадаю я или нет: тогда это не приветствовалось. Открылась наша Православная воскресная школа 18 марта 1990 года, в праздник иконы Божией Матери «Воспитание». Символично, хотя специально мы этот день не выбирали. 1990 год можно считать годом рождения нового Православного просвещения в Самарской епархии. Тут же меня вызвали в обком партии, предложили три года посидеть за нарушение 152-й статьи Конституции СССР. И Митрополит Иоанн (Снычев), когда благословлял меня на труды по открытию воскресной школы, переспросил: «Ты хоть понимаешь, куда я тебя благословляю?» То ли глуп я был, то ли настырен, но ответил так: «Владыка, намерение мое твердо». Ни тогда, ни сегодня я ничуть не жалею о том, что выбрал такой путь в жизни.
— А те люди, педагоги, которые «шли с вами в одной упряжке», осознавали, на какой путь ступили?
— Не все и не всегда. Но, слава Богу, Господь свел меня с прекрасными людьми, такими, как профессор Тамара Семеновна Зиновьева, другие вузовские преподаватели. Почти все трудились безплатно, в свободное от основной работы время, во славу Божию. Вообще тот период был уникален, педагоги работали с горячим и искренним желанием принести пользу Церкви и детям. И сами шли в воскресную школу за тем, чтобы почерпнуть духовности. Помимо уроков мы ставили с детьми и их родителями совместные спектакли на Евангельские темы, концерты, и вообще целиком были ориентированы на семью. Готовились к праздникам, не спали ночами, шили костюмы, мастерили декорации, выпекали вкусности, стирали-гладили, и все это — вместе с детьми. Атмосфера была чистая, звенящая, радостная, праздничная!
Все те годы, что существовала наша гимназия «Ладомир», и до сегодняшнего дня наблюдаю, как развивается у нас Православное воспитание. Успехи всем заметны и несомненны, но, к сожалению, возникли и новые сложные проблемы. И хотелось бы, чтобы тот прежний, начальный энтузиазм в нас не остывал.
— Постепенно ваша воскресная школа переросла в Православную гимназию…
— В 1993 году мы с коллегами провели конференцию «Через духовное просвещение — к духовному возрождению человека, семьи, общества». Был выдвинут главный тезис: создавать Православные школы, духовно-просветительные центры при храмах и школах. Это нужно было делать срочно, потому что открыли границы и в страну хлынули потоки западной псевдокультуры. Считаю, что в системе образования должны быть разные школы и направления: церковно-приходские школы, просветительные центры, научно-методические, где взращивали бы Ломоносовых и Лобачевских. Но универсальна Православная классическая гимназия, ведь столь необходимое для возрождения страны имперское сознание закладывается именно здесь.
— Когда вам сложнее было работать: тогда, вначале, или сейчас?
— Одинаково сложно и тогда, и сейчас. Правительство Самарской области разработало программу духовно-нравственного образования и передало ее для работы министерству образования. Вот уже пятый год в рамках этой программы я провожу областные и всероссийские конкурсы в сфере Православной культуры «Святые символы России» — это мой авторский проект. По сей день сталкиваюсь с непониманием, со своеволием современного человека, которому не важно, что за проект перед ним, — все всё знают, на своем везде настаивают и свое творят, не осознавая того, что делают. Впервые для нашего Православного проекта в министерстве образования было прописано положение. И когда потенциальные участники присылают на конкурс свои работы, в образовательных учреждениях им нередко заявляют: «Да вы что! У нас светское учреждение, зачем нам Православная культура?!» Заходит речь о колядках, некоторые педагоги возмущаются: «Зачем нам колядки? Это язычество, глупость!» А ведь слово «колядки» на украинском и белорусском языках означает «святки». Так же и с масляной, сырной седмицей, которая есть приуготовление к Великому посту. Сроки проведения конкурса — конец февраля, до начала поста. Однако кое-где, не согласовывая со мной, назначают другие дни, которые совпадают с постными. А ведь конкурс — это и танцы, и песни, и коллективные игры. Есть сугубо Православные коллективы, которые не станут в такое время заниматься подобными вещами. Я что хочу сказать? Что эти конфликты с некоторыми чиновниками, по сути, происходят между двумя культурами, между самостью и жертвой. Задача тех, кто занят Православными проектами, вот и Правительство Самарской области нам помогает, — твердо стоять на земле, отстаивая свою правоту. Как блаженный Августин говорил: «Две любви и два града». Первый — любовь к Богу до ненависти к себе, а второй — любовь к себе до ненависти к Богу. И они непримиримы, эти две любви, эти два града. Нам нужно быть твердыми и через художественное творчество, через научно-исследовательские изыскания направлять своих детей на духовные рельсы.
— Какие регионы участвуют в вашем конкурсе?
— На сегодняшний день это двадцать пять городов: Москва, Калининград, Челябинск, Пенза, Ульяновск, Оренбург и другие. Есть и зарубежные страны — Латвия (около ста работ было прислано на последний конкурс из Риги), Казахстан, Грузия. Особое настроение я почувствовал из Латвии, желание проживающих там русских Православных людей соединиться с Россией. Они там в меньшинстве и потому думают, как им сохраниться в тех обстоятельствах, в которых они оказались.
По итогам пяти областных и одного Всероссийского конкурсов я подготовил к изданию книгу-альбом. Она ждет людей, которые могли и хотели бы помочь ей выйти. Крайне важно сегодня издание такой литературы, где много блестящих, в том числе и детских произведений, будь то проза, поэзия, композиторское творчество.
— Чиновники от образования недавно вывели литературу из списка обязательных предметов при сдаче Единого государственного экзамена…
— Это новый откат. Но ведь что важно для нас? Не набор информации или знаков, — а нужны идеи, смыслы, которые бы преобразовывали человека, которые вытащили бы его из грязи, чтоб человек мог незамутненным взором смотреть на Небо. Важно не просто говорить о традициях, а эти традиции возрождать. Культура должна облагораживать человека, устремлять его к жертвенным ценностям. Любой предмет должен рассматриваться как часть всей федеральной системы образовательного процесса. А если мы видим, что школа превращается в учреждение по оказанию услуг, то и тот предмет, о котором вы говорите, литература, становится предметом купли-продажи: нужен он или нет для поступления в вуз. То есть смотрим на литературу прагматично. А ведь на великой русской литературе всегда воспитывался человек. Хотя серьезно нужно относиться к любому предмету и наша задача сегодня — переписать все учебники, соотнеся их содержание с отечественной культурой.
— О чем была ваша кандидатская диссертация?
— Она называется «Православная культура в литературном образовании». Все те мысли, которые я закладывал в диссертацию, пытаюсь реализовать в жизни. Душеспасительный смысл должен высвечиваться в любом школьном предмете, не только в литературе. Речь идет о христианизации содержания всего образования, и это сегодня главное. В нашем конкурсе Православные образовательные учреждения, к сожалению, пока что показывают себя слабее, нежели светские, потому что финансируются они по остаточному принципу. А то и вовсе не финансируются. Я со слезами смотрю на все это! Во главе Православных, коммерческих, любых школ должны стоять люди, душой болеющие за дело. Чтобы окружающие говорили: «Вот это да! Я вижу, это настоящие Православные люди!». Чтобы теплота шла от сердца к сердцу, чтоб она согревала других и помогала человеку тянуться к Горнему, помогала становиться лучше, чище, добрее.

Ирина Гордеева

04.04.2008