Наказ старца-пещерника

Из цикла «Дежурный по редакции»

— Редакция? Здравствуйте, меня зовут Валентина, я звоню вам из Самары.
Я прочитала в газете статью «Мой дядя — старец Феодор» и хочу сказать, что могилу мало-малышевских старцев искать не надо. Все они похоронены прямо в землянке, где подвизались. В стене выкапывали нишу, и там хоронили умершего. Тайна места их погребения умерла вместе с последним пещерником.
Было их семеро, и ушли они в леса в 1914 году. Их военная часть стояла в Тоцком Оренбургской губернии, и командир сказал, что решил уйти в леса, молиться Богу. Вместе с ним поехали еще шесть казаков, в том числе и мой родной дед, был он тоже Федор Алексеевич, как и подвизавшийся с ним дядя написавшей ту статью Валентины Кузнецовой. Только фамилия другая. Нет, фамилию я вам не назову, не хочу, чтобы фамилия была опубликована в газете.
Так вот командир приехал к себе домой, у него отец тоже был военным и в высоком чине. Взял из дому духовные книги и револьвер. Поселились они в землянке, но еще долгое время открыто ходили по селу, и в 50-е годы к нам домой приходили. Я помню деда, мне ведь шестьдесят лет. Мы жили в селе недалеко от Съезжего.
Помню, вечерами гуляли мы с подругами и видели над Съезжим огненные столпы. «Это отсветы от газовых факелов», — думали мы. Но одна девочка возразила: «А почему же, интересно, такие же столпы стоят и над дубравой?» Только с годами я поняла, что это были за столпы… Огненные столпы молитвы праведников…
Старцы очень уединенно жили. Еду им возил дядя Петя Кузнецов, отец Валентины, довозил до условного места, а там его ждала монахиня баба Саша. Она и относила продукты старцам. Когда она упокоилась, вместо нее стали носить еду монахини Мария и Стеша. Но потом старцы, видимо, ушли в еще более строгий затвор, и монахини стали оставлять узел с едой на суку дерева. Еще один тайничок был в сарае в Мало-Малышевке, в стену был вбит гвоздь, и на него вешали в узелке провизию. Но настал день, когда монахини пришли к заветному дереву, а узел с едой висит нетронутый, — видно, некому уже было его забрать…
Мой дед, Федор Алексеевич, умер предпоследним из старцев, года через три или четыре после смерти своего тезки, Федора Алексеевича Кузнецова. Перед смертью он послал нам как завещание свой последний подарок: книжечку, сшитую собственноручно из корочек от общей тетради и листов истлевших духовных книг — молитвослова, Евангелия, Псалтири. И передал наказ: «Живите по Заповедям Божиим!» А последний живой тогда старец очень плакал, тяжело ему было оставаться в одиночестве в затворе. И не было там никаких молодых монахов, некому было разделить с ним молитвенные подвиги и труды.

И еще один звонок на эту же тему. Нам позвонила жительница г. Самары Антонина:
— Очень взволновала статья «Мой дядя — старец Феодор»! Моя мама, Матрена Елисеевна Усатова, хорошо знала старца Кузьму, ходила к нему за помощью. Она называла его дедушкой Кузьмой.
Жили они тогда в Ореховке, а пещерка, где подвизался старец (а может быть, и другие старцы вместе с ним), находилась ближе к Зуевке. Место это называлось Березки. Там и источник был. И вот они несколько человек туда тайно ходили. Шли через степь пешком, а старец уже ждал их и выходил навстречу из землянки (мама так говорила: землянка, а не пещера). И очень приветливо говорил с ними, заранее знал, с какими печалями они пришли и отчего та или иная беда была им попущена Богом. Мама много рассказывала, да мне тогда это не очень-то нужно было, вот и забылись ее рассказы. Запомнилось, как ее исцелил старец.
Она только вышла замуж, и вот после того как к ним в гости пришла родственница мужа, маме стало очень плохо! Накатила изнуряющая тошнота и рвота, мама ни на что не могла глядеть, вся исхудала.
Посмотрел на нее старец и ласково сказал:
— Ну что, Матрена, плохо тебе? Вот ведь ты была очень уж гордая, красотой своей гордилась да над другими людьми насмехалась. За это и терпишь…
Помолился — и мама моя выздоровела. И многих людей он исцелил своими молитвами.
И потом уже, через многие годы, дочка моя росла у бабушки в Ореховке. А моя сестра работала в Ореховской церкви Архистратига Божия Михаила. И приезжал туда Владыка Иоанн (Снычев, будущий Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, а до этого он управлял Куйбышевской епархией). Он пошел вместе со служителями церкви куда-то далеко в степь, и моя дочка тоже пошла, и они там помолились. Была она еще маленькой и запомнила только, что Владыка ласково погладил ее по головке. Может быть, они ходили как раз на место, где подвизались старцы, и молились об их упокоении? Наверное, могла бы рассказать об этом старенькая ореховская монахиня (имени ее монашеского я не знаю, а в миру она была Федосья Шкатова). Она в ту пору была завхозом в ореховской церкви и тоже, скорее всего, ходила с Владыкой помолиться.

Ольга Ларькина

12.09.2008