Памяти пастыря. Протоиерей Иоанн Филев

Скончался один из старейших клириков и духовник Самарской епархии.

20 сентября, в час ночи, на 74-м году жизни отошел ко Господу один из старейших священников Самарской епархии клирик Покровского кафедрального собора протоиерей Иоанн Филев. Накануне он еще успел отслужить вечернюю службу и поисповедовать прихожан. Отец Иоанн принимал исповедь и причащал участников Крестного хода вокруг города Самары 12 сентября, и многие приобщились Святых Даров и получили доброе напутствие пастыря перед молитвенным шествием…
Иван Михайлович Филев родился 22 мая 1936 года в селе Верхне-Макеевка Каширского района Ростовской области. 25 мая 1936 года был крещен в храме Покрова Пресвятой Богородицы Ростовской епархии. Женат на Анастасии Антоновне Кипайкиной. У отца Иоанна с супругой было девять детей: Иван, Николай, Алексей, Михаил, Сергей, Ольга, Елена, Татьяна и Нина. Вот почему некоторые самарцы называли любимого батюшку так — Иоанн Многодетный!
В 1961 году он окончил Одесскую Духовную семинарию, в 1965 году — Московскую Духовную Академию со степенью кандидат богословия.
Рукоположен Митрополитом Мануилом (Лемешевским) во диакона 5 сентября 1965 года в Покровском кафедральном соборе г. Куйбышева, а 12 сентября 1965 года, там же — во пресвитера.
В 1965-1966 годы священник Иоанн Филев — настоятель Свято-Троицкой церкви с. Большая Глушица Куйбышевской епархии, с 1966 года служил штатным священником Покровского кафедрального собора г. Куйбышева. С 15 октября 1993 г. — настоятель Михаило-Архангельской церкви с. Суходол Сергиевского района, с 15 мая 1994 г. — клирик тогда только еще возрождавшегося Иверского женского монастыря в г. Самаре. Прослужил там полгода — во время становления обители, — и вернулся в Покровский собор. Там и служил до самой своей кончины.
Награжден наперсным крестом в 1970 году, через пять лет — саном протоиерея, палицей в 1980 году, крестом с украшениями в 1985 году, правом ношения митры в 1992 году. В 2006 году был удостоен права служить Литургию с отверстыми Царскими вратами до «Отче наш». В 1991 году награжден медалью Святителя Алексия, Митрополита Московского и всея Руси.
Протоиерей Иоанн Филев погребен 22 сентября у Покровского кафедрального собора. Отпевание в сослужении многих самарских священников совершил Высокопреосвященнейший Архиепископ Самарский и Сызранский Сергий.
Вечная память верному служителю Православной Церкви и доброму пастырю — протоиерею Иоанну Филеву!

Мы попросили рассказать о последних днях жизни протоиерея Иоанна Филева его сына — протоиерея Николая Филева, настоятеля самарского Свято-Елисаветинского храма при самарской областной больнице имени Калинина.
— Около двенадцати ночи с субботы на воскресенье, с 19 на 20 сентября, отцу Иоанну стало вдруг плохо. Резко поднялось давление. Он был в полном сознании, принял таблетки от повышенного давления, но Воля Божья была такова, что в эту ночь должен был завершиться земной путь батюшки. Давление поднималось все выше, и вызванная «скорая помощь» уже ничем помочь не могла. Вечером этого дня он поисповедовал в храме людей и сам исповедовался у священника. Батюшка всегда боялся кончины без покаяния, — этого остерегается каждый Православный человек и, конечно, священнослужитель! — и в этот день душа его будто чувствовала… Господь, видно, не оставил отца Иоанна в этот момент, и батюшка интуитивно почувствовал, что скоро ему предстать пред Господом. Хотя вся его жизнь и так происходила пред Богом, он всегда ощущал себя ходившим пред лицом Господа. Отец Иоанн всегда желал предстать перед Господом с чистой совестью, и он свою заветную мечту выполнил — на семьдесят четвертом году жизни отец Иоанн почил с миром.
Отец Иоанн был одним из последних свидетелей той уходящей от нас все дальше эпохи, которая была для Церкви и ее служителей очень непростой. Но несмотря на все трудности, священники служили ради любви к Господу и Православной вере. Сорок четыре года он отдал Самарской епархии, за это время батюшку не раз направляли в различные приходы Самарской области. До самого последнего дня нес он службу в Покровском кафедральном соборе. Он всегда беззаветно служил Церкви Христовой.
Нас, своих детей, он с детства учил в первую очередь иметь страх Божий, поэтому воспитывались мы всегда в благочестии, в любви к Матери-Церкви, строго соблюдали посты и все церковные установления, отмечали Православные праздники. Все детство наше проходило в ограде святого храма.
Батюшка был духовником епархии, то есть отец Иоанн был батюшкой для многих и многих священников и прихожан. По благословению Архиепископа Самарского и Сызранского Сергия он исповедовал кандидатов на священство, многих священников наставлял, подсказывал и всегда был готов оказать пастырскую помощь. Он был духовником очень многих людей и привел многих людей к Богу.

Протоиерей Олег Булыгин, настоятель Иоанно-Предтеченского храма г. Самары:
— Отца Иоанна Филева я знал много лет, мы с ним долго вместе служили в Покровском соборе. Это был глубокий молитвенник, человек сильной веры, пастырь добрый — при всей его строгости. Служитель Божий ревностный и неустанный. Бывало, на Рождество Христово надо служить Литургию в 5 часов утра. Приходишь — а отец Иоанн уже в соборе, уже исповедует. Как и сказал на отпевании Владыка Сергий, батюшка Иоанн не выходил из храма.
Мы люди одного поколения, и в Церковь служить пришли примерно в одно время. А время было очень непростое! Мы были для советских властей «врагами народа», «мракобесами». Сейчас, слава Богу, в Церковь пришло много молодых священников. Но доведись им жить в те годы, наверное, не все они выбрали бы для себя этот путь. При Хрущеве закрывали и рушили храмы, душили Церковь и священнослужителей налогами. Мы платили налог по 19-й статье: 45 процентов от дохода. Даже певчие, даже уборщица, если она убиралась в алтаре, платили по этой же статье. В семинариях был недобор, не так много было желающих стать священниками, да и те, кто учился, молили Бога о том, чтобы власти дали им возможность служить в алтаре. Мало ли куда распределил Учебный комитет, мало ли какие планы имел Архиерей: кадровые вопросы порой решал уполномоченный, да и то посовещавшись с «органами»… Но ведь — шли люди учиться в семинарию, стремились служить Богу. Несмотря ни на какие тяготы и препоны.
Сам я не бывал у отца Иоанна дома, но мне рассказывал покойный протоиерей Михаил Калугин, что вся комната, где батюшка Иоанн молился, была увешана иконами. Он был очень строг к себе, вычитать молитвенное правило для него было не просто обязанностью, но глубокой душевной потребностью. Молитвой он жил и дышал.
Был он из простой крестьянской, но очень хорошей благочестивой семьи. Я часто видел в храме его родителей, когда они переехали к отцу Иоанну, — они были людьми верующими. Сына назвали в честь Апостола Иоанна Богослова, и он избрал для себя апостольское, пастырское служение.
Мы в своем храме молимся о упокоении протоиерея Иоанна, и пока я жив, будем о нем молиться. Мне бы, наверное, надо первым уйти, я ведь на год старше, но он как на службу приходил первым, так и здесь — опередил…

Монахиня Лидия (Державина), с. Нероновка Сергиевского района Самарской области:
— Батюшка он был ревностный, и к людям очень внимательно относился. Благодаря этому его внимательному отношению, собственно, и познакомились наши семьи.
Было это пятьдесят лет назад, мой покойный супруг отец Иоанн Державин служил тогда в селе Волчанка Красноармейского района. Летом 1959 года, когда старшей дочери Иоанне было четыре месяца, поехали мы с маленькой дочкой и со старичком-старостой из храма по святым местам. Приехали в Киев. А отец Иоанн Филев (тогда он еще был мирянином) учился в Киевской семинарии. Потом-то ее закрыли, и семинаристов перевели в Одесскую Духовную семинарию. Так вот студенты Киевской семинарии по желанию оставались на лето в Киеве и проводили для паломников экскурсии по пещерам Киево-Печерской Лавры. И он тогда обратил внимание на нас, я ведь была с маленьким ребенком. Спросил, откуда мы, есть ли где остановиться. А мы надеялись остановиться у родственницы старосты, она жила в монастыре. Ну мы приехали, а оказалось, что она как раз в эти дни куда-то уезжала и ее не было на месте. Нам негде было остановиться, и Филев нам предложил свою помощь, устроил на квартиру к знакомым бабушкам. Несколько денечков мы побыли в Киеве.
И с тех пор как-то так вот мы стали поддерживать с ним связь, переписывались. Потом он к нам приезжал, батюшка приглашал его. Тогда-то он и стал крестным нашего сына Николая (Николая Ивановича Державина, референта сначала Святейшего Патриарха Алексия II, а сейчас — Святейшего Патриарха Кирилла — ред.).
Молитвенником он был. Молился и за крестника, и за всю нашу семью. Ну и так поддерживал с нами добрые отношения. У нас с батюшкой одиннадцать детей, и у Филевых ведь тоже девять детей было, тут уж не до поездок по гостям… Мы жили в Нероновке, они в Самаре. Конечно, встречались иногда. Матушка Анастасия у него врач, так и она иной раз нам по своей медицинской части помогала. В их семье было два врача: он духовный врач, а она — телесный.

Протоиерей Николай Одинаркин, клирик Покровского кафедрального собора:
— Более сорока лет мы служили вместе с отцом Иоанном Филевым, а знали друг друга и того раньше, еще когда учились в Москве. После окончания Московской Духовной Академии он был направлен сюда, в Самару. И как во время учебы он отличался смирением и скромностью, так и здесь был готов на пастырское служение в любом месте, где благословит Владыка. Послужил и в районах, и в монастыре, но основным местом его служения был Покровский кафедральный собор.
Отец Иоанн Филев был очень хороший пастырь, проповедник. Состояние духа у него было молитвенное. На занятиях в семинарии, когда я преподавал пастырское руководство, я всегда говорил молодым священникам, что пастырь должен все мирское, прежнее, забыть и искренним быть.
Отец Иоанн в своих проповедях всем, и мирянам, говорил о том, что мы должны не только называться, а быть Христианами. Наставлял прихожан больше молиться, читать святоотеческую литературу. И молодежь к нему шла за наставлением, за духовными советами.
Некоторые его и боялись. Он строгий был, ну — строгим и надо быть. Добрый пастырь ведь не тот, кто во всем потакает, а кто душу свою полагает за овцы. Вот он и помогал вовремя распознать и искоренить грех. По вечерам исповедовал подолгу: только он один у нас в соборе оставался вечером принимать исповедь у прихожан. А народу приходило немало, у него было много духовных чад.
Мы потеряли доброго пастыря. Надо бы еще ему послужить, ну что же, ведь так было Богу угодно. Это мы желаем «многая лета», а — сколько уж кому Господь определяет. Он-то еще бодрый был, полный сил, никто и не думал, что Господь его призовет. Требы исполнял до последнего дня…
Вот таким и остался он в сердце. Сейчас каждый день прохожу мимо креста на его могилке у собора, всякий раз помолюсь, пропою «Вечную память»…

Дозвонились мы и к матушке Анастасии Антоновне Филевой, вдове протоиерея Иоанна Филева. Высказали глубокое соболезнование и попросили, насколько достанет душевных сил, помочь нам в газете донести до читателей светлый образ батюшки Иоанна. Вот что она рассказала:
— Я ведь росла в обычной, не слишком религиозной семье, — говорит матушка Анастасия. — Папа был равнодушен к вере, одна только мама ходила в храм, но и она боялась говорить с нами о вере, это ведь было совдеповское время, тяжелое. У меня был интерес к религии, но подкрепить его было нечем. Но я благодарна тогдашней школе: нас воспитывали патриотами, учили тому, что материальный достаток в жизни вовсе не главное, что надо быть готовыми к самопожертвованию, стремиться к высоким идеалам…
Закончили мы десять классов, и вдруг, неожиданно для всех, моя подруга пришла к вере. Для меня было непонятно, как же это она в такое атеистическое время уверовала в Бога. Эльза (она была из немецкой семьи) стала ходить в Православный храм. Познакомилась с семьей протодиакона Конопатского, он служил в Крестовоздвиженском храме г. Иркутска, и мы с Эльзой стали ходить в эту семью. Семья благороднейшая, умнейшая, они, видимо, были потомками польских ссыльных. Встречаясь с ними, я и сама пришла к вере. Впервые увидела Евангелие, и написанное в нем оказалось созвучно моему сердцу. Эльза приняла святое крещение, стала Екатериной. У нас завязался круг Православной молодежи. Нет, никаких собраний не было, а так — ходили в храм, молились. Пообщаемся, поговорим.
И у нас возникла мысль съездить в Киево-Печерскую Лавру. Сколько нас — четверо, по-моему, поехали. И сразу с вокзала отправились к пещерам Лавры. А там нас встретил молодой семинарист Иван Филев. Он был гидом и провел нас по Дальним и Ближним пещерам, подвел к мироточивой главе какого-то святого… Все было очень интересно, необычно.
Он спросил, откуда мы, и очень удивился, что мы приехали из такой дали, трое суток ехали из Иркутска. И тогда он решил показать нам все храмы Киева. Он прекрасно знал Владимирский собор: у него кандидатская академическая работа была посвящена этому храму. Андреевский храм… — да все храмы Киева мы увидели благодаря нашему провожатому. Помог он нам и с жильем, познакомил со старушкой, у которой жили семинаристы. В это время у нее не было жильцов, и она с удовольствием взяла нас на квартиру.
Мы прожили в Киеве три недели и встречались с Иваном. А на прощание он взял у меня адрес, и мы стали переписываться.
Я работала в клинике медсестрой после окончания училища, поступила в институт. Тут в Киеве закрыли семинарию, студентов перебросили в Одессу, а оттуда и в Москву. На некоторое время мы потеряли друг друга из виду. И уже где-то на третьем курсе Духовной Академии у нас с ним возобновилась переписка. А когда он закончил Академию со степенью кандидат богословия, то приехал к нам в Сибирь. Прошло уже лет семь или восемь с той нашей первой встречи… Я пела в Архиерейском хоре, в Знаменском монастыре. И вот он приехал, представился Архиепископу Иркутскому Вениамину. Владыка взял его с собой в командировку по Сибири и Дальнему Востоку, вплоть до Владивостока.
И потом Иоанн Филев предложил мне выйти за него замуж. Я была студенткой четвертого курса, мамы уже не было. И мы с ним заключили брачный союз, освященный Церковью, а повенчал нас в Москве, в Пушкино, его брат, священник Василий. Он и сейчас служит в Подмосковье.
Вот так начался наш путь совместный в жизни…
Батюшка иной раз переживал: если что случится со мной, как же ты с детьми останешься? Как будешь их в одиночку поднимать?.. До пятого ребенка я как-то сама справлялась, а потом его родители к нам переехали, помогали. Но они стали больными, немощными. И как-то Бог послал нам в помощь двух женщин. Вере было восемнадцать лет, так она до сих пор у нас как родной человек! Все тяготы в воспитании детей она со мной разделяла. Не все ведь было гладко. Дети, случалось, болели.
На работе у меня сложились довольно хорошие отношения. Может, и был шепоток в кулуарах, я ведь через полтора-два года уходила в декрет, но я не замечала никакой вражды… Я и устроилась на работу по благословению батюшки: какая поликлиника первой будет на моем пути, туда и идти.
Наш старший сын Иван окончил семинарию, но не смог доучиться в Академии из-за болезни. А второй сын, Николай, окончил Духовную Академию, он уже протоиерей, настоятель Свято-Елизаветинского храма. Две дочери, Елена и Татьяна, стали матушками. Ольга регентовала у своего брата, отца Николая, сейчас у нее двое деток, она перешла певчей в Борисо-Глебский храм. Довольны ей, регент и певчая она хорошая…
Дети видели пример родителей и тоже старались быть такими же. С детства ходили в храм, молились, тянулись к Богу. Выросли достойными, слава Богу.
У батюшки не было музыкального образования, но слух у него был прекрасный, он тоже хорошо пел. Было и так, что собирались семьей, пели духовные песни, молитвы. И гости к нам приходили, одна вот, Шурочка, говорит мне: «Матушка, все время мы вспоминаем эти рождественские елки в вашей семье! Это просто незабываемо!..» И мне приходилось в хоре исполнять сольные номера, я пела сопрано. Сейчас уже голос сел, но остались самые светлые воспоминания о том времени.
Годы прошли. Дети, работа… В семье у нас унисон был полнейший.
Батюшка был очень хороший. Вокруг него всегда толпилась молодежь. И он говорил им, что самое главное — любить друг друга. Иметь смирение перед волей Божией и терпение во всех невзгодах.
На похороны пришло около пятисот человек. И многие подходили, искренне сочувствовали, много было пролито слез. «Потеряли мы родного батюшку!..» Что ж, свято место пусто не бывает. Господь поставит еще кого-то, кто станет для них духовником, пастырем.
В эти дни меня особенно поддерживает отец Николай, наш сын, и еще старший сын… Да все дети! Все звонят в день по несколько раз, спрашивают, не надо ли им приехать, пожить у меня, зовут к себе. Я рада, что есть у них это вот тепло, это внимание и любовь. Все это они впитали ведь в нашей семье, этому учили их мы с батюшкой Иоанном.

На снимках: протоиерей Иоанн Филев; таким он запомнится прихожанам; прощание с батюшкой.

Подготовили Ольга Ларькина, Ольга Круглова

24.09.2009