"Серафим Саровский идет..."

Храм не мог вместить всех пришедших на встречу с Государем. Люди пришли помолиться своему Ходатаю пред Господом, попросить у него милостивого заступления. Но не только. Ведь общенародного покаяния пред Государем пока еще так и не было — мы не вымолили прощения у Господа за то, что наши отцы и деды предали Помазанника Божия и его Семью на муки и смерть, за то, что преступили клятву верности, данную нашими Боголюбивыми предками в 1613 году. Это преступление, эта неповинная кровь тяжким бременем легли на потомков как прямых участников злодеяния, так и их молчаливых пособников. Вот откуда — покаянные слезы пред иконой.
Звучит акафист Царю-Мученику — и сзади доносится то ли голос, то ли сдавленное рычание: "Серафим Саровский идет и Помазанника Божия ведет!.." Я узнаю этот низкий, вроде бы мужской голос — нет, это бедная женщина, одержимая бесом уже более тридцати лет, "жильцу" которой становится невмоготу именно у великих святынь, и тогда он вопит утробным басом, то проклиная молящихся и священников, то лютуя на праведников, то обличая людские пороки... Снова и снова слышатся вопли: "Не пойду! Нет!.." — и что-то еще, на чем не заостряем память: не до этого. "Радуйся, Николае, Боговенчанный Царю и великий Страстотерпче!" — поем вместе с другими молящимися. Между тем одержимая все-таки подходит к иконе — и не может приложиться, пока не выдавила из себя своим собственным, женским голосом: "Прости! Прости!.." Потом уже, во время крестного хода вокруг храма, проходя мимо редактора "Благовеста" Антона Жоголева (не думаю, что сама она знает Антона Евгеньевича в лицо), одержимая злобно рыкнула: "Слишком много правды пишешь!" И красивое ее лицо исказилось ужасной гримасой. Антон Евгеньевич сразу понял уловку беса — если не запугать, то по крайней мере вселить гордыню: вот, мол, какой правдолюбец. Даже бесы не выдерживают... А бесам верить нельзя. В этом урок нам преподнес Сам Христос, не позволявший духам злобы даже говорить правду о том, что Он — Сын Божий... Значит, вывод может быть только один — не обращать внимания ни на чьи злые окрики и писать правду. И только правду.
Едем в школу № 54. Но вот что удивительно: икону везли на Бобруйскую и везут отсюда в одном и том же автомобиле, в нашу машину она даже на секундочку не была внесена — откуда же это мощное благоухание, заполнившие салон? Пахнет точь-в-точь так же, как от самой иконы. Видно, если уж одаривает милостью Господь, так полной мерой, не скупясь!
О школе № 54 мы не раз писали в газете как о том небольшом островке Православия, где всеми силами стараются воспитывать детей настоящими гражданами своего Отечества, прививая им любовь к Богу и Его святым, к России, к Святой Церкви. Здесь строится храм во имя Царственных Мучеников — и уже почти построен, уже и крыша возведена под купол, да кончились собранные всем миром деньги. А так надо, чтобы Православная школа была в тесном единстве с Церковью. Будет храм в школьном дворе — учителя и дети смогут в свободные от учебы часы помолиться, затеплить свечу перед святыми образами, попросить помощи... Будет жизнь в Церковной ограде, о чем пока можно только мечтать. Быть может, Господь услышит нашу соборную молитву, ведь столь много самарцев собралось у поклонного креста на школьном дворе, — и окажет Свою благую помощь зиждущим храм.По крайней мере мы, продумывая маршрут святой иконы по Самаре, решили внести в программу посещение этой школы именно за тем, чтобы поддержать подвижнические усилия руководства этой школы по духовно-нравственному просвещению школьников.
Встречают икону не только учителя и ученики. Во главе их — настоятель храма во имя Иоанна Богослова митрофорный протоиерей Николай Мезин. Давние теплые отношения связывают пастыря с директором школы Лидией Николаевной Булкиной и завучем Тамарой Павловной Самсоновой, еще с тех времен, когда он служил в Петропавловской церкви. И теперь он с радостью откликнулся на приглашение отслужить праздничный молебен, пройти с иконой крестным ходом вокруг школы.
Снова и снова звучит тропарь: "Царства земного лишение, узы и страдания многоразличныя кротко претерпел еси..." Начинается молебен — и мы вновь ощущаем сладостный трепет молитвенного общения с Хозяином земли русской, простившим предавшему его народу самые тяжкие грехи отступничества, вероломного предательства... Идем крестным ходом, и впереди — наш Император. Вот он внутри недостроенного храма — и, наверное, Ангелы Божии заносят на белоснежные свитки его прошение ко Господу о завершении строительства и благоукрашении храма. Вот обходит вокруг школы и ведет за собой священников и их паству, и детские голоса трогательно подхватывают моление: "Святый Мучениче Царю Николае, моли Бога о нас!"

Ольга Ларькина

01.06.2001