Последние листочки

Дорогой Женя! Этот рассказ я написал, прочитав твою книжку и думая о тебе, и о себе, и всех нас, посвятивших свою жизнь творчеству.

Об авторе. Алексей Алексеевич Солоницын родился в 1938 году в городе Богородске Горьковской области. Автор многих книг, в том числе - «Врата небесные», «Повесть о старшем брате», «Свет, который в тебе». Член Союза писателей России и Союза кинематографистов России. Награжден орденом св. Даниила Московского, медалью Святителя Алексия. Номинант Патриаршей литературной премии 2023 года. Почетный гражданин города Самары. Заслуженный работник культуры Самарской области. Живет в Самаре.

Лет пятнадцать тому назад в обычном городском дворе, огороженном обычными пятиэтажками, провели долгожданное благоустройство. Для детворы поставили качели, рядом с ними устроили песочницу и высадили деревце, похожее на карандаш.

И хотя качели в скором времени отчаянно и хрипло заскрипели, в песочнице довольно быстро убавилось песка, детвора безмерно обрадовалась. А один заботливый папаша смазал железные петли, выкрасил их, как и все качели, в красный, а доски, образующие песочницу, в зеленый цвета.

«Карандаш» облагородить поэт Евгений Ч. не смог (ибо это он оказался заботливым папой, который души не чаял в своей дочурке) и лишь печально вздохнул, глядя на него. Рядом росли уже высоко поднявшиеся березы. Пятиэтажки скрывали от них солнышко, но березы сумели вырасти выше крыш, и там, наверху, весной все же зеленела листва, летом укрывая тенью скамейку, на которую усаживались бабушки и молодые мамы, наблюдающие за своими детишками.

Поэт Евгений наблюдал не только за своей дочуркой, но и за «карандашом», надеясь, что из него все-таки вырастет дерево. И поэтому, когда он выходил погулять со своей любимицей, то заодно выносил пару ведер с водой и поливал «карандаш».

Молодые мамы скептически улыбались, прятали свои ухмылки и бабушки, и поэт это, конечно, замечал, потому что он был очень наблюдательным человеком, что и давало ему возможность писать хорошие стихи. Правда, стихи редко печатали, платили гроши, и поэт был беден, но все равно не унывал, продолжая работать где только придется, чтобы заработать на жизнь.

И «карандаш» он продолжал поливать, размышляя, какое же это деревце высадили неподалеку от песочницы работницы управляющей жилищной компании.

Весной следующего года «карандаш» дал первые листочки, которым обрадовалась дочурка поэта и сам поэт.

- Папа, а как дерево называется? - спросила дочка.

Папе и самому это было интересно.

- Это клен, - уверенно сказала одна молодая мама.

- Какой же клен - листочки-то не пятипалые, - возразила бабушка, которая могла оспорить любой довод. - Скорее всего, это ясень. Они тут растут самосевом, где попало.

Поэт видел, что деревце не клен и уж конечно не ясень, потому что листочки клейкие, не похожие не «самосев», как выразилась всё знающая строгая старушка.

Дома он открыл свой ноутбук, но и по интернету нельзя было понять, что же растет у них во дворе.

Поэту оставалось лишь усерднее поливать деревце, потому что лето в том году выдалось особенно жаркое и пыльное.

Следующей весной безымянное деревце обнаружило себя.

Листочки стали гораздо больше, ярче и смелей. Да и ствол окреп, поднялся выше.

- Папа, посмотри, дерево теперь выше меня! - сказала дочурка.

- Это дерево называется липой, - верно определил поэт.

- Липа? - рассмеялась молодая мама, которую все еще можно было назвать молодой, хотя безконечные заботы уже изменили ее фигуру, заметно оплывшую.

- Да, это липа, - подтвердил поэт и улыбнулся. - Листочки-то клейкие. Медовые.

- Медовые? С чего вы взяли?

- Если будет цвет, тогда это точно липа, - сказала всё знающая бабушка. - А пока судить еще рано.

Но поэт оказался прав - скоро тонкое деревце украсилось светло-желтыми соцветьями, действительно пахнущими медом.

- Папа, мы назовем ее липочкой, ладно? Липа - как-то строго.

Дочурка готовилась идти в первый класс и уже кое в чем разбиралась.

Поэт согласился.

Когда он оставался один и сидел у окна, на кухоньке, глядя в окно и наблюдая, как дождь и снег с ледяным ветром сгибают почти пополам его липочку, то думал о том, как тяжело устоять перед испытаниями не только деревцу, но и человеку. Ледяной ветер может повалить и березы, поднявшиеся выше пятого этажа, и сам дом, и все дома на улице его родного города - говорят, время наступило такое, что недалеко и до страшного, грозного конца всего живого.

Но липочка устояла, поднялась до середины стволов берез - до тех ветвей, которые весной украшаются новыми листьями.

И сама липа нарядилась в платье, кринолином опускающееся почти до земли.

А какой она стала летом!

Жаль, что не стало уже строгой бабушки, а то бы она собирала липовый цвет, и было бы у нее прекрасное варенье, и она бы угощала соседей, в том числе и поэта с его дочкой, которая теперь заневестилась и стала такой же красивой, как липочка.

Но вот наступила и осень, и липочка стала еще прекрасней.

Наряд ее стал желто-оранжевым, просто глаз не отвести…

Берез вообще стало не видно, потому что все взоры были устремлены на нее, липочку.

Но почему к ней приклеилось это определение - липа?

Почему этим же словом называют подлог, неправду?

Поэт выяснил, что «липа» в переводе с греческого значит «дерево, которое любят пчелы», что липовый мед самый вкусный, а чай с липовым цветом очень полезен для здоровья.

Но почему тогда береза - красавица, и все поэты только и о ней пишут, восхваляя ее на все лады?

«Ну вот же, они стоят рядом, - думал поэт, глядя в окно. - И липа тоже - красавица! А ее никто так не назовет по праву! Береза годится на дровишки, на уголья для жаровни шашлычной. А липа? Она и медовая, она и в хозяйстве незаменимая. Из нее мастера делают доски для икон».

Вот уже седина посеребрила виски поэта, любимая дочурка вышла замуж, уехала в столицу.

А поэт сидит на кухоньке, всё у того же окна, и смотрит, как ветер срывает листья с его липы, теперь ставшей вровень с березами.

Листьев на ветвях липы становится всё меньше и меньше.

И поэт вспоминает рассказ писателя, которого называют «американским Чеховым». Он и по жизни, и по творчеству во многом похож на Чехова. Так же пробивался из самых низов, кем только не работал. Стал фармацевтом - профессию эту относят к медицине. Через газеты, где печатали его юморески, короткие рассказы с неожиданными концами, пробился к писательской славе, как доктор Чехов.

Подписывался этот американский писатель псевдонимом О’Генри.

Настоящая его фамилия - Уильям Сидни Портер.

Рассказ, который вспомнил поэт Евгений, о двух девушках в большом городе. Одна из них тяжело больна, умирает. И видит в окне дерево с последним желтым листочком. Загадала - если листочек к утру сорвет ветер, она умрет. Об этом узнал художник, живущий этажом ниже. И в холодную осеннюю ночь под проливным дождем на стене, что за деревом, он нарисовал листочек. Рисовал так вдохновенно, с таким желанием, чтобы девушка осталась жить, что листочек получился как живой.

Девушка просыпается, смотрит в окно - листочек висит на голой ветке дерева.

Буря миновала, и кризис болезни миновал.

Девушка осталась жить.

А художник, нарисовавший листочек, простудился, получил двустороннее воспаление легких. И скончался.

«Какой глубокий смысл у этого короткого рассказа, - думал поэт, глядя на свою липу, с ветвей которой осенний ветер обрывал последние листья. - Ведь это рассказ о смысле творчества. Наши рассказы, повести, стихи должны быть как последние листочки. Которые мы отдаем, чтобы спасти людей. Во имя этого мы должны отдать свою жизнь».

Поэт смотрит в окно и хорошо знает, что осенний холодный ветер оборвет последний листочек.

Но еще он знает, что любимая дочурка на Рождество Христово приедет к нему в гости со своей дочкой Олимпиадой, или, как зовут ее дома, Липочкой.

И он посадит ее к себе на колени, и покажет дерево в снежном серебре, которое они вырастили с ее мамой.

Потом откроет томик своих стихов и прочтет внучке стих, в котором заключен смысл этого рассказа.

Алексей Солоницын, г. Самара.
Ноябрь 2023 года.

* * *

И кружилась птичка Божья,
И кидал ей крошки в снег
Незаевшийся прохожий,
Тоже Божий человек.

У него очки, как окна,
За которыми тепло.
У него нога промокла
И на сердце тяжело.

И, кусая от кусочка,
Птичка думала: Бог весть.
Может, маленькая дочка
У него в деревне есть.

И живёт она, как птичка,
И не знает ничего.
Вьётся по ветру косичка
Дочки маленькой его.

Потому он птичек кормит
И кидает крошки в снег.
- Плачешь?
- Плачу.
- Помнишь?
- Помню.
- Помни, Божий человек.

Евгений Чепурных, г. Самара.