‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Будь верен до смерти

Документальная повесть о иеромонахе Никите (Сапожникове).

Документальная повесть о иеромонахе Никите (Сапожникове).

Детство и юность

«Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2:10). Эти слова из Откровения Иоанна Богослова могут послужить эпиграфом к документальному рассказу о судьбе самарского подвижника, исповедника Православия схииеромонаха Никандра (в первом монашеском постриге Никиты (Сапожникова), 7 октября 1974 г.).


Иеромонах Никита (Сапожников).

Иеромонах Никита (Сапожников)[*] родился 19 февраля 1891 года в селе Кантакузовка Херсонской губернии. В крещении получил имя Николай. Отец его - Петр Иванович - был псаломщиком в сельских приходах. Мама - Акилина Никитична (урожденная Приходько) - занималась домашним хозяйством и воспитывала троих сыновей и дочь. Смогли воспитать в детях любовь к церковному благочестию, глубокую веру и надежду на Бога. Особенной любовью к Богу отличался Николай, который обладал необыкновенной чистотой души. Прямота, искренность и безстрашие сочетались в нем с мудростью, а глубокий ум с не менее глубоким смирением. В 1905 году Николай успешно оканчивает Елисаветградское духовное училище и поступает в Одесскую духовную семинарию.

В эти неспокойные для России годы духовные учебные заведения отнюдь не были островками церковного благочестия, как это может нам сегодня казаться. Достаточно вспомнить, что шестью годами ранее, в 1899 году, из Тифлисской духовной семинарии был отчислен Иосиф Джугашвили - будущий «товарищ Сталин», и революционные настроения распространялись не только в Тифлисе. Однако ни веселые пирушки, ни революционные безпорядки не могли быть по сердцу тому, кто всей душей стремился к благочестию, кто всего себя отдавал на тихое и мирное служение Богу и людям.

Блестяще окончив семинарию, Николай был рекомендован к поступлению в Московскую Духовную академию, куда и поступил в 1911 году. Эти годы были омрачены для Николая потерей сначала отца - в 1910-м, а через год и матери.

Выписка из материалов следственного дела. 8 августа 1927 года.

«…Села Самаровка и Колдыбань Самарского уезда (расположены рядом) <ныне Красноармейское> являются одними из самых темных во всех отношении селах. В них весьма громадное количество крестьян, а особенно женщин, неграмотное. Верующие же до фанатизма почти все без исключения. Это темное место и избрал для своей антисоветской деятельности гражданин Сапожников Николай Петрович - он же иеромонах Никита…»

Пророчество

Какой стезей ему идти - вступить в брак или принять монашество - перед таким выбором встал двадцатиоднолетний Николай Сапожников, студент Московской Духовной академии.

Сердце юного подвижника тяготело к монашеству. Но принимать такое судьбоносное решение без совета опытных подвижников слишком рискованно. Николай усердно молится Богу, прося Его о вразумлении.


Преподобный Алексий Зосимовский.

В 20 верстах от Троице-Сергиевой Лавры, на границе Московской и Владимирской областей, располагалась Зосимова пустынь. Там в пустыни подвизался в затворе иеросхимонах Алексий (Соловьев) - старец, молитвенник и прозорливец. Жил он в маленькой деревянной избушке-келье с закрашенными краской окнами. В одном окошке снизу имелась форточка, сквозь которую старец и общался с посетителями, благословляя их и давая духовные советы. К этому-то старцу Алексию и решил Николай обратиться за советом и благословением.

Вместе с Николаем собралось к старцу человек тридцать студентов. Шли пешком и всю дорогу рассуждали между собой о предстоящем старческом благословении. Вот она и келья старца, вот и та самая форточка, да подходить-то страшно. И тогда Николай первый подходит к окошку, стучится: «Молитвами святых отец наших Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!» - «Аминь». Посмотрел на него старец и, видя его впервые в жизни, обращаясь к нему по имени, говорит:

- Николай! Оканчивай академию, принимай монашество и священный сан. И за летние каникулы выучи наизусть Евангелие и Псалтирь.

Поражен был Николай, что ведомо старцу и его имя, и учеба в академии. Из этого легко убедился, что через старца Сам Господь вещает Свою волю. А еще обрадовался Николай несказанно, что желание его сердца о монашеском пути совпало с волей Божьей! Не разобрав последних слов от радости и нахлынувших чувств, сложил смиренно руки под благословение:

- Благословите, отче.

И старец благословил.

Отошел Николай сам не свой от радости в сторонку, и тут только стал до него доходить смысл последних старческих слов - «за лето выучи наизусть Евангелие и Псалтирь». И ужаснулся Николай непосильности задачи: как же он сможет выучить наизусть целые книги?! Так опечалился он нежданному послушанию, что слезы на глаза навернулись. А ребята подходят по очереди, каждый получает от старца какое-то благословение и наставление.

Когда все подошли, решился Николай подойти к старцу во второй раз, и говорит:

- Батюшка! Разве я могу выучить наизусть целые книги?!

- Коленька, послушай меня. Тебе Господь поможет, потому что ты полжизни своей в тюрьмах сидеть будешь… В шахте будешь на тачке уголь возить. Икон там не будет, крестов и книг там не будет. А ты тачку будешь возить с углем и будешь Псалтирь прочитывать и Евангелие… все будешь по памяти прочитывать!

Сказал как отрезал.

Выписка из уголовного дела (8 августа 1927 года):

«…Являясь личностью в духовном отношении высокообразованной (окончил Духовную академию) и за время пребывания в деревнях изучив психологию крестьянства, он <Сапожников> и начал вести свою работу среди последнего… Пользуясь темнотой крестьянства, занимаясь всевозможными «пророчествами», создав вокруг себя славу «святого прозорливца», на средства верующих выстроил себе дом и, владея им фактически, документально оформил на другое лицо…

Окружив себя келейницами, кликушами и т.п. элементом, он все более и более стал распространять свое влияние на верующую массу, а т.к. крестьяне обоих сел <Самаровки и Колдыбани> почти без исключения верующие, то они вскорости и подпали под полное его влияние. Сапожников же, учитывая, что он стоит за спиной крестьянской массы, стал использовать свое влияние в чисто антисоветских целях…

Из всего материала в достаточной степени выделяется фигура Сапожникова как личности антисоветской, использующей религиозное настроение масс в контрреволюционных и корыстных целях. Влияние Сапожникова, направленное в противную советской власти сторону, в кругах верующей массы настолько велико, что представители местной власти зачастую бессильны проводить намеченные ими мероприятия, отсюда у них же порождается и неуверенность в дальнейших своих распоряжениях, что сильно тормозит работу органов власти в деревне.

Усматривая факты преступной деятельности Сапожникова Николая Петровича <…> дело №52 по обвинению гражданина Сапожникова Николая Петровича… рожденного в 1891 году, происходящего из села Кантакузенки, бывшей Херсонской губ. … проживающего в с. Самаровке-Колдыбань Самарского уезда, занимающегося с 1913 года священнослужением, сословия духовного, окончившего Московскую Духовную академию, холостого, беспартийного, следствием считать законченным и направить для представления в особое совещание при коллегии ОГПУ, на предмет применения к Сапожникову административной высылки в одну из отдаленных губерний СССР…»

Как громом был поражен Николай словами старца. «…Полжизни просидишь в тюрьме…» - к этому ли он готовился? Что предвещает такой резкий поворот судьбы? По тому времени трудно было представить такое. Но пути Господни неисповедимы. Понял Николай, что суждено сбыться пророчеству старца, и выполнил послушание: с помощью Божьей выучил за лето наизусть Евангелие и Псалтирь. До конца своей жизни он отлично знал заученные им тексты, мог продолжить чтение по памяти с любого места, не задумываясь. Одновременно с выполнением этого послушания Николай подает прошение на пострижение в монашество и на рукоположение в священный сан.

Постриг был совершен 1 сентября 1913 года. В монашестве Николай был наречен Никитой. В это время отцу Никите только 22 года. На праздник Рождества Пресвятой Богородицы юный монах Никита (Сапожников) ректором академии епископом Феодором (Поздеевским) был рукоположен в сан иеродиакона, а еще через год 7 сентября рукоположен в сан священника - иеромонаха. Священническую хиротонию совершил епископ Тульский Иувеналий (Масловский).

Здесь кратко скажем о судьбе этих двух архиереев.

Епископ Феодор (Поздеевский), постригший отца Никиту и рукоположивший его в сан диакона, после революции почти не выходил на свободу - восемь судимостей, начиная с 1920 года, следовали одна за другой, пока он не принял мученическую кончину 23 октября 1937 года. Причислен к лику святых мучеников.

Епископ Иувеналий (Масловский), через которого отец Никита воспринял сан священника, также подвергался заключениям. В 1925 году на три года (отбывал срок в Соловецких лагерях), и в 1936 году - на пять лет. Этот срок Владыка отбывал в Сибири, где стал инвалидом - на тюремный развод его под руки выводили два священника. Расстрелян Владыка Иувеналий 24 октября 1937 года. Причислен к лику святых мучеников.

Теперь об Алексии Зосимовском, предсказавшем отцу Никите столь сложную судьбу. К нему стремились отовсюду люди, в том числе и высокого звания. После октябрьского переворота 1917 года на Поместном соборе Русской Православной Церкви было решено восстановить на Руси Патриаршество. Были избраны три кандидата в Патриархи; само избрание должно было решиться жребием. Вынуть жребий поручили старцу Алексию Зосимовскому - столь велик был его авторитет. Старец Алексий, во время молебна стоявший в мантии перед чудотворной Владимирской иконой Божией Матери и горячо молившийся о том, чтобы достойно исполнить волю Божию, трижды осенил себя крестным знамением и вынул из ковчежца один из трех жребиев, в котором было имя митрополита Тихона. Который и стал Святейшим Патриархом!

Зосимову пустынь закрыли в 1923 году. Отец Алексий со своим келейником отправился в Сергиев Посад. Почил старец Алексий 2 октября 1928 года в Сергиевом Посаде. Причислен к лику святых Русской Православной Церкви в августе 2000 года. Его честные мощи обретены и покоятся в возрожденной Зосимовой пустыни.

На Самарской земле

В 1915 году иеромонах Никита (Сапожников) окончил Московскую Духовную академию, защитив степень кандидата богословия, и решением Священного Синода был направлен в Самарскую Духовную семинарию преподавателем каноники. Преподавал также литургику, гомилетику и церковную археологию.

В Самарской семинарии отец Никита прослужил вплоть до ее закрытия в 1918 году. За это время он зарекомендовал себя как блестящий лектор и проповедник. Студенты заслушивались его лекциями, а на богослужения в семинарском храме сходилась масса народу специально послушать его проповедь. Появились у отца Никиты и первые духовные чада, и среди них Елизавета Алексеевна Вершинина. Этой женщине с очень непростой судьбой и имеющей непосредственное отношение к Самаровке и к тем событиям, о которых пойдет речь в дальнейшем, следует уделить особенное внимание.

Родилась Елизавета Алексеевна в Пензенской губернии 17 мая 1891 года в многодетной семье извозчика. Девочка была пятым ребенком и родилась в то время, когда ее отец оставил семью ради другой женщины. Детишки рано познали полусиротскую долю и росли в тяжелой нищете. Вскоре трое из них умерло. Остались только старший - Николай да младшая Лиза.

Мать Лизы - Параскева Викентьевна Вершинина - происходила из благочестивой семьи и с детства сумела привить девочке любовь к церковному благочестию. Работала она служанкой у богатых людей и частенько брала с собой Лизу. Там девочку очень полюбили и даже взяли на воспитание. Одели, обули и стали вместе со своими детьми обучать грамоте. Скоро у Лизы обнаружились вокальные данные и ей наняли педагога для постановки голоса.

Музыкальными способностями обладал и ее старший брат - Коля. Он даже пел в церковном хоре, но вера у него была поверхностная - видимо, нравом он пошел в отца. Потом он и вовсе отойдет от Церкви, станет атеистом и революционером.

Когда Лиза подросла, стала работать гувернанткой. Но очень быстро стала тяготиться мирской жизнью и решает посвятить себя Богу в монашеском чине. Делает попытку начать подвижническую жизнь, но терпит неудачу - ее духовник оказывается в состоянии духовной прелести. Лиза возвращается к матери.

Вскоре Параскева Викентьевна перебралась в Самару. Было это в 1914-м году. Вместе с ней переехали и Лиза с братом Николаем. Жили в большой нужде. Николай поступил работать слесарем на завод и все больше и больше приобщался к политике, участвовал в деятельности большевистской партии, от веры он давно отошел и больше уже не внимал слезам матери и Лизиным увещеваниям.

В это время Лиза и услышала про иеромонаха Никиту (Сапожникова), ревностного пастыря и блестящего проповедника. В лице отца Никиты она обрела того истинного духовного наставника, которого искала, и скоро стала его ученицей и помощницей.

Революция застала отца Никиту за преподавательской деятельностью. Практически сразу после захвата власти большевики провозгласили Церковь своим врагом. Но в первые месяцы советской власти многим казалось, что вскоре все вернется «на круги своя». Не вернулось. Семинарию закрыли весной 1918 года. Священников распределили кого куда. Отец Никита был направлен в Иоанно-Предтеченский скит в Самаре, что на 7-й просеке. Но прослужил он там всего с мая по ноябрь 1918 года. Спасая его от неминуемого ареста, церковные власти переводят отца Никиту подальше от глаз большевиков в село Самаровку настоятелем храма Архангела Михаила.

Так Промыслом Божьим преподаватель духовной семинарии, кандидат богословия, блестящий оратор и ревностный пастырь становится простым сельским священником. Вместе с ним в Самаровку переезжает Елизавета Вершинина со своей матерью Параскевой Викентьевной, а также инокиня Евфимия (Шкатова) - послушница закрытого к тому времени женского Иверского монастыря.

В то время село Самаровка - совсем не районный центр, а всего лишь маленькое село, но у него есть одно большое преимущество - до него пока нет особого дела советской власти.

В архивных документах село упоминается с середины девятнадцатого века. Тогда уже в селе имелся достаточно большой деревянный храм на каменном фундаменте; престол один, освящен в честь Архангела Михаила. По воспоминаниям старожилов, огорожен храм был каменной оградой, сверху которой имелись железные решетки, украшенные разноцветными шарами. За оградой росла сирень и было много травы и цветов, из которых на Троицу девушки плели венки. Во время праздников к этой ограде приносили приношения - живность и другие дары для поминовения почивших и за здравие живущих. У храма была колокольня, и в праздники звон колоколов разносился по всему селу. А еще в зимнее время во время непогоды тоже звонили для тех, кто в дороге - чтоб не заблудились.

Ничем особенным село не выделялось. Такие же храмы, и даже еще краше были и в других селах теперешнего Красноармейского района Самарской области, а в некоторых селах (например, в Каменном Броде, Дергачах) храмы были каменными, с фресками на стенах. Была в наших краях и своя духовная сокровищница - Чагринский Покровский женский монастырь. Обитель эта знаменита тем, что в ней подвизался угодник Божий протоиерей Александр Юнгеров, ныне прославленный в лике святых и известный как Александр Чагринский.

Сам отец Никита впоследствии дал такую характеристику своей новой пастве:

«…Находясь в селе Колдыбани и Самаровке с 1918 по 1920 и с 1925 по настоящее время, могу сообразно степени моего знакомства с этим приходом в качестве священника засвидетельствовать, что в церковно-религиозном отношении жители его в общей массе православные и религиозные. Но в мужском элементе населения религиозность слабее, чем в женском, и к посещению храма проявляют неослабное усердие почти одни только женщины. Нравственный уровень населения хоть и невысокий с Евангельской точки зрения, но устойчивый и каких-нибудь крупных выделяющихся массовых преступлений против христианской нравственности я не знаю. Что касается культурно-просветительского уровня населения, то об этом могу судить только как христианин и священник. В общей массе нет даже обстоятельного знакомства с начатками христианского богословия и многие даже не знают элементарных молитв, а к слушанию поучений научно-богословского характера нет большого интереса даже в старшем поколении населения, а о младшем и говорить нечего…»

Монашеская община

В самый короткий срок вокруг отца Никиты собирается около 30 человек, ищущих духовного совершенствования, в основном женщины. Некоторые принимают монашество, и в селе Самаровке таким образом организовывается монашеская община. Среди этих ревнителей благочестия были: председатель приходского совета Горяинов Василий Филиппович, церковный староста Бородин Яков Егорович, псаломщик Мезенцев Григорий Осипович, Касатиков Захар, Будцев, Бредихин; из женщин: Елизавета Алексеевна Вершинина и ее мать Параскева Викентьевна, монахиня Людмила, Марфа Ивановна Шкатова и ее тетка инокиня Евфимия (Шкатова) (затем монахиня), Вдовина Васса Ивановна, Левушкина Анна Михаиловна, Аношина Пелагея Никитишна, Липаева Матрена, Нюра Х., Шатохина Анастасия Захаровна, Елисеева Лукерья Борисовна, Надежда Кузнецова, Матрена Гладкова, Фекла Степановна Тезикова (просфорница), Надежда Варфоломеевна Будцева, Бредихина Татьяна, Тезикова Пелагея Андреевна, Мария Лежнева, Касатиковы Анна и Александра, Вязгина Елена Антоновна, Рязанова Антонина, Меркулова Татьяна (впоследствии была сослана).

Жили скромно, в трудах и молитве проводили время. Девушки вышивали, делали искусственные цветы, продавали свои работы и этим жили. Был еще огород и сад, с которого и кормились. Силами прихода на земле, принадлежавшей некоему Касатикову З.И., выстроили дом для отца Никиты и монахинь. На его же имя дом и был зарегистрирован. Сам отец Никита не имел никакой собственности, и в этом был подобен своему Господу, у Которого не было где главу приклонить. По воспоминанию старожилов, дом по тем временам был хороший, имел полуподвал и таким образом был как бы двухэтажным: наверху жил сам батюшка и две монахини, а внизу еще три послушницы. Зачастую батюшка на несколько дней затворялся у себя в комнатке, никого не принимал, а из пищи вкушал только хлеб и воду. Отец Никита проводил время в сугубых молитвах. И Господь уже в то время открыл в нем обилие духовных дарований, о чем мы имеем верные свидетельства даже его недоброжелателей.

Выписка из протокола допроса:

«…По существу дела показал: Являясь начальником милиции Самаровской волости мне весьма часто приходится сталкиваться с крестьянами как по административной линии, так и вообще по линии советского строительства в деревне. Но почти всегда, как я, так и все другие представители местной власти сталкиваются с одним препятствием; это влияние на крестьян проживающего в селе Самаровке попа Никиты Сапожникова…

Его авторитет настолько силен, что наши распоряжения, если их не желает Никита, проводятся с большим трудом…

Никита слывет за «святого провидца». В кругах крестьян часто можно слышать, что Никита человек святой и заранее знает мысли приходящих к нему. Многим он якобы говорил при входе то, что они думали ему сказать. Записано с моих слов правильно, мной прочитано в чем и расписываюсь…»

А есть и свидетельство Любови Алексеевны Бредихиной (рассказала со слов свекрови): «…Муж мой в детстве был настолько болящий! Его мать, моя свекровь, чем только ни лечила - ничего не помогало. Ей посоветовали сходить к отцу Никите… Пришли. А отец Никита говорит: «Долго, долго ты собиралась». Она говорит: «Вот ребенок никак не выздоравливает, болячки…» Он отвечает: «Давай посмотрим, помолимся». Помолился, дал елей, и через три дня все прошло, как и не было…»

Не только в Самаровке любили батюшку. К нему шли люди со всей округи, и для каждого он находил слова назидания и утешения.

Молился отец Никита истово, часто со слезами. Как-то попросили батюшку отслужить молебен о дожде - сухая погода грозила погубить урожай. Вышли крестным ходом в поле всем миром - и стар и млад. Во время молебна опустился на колени. За ним преклонили колени и все, только несколько беременных женщин остались стоять. Но батюшка велел и им преклонить колени пред Богом и только после этого продолжил молитву. В последующем «сердобольные» большевики поставили это в вину «жестокому» священнику. А дождь, кстати, тогда вымолили.

Чернигов


Преподобный Лаврентий Черниговский.

Когда оставаться в Самарской губернии дольше стало крайне опасно, а также ввиду приближающегося страшного голода (о чем, возможно, Свыше получил извещение отец Никита), батюшка перебирается в Чернигов. С ним вместе туда же отправляются Елизавета Вершинина и инокиня Евфимия. Там отец Никита служил в Воскресенском храме.

В это же время в Чернигове подвизался дивный старец Лаврентий, ныне прославленный в лике святых - помыслы приходящих к нему людей старец читал, как раскрытую книгу, а смирением походил на древних подвижников. Он стал духовником отца Никиты. Подкрепляемый духовными наставлениями старца Лаврентия, наш батюшка все более укреплялся в вере и благочестии.

Отец Никита и в Чернигове сумел организовать монашескую общину, в которую вошли приехавшие с ним Лиза Вершинина и инокиня Евфимия. Среди послушниц была и дивеевская монахиня Гавриила. Очень полюбила Лиза матушку Гавриилу за ее любовь к Богу и молитвенность. Ценил ее также и батюшка. Так и жили, проводя время в трудах и молитвах.

Блестящий проповедник, отец Никита собирал на свои богослужения и проповеди тысячи людей, мятущихся среди развалин старого мира и жути нового.

Манечка

В сентябре 1924 года некая легкомысленная женщина - Гавриленко Евдокия Петровна - познакомилась с Елизаветой Вершининой и пришла к ней со своей маленькой дочуркой Маней. Мне, дескать, и жить негде, и есть нечего. Наступает осень, а с ней вместе и холода; возьми Манечку, пусть у тебя поживет, пока я ее в детдом оформлю. Манечке тогда было чуть больше годика, голодная, оборванная… Лиза сжалилась над девочкой и согласилась оставить ее на время, накормила, одела. А мать ушла. И как в воду канула - нет и нет. Зато через какое-то время объявился отец…

Отцом девочки оказался… монах одного монастыря. Красавец и умница давно невольно сводил с ума женщин, многие из которых специально приходили в монастырь на него посмотреть, а особенно докучливые даже вечерами в келью к нему пробирались. И вот однажды он не выдержал искушения…

Много покаянных слез пролил павший монах, а что делать-то? 1-го февраля 1923 года на свет появилась девочка, а теперь непутевая мать хочет отдать дитя в детдом. Вот и пришел он к Лизе с покаянием: «Жаль мне дитя. Кого из нее воспитают в советском-то детдоме? Я все глаза выплакал из-за своего греха, может, Господь меня простит, а девочка-то в чем виновата? Прошу тебя, Лиза, оставь ее у себя. Ты человек крепкой веры, в Боге ее воспитаешь, а я за вас всю жизнь Бога молить буду…»

Ну что ты будешь тут делать-то? Лиза по себе знала, что такое голодное детство, жалко ей стало Манечку. Решила она девочку оставить.

Обо всем случившемся тут же узнал отец Никита и был очень огорчен: недоброжелателей у батюшки все прибавлялось и прибавлялось, и не только властям он мешал, но и завистникам - своим же собратьям священникам, а тут дитя в монашеской общине! Да и не монашеское это дело - детей воспитывать. Монах должен Богу молиться - вот его дело, а детей пусть семейные воспитывают. Нельзя нам девочку оставлять! Разве не видно, какие времена настали? Не сегодня, так завтра арест и тюрьма… Одним словом, не велел батюшка девочку оставлять, и все тут.

Да Лиза не послушалась его, пожалуй, впервые за все время, и настояла-таки на своем. Манечка осталась с ней.

А тем временем положение батюшки становилось все невыносимее, и в январе 1925 года он решает вернуться в Самарскую епархию. Как нитка за иголкой, потянулись за ним его духовные дочери: инокиня Евфимия, дивеевская монахиня Гавриила и Лиза Вершинина с маленькой Манечкой.

За прошедшие годы обстановка несколько поутихла, отца Никиту власти подзабыли, так что после Чернигова Самаровка вновь казалась тихим и спокойным местом.

Все бы ничего, да только Манечка некоторых самаровских смущала… Что-то уж больно странно выходит: уехали в Чернигов, вернулись, а у Лизы уже двухлетняя девочка. Но потом успокоились - нет, просто не может этого быть, чтоб Манечка была «Никитичной». Не те это люди. Видно и вправду приемная, тем более что и матушка Гавриила, и матушка Евфимия были всему свидетельницами. Одним словом, все постепенно наладилось, и самаровская общинка зажила своей прежней жизнью.

Монашеские постриги в Самаровке

Иеромонах Никита явил собой пример истинного монашеского жития. Вдохновляемые его примером, вступали на монашеский путь и самаровские жители. Постриги совершались тайно: за явные-то можно было в тюрьму попасть и отцу Никите, и постриженику. Для пострижения отправлялись в основном в Чагринский монастырь - подальше от посторонних глаз, да и монастырь все-таки. Так вот тайно приняла постриг Вершинина Параскева (в монашестве ей оставили прежнее имя). Вместе с ней постригалась и ее дочь - Лиза. Лизу нарекли Рафаилой, правда, ее так никто не называл - постриг-то тайный; так и оставалась она для всех Лизой. Постриглись Вязгина Елена и монахиня Людмила (ее имя до пострига неизвестно). Есть сведения и о том, что инокиня Евфимия (Шкатова) была пострижена в мантию. Несомненно, были и еще постриги, но поскольку они совершались тайно и поскольку в архивных материалах все самаровские послушницы называются «монашками», установить, кто именно был пострижен, а кто так и не дал монашеских обетов, очень трудно. Бог знает.

Богом нам суждена…

Чувствуя приближение гонений, отец Никита все более и более тяготился присутствием Манечки. Скоро, скоро доберутся власти и до него самого, и до его общинки… Надо девочку срочно везти к матери: может быть, та, пожив без ребенка, одумалась? Вот и благословил он матушку Рафаилу ехать опять в Чернигов, разыскать мать и отдать Маню. Та в декабре 1926 года отправляется снова в путь.

Тяжело было на сердце у монахини Рафаилы - привыкла она к ребенку, да и Манечка ее полюбила. Но теперь-то она уже не Лиза, a Рафаила! Приняла постриг, от мира отреклась, монашеские обеты дала… Да-а, ситуация непростая.

Приехали, и первым делом к старцу Лаврентию Черниговскому с вопросом: как быть? Старец поставил Манечку перед собой на стул, посмотрел и спрашивает:

- Ты с кем хочешь жить: с мамкой или с мамочкой?

- С мамочкой.

Подумал старец и сказал:

- Как хотите, а в Книге Жизни она у вас записана.

Вот и всё.

Да-а, записана… Только ой как боязно Рафаиле возвращаться к отцу Никите с Маней. С камнем на сердце и с комком в горле разыскала Рафаила Манечкину мамашу и отдала ей ребенка.

Послушание выполнила, но домой сразу не поехала - пожила у старых знакомых, походила в храм на богослужения…

В день отъезда как-то сильно заболела душа у матушки Рафаилы о девочке. Уехать не повидавшись не могла, и пошла она с Маней проститься. Заходит в хибару и видит: несколько человек осматривают девочку, трогают ее ручки, ножки, проверяют гибкость. Оказывается, это родная мать продает девочку в цирк.

- Сколько ты хочешь за нее?! - спросила женщину матушка.

- 400 рублей!

- На, возьми.

Отдала деньги, схватила Манечку и, будь что будет, повезла назад в Самаровку.

Все это очень не понравилось батюшке Никите. Помнил батюшка и никогда не забывал о пророчестве старца Алексия Зосимовского, недолго осталось ему на свободе быть. А когда его арестуют, что с ними станет? Расстроенный, он затворился у себя в келье и целую неделю не выходил оттуда и никого не принимал. Слышно было только, что молится батюшка денно и нощно.

На восьмой день вышел отец Никита из своего затвора, взял на руки девочку:

- Значит, Богом ты нам суждена?

И все пошло по-прежнему.

Радиоточка

Прошло Рождество и Крещение, уже приближалась и Пасха, а вместе с тем пришло время сбыться пророчеству старца Алексия Зосимовского.

В Самаровке все началось… (представьте себе!) с радио!

На конец апреля 1927 года были намечены перевыборы Самаровского волостного исполнительного комитета (ВИК). Действующий состав этого комитета у населения симпатий не вызывал, а лишиться власти ох как не хотелось. Нужно было каким-то образом срочно, в самые сжатые сроки популяризировать действующий состав ВИКа. Для этого решено было установить в Самаровке радиоприемник с громкоговорителем - самое эффективное по тем временам средство массовой информации. Все хорошо, да антенну вот некуда поставить, кроме как… на колокольне действующего храма! Вот исполком в приказном порядке и указал церковному совету открыть вход на колокольню для установки антенны радиоприемника.

Все это случилось, как назло, совершенно «некстати» - на Страстной Седмице. Село собиралось встречать Пасху Христову, люди говели, готовились к исповеди и Причастию, и тебе раз - на Пасху вместо Богослужения станем слушать радио. Церковный совет оказался в трудном положении: ясно было, что с церковной точки зрения затея весьма сомнительная, но перечить советской власти в одиночку духу не хватило. Решили собрать приходское собрание, на котором и стали обсуждать ситуацию.

Докладчиком выступил председатель приходского совета Горяинов Василий Филиппович. Разъяснил собранию положение и предложил хорошенько обсудить ситуацию. А обсуждать собственно было нечего - народ крайне возмущен цинизмом властей! Где и когда такое еще было?! На что это похоже?!

Но эмоции, как говорится, к делу не приложишь, пришлось все же думу думать, вносить предложения. Решили обратиться к самому верному средству - церковным канонам. И ответ нашелся: церковными правилами возбраняется приспосабливать храм для каких бы то ни было не религиозных целей, поскольку это не сообразно с назначением и святостью храма. Такое разъяснение собранию дал настоятель храма отец Никита.

В общем, все было понятно. Но советская власть в этом году готовится отметить свой уже 10-летний юбилей и, судя по всему, это далеко не предел. По всему видно, что советская власть - всерьез и надолго, и с теми, кто ей сопротивляется, разговор ой какой короткий. Как же быть?

Да что тут думать-то?! Встанем всем миром и не позволим Церковь осквернить!

Если все поднимемся, то не посмеют тронуть!

…А если посмеют? Вон вокруг сколько храмов уже закрыли. Даже если нас и не тронут, то не накликать бы беду на батюшку Никиту - власти его и так ох как не любят.

Да, этот аргумент остудил даже самые горячие головы. Народ в своем священнике души не чаял. Где нам еще такого батюшку найти? Постник, молитвенник, прозорливец и чрезвычайно образованный пастырь. А у нас тут не Москва и не Самара, а всего лишь Самаровка - крохотное сельцо. А ну как арестуют его? Что делать будем?

И всем вспомнилось событие 7-летней данности. Тогда, после гражданской войны, красные искали тех, которые, по их мнению, были против них, и совершали над ними скорую расправу. В Самаровке в те времена служил один священник (имя установить не удалось). Батюшка был женат и имел сына лет 10-ти. Дом его был рядом с храмом у речки (приблизительно там, где сейчас Дом культуры). И вот люди добрые шепнули батюшке, чтоб он потихоньку скрылся куда-нибудь, поскольку власти намеревались его арестовать. Батюшка спешно уехал, а семью пришлось оставить - ее-то не тронут.

Пришли красные, при оружии, грубо вошли в дом, стали угрожать попадье, требуя, чтобы она выдала мужа. Мальчик всего этого сильно испугался, и наутек. Да только далеко ему убежать не удалось - пристрелили.

Времена были страшные, народ был сильно напуган, никто даже из дома выйти не посмел. Так и лежал мальчик посреди села до вечера (приблизительно на том месте, где сейчас перекресток у администрации и Дома культуры), пока один старичок не попросил у властей разрешения похоронить ребенка. Сколотили гробик и на следующий день принесли в храм, да только сам храм тогда закрытый стоял. Внесли в притвор, что под колокольней, помолились как смогли и понесли в последний путь. И всю дорогу кружилась стайка голубей над гробом невинно убиенного отрока…


Установка радиоточки в селе. Фото 1920-х годов.

Да, такие случаи забывать и сбрасывать со счетов не следует. Сейчас, конечно, не гражданская война, но злить власти действительно не стоит. Может, уж лучше согласиться? Пусть себе ставят свою антенну…

Однако против этого возразил уже сам отец Никита. Это что же получается? Сегодня мы позволим одно, завтра другое, и что нам послезавтра останется? Так безропотно идти на компромисс не следует.

В конце концов, приходское собрание храма Архангела Михаила села Самаровка приняло постановление: в разрешении приспособить антенну к храму - отказать. Но всем собранием было принято, что постановление имеет условный характер, а не категорический. Цитата: «…Так как мы все прихожане - граждане РСФСР, существующую советскую власть признаем законной и постановления ее для себя обязательными, то в случае, если власть признает это необходимым и сделает соответствующее предписание, то противиться этому не будем».

Но все дело в том, что с самого начала власть и не спрашивала разрешения установить антенну, а приказывала открыть вход на колокольню для ее установки. Поэтому представители ВИКа в упор не увидели никаких решений приходского собрания, никаких предписаний делать не стали, посчитав, что устного указания вполне достаточно. В назначенный день вполне безцеремонно в храм пришли представители власти и потребовали открыть вход на колокольню.

Было это на Страстной Седмице, да еще во время Богослужения. Народ возмутился таким поведением властей. Дело чуть не дошло до драки. «Представителей» вместе с антенной из храма вышвырнули, однако вскоре те вновь пришли и уже с милицией. Правда, к тому времени волна эмоций вновь сменилась тревогой за батюшку, и никто сопротивления уже не оказал, только повозмущались да покричали немного…

Так в село пришла цивилизация в виде радио.

Но власти запомнили, что «поп Никита» чуть не сорвал их предвыборную агитацию.

Красная горка

А тем временем 24 апреля [как и в этом году! - ред.] село встретило Пасху Христову. Несмотря на недавние огорчения, люди радовались празднику и с надеждой смотрели в будущее. Никто тогда, конечно же, не знал, что следующую Пасху село церковно встретит только спустя 70 лет - в 1997, но не станем забегать вперед. В том далеком 27-м народ христосовался, дарили друг другу пасхальные яйца, навещали родственников и знакомых, дети играли в пасхальные игры… Одним словом - Пасха Христова! А впереди еще Красная горка, а затем Радоница - родительский день. Впрочем, в те времена люди уже постепенно привыкли к мысли, что праздники бывают не только религиозными.

1 мая 1927 года в Самаровке местной властью была организована демонстрация. Организовать такое мероприятие в те годы было еще непросто - народ в селе не видел смысла в проведении каких-то демонстраций. Поэтому представителям местной власти нужно было изрядно потрудиться для того, чтобы первомайские торжества прошли на должном уровне. Особенно если учесть, что 1 мая в 1927 году пришлось на воскресенье - богослужебный день, и не на обычное воскресенье, а на Красную горку.

Как бы то ни было, а демонстрация в Самаровке была организована. Ведь страшно подумать, что будет, если вышестоящее начальство узнает, что местная власть не владеет ситуацией, не справляется с большевистскими темпами! Виновных ведь долго искать не станут… Так что лезли из кожи вон и организовали. Провели. Однако праздник был омрачен неожиданным происшествием…

Загорелся дом одного из зажиточных крестьян - тогда такие еще были. По-видимому, дом этот находился где-то по улице Чапаева (современное название) и недалеко от храма. От него загорелся второй, третий, и пошло… Погода была сухая и ветреная, так что все мгновенно осознали надвигающуюся беду. Не успели оглянуться, как уже горело семь или восемь домов - под угрозой уничтожения оказалась половина села.

К началу пожара Богослужение в храме уже закончилось, и отец Никита одним из первых прибыл к месту происшествия. Но в руках у него было не ведро или багор, а икона Казанской Божьей Матери. С ним вместе пришла и одна из послушниц самаровской общинки - Липаева Матрона. При пении тропаря Казанской иконе Божьей Матери «Заступница усердная…» стали обходить вокруг горевших домов, уповая, что Господь по молитвам Пречистой Богородицы сжалится над людьми и не даст распространиться огню.

А народ с ведрами сбегался со всех концов, кто лом несет, кто вилы, кто багор… Но по земной логике ситуация была безнадежна, так что многие, видя тщетность человеческих усилий, присоединялись с Крестному ходу. Ведь «невозможное человекам возможно Богу»! К тому же как-то само собой у многих возникло убеждение, что пожар возник в наказание от Бога жителям села за их участие в первомайской демонстрации. Так что самопроизвольный Крестный ход воспринимался уже как акт покаяния. Процессия, разрастаясь как снежный ком, и по своей многочисленности далеко превзойдя пресловутую демонстрацию, трижды обошла горящие дома. И Господь внял молитвам - огонь не распространился далее. Хотя ветер и разносил горящие угольки на ближайшие строения, да нигде ничего не загорелось. Прибывшей к этому времени пожарной команде оставалось только затушить локализованный и догоравший очаг.

Огонь погас, но загорелся другой огонь - огонь живой и деятельной веры. Настолько неожиданным было спасение многих хозяйств, что произошедшее иначе как чудом не называли. С быстротой ветра распространилась весть о чуде по всему селу и за его пределами. Заслуга в этом народной молвой была приписана молитвам отца Никиты, и авторитет батюшки, и без того высокий, возрос невероятно.

Случившееся свело на нет все усилия советской власти приобрести твердую опору в Самаровской волости. Противостояние между исполкомом Самаровской волости и батюшкой Никитой достигло своего зенита. В чем же была суть этого противостояния?

Исполком в своей деятельности стремился ввести новые, советские порядки, ломая традиции и обычаи, навязывая атеистическое мировоззрение. Действовал исполком вполне по-большевистски, со всей решительностью и безпощадностью. Особо не церемонясь, применяли силу. Главным было - заставить подчиниться.

В противовес исполкому иеромонах Никита (Сапожников) - настоятель храма Архангела Михаила села Самаровки (Колдыбань) - был добрым пастырем своего стада.

Добросовестно исполнял свои пастырские обязанности, заботился о пасомых со всей тщательностью. Для иных он был утешителем, для других вразумителем, а кому-то и обличителем. Пастырская деятельность его была направлена на то, чтобы оградить свое стадо, уберечь и защитить его. Сделать это можно было, только заставив органы местной власти считаться с мнением народа. При этом он специально-то собственно ничего и не делал. Ну, помолился на пожаре, и что? Только от Бога зависел исход ситуации.

Можно сказать, что отец Никита был действительно отцом своей паствы, маяком в бушующем море житейской бури, и этот свет исходил далеко за пределы Самаровки. Жители из окрестных сел, видя живой пример жизни во Христе, укреплялись духом, так что Самаровка с окрестностями была примером для окрестных сел.

И все это в преддверии празднования 10-летнего юбилея октябрьской революции! Так что хочешь не хочешь, а что-то нужно срочно предпринимать. И самое первое - во что бы то ни стало нужно поколебать веру народа в чудо, совершенное по молитвам отца Никиты.

Из протокола допроса (11 июля 1927 года):

«…на второй день после возникновения пожара я и член ВИК-та Г… были на сгоревшей площади, где было около 20 крестьян и крестьянок, которые изливали свое негодование в виду уверования в попа Никиту, считая его за прозорливца и святого в виду умелой агитации и убеждению к религиозным чувствам, говорили: «Вот вы председатель ВИК-та и делаете неправильно, что с пожара прогоняли батюшку Никиту, благодаря которого ввиду обхода с иконами и крестом погас пожар, а вы гоните». На что я ответил и старался разубедить толпу граждан, что пожар ликвидирован не ввиду обхода попа Никиты с иконой и крестом вокруг пожара, а благодаря имеющегося насоса пожарного, который совет нам дал бесплатно и благодаря участию граждан в тушении пожара путем подвоза воды и принятием мер со стороны ВИК-та и милиции. Ввиду чего граждане, т.е. окружающая толпа пришла в разъяренность и имея в руках лом, вилы стали набрасываться с намерением избить или даже убить и благодаря своевременному и неожиданному появлению нач. милиции толпа осадила и нам удалось благополучно удрать.

И своей стороны считаю, что дальнейшее пребывание и агитация попа Никиты на территории Самаровской волости срывает и будет срывать проводимую творческую работу, проводимую советскими партийными организациями и ставит под угрозу восстановление крестьянства против советской власти в чем и подписуюсь…»

Орфография и стиль оригинала сохранены.

После такого поворота событий власти сочли за лучшее до времени «забыть» о пожаре и о событиях, с ним связанных.

Не успели улечься страсти после установки антенны и пожара, как случилась новое происшествие. В селе затевалось строительство школы, для чего был выписан лес; однако перевезти его надлежало своими силами. Стали собирать сход для решения этого вопроса. Да и дело казалось не особенно сложным - посевная в основном завершилась, имеющиеся на селе лошади пока отдыхают, выделить один день на перевозку леса труда не составляет, так что дело почти решенное. Но… отец Никита не благословил своих духовных чад участвовать в перевозке леса.

Спрашивается - почему отец Никита, будучи сам образованнейшим человеком, не благословлял своих духовных чад участвовать в строительстве школы? Чтобы верно оценить ситуацию, нужно знать, что наша современная школа и советская школа конца 1920-х годов - совершенно разные школы. Нужно знать, что в ту пору каждый урок начинался с того, что учитель говорит детям, что вера в Бога - пережиток прошлого, «и если ваши родители верят в Бога, то они темные и отсталые люди». И только потом уже берутся за математику. И если ребенок носил крестик, то на него сначала оказывалось давление, а если и это не помогало, то его просто отчисляют из школы.

Все это предвидел отец Никита. Потому и не благословил своих духовных чад участвовать в перевозке леса для строительства школы.

Из протокола допроса (11 июля 1927):

«…в 20-х числах мая волисполком предложил населению перевезти для постройки школы лес. Никита повел среди населения противную агитацию, говоря, что для такого безбожного заведения, как теперешняя школа, где только развращают детей и не обучают их закону Божьему, лес возить не следует. И крестьяне, как я указал, находящиеся под влиянием Никиты Сапожникова, раскололись на два лагеря и при голосовании за перевозку леса для школы, после продолжительной агитации со стороны представителей местной власти, количество согласившихся возить лес превысило на один голос, в каковое число вошли члены президиума сельского совета, комсомольцы и члены ВИК-та, иначе вопрос с перевозкой леса провалился бы…»

Никакой агитации отец Никита не вел. Просто не благословил и всё. И половина села его послушалась. Даже не половина, больше - решения-то принимали в основном одни мужики. Женщины бы еще крепче послушались батюшку.

Продолжение следует.

См. также


[*] Печатается с незначительными сокращениями по публикации в газете «Архангельский Благовестник» № 1 за 2009 г., газета прихода в честь Архангела Михаила с. Красноармейское Самарской области.

85
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
1
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru