‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Нерукотворные иконы Григория Журавлева

Что давало силы безрукому и безногому иконописцу совершить невозможное?..

См. также

Два больших события, связанные с безруким и безногим иконописцем из самарского села Утевка Григорием Журавлевым, произошли этим летом и в начале осени. На родине иконописца у Свято-Троицкого храма археологи обнаружили место захоронения Григория Николаевича Журавлева. Его честные останки обретены и в особом ковчеге хранятся в Свято-Троицкой церкви. А в Самарском историко-краеведческом музее имени П.В. Алабина до 3 октября проходит уникальная выставка икон Григория Журавлева «Вопреки невозможному». На этой выставке представлены почти все дошедшие до нас работы необычного мастера. Выставка работ Григория Журавлева уже прошла в Москве и Санкт-Петербурге. Все это вновь обращает нас к личности Григория Журавлева. Вновь встает вопрос о том, как же удалось калеке от рождения оставить после себя такие удивительные иконы? Что давало ему силы совершить, казалось бы, невозможное?

А руки как крылышки…

Первые сведения о жизни Григория Николаевича Журавлева появились в газете «Казанские губернские ведомости» за 1883 год[1]. В статье «Безрукий и безногий самоучка-живописец» сообщалось, что 30 января (11 февраля н.ст.) 1860 года, в день празднования Собора Трех Вселенских святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, в селе Утёвка Утёвской волости Бузулукского уезда Самарской губернии в избе крестьянина Николая Журавлева крестили его сына, нареченного Григорием в честь одного из Трех Святителей. Родился младенец в пятницу, накануне всеедной недели, когда пост в среду и пятницу отменялся (она начинается за три недели до Великого поста). По церковному календарю эта Неделя о мытаре и фарисее в 1860 году начиналась в воскресенье 24 января (5 февраля). Пятница приходилась на 22 января (3 февраля). Этот день и считается днем рождения Григория Николаевича Журавлева.


Григорий Журавлев с братом. Единственная сохранившаяся фотография иконописца.

Появление мальчика на свет было особенно радостным для его родных, так как до этого в семье умерло двое сыновей. Но оказалось, что у новорожденного не действовали ни руки, ни ноги. Крестивший младенца священник заверил родителей, что ребенок поправится и окрепнет. Этой уверенностью семья Журавлевых жила долго, но ребенок рос, а его конечности по-прежнему не двигались. И все же слова неизвестного нам утевского батюшки можно считать в чем-то пророческими: не получив в земной жизни физического исцеления, Григорий Журавлев со временем настолько духовно окреп, что прославил свое село и родителей на всю Россию. А про его неразвившиеся ручки земляки потом стали загадочно говорить: «А руки у него… как крылышки!»

На третьем году жизни Григория его отец, отправляясь продавать хлеб в Самару, взял сына, чтобы посоветоваться с докторами. Заключение врачей оказалось неутешительным - «поправить горе никак нельзя, так как у его сына и руки, и ноги сохлые». Тогда родители отца взяли Гришу на свое попечение, чтобы он не утруждал отца с матерью. Мальчик, хотя и рос медленно, был смышленым, разговорчивым, рано проявившим склонность к рисованию. В шесть лет он, зажав в зубах карандаш или кисть, начал выводить на бумаге разные рисунки и раздавать своим сверстникам и знакомым отца.

В десять лет под руководством сельского учителя в течение месяца Гриша научился читать по слогам и писать. Потом он часами просиживал за книжками, которые ему доставали отец и дедушка. Но большую часть времени посвящал живописи, работая по семь-восемь часов над копированием полотен. Чаще всего мальчик копировал иконы.

В семье появились и другие дети. Когда Григорию исполнилось пятнадцать лет, отец его разорился и не мог содержать большую семью. Тогда Николай Журавлев решил отправить сына в Самару за сбором милостыни Христа ради. Юноша поселился в доме столяра в подвальном этаже и стал просить милостыню. Это занятие Григорию не нравилось, он старался чаще оставаться дома, рисовал картинки и мечтал «научиться колеру, чтобы изображения у него были живыми». Хотел зарабатывать на жизнь своим трудом, а не попрошайничеством.

В том же доме жил художник Федор Петрович Травкин, который позднее переехал в Казань и открыл там школу живописи. В Самаре в его мастерской Григорий Николаевич познал секреты «колера» (так раньше называли рисование красками). Вернувшись в Утевку, он по четырнадцать, а то и по шестнадцать часов в день писал тридцатикопеечные иконы по заказам односельчан и жителей соседних деревень. Заказов было немного. Но вскоре Промысл Божий о дальнейшей судьбе иконописца свел его с самарским губернатором. И эта судьбоносная встреча многое определила в его дальнейшей жизни и посмертной славе.

Протеже из Утевки

Самарский Губернатор Александр Дмитриевич Свербеев.

Стоит сказать несколько слов о человеке, который так сильно повлиял на судьбу Журавлева. Казалось, ну что может быть общего у убогого крестьянина-живописца и у обласканного судьбой, родившегося в княжеской семье Александра Дмитриевича Свербеева? И как они вообще могли встретиться? Свербеев был на четверть века старше Журавлева. Самарским губернатором стал в 1878 году, когда Григорий еще был юношей. Себя называл просвещенным консерватором. Промышленность в Самаре при нем активно развивалась, похоже, что именно он заложил основы Самары-городка как будущего «волжского Чикаго». При нем открылся механический завод Журавлева (везло же губернатору с этой фамилией) - будущий Станкостроительный завод. В его годы построили и крупнейший пивоваренный завод Фон-Вакано. Свербеева отличала широта кругозора, не зря же он стал в 1888 году председателем самарского «Общества любителей музыки и драматического искусства». В его губернаторство в 1886 году Самара отмечала свое 300-летие, и праздник удался на славу. В Струковском саду устроили грот и фонтан (которые сохранились!). В 1891 году Александр Дмитриевич был переведен в Санкт-Петербург, там ему предложили должность в Правительствующем Сенате. Умер он тайным советником в роковом 1917 году. Всего на несколько месяцев пережил своего необычного протеже из Утевки. В историю Самары Свербеев вошел не только как реформатор и благоустроитель, но и как человек, который способствовал известности безрукого и безногого иконописца. Вот уж действительно, неисповедимы пути Господни!

…Весной 1880 года проездом в Утевке оказался самарский Губернатор Александр Дмитриевич Свербеев. Услышав от волостных чиновников о художнике-самоучке, он пожелал встретиться с ним и посмотреть его работы в здании волостного правления. Его впечатлили недюжинные способности Григория Журавлева. Губернатор тогда же обратил внимание на его бедность и ходатайствовал перед Самарским губернским земским собранием о назначении иконописцу ежемесячного пособия. 29 декабря 1880 года Григорий Журавлев в письме самарскому губернатору поблагодарил его за участие в своей судьбе и сообщил о сумме учрежденного пособия в 6 рублей серебром. Много это или мало? Не много, и не мало. В ту пору зарплата земского врача составляла 15-20 рублей. Шкура медведя стоила 2 рубля. Пуд муки в 1890 году стоил 30-40 копеек, а зарплата рабочего в день составляла около 2-х рублей серебром. При такой пенсии не зажируешь, но и с голоду не помрешь. Одному убогому живописцу прожить можно, правда, потуже затянув поясок. Но ему не привыкать. А если еще и трудиться… чуть не написал: «не покладая рук»… то и жить можно. Но ведь семья!.. Семья по-прежнему бедствовала. Выходило так, что надежда у них была только на безрукого и безногого помощника. И такое, оказывается, тоже бывает.

Христос Спаситель. Здесь и далее - эскизные наброски Григория Журавлева.

Губернатор всерьез увлекался собиранием икон. В те времена, когда уже во все щели проникали сквозняки вольномыслия, для высокого чиновника такое духовное увлечение (не картами, не балами, а иконами!) все-таки редкость. Все стены в его квартире на углу Алексеевской площади и Дворянской улицы были увешаны иконами. В конце лета 1881 года Григорий Журавлев поселился в губернаторском доме для написания заказанных ему губернатором икон. Жил он в особом помещении, но оно оказалось неудобным для занятий живописью. Тогда Свербеев нанял для Григория квартиру, где тот писал иконы по заказу губернатора. Икону «Огненное вознесение Илии Пророка» Григорий Журавлев отправил в Казанский храм в Самаре. Настоятель поблагодарил губернатора за «прекрасно исполненный заказ» и «за великое художество иконы, пред которой было отслужено благодарственное Господу Богу молебствие о здравии и многолетии писавшего икону раба Божия Григория». Пробыв в Самаре полтора месяца, иконописец вернулся в Утевку. Вскоре семью постигло несчастье - сгорел дом. Удалось вынести из огня единственную икону. Знать, в семье Журавлевых была крепкой вера, раз выносили как величайшую ценность в первую очередь святыню! Пока строили новый дом, временно жили в чужой избе. К новому дому пристроили рабочую светелку для Григория, которая стала его мастерской.

По ходатайству губернатора Свербеева икону «Богоматерь Предвозвестительница» работы Г.Н. Журавлева Самарское губернское земское собрание отправило на Всероссийскую выставку в Москву. На выставке ее разместили в разделе кустарной промышленности. Позже иконописец получил заказ на восемь икон от Самарского Епископа Серафима (Протопопова). К началу 1883 года было написано две из них. Одновременно он работал над иконами по заказу губернатора. Из письма Григория Николаевича Журавлева А.Д. Свербееву от 22 января 1883 года следует, что им были выполнены иконы благоверного князя Александра Невского и Святителя Николая Чудотворца, а также два образа «Покров Пресвятой Богородицы».

Чудо нашего столетия

В начале 1883 года в Утевку приехал некий предприимчивый человек по фамилии Сенинский. Он предложил Журавлеву ездить с ним по городам и показывать свое умение за деньги. Вознаграждение было обещано нешуточное, а заботы об инвалиде возлагались на бабушку с дедом, которым предстояло сопровождать внука в поездке за 20 рублей в месяц. Суть дела ясна: возить как некий «феномен» убогого живописца, чтобы зеваки могли наблюдать, как он держит кисть в зубах, и как умело пишет картины. Представить, что так вот на публику могли писаться и иконы, по тем благочестивым еще временам было все-таки немыслимо, да и Журавлев на это ни за что бы не согласился. Расходы на содержание и проезд брал на себя Сенинский. Видимо, он рассчитывал хорошо заработать на необычном мастере. Это выгодное предложение стало серьезным искушением для иконописца. Григорий Николаевич и вся семья крайне нуждались в средствах. И желая помочь отцу, он скрепя сердце согласился на предложение Сенинского. Только контракта не заключил, и мог в любое время возвратиться домой. Судьба Журавлева вновь оказалась на чаше весов: стать ли ему настоящим большим мастером иконописи или же забавлять публику своим умением, зарабатывая на ярмарках и площадях. Казалось, что чаша весов качнулась в сторону балагана…

1 мая 1883 года Г.Н. Журавлев отправился в поездку «на показ», оставив дома отца и мать с пятью детьми, «из которых старшая его сестра выдана замуж, а остальные - все малолетки». Так 23-летний Григорий оказался в Казани. Поселившись в доме Розенбаума на Николаевской площади, он «показывается на той же площади, против Черного озера, в особо выстроенном балагане под вывеской «Чудо нашего столетия». Внутри балагана была панорама с девятью его картинами. По мнению взыскательных казанских ценителей прекрасного, Журавлев был «художником-списывателем, копиистом, не обладавшим оригинальностью». Это объяснялось не недостатком таланта, а тем, что «он не был знаком с произведениями настоящей живописи в оригиналах, довольствуясь рисунками иллюстраций». Из оригинальных его работ была представлена картина «Водяная мельница», которую назвали «довольно сносной». Но казанцы не видели его икон. И мало кто мог предполагать тогда, что имя Журавлева останется в истории именно благодаря его нерукотворным образам.

В «Казанских губернских ведомостях» приведено подробное описание внешнего облика Журавлева: «Голова у него обыкновенная, глаза маленькие и умные, туловище не совсем развившееся, что выражается довольно слабой и впалой грудью и худобой всего стана, руки и ноги совершенно высохшие (ноги от колен), левая рука не сгибается вовсе и заметно коротка, а правая немного согнута в локте, так что он может опираться на нее, хотя она очень чувствительна и скоро устает, ногами он владеет только до колен, то есть может ими передвигать и становиться на колени и на них ходить, но пройти может немного». Есть версия, основывающаяся на поверхностном взгляде на единственную дошедшую до нас фотографию Журавлева с его братом, что позднее Григорий Николаевич, возможно, перенес операцию по удалению высохших частей конечностей. Это предположение оказалось неверным. Обретенные летом 2021 года честные останки Григория Журавлева хорошо сохранились, и видно, что никакой операции на его ногах не было сделано. Они были согнуты в коленях. Как сказал журналисту Православной газеты «Благовест» настоятель утевского Свято-Троицкого храма протоиерей Анатолий Копач, в неразвитых руках и ногах Григория «ничего не отрезали».

Далее в статье шло описание особенностей его техники рисования: «Работает он, держа карандаш или кисть передними резцами или правыми коренными зубами, работает быстро и смело, с большой уверенностью, особенно карандашом. Он близорук и поминутно щурится от того, что много работает и близко держит полотно или бумагу перед глазами. Кроме того, голова его часто делает нервные порывистые движения. В общем, он часто чувствовал усталость.

Что не удивительно, ведь ему в Казани приходилось с 11 часов утра до 11 часов вечера показывать себя публике, долго пребывая в одном и том же положении, в крайне неудобной позе. Дома же для него были сделаны очень удобные стул и стол, за которыми он без устали проводил по четырнадцать часов. В балагане же с его скудным освещением, плохим старым креслом и высоким столом Григорий Николаевич в большинстве случаев ограничивался рисованием карандашом маленьких пейзажей или портретов Царской Фамилии. Эти маленькие рисунки он раздавал посетителям».

Сотрудничество Журавлева с Сенинским было недолгим. Уже 7 июня 1884 года художник находился в родной Утевке. В этот день художник написал из родного села письмо своему благодетелю Свербееву с просьбой принять написанные по его заказу семь икон.

Не по душе ему пришлась «балаганная живопись», не его это путь. Но поездка живописца в Казань дала нам счастливую возможность как бы глазами людей того времени взглянуть на работу Григория Журавлева и на него самого. К тому же, возможно, Журавлев виделся в Казани со своим бывшим учителем Травкиным и пользовался его советами, которые помогли ему совершенствоваться в живописи. Площадь с балаганом находилась буквально рядом с Проломной улицей, где располагалась рисовальная школа Травкина. Так что и этот ярмарочный зигзаг в судьбе Журавлева тоже пошел ему на пользу.

«Бог даровал мне дар»

Об удивительном иконописце из Утевки заговорили и в Самаре. 16 января 1885 года в газете «Самарские губернские ведомости» вышла статья «Нерукотворные иконы»:

«Последние 2-3 года в Самаре начали появляться в частных домах особого рода иконы. Замечательные не столько по изяществу исполнения, сколько по способу их письма и личности живописца. Иконы эти по справедливости названы нерукотворными, так как писаны не руками, а особым способом». Отмечалось, что Григорий Журавлев имеет «около 25 лет от роду». Там же упомянута икона «Святитель Николай Чудотворец», написанная им в конце 1884 года и по его просьбе представленная наследнику престола, Цесаревичу Николаю Александровичу, будущему святому Царю Николаю II. B декабре 1884 года из Санкт-Петербурга Свербееву пришло уведомление, что Цесаревич милостиво принял икону и соизволил пожаловать Григорию Журавлеву 100 рублей. Эта икона хранится в Эрмитаже и сейчас представлена на выставке в Самаре.

Сохранилось письмо Григория Журавлева будущему Императору Николаю II: «Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу. Ваше Императорское Высочество, покорнейше и усердно прошу Ваше Императорское Высочество, что я, крестьянин Самарской губернии Бузулукского уезда c. Утевка Григорий Журавлев от всего моего сердца желаю поднести Вашему Императорскому Высочеству икону - Святителя и Чудотворца Николая, которую я написал ртом, а не руками по той причине, что от своей природы не имею силы и движения в руках и ногах своих. Ваше Императорское Высочество, покорно прошу Вашего Высочайшего Имени принять сию икону, которую я подношу к Вашему Императорскому Высочеству от всей моей души и любви. Покорнейше прошу Вас допустить препровождаемую сию икону до Вашего Высочайшего Имени потому, что я не имею у себя рук и ног. И написал сию икону по вразумлению Всемогущего Бога, который допустил меня на Свет Божий. И даровал мне дар. Потом открылось движение моего рта, которым я управляю свое мастерство по повелению Божию».

Важнейшее письмо это позволяет нам заглянуть в духовный мир иконописца. Свой талант он считал Божьим даром, а необычайное мастерство в писании икон зубами признавал как повеление Божие! Скорее всего, до нас дошел черновик письма, так как он не имеет подписи и даты и написан карандашом. Почерк в нем более размашистый и несколько отличается от почерка в письмах, написанных чернилами.

Губернатор Свербеев оставил воспоминания о своем знакомстве с будущим российским Императором и о его пребывании на самарской земле. Упомянул он и о встрече Журавлева с наследником Российского престола двадцатидвухлетним Великим Князем Николаем Александровичем, когда тот, вернувшись из кругосветного плавания, ездил в Уральск на празднование юбилея Уральского казачьего войска.

Утром 28 июля 1891 года в уездном городе Бузулуке наследника престола встречала делегация от самарского дворянства и купечества во главе с губернатором Свербеевым. После завтрака Николай Александрович и его свита вместе с самарским губернатором выехали в Уральск. На обратном пути 31 июля губернатор встречал наследника престола на месте самарского ночлега. Он вспоминал: «Тут же нашел я двух близких мне приятелей: художника Д.П. Куроедова, которому поручил для поднесения наследнику написать вид выстроенного нами для его ночлега дома, что он и исполнил во время нашего пребывания в Уральске; другой приезжий был крестьянин Бузулукского уезда, которого я открыл несколько лет перед тем, во время моих ревизионных поездок; назывался он Григорием Журавлевым и, будучи калекой со дня рождения, он был лишен возможности ходить и действовать руками, вследствие атрофии мышц (он с трудом двигался на коленях), тем не менее он сделался иконописцем и писал свои иконы держа кисть в зубах, и хотя живопись его была не мудреная, и состояла в копиях с образцов его сельской церкви, но Бог помог мне дать ему возможность усовершенствовать свой талант, даже не прибегая к его обучению в какой-нибудь школе, потому что он настойчиво отказывался оставить свою семью и свое село, да и всякая школа отказывалась принять его вследствии его нездоровья. Возил я его с собой в Москву и Троицкую Лавру, где он несказанно любовался иконописью московских соборов, храма Спасителя и древнего иконостаса у Преподобного Сергия и получил благословение и подарки от многих духовных лиц - много икон прекрасного письма.

С этих икон он начал списывать копии и таким образом достиг весьма хороших результатов, что ему помогло доставить пропитание себе и некоторую помощь своей семье, которая не была нуждающейся и охотно помогала ему в его работе, чем особенно занимались его бабушка и дедушка. Кстати сказать, наследнику были поднесены две его иконы: 1-я в Бузулуке, Епископом Самарским Владимиром (будущим Новомучеником Митрополитом Киевским - ред.) - икона московского Святителя Алексия, покровителя города Самары; другая же - на месте ночлега при поездке в Уральск - иереем местной церкви, столь наивно приглашавшим Государя наследника стать возле себя на молебне. Ему самому Григорию Журавлеву посоветовал я устроить цветочную арку на пути выезда из Самарской губернии наследника Цесаревича, и он очень успешно с помощью художника Куроедова изобразил на ней надпись: «Доброго пути». Когда наследник приехал, я ему представил обоих живописцев, его величество милостиво пожаловал 100 рублей живописцу калеке, а Куроедову - за поднесенную картину драгоценный перстень».

В начале 1890-х годов Г.Н. Журавлев написал икону для строящегося в Самаре кафедрального собора. Об этом упоминается в посвященной созданию этого храма книге. Автор ее известный самарский общественный деятель, городской голова Петр Владимирович Алабин. В книге говорится, что «иконы в иконостасе написаны на цинке в мастерской Сидорского, в Петербурге, а одна, именно икона Св. Алексия Митрополита Московского, написана по поручению в то время бывшего губернатора, А.Д. Свербеева крестьянином села Утевка, Бузулукского уезда, Григорием Журавлевым, лишенным от рождения рук и ног, пишущим иконы, держа кисть в зубах. С Божьей помощью, к задуманному сроку нижний храм строящегося собора был окончен к 7 января 1892 года, Преосвященным Владимиром, Епископом Самарским и Ставропольским был торжественно освящен во имя св. Алексия Митрополита Московского, покровителя г. Самары»[2]. Сейчас эта икона находится в храме Вознесения Христова села Кинель-Черкассы Самарской области.

Наследие Журавлева


Портрет Тимофея Федоровича Галкина.

Вскоре написанная Журавлевым по заказу Александра Дмитриевича Свербеева икона «Равноапостольные Кирилл и Мефодий», с крупной надписью золотыми буквами «сия икона писана зубами», была поставлена в актовом зале Самарского реального училища. На учащихся такая необычная по исполнению икона должна была производить неизгладимое впечатление. Датированная 1885 годом, икона этих святых теперь находится в Самарском епархиальном церковно-историческом музее. Ее передал музею священник Алексий Мокиевский, служивший в храме Преподобного Серафима Саровского в Хромтау (Актюбинский район, Республика Казахстан).

Еще об одной иконе Журавлева на тот же сюжет сообщил в 1965 году искусствовед и реставратор из Югославии Здравко Каймакович (1929-2009). Стоит отметить, что в СССР вспомнили об иконописце Журавлеве из Утевки лишь благодаря сербскому ценителю иконописи. В советскую пору иконопись не приветствовалась, но раз уж о необычном мастере стало известно за границей, для Журавлева было сделано приятное исключение. Каймакович писал: «В 1963 году в Сербской православной церкви в селе Пурачиц около Тузлы[3] была обнаружена икона, исполненная масляными красками на доске, на ней изображены первые славянские учителя Святые Кирилл и Мефодий со свитками в руках, сию икону писал зубами крестьянин Григорий Журавлев из села Утевки Самарской губернии, безрукий и безногий, года 1885, 2 июля… Ничего не известно о том, как икона преодолела путь от Утевки до Пурачица». По предположению Каймаковича, она была подарена церкви «русским, эмигрировавшим в Югославию» после октябрьского переворота 1917 года. Одна из этих двух икон выставлялась когда-то в актовом зале Самарского реального училища. И наверное не случайно, что именно эта икона Журавлева, посвященная просветителям славян Кириллу и Мефодию, была обнаружена в Православной Сербии. Ведь сербов и русских как раз и объединяет наследие святых солунских братьев!


Портрет молодого человека (Ивана Соловьева).

О находке в церкви села Пурачиц узнал учитель и руководитель краеведческого кружка утевской средней школы Кузьма Емельянович Данилов. Между ним и Здравко Каймаковичем завязалась переписка, которая побудила местных краеведов собирать сведения о своем земляке. Статья «Крупицы большого таланта» была опубликована в районной газете г. Нефтегорска Куйбышевской-Самарской области «Ленинский луч» 10 июня 1966 года - ныне газета называется просто «Луч». И появление в советской печати статьи об иконописце можно тоже считать чем-то почти чудесным. В статье сообщалось, что участники историко-краеведческого кружка утевской школы решили увековечить память о художнике-самородке Григории Журавлеве и организовали небольшую выставку, посвященную его творчеству.

B государственном архиве Самарской области хранятся документы об истории создания иконы «Избранные святые», написанной по случаю спасения царского семейства при крушении поезда в Борках 17 октября 1888 года. В документе от 23 апреля 1890 года говорится о подписке «на сооружение св. иконы с изображением Св. Александра Невского, Марии Магдалины, Николая Чудотворца и празднуемых 17 октября Православной Церковью св. пророка Осии и безсребреников Косьмы и Дамиана для поднесения Государю Императору». Сбор средств на создание иконы начался 8 января 1889 года «исключительно между крестьянским населением Самарского уезда». Председатель Самарского уездного по Крестьянским делам присутствия граф Н.А. Толстой (отец писателя Алексея Николаевича Толстого) передал икону Императору через министра внутренних дел. Император Александр III с благодарностью принял эту икону. В другом документе сообщается, что «марта 13 уплочено за написание иконы крестьянину Бузулукского уезда с. Утевки Григорию Журавлеву 50 руб.». Ныне эта икона хранится в Государственном музее истории религии в Санкт-Петербурге.

Клеймо мастера

Журавлевские иконы имели одинаковые подписи мастера, где сообщались его имя, фамилия, сословие, место проживания и главное - способ работы над иконой («писал зубами»). Иногда добавлялось, что иконописец «безрукий и безногий». Подпись была нужна, так как художник понимал, что его подпись придает дополнительную немалую часть ценности образа. И конечно же, такое «клеймо» мастера на иконе сильно облегчило работу исследователям журавлевского творчества. Но можно ли его иконы не по клейму, а по стилю отличить от икон его современников - провинциальных живописцев? Можно! Журавлевский стиль письма все же присутствует. Не так давно к нам в редакцию принес одну такую работу, написанную в «журавлевском» стиле, самарский иконописец и реставратор икон Илья Одинцов. Он уверен, что найдена еще одна икона кисти Журавлева. Ему привезли на реставрацию икону, которая, очень возможно, написана безруким и безногим иконописцем из самарского села Утевка Григорием Журавлевым. Илья Одинцов рассказал:

- В декабре 2017 года мне позвонила жительница села Дмитриевка Нефтегорского района, попросила как можно скорее отреставрировать, как она сказала, иконочку. Предложил ей: давайте я сам к вам приеду, заберу иконочку. Но Римма (так ее зовут) не согласилась, очень уж дорога ей эта икона. Она одинокая, эта бабушка. И видимо, самое дорогое, что у нее есть, - эта икона.

И вот Римма приехала ко мне с односельчанином, привезла не то что иконочку - она довольно большая (размером примерно 70 на 70 сантиметров) икона «Спас на Престоле». Написана она маслом на листе жести. В центре композиции Господь Иисус Христос на Престоле, Ему предстоят Пресвятая Богородица и Иоанн Креститель.

Я говорю: оставляйте икону, я отреставрирую за пару месяцев. А Римма чуть не плачет: нет, сделай что можешь поскорее, я боюсь, что умру и не успею увидеть ее снова! Даже ненадолго расстаться с этой святыней ей невыносимо тяжело. Ну нет, говорю, у вас, напротив, стимул подольше пожить будет! А быстро сделать не получится. Краска местами облупилась, хорошо еще, что лики полностью сохранились.

Икона писалась не сразу на жести, а вначале была сделана прокладочка английской красной краской, потом уже по ней были со тщанием и любовью выписаны Господь Иисус Христос, Богоматерь и Иоанн Предтеча. Особенно выразительно написан лик Пресвятой Богородицы. Царица Небесная изображена на редкость красиво - той чистой целомудренной красотой, какой отличаются иконы настоящих мастеров. Это кисть Журавлева - я уверен! Иконописцы же не всегда подписывали свои работы. Ну а иконы Журавлева я видел в Троицком храме села Утевка, я там был, - они точно такие же! К тому же и Римма живет в селе рядом с нефтегорской Утевкой. Тот же стиль, реалистический. Причем вся писана без какой-то позолоты, скромно - и в то же время благородно. Написана, на мой взгляд, мастерски. И она такая какая-то… благодатная. Не во всех иконах такое ощущается. Я таких икон не держал в своих руках. От матери у нее эта икона. Только время не пощадило, теперь вот икона нуждается в восстановлении… В селах, знаете, как обычно писали - как уж могли... Ведь вот как таких художников звали: «богомазы», а не иконописцы. Здесь тоже кое-где чувствуется некий примитивизм, но очень слабо выраженный. Перевесил талант художника-самоучки, его Божий дар.

Илья Одинцов дал нам домашний телефон владелицы иконы, и мы созвонились с ней. Оказалось, это давний друг нашей редакции Римма Кузьминична Костюкова. А Римма Кузьминична рассказала историю своей иконы:

- Эта икона не храмовая, она мамина родовая. Маму звали Анна Федоровна, сама из Малышевки, а замуж она вышла в Утевку и переехала туда. И сколько себя помню, всегда эта икона стояла у нас в красном углу. Была она как будто сейчас написана, краски все свежие, нигде не потрескались. Мама перед смертью печалилась, что будет с иконой, не пропала бы. А я успокоила: «Нет, мама, не пропадет, я ее обязательно заберу!» Мама умерла в восемьдесят лет. Икона была сначала у моей сестры, потом у меня. Несколько лет так она стояла. А потом пришло на ум, отреставрировать бы. Я отвезла ее Илюше. Только я ведь уж пожилая, по забывчивости сказала ему, что икона Григория Журавлева. Сама даже не знаю, почему так сказала… А когда приехала домой, то вспомнила всю эту историю так, как она была на самом деле. Григорий Журавлев - он поистине святой. Но не его это икона, не из утевского храма.

И все же мы в редакции не согласились с утверждением Риммы Кузьминичны. Да - родовая, семейная икона. Но ведь дедушка и бабушка Риммы не сами ее написали, а кому-то заказали. И очень возможно, что заказали утевскому безрукому иконописцу. Он же не только для храма иконы писал, но и для односельчан, мог и им написать эти иконы. И связь этой семьи с Утевкой, малой родиной иконописца, тоже вполне очевидна. Может, отнюдь не случайно «оговорилась» наша читательница, что икона написана Журавлевым?

…Он владел кистью не хуже своих сотоварищей - провинциальных иконописцев, это признают все исследователи. Его лучшие работы имеют сакральную ценность и сами по себе, а не только как созданные необычным способом (хотя и это тоже, конечно, учитывается). Искусствовед И.Л. Бусева-Давыдова отмечает: «Журавлев пишет короткими мазками в тех случаях, когда обычный художник писал бы без отрыва кисти. Складки одежд у него излишне крупны и контрастны, они слабо соотносятся с формами тела, что, впрочем, вообще свойственно живописцам, не получившим академического образования. При наличии общих признаков, журавлевские иконы отличаются друг от друга по манере, а иногда и по художественному качеству. Причины могут быть различны. Во-первых, мастер совершенствовался по мере накопления опыта, и его живопись менялась. Во-вторых, иконописцы обычно более тщательно выполняли важные дорогие заказы, а для рядовой работы пользовались скорописными приемами. В-третьих, возможно и участие учеников, хотя это было скорее исключением, чем правилом. Наконец, в-четвертых, оригиналы, которыми пользовался Журавлев, были весьма неоднородны. Копирование играло важную роль в творческом методе мастера. Оно было свойственно иконописанию издревле и носило не только практический, но и сакральный характер (достаточно упомянуть обычай писать списки с чудотворных образов «в меру и подобие»).

…Но об одном важном аспекте творчества Журавлева лучше судить не искусствоведам, а людям Церкви. Иконы Журавлева - молитвенные. За простенькой техникой иконописца стоит большой духовный опыт мастера. В искусствоведении еще не придумали такого термина, как боговдохновенность. Но именно это делает журавлевские иконы большим не только художественным (были иконописцы и значительнее его), а скорее духовным событием. Приведу пример «разности в подходах». На выставке журавлевских работ «Вопреки невозможному» в Самаре сотрудники «Благовеста» Евгений Ситников и Ольга Ларькина увидели на иконе «Христос Великий Архиерей» (вы ее видите на первой цветной обложке журнала) очевидные следы недавнего мироточения. И что же? Смотрительницы выставки тут же с пылом принялись разубеждать их (вопреки очевидному!), что никакого мироточения не было, а это неизвестно что, подтеки какие-то от свечей или что-то подобное… И это вовсе не потому, что технические работницы на выставке с недостаточным почтением относятся к Журавлеву, напротив. Просто таких категорий, как «чудо», в светском искусствоведении пока что не существует. А сам Журавлев и его иконы - из области чудесного. Отсюда и невольный «обман зрения» при столкновении с неизведанным.

…И все же искусствовед Бусева-Давыдова очень точно замечает: «В журавлевских иконах «Святитель Лев, папа Римский», «Благоверный князь Александр Невский», «Святитель Алексий, Митрополит Московский», «Преподобные Антоний и Феодосий Печерские», в росписях храма Святой Троицы в Утевке можно видеть то качество, которое современники Журавлева называли величественным благолепием. Лики с крупными правильными чертами высветлены, фигуры статичны и монументальны, цвета тяготеют к локальным. Журавлев стремится передать кротость и благожелательность изображаемых святых, что особенно хорошо заметно в его рисунках».

Утевская Богородица

Самой значительной работой Журавлева стала роспись храма в его родном селе. В марте 1884 года уполномоченные Утевского сельского общества И. Давыдов и П. Трайкин подали прошение Епископу Самарскому и Ставропольскому о строительстве в селе Утевка новой каменной церкви во имя Святой Троицы. Существовавшая на тот момент в селе Свято-Дмитриевская церковь не могла вместить всех желающих присутствовать на службах. 5 апреля 1885 года Самарская духовная консистория постановила разрешить постройку новой Троицкой церкви. Изначально предполагалось пригласить для написания икон и росписи храма Григория Журавлева, однако в апреле 1893 года церковные попечители села Утевка заключили с мещанином Е.И. Месяцевым подряд на написание икон для Троицкой церкви.

Свято-Троицкая церковь села Утевка.

В мае 1893 года Епископ Самарский и Ставропольский Гурий (Буртасовский) этот подряд отменил, и Григорий Журавлев со своими учениками расписал купол храма. По воспоминаниям односельчан, его привязывали к специально подвешенной люльке, он работал с утра и до вечера. 2 ноября 1893 года новая церковь в честь Святой Троицы в Утевке была освящена.

Об этом периоде жизни Журавлева дошли о нас свидетельства очевидцев. Почти десять лет назад я написал в газету «Благовест» о необычной встрече:

Моя мама Наталия Борисовна Жоголева работала на лотке с церковной утварью в одном торговом центре Самары. И вот в 2012 году к ней подошла немолодая женщина, что-то спросила про икону. Так слово за слово и познакомились. Представилась она так: родственница Григория Журавлева. Того самого Журавлева из села Утевка, безрукого и безногого иконописца, который в зубах держал кисть. Она внучка одного из его братьев. Самого Журавлева она никогда не видела, родилась уже позже, и знает о нем только по рассказам. И вот один только штрих все же бросила она на его портрет (если уж не икону). «Когда его некому было везти на подводе в церковь, - рассказала она, - Журавлев делал так: просто падал на землю и «обрубком» катился в храм». Как колобочек!.. Перекатывался, без рук и без ног, и так докатывался до храма. Ей рассказали об этом родственники, кто сами не раз видели его катившимся в сторону храма.

Дивно!.. История, она рядом. И не кончается смертью ее героев. Она просто перекатывается на другие поколения. Легенда о чудо-иконописце живет!

Ну и урок нам, конечно. Он, безногий-безрукий, катился в храм. А мы? Кого-то и на автомашинах ехать в храм не всегда уговоришь. Все времени нет…

О внутреннем убранстве утевской церкви свидетельствуют описи имущества, сделанные в 1920-1930-х годах. В описи перечислено множество икон, все их упоминать не будем, скажем о наиболее значительных. В алтаре на Горнем месте находилась икона «Христос Великий Архиерей», а перед жертвенником - «Моление о чаше». В иконостасе на Царских вратах располагались четыре иконы, две составляли композицию «Благовещение», на других были попарно изображены четыре Евангелиста. В нижнем ярусе иконостаса справа от Царских врат стояли иконы Спасителя и Святой Троицы, архидиакона Стефана.

В 1934 году храм закрыли и взорвали верхнюю часть колокольни, но дальше ломать не стали, разместили в церкви зернохранилище. Из фресок сохранились изображения Святой Троицы и семи Архангелов в куполе. Просматриваются фигуры Апостола Иоанна Богослова, московских святителей Петра и Алексия, Апостола Андрея Первозванного, праведного Симеона Верхотурского.

Храм Святой Троицы был вновь освящен в 1991 году Архиепископом Самарским и Сызранским Евсевием. Сейчас в храме хранится несколько икон, которые связывают с Журавлевым: «Христос Великий Архиерей» (ее вы видите на 1-й стр. цветной обложки), «Усекновение главы Иоанна Предтечи», «Богоматерь Взыскание погибших», «Воскресение Христово», «Жены-Мироносицы», «Спас Нерукотворный». У Григория Николаевича Журавлева были ученики - Михаил Хмелев, Емельян Калашников, Василий Попов. Они помогали ему расписывать утевский храм.

Важное место в наследии Г.Н. Журавлева занимает «Утевская Богородица» - изображение Богоматери, напоминающее крестьянку в платке, с Младенцем. Теперь судить об этой иконе можно лишь по старой фотографии. Согласно местным преданиям, натурщиками художнику послужили жительница Утевки Екатерина Грачева с сыном Федором, и работа над образом заняла восемь лет. Но это лишь предание, которое еще ждет своей разработки в художественной литературе. «Утевская Богородица» хранилась в семье Подусовых, сейчас, по-видимому, в частном собрании в Самаре (об этом свидетельствует писатель, земляк иконописца А. Малиновский).

«Се Человек»

Сохранились некоторые карандашные эскизы на обороте листов книги «Ветхий Завет в картинах». Это замечательные по изобразительной силе наброски ликов Христа, Богоматери, Святителя Николая Чудотворца и Великомученика Пантелеимона. О принадлежности книги утевскому иконописцу свидетельствует золотое тиснение на кожаном корешке «Г.Н. Журавлев». Много лет уникальная книга хранилась в школьном музее в селе Старая Кармала Кошкинского района Самарской области, куда ее передала Валентина Ивановна Китаева. По ее словам, книгу привез в Старую Кармалу некий художник, который в конце XIX века расписывал местную церковь. Возможно, это был один из учеников Журавлева. Со временем книга попала в дом деда Валентины Ивановны, Анисима Китаева[4].

Журавлев также писал портреты односельчан. Два из них представлены на выставке - молодого человека Ивана Соловьева и зрелого мужчины Тимофея Федоровича Галкина. Работы подписные и характеризуют автора как сильного портретиста.

Иконописец Григорий Журавлев умер 15/28 февраля 1916 года от скоротечной чахотки. В последний путь его провожало все село. Над захоронением установили деревянный крест с надписью «Се Человек». После закрытия храма могила иконописца затерялась. В памяти сельчан осталось лишь приблизительное место его упокоения - около храма, недалеко от алтаря.


Ковчег с честными останками Григория Журавлева.

Этим летом у стен утевской Свято-Троицкой церкви археологи нашли место захоронения Григория Журавлева и спустя более века со дня его кончины извлекли его останки из земли. Теперь обретенные честные останки иконописца покоятся в особом ковчеге в храме Святой Троицы.

Одним из первых исследователей наследия Григория Журавлева стал его земляк, уроженец Утевки Александр Станиславович Малиновский († 2017 г.). Доктор технических наук, профессор, заслуженный изобретатель России, член Союза писателей России, он посвятил Журавлеву книгу «Радостная встреча». Книга была издана в 1994 году, переиздавалась. В 2018 году она была опубликована на английском языке. Малиновский написал статью o Григории Журавлеве для Православной энциклопедии.

В Детском музее муниципального района Нефтегорский Самарской области создана экспозиция, посвященная Григорию Журавлеву. Сегодня известно пятнадцать подписных икон Журавлева, а также несколько работ, которые считаются журавлевскими.

Вглядываюсь в судьбу замечательного иконописца. И поражаюсь тому, как мог достичь таких высот калека от рождения, из бедной семьи и не получивший образования. В судьбе простого крестьянского сына участвовали Наследник престола, Губернатор, Правящий Архиерей… В его судьбе участвовали святые, которых он с такой любовью запечатлел в красках на холсте. В его судьбе участвовал Сам Господь Бог! И все это не только ради замечательных икон, которые вышли из-под его волшебной кисти. Не меньше значит для нас сегодня его личный пример, его личный образ! Тот образ, который он писал всей своей жизнью. И может статься, что этого безрукого и безногого человека с веселым и таким умным лицом мы когда-нибудь будем видеть и на иконе. Важен его пример смирения перед Промыслом Всемогущего Бога, пример силы духа и неустанного трудолюбия. А еще - верности своему призванию! Все это ставит имя самарского иконописца в один ряд с великими деятелями христианской культуры конца XIX - начала XX века. Честные останки раба Божия Григория уже обретены. Его имя почитается в Православном народе. Его выставки проходят в крупнейших музеях России. Его иконы мироточат. Проложены туристические и паломнические маршруты в утевскую Свято-Троицкую церковь. Благочинный Нефтегорского благочиния протоиерей Николай Советкин уже написал (пока что сугубо для домашнего чтения) акафист праведному иконописцу. Самарский писатель Сергей Жигалов стал автором прекрасного романа о безруком и безногом иконописце «Дар над бездной отчаяния». В Кинельской Епархии Самарской Митрополии обсуждается возможность церковного прославления необычного иконописца. Все это и удивляет, и радует. Все это - пример того, что с Божьей помощью и невозможное становится возможным. Вот ведь что может совершить безрукий и безногий калека, если с ним будет Господь! Главный урок Журавлева потомкам - не зарывать талант в землю. А служить Богу тем даром, который от Него же и получил.

Подготовил Антон Жоголев.

В публикации использовались материалы книги «Вопреки невозможному» (издание Самарского областного историко-краеведческого музея им. П.В. Алабина. - М., 2020), а также статья из этой книги «И даровал мне дар» Т.Ю. Конякиной, И.В. Крамаревой.


[1] Безрукий и безногий самоучка-живописец // Казанские губернские ведомости. 1883. № 43.

[2] Алабин П.В. Во имя Христа Спасителя кафедральный, соборный храм в гор. Самаре. Самара, 1894. С. 29.

[3] Ныне территория Боснии и Герцеговины.

[4] Петрушин В.Н. Главное русло судьбы: Страницы истории Нефтегорского района. Самара, 2006. С. 268.


Икона Григория Журавлева «Христос Великий Архиерей». Икона хранится в церкви Святой Троицы села Утевка.

Икона Божией Матери «Млекопитательница», 1910 г. Находится в собрании Самарского областного краеведческого музея им. П.В. Алабина.

Икона «Святитель Лев, папа Римский», 1892 г.

Икона «Жены-Мироносицы» из композиции «Воскресение Христово», храм Святой Троицы села Утевка. В собрании Самарского епархиального церковно-исторического музея.

2444
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
20
2 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru