​Иверская свеча

Памяти почившей схиигумении Иоанны (Капитанцевой).

Колокольня Иверского монастыря. Фото иерея Андрея Полевого.

Так уж вот распорядился, должно быть, сам Святитель Алексий Московский, Небесный покровитель Самары, чтобы свечой его граду был Иверский монастырь. Не зря же колокольню монастырскую называли Иверской свечой. Сейчас трудами игумении Иоанны колокольня эта восстановлена.

Но и само положение игумении Иверского монастыря в нашем городе необычно и в чем-то подобно той самой Иверской свече. Сейчас уже немало действует монастырей в Самарской Митрополии. Но Иверский монастырь - особый, можно сказать, образцовый. И настоятельница этого монастыря на виду у всей Самары. Игумения Иоанна (Капитанцева) столько лет достойно совершала свое служение. Стояла на своем капитанском мостике (не зря же и фамилия у нее капитанская!) уверенно и твердо. Помимо всех своих многочисленных монастырских обязанностей, она еще и высоко несла достоинство самарской игумении перед лицом всей Самары. Она помнила о своей ответственности, и эту ношу несла с благолепием, другого слова не подберу.

Сама она ничего не делала для того, чтобы приехать в Самару настоятельницей. Думаю, совершенно и не мечтала о подобном жребии. Это было делом Промысла Божия и благой воли двух замечательных Архипастырей - Митрополита Киевского и всея Украины Владимира (Сабодана) и Митрополита Самарского и Новокуйбышевского Сергия. Свечу ведь не ставят под спудом, а на подсвечник, чтобы светила всем. Так и случилось с матушкой Иоанной.

Я познакомился с ней в самые первые дни ее приезда в Самару. Сразу стало понятно, приехала хозяйка обители. Как говорится, «победителя видишь уже на старте». Бросились в глаза ее твердый характер и святоотеческая устремленность. К нам приехала правильная игумения. И монастырь она строила не от ветра главы своей, как заблагорассудится, а по учению святых Отцов, по строгим уставам и традициям церковным.

Перечислять ее заслуги - рука устанет писать. Но о том, что она сделала для всего Среднего Поволжья, не только для Иверского монастыря, нельзя не сказать особо. Это обретение мощей и канонизация святого праведного Александра Чагринского. Тут ее подвиг, ее вклад. Интересная, почти что притчевая история произошла между игуменией Иоанной и мной в связи с этой канонизацией. Поделюсь и даже, наверное, в чем-то раскаюсь.

Как только мощи были обретены, сотрудники редакции чуть ли не первыми приехали в Иверский монастырь. Игумения Иоанна благословила нас приложиться к обретенным мощам. Отец Софроний (ныне он Епископ Кинельский и Безенчукский) вынес нам честную главу старца Александра. Прямо вот так!.. И мы к ней с трепетом приложились. Вскоре вышла статья в газете.

А потом… Потом вышло вот что. Однажды в редакцию приехала наша добрая знакомая из Балаково Саратовской области Анна Андреевна Казаманова. Кстати, сейчас обратил внимание на то, что Балаково ведь место служения (до Чагринского монастыря) святого Александра Юнгерова. Не случайно!.. И привезла нам от знакомых монахинь Иверского монастыря текст только что написанного матушкой Иоанной акафиста недавно прославленному святому Александру Чагринскому. Сказала, что ей дали акафист для келейной молитвы сестры обители и просили до публикации никому не показывать, а только самой молиться келейно.

Но со мной шутки плохи! Как-то этот акафист все же попал мне в руки. Прочел акафист и загорелся желанием поскорее в «Лампаде» опубликовать. Не спрашивал ничьего разрешения. Его игумения мне бы все равно не дала, так как готовила свою публикацию, и ее можно понять. Просто взял да и опубликовал в журнале прекрасный новый акафист. Надо отметить, матушка Иоанна оказалась еще и преизящным гимнографом. Акафист вышел из-под ее пера строго-каноничным, торжественным, но при этом сохранил и молитвенную теплоту. В общем, писался от сердца. Ну как такой акафист до читателей первым делом не донести? Моя ведь какая задача? Все лучшее нести читателям. Я на это поставлен. А тут если уж попала в руки жемчужина, чего же мне ей с читателями не поделиться? И опубликовал его в одном из ближайших выпусков журнала. Знал, что это может задеть игумению, но вот решил, что это та жертва, на которую ради читателей придется пойти.

И - точно! На епархиальном собрании игумения Иоанна пожаловалась на то, что я без спроса опубликовал ее акафист раньше, чем это сделает монастырь. Пришлось признать, так все и было. Да, виноват. Простите, исправлюсь. А что еще скажешь? Тем более и сам за собой знал, что неправ. Однако мне люди звонили и письма благодарные слали. Многие тот акафист в «Лампаде» прочли, и святой Александр Чагринский им теперь помогает… Ну вот за это и надо мне претерпеть.

А конец у истории вышел необычный. Спустя довольно долгое время (журналист живет совсем в другом ритме, чем в монастыре), наконец, Иверский монастырь опубликовал в помпезно изданном фолианте акафист св. Александру Чагринскому. На дорогой бумаге, красивым крупным шрифтом. Загляденье. Не то что мы в нашей «Лампаде» скромненько да бедненько. А тут листаю, и глаз радуется. Но… что это? Смотрю, в середине текста акафиста произошел какой-то непонятный сбой. И прыгают строки, не закончено предложение в одном месте. Серьезная ошибка прошла. Которая перечеркнула, по сути, все это издание.

Никому тогда не сказал я. А про себя подумал, что Богу было угодно то, что мы совершили. Да, без спросу. Да, нарушили субординацию и просто житейскую этику. Но ведь донесли же до читателей живое молитвенное слово о самарском святом. А в духовном мире действуют совершенно иные нормы. Порой противоположные общепринятым. И представление об авторских правах тут несколько иное. Ведь если пишущий человек лишь проводник Божественных импульсов, то о каком таком «авторском праве» всерьез может вестись речь?

До сих пор в дни памяти самарского святого достаю ту самую уже пожелтевшую «Лампаду» и читаю акафист святому Александру Чагринскому. Думаю, что не я один.

Не знаю, поняла ли все это игумения Иоанна. Я с ней, конечно же, такого не обсуждал. Но отношения добрыми сохранились. Что-то ведь чувствуется, а не только понимается. И если даже и понимается, не всегда говорится. И дальше нас привечала игумения в Иверском монастыре. И даже однажды сама побывала у нас в редакции. Увидела игумения Иоанна нашу бедную маленькую комнатенку (тогда еще мы сидели на улице Ерошевского) и со вздохом произнесла: «Зато дела делаете большие». Из ее уст такое услышать было приятно.

При Иверской обители несколько лет жил протоиерей Стефан Вахрушев (вы видите его на снимке справа). Это был не явленный миру старец. И не случайно именно в Иверском монастыре он нашел себе кров и здесь же преставился ко Господу. Игумения Иоанна в последние его месяцы убеждала его принять монашество. Но он отказался, сказал, что хочет до конца остаться, как отец Александр Чагринский - белым священником.

Не помню, как это получилось, но я оказался в монастыре в самые те первые минуты после его кончины. И матушка игумения как-то вот почувствовала, что мне надо тут быть. Допустила в комнату, где обмывали тело священника, готовили праведника к погребению. Где читались прощальные отходные молитвы… Что-то важное совершалось в обители. И, наверное, не случайно я в этом участвовал - с благословения игумении!

Великую Княгиню Марию Владимировну встречают в Иверском монастыре 24 июля 2003 г.

Когда в 2003 году Глава Российского Императорского Дома Государыня Мария Владимировна посетила Самару, я был на торжественном обеде в ее честь. Было это в Иверском монастыре. В присутствии матушки Иоанны был представлен Государыне. Сколько важных событий мы вместе пережили!

У «Благовеста» складывались не совсем обычные духовные отношения с Иверским монастырем. Внешне игумения к нам была строга. С каким видимым удовольствием звонила она в свой строгий игуменский колокольчик на трапезе монастырской, когда я увлекался и начинал с кем-то беседовать за столом, нарушая тем самым монастырский этикет (почти каждый год, уже двадцать лет 8 мая бываю в Иверском монастыре на поминках по отцу Иоанну Букоткину). Порой смиряла меня, да и Ольгу Ларькину тоже. Ей, строгому и ответственному руководителю, монахине, для которой принцип неукоснительного послушания был особенно важен, понадобилось какое-то время, чтобы понять: «Благовест» живет по своему уставу. И когда поняла, отношения сразу наладились и стали по-настоящему рабочими. А знаком уважения и приязни от дорогой игумении было то, что до самого последнего времени каждый год на Рождество и на Пасху мы получали от нее поздравительные открытки. И это тогда, когда все уже давным-давно перестали друг друга вот так вот по старинке открытками поздравлять.

Ну и мы своим зорким журналистским оком замечали порой то, что другим был неприметно.

В 1996 году мы с Сергеем Гусельниковым (потом - отцом Сергием) приехали в Нероновку навестить блаженную Марию Ивановну. Старица тогда гостила в доме протоиерея Иоанна Державина. Одновременно с нами к блаженной приехала игумения Иоанна с несколькими сестрами. И вот мы с Сергеем увидели небычную сцену. Мария Ивановна встретила их довольно строго, но как своих, примерно так же, как нас игумения Иоанна принимала у себя в монастыре.

- Хлеб принесла? - спросила блаженная игумению (хлеб на языке блаженой означал молитву).

- Нет, матушка, сейчас купим.

- Иди за хлебом… Хлеб принеси… Вам хлеб нужен… - и тут (мы с отцом Сергием застыли в недоумении) блаженная подпихнула игумению своей короткой ножкой. Вот это да!..

За хлебом, правда, игумения Иоанна все-таки не пошла. Попросила шофера. Ей, наверное, было неприятно, что мы это увидели, но вида не подала. И вообще приняла «тычок» от блаженной со смирением. С тем высоким смирением, которое было известно нам разве что по житиям святых. Тогда монастырь только еще созидался, и была особая нужда в молитвах блаженной старицы Марии. Вот к ней-то монахини во главе с игуменией и приехали за этим.

Почему же так строга поначалу была к ним блаженная? Потому что считала игумению своей. С чужими так не поступают. Выходит, причислила она игумению Иоанну не только к видимой всем церковной иерархии (где между игуменией крупного монастыря и нищей бездомной старухой была пропасть!). А увидела в ней еще и ту, которая имеет отношение к другой иерархии, незримой, где совсем иные «чины» и совсем иная система взамоотношений. Почла игумению близкой себе, способной вместить ее юродивые замашки. Ну и смиряла тоже.

В тот же день игумения Иоанна объяснила нам, что у многих блаженных не случайно отчество Ивановна. Это в честь Иоанна Предтечи, который считается покровителем всех блаженных. Я этого раньше никогда не слышал, потому и запомнилось.

…А дальше мы с умилением наблюдали за тем, как в ответ на расспросы, что ждет в будущем монастырь и сестер, матушка Мария спела им песенку: «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля…» Только вместо слова «советская» спела уже на новый лад - «российская». Стало понятно, все постепенно наладится.

Не к каждой даже и игумении может вот так вот в видении явиться в келью… святой Царь Николай II! Для этого нужна крепкая духовная связь со Святой Русью, со святым Царем. А вот к нашей игумении приходил!.. И об этом она спокойно, как о чем-то вполне понятном, рассказала в интервью на главном самарском телеканале. Царь явился в ее игуменских покоях и сказал, чтобы строила большой храм в монастыре. Кажется, именно так. Храм она построила. А после этого, в память о видении, матушка игумения построила еще и храм в честь святых Царственных Страстотерпцев на территории Иверского монастыря.

Еще на заре нашей семейной жизни решили мы с супругой купить ковер. Долго ездили, выбирали. И везде смотрел, чтобы на ковре ни в коем случае не было узоров в виде креста (а такое, к сожалению, порой случается). Несколько красивых ковров из-за этого уже забраковали. И вот приехали в один ковровый центр, там обратился я к продавцу с тем же вопросом. И услышал в ответ: «Только что из Иверского монастыря, от игумении Иоанны монахини приезжали. И так же вот строго смотрели, чтобы на ковре не было крестов». Почему-то эта мелочь мне запомнилась. Хотя, может быть, и не такая уж мелочь. Не раз видел, к сожалению, даже и в церковных учреждениях ковры с крестами, и всегда это коробило. Но с нашей матушкой игуменией такое бы не прошло. Была она старой закалки. И от ее орлиного взора ничто не было скрыто, ни большое, ни малое. Кстати, в том ковровом центре мы и купили себе ковер. Сейчас он уже старый, выцветший, но все еще служит нам. Правда, на даче.

На мой вопрос о том, как дела в обители (обычно задавал вопрос на бегу, на каких-то мероприятиях), игумения Иоанна отвечала неизменно так: «Сообразуясь с условиями ХХI века, в целом нормально». Что в переводе на обычный язык означало: время лукавое, духовное оскудение идет полным ходом, но мы хотя и с трудом, все же удерживаем свою духовную планку. Как-то вот так…

И под ее водительством монастырь преобразился настолько, что стал ну словно бы уже частичкой рая. Заходишь в его святые ворота и зримо чувствуешь, что попал в другой мир. При ней Иверский монастырь вернул себе и тот прежний особый статус, который был заложен в его основание изначально. Стал свечой для всего богоспасаемого града Самары. История монастыря продолжается. Будут у него еще игумении, будут новые подвижницы и подвижники. Но сколько бы лет и даже десятилетий ни прошло, говоря о Иверском монастыре, всегда вспомнят и о схиигумении Иоанне. Ведь это она отстроила и заново создала Иверскую обитель. Наставила сестер монастыря на узкий путь, который приведет их ко спасению.

Царствие Небесное схиигумении Иоанне! Вечная память!

Антон Жоголев.