​Покров над Асовицей

Письмо нашей читательницы.

И поныне, горьким укором нам, стоят на Русской земле заброшенные храмы. Не сдаваясь ветрам и грозам…

О том, как боролись с религией в нашем селе Асовица Комаричского района Брянской области, мама мне сказала: «Когда закрывали храм, то сбросили с колокольни колокол - и земля загудела». Иконы сбрасывали с горы, где стояла церковь с престолами в честь Рождества Христова и Казанской иконы Божией Матери.

Смогли спасти две большие иконы Пресвятой Богородицы: Казанскую, в киоте, и очень большую «Скоропослушницу», без киота. «Скоропослушница» была такая большая - почти до потолка, только сантиметров десять не хватало. И очень красивая, тонкого афонского письма. Когда через годы я уезжала из родного села, лежала на печке и смотрела, смотрела на нее, а потом закрыла глаза, чтобы эта дивная икона запомнилась мне. Так вот и сейчас - словно въявь вижу прекрасную икону и горящую перед ней лампадку… Казанская икона Божией Матери была темная, видимо, очень старинная. Эту икону спасла Варвара, наша родственница по линии папы. Икону «Скоропослушница» спасла Валентина. Спасенные иконы хранились у нас очень много лет.

Варвара с семьей уехала в Мариуполь. Валентина вышла замуж в село или деревню Пьяново, стала потом депутатом. Она просила передать эту икону вначале Евдокии, а потом маме моей Татиане. На большую икону сделали киот, по тем деньгам это стоило 100 рублей. И даже сделать для киота цельное стекло не смогли - стандартный размер стекла оказался маловат, пришлось наставить. Но киот получился очень хороший, красивый. Я помню, мужчина по имени Егор сказал прихожанам, что нужно собрать деньги и сделать киот. Много лет у этих икон у нас дома Егор проводил богослужение в воскресные и праздничные дни. Вел службу он в мирской одежде. Был ли он священник или диакон, или мирской человек - я не знаю. И скорее всего, служил он мирским чином.В моей памяти осталось, что службы были длинные, пели «Херувимскую», «Верую», «Отче наш» в продолжение службы. На Троицу три раза вставали все на колени, и читал Егор длинные молитвы. Горели две лампады у икон и свечи. Все как положено. Были певчие - мама Татьяна, Евдокия, Мария, Евфросиния, Моисей.

Мы благоговейно относились к иконам. Перед Пасхой я протирала иконы маслом - наверное, лампадным. Сохранили их в таком виде, в каком они нам достались. На службу ходили наши жители, ходили и из деревень Алешок, Мостечня, сел Голышино и Лепешкино, поселка Живой Ключ, даже из деревни с необычным именем Война. Народу было очень много.

Мама не боялась власти, держала иконы открыто. Начальство не приходило к ней, но притесняли сильно: на работу посылали самую низкооплачиваемую, шесть детей было - материальную помощь не оказывали.

После смерти Егора службы уже не служились. К маме приезжал из города мужчина, хотел купить икону «Скоропослушница». Мама ему сказала, что иконы продавать грех, и отказала. На зиму маму я брала в Куйбышев, когда уже Егор умер. И когда она мне о покупателе этом сказала, мы срочно написали письмо или снохе Марии, или Татьяне, чтобы отдали икону «Скоропослушница» в церковь в Севск. Она так мне сказала: хотя приход наш в Бобрике, но наши все ездят в Севск. Поэтому велела, чтобы икону отдали в Севск. А Казанскую икону Божией Матери чтобы сноха взяла к себе. Эта икона тоже была большая. Храм у нас был в честь этой иконы.

Наверное, старше меня у нас, в Асовице, уже никого не осталось. Решила я так: не уносить, о чем я напишу, с собой в могилу. Хочу, чтобы односельчане об этом знали. Чтобы они знали, что своей жизнью обязаны Господу Богу и Божией Матери, чтобы благодарили за это.

А дело было так.

Первое чудо. Во время Великой Отечественной войны немцев расквартировали в нашем селе. Поэтому село Асовицу немцы не бомбили, а через наше село летали самолеты бомбить Севск. Мама мне рассказывала о войне. Папа в июне ушел на фронт, и у нее осталось семеро детей, мне не было еще и трех лет, после меня еще была сестренка, возраст ее не знаю, она умерла во время войны от скарлатины. С мамой была ее престарелая свекровь. Мы жили в подвале, а в хате немцы.

- Как начнется бомбежка, все уткнутся в мою юбку, а я сижу, и целый день бомбят, а я читаю Псалтирь или Евангелие, - вспоминала мама. - Никто из детей не просит ни пить, ни есть, ни в туалет. Матерь Божия покрыла Своим Омофором за то, что спасли Ее образ. В нашем селе только две бомбы упали, я это знаю, одна в речку в метрах ста от нашего дома и на лужайке, где не было рядом хат. У нас погибла только одна женщина и начальник партизанского отряда Моначенко, я не знаю его имени. Его никто не выдавал, он был близорукий, наверное, на немцев налетел.

Хотя маму однажды чуть не повесили. В нашей хате жили немцы, и однажды денщик постирал носки немецкого офицера и повесил сушиться, а когда они высохли, снял. А в нашем селе был некий Тимоха с шомполом - так его звали, потому что он всегда ходил с шомполом. Фашистский прихвостень… Так вот этот Тимоха увидел, что носки куда-то делись с веревки, и набросился на мою маму: «Ты украла, отдавай сейчас же!» - «Ничего я не брала!» - отвечала мама, но он и слушать не хотел. Набросил ей на шею веревку… Мамина свекровь увидела это и с плачем кинулась к Тимохе: «Не брала она ничего! Не трогай Татьяну, у нее же столько деток маленьких, как я, старуха, с ними буду!..» И пока она пыталась уговорить Тимоху отпустить маму, в этот самый момент приходит денщик. Услышав о том, что Тимоха собирается повесить маму за якобы украденные носки, денщик сказал, что сам снял их. Еще бы несколько секунд, и не было бы нашей мамы. Матерь Божия спасла, отвела беду.

Пропал мой старший брат Павел, он был с 1927 года. И что с ним могло случиться, куда он делся? Мама испереживалась. Но не у Тимохи же спрашивать! Как вдруг пришла соседка и тихонько сказала: «Татьяна, твой Павел сидит в яме, его туда немцы сбросили, сам он оттуда выбраться не может». Глубокая яма была недалеко от колодца, и когда Павел услышал, что кто-то идет за водой, окликнул соседку и попросил сказать маме, где он. Мама принесла лестницу, опустила в яму, и Павел поднялся наверх.

Во всем была милость Божия! И когда немцы взорвали в нашем селе церковь, сразу их наши погнали.

Второе чудо.Старостой при немцах в нашем селе был наш односельчанин Емельян. Мама мне сказала, что он после войны как предатель сидел в тюрьме, как она выразилась, в «каменном столбу», наверное, в камере-одиночке. Я не собираюсь оправдывать предательство, оно омерзительно. Но пусть односельчане и его родственники, если они у него где-то есть, знают - он не враг народа. Его бы надо реабилитировать, если его еще не реабилитировали. Он имел связь с партизанами. С Божией помощью он спас все наше население. У нас были партизаны, видимо, немцев они постреливали. Вот фашисты и решили: предварительно вывести все население за околицу (мы не попали, Матерь Божия нас сберегла от этого страха), проехать по селу на конях со старостой, и если раздастся хоть один выстрел, убьют его, то потом всех расстреляют. Он сообщил об этом партизанам. Они не стреляли. Так он всех спас.

Третье чудо. Через наше село должен был проходить карательный отряд немцев со стороны Голышино. Емельян каким-то образом оповестил сельчан об этом, и все спрятались в ямы, село как будто вымерло. Каратели спокойно прошли через наше село. Опять Промысл Божий: все спаслись. Могло бы наше село не существовать. Вот как Матерь Божия всех сохранила от неминуемой гибели. И дети, внуки, правнуки, праправнуки тех спасенных жителей должны воздавать Господу Богу и Пречистей Божией Матери благодарение.

Как было бы чудесно, если бы нашлись состоятельные потомки тех, которые были спасены, возблагодарили Господа восстановлением храма в честь Казанской иконы Божией Матери. Загляните в интернет, найдите фотографию этого храма - сохранилась лишь часть этого храма. Обратитесь в Брянскую епархию, чтобы открыли лицевой счет по сбору средств на восстановление этого храма. Еще лучше, открыть бы там монастырь: такое чудесное место для монастыря! Сейчас село умирает, а там, где храм, тем более монастырь, и село оживет.

В детстве я заходила в этот пустой заброшенный храм, фрески все были спрятаны под побелкой. Закрою глаза руками и мечтала открыть глаза и увидеть чудо-фрески, но это не происходило. На 81-м году моей жизни сын показал мне найденные в интернете фотографии того самого храма и фресок, с которых природа смыла частично побелку, и я даже заплакала, что моя детская мечта сбылась. Я увидела часть фресок. Дивны дела Твои, Господи!

Казанскую икону Божией Матери сноха сдала в Площанский мужской монастырь. А икона ведь чудотворная, спасла от тяжелой болезни нашу односельчанку. Она пришла в наш дом, упала на колени перед иконой и с горькими слезами просила Матерь Божию об исцелении. И Пресвятая Богородица откликнулась на ее слезные молитвы, женщина исцелилась.

Две наши реликвии находятся в монастырях. Это прекрасно, но сердце мое скорбит, что не в своей родной церкви. Я очень прошу Площанский монастырь записать в синодик на вечное поминовение р.Б. Варвару, которая спасла эту икону, и Татиану, которая, не боясь властей, держала эти две иконы открыто, согласилась, чтобы у этих икон происходили Богослужения.

В Севске, где был раньше храм, а теперь монастырь, прошу записать в церковный синодик на вечное поминовение Валентину, которая спасла икону «Скоропослушница», которая находится в этой обители. Записать о упокоении Егора, я не знаю его имя в крещении, наверное, Георгия, который в том Севске заказывал на нее киот с красивым венком. И р.Б. Татиану, мою мамочку, которая много лет лелеяла и сохранила обе иконы в том виде, как они были, и наказала своим селянам передать икону туда, куда они ездили к ней помолиться. Благодарю Господа Бога и Матерь Божию за то, что моя семья, дети моего брата живы и здоровы только великой милости Царицы Небесной. Пресвятая Богородица моли Бога о нас!

Антон Евгеньевич, вспомни, когда к нам в Самару в 2013 году приезжала Государыня Великая Княгиня Мария Владимировна, в Кирилло-Мефодиевском соборе я подошла к тебе и обещала сообщить, что мама мне сказала про Царя Николая II (Мы кратко писали об этом случае в газете - ред.). Мама один раз как-то заплакала и сказала: «Царь Николай дал указание шесть месяцев кормить население нашего села Асовицы безплатно, чтобы люди могли себе какое-то жилище построить. Потому что у нас был сильный пожар в селе, почти все хаты сгорели. Наша хата не сгорела, и еще две или три хаты остались. А Царь узнал о беде в этом захолустном месте и помог!.. Все село выжило благодаря Царской милости».

Мама ничего плохого про Царя никогда не говорила. Только сказала, что жили они бедно. Раньше давали землю исполу - что это означало, я не знаю (получавшие землю в аренду исполу крестьяне расплачивались с владельцем не деньгами, а отдавали половину урожая - Ред.). Давали только на мужчин. Отец у нее умер рано, а их в семье было два брата и она. На одну часть приходилось по два человека. Говорила, что революцию совершили лодыри, которые не хотели работать.

P.S. Мама звала Егора батюшкой - значит, наверное, он все-таки был священником.

Насчет восстановления храма. Хоть бы забили двери и окна, крышу покрыли, чтобы сохранить эту часть церкви и фрески. Они сохранились, наверное, хорошо, если они видны на фотографии.

Лидия Петровна Серова, г. Самара.