Мой Небесный Почтальон

Рассказ писателя Алексея Солоницына из цикла «Ветви».

В День своего Ангела, Святого Алексия, Божьего человека, проснулся от звонка по домофону. Пока встал, пока доковылял до входной двери, звонки прекратились.

Подождал, не наберет ли номер моей квартиры ранний посетитель еще раз. Если наберет - значит, свой, знает, что мне не так легко дойти из своей комнаты до входной двери.

Звонка нет.

Значит, это почта. Почтальонам платят копейки, поэтому они часто меняются. Но с завидной настойчивостью набирают номер именно моей квартиры - 33.

Всякий раз я терпеливо объясняю, что мне нелегко добираться до двери, поэтому прошу: пожалуйста, в следующий раз набирайте номер другой квартиры, их в нашем подъезде двадцать.

Чаще всего в ответ слышу женский голос: «Хорошо».

Умылся, позавтракал, а в сознании время от времени возникает одна и та же мысль:

«Все же надо спуститься вниз, к почтовом ящику, посмотреть, может, мне письмо. Или праздничная открытка. Все же верующие друзья поздравляют не по телефону эсэмэской, а красивой открыткой, которую можно поставить на видное место. Приятно все же».

Но тут же возникает и другая мысль:

«Как же, жди. Наверняка это платежные извещения».

«Подожди. Все платежки уже получены».

«Ну, значит, реклама, от которой не скроешься!»

Так поговорив сам с собой, я сошелся на том, что уберег себя от излишнего стремления к получению славословий в свой адрес, чаще всего пустых и штампованных. Уселся к рабочему столу и открыл ноутбук.

Но и тут прежде всего рука сама потянулась открыть электронный почтовый ящик.

Ну да, дежурные поздравления есть. Радуйся. Теперь надо отвечать. А значит, терять драгоценное утреннее время. Обычно именно утром я записываю самое важное - то, что видел во сне, внезапно определил, что именно надо сделать, ища решения с вечера.

Так, ответил.

Возвращаюсь к тому, что начал писать вчера. Перечитываю.

Плохо. Надо переписать.

И снова возникает подспудная мысль: а что же там, в почтовом ящике?

Чтобы успокоить себя, набрасываю теплую куртку, беру больничную трость, выхожу на лестничную площадку.

С моего четвертого этажа до почтового ящика ровно сорок пять ступеней. Еще пять до выхода из подъезда.

Ступени пересчитаны безсчетное количество раз.

Особенно тяжел последний пролет. Потому что тут лежал умерший от внезапного инфаркта отец моей соседки с третьего этажа. Каждый раз, минуя эти ступени, я вспоминаю его - интеллигентного мужчину в пальто, в рубашке с галстуком, с белым, как мел, лицом и закрытыми глазами.

Соседка с первого этажа вызвала меня, думая, что это был мой гость. Пришлось звонить во многие квартиры, чтобы понять, к кому приходил этот умерший человек. Оказалось, навещал дочку, она с третьего этажа быстро побежала по ступеням и заголосила: «Папа!»

Вот ряд синих почтовых ящиков. Несколько дверок открыты настежь - болтаются, безхозные. Это ящики умерших бабушек и дедушек. И их внуков, которые квартиры прибрали к рукам, а сами живут, где и жили. А эти еще не успели продать.
Открываю свой ящик. Полно рекламных буклетов.

Так и знал!

Зачем сюда топал, дуралей!

Погоди - записка. Читаю:

«Вам поступила телеграмма. Почта работает с 8 утра до 6 вечера».

Господи! Вот тебе и почтальонши, которым я, как привратник, всякий раз открываю дверь!

Поленилась подняться ко мне на четвертый этаж! Ах ты…

Закрываю дверцу ящика, рекламные буклеты засовываю за трубу отопления и тяжело начинаю подниматься по ступенькам.

Раз, два, три…

Успокаиваю себя:

«Это полезно для здоровья. Вместо гимнастики».

Три, четыре, пять…

«Не злись, она подумала, раз дверь не открывают, значит, никого дома нет. Вот и оставила записку…»

«Как же, даже если она новенькая, все равно ведь моя фамилия там напечатана…» - «Ну и что? Что, ты супергерой, звезда эфира? Откуда ей знать, кто ты такой? Эх, опять тебя гордынька одолевает!»

Успокаиваюсь, опять сажусь за рабочий стол.

Кладу на него, рядом с ноутбуком, белую полоску бумажки - записку.

Так. Кто же пойдет на почту за телеграммой? Идти целых четыре квартала. А главное, надо перейти шумную дорогу. Светофора нет, машин пропасть. Выжидаешь момент, когда можно двинуться через дорогу, каждый раз рискуя попасть под машину.

Ладно, отправлю кого-нибудь из друзей. Придут же меня поздравить.

А все же интересно, кто прислал телеграмму? Сегодня они такая редкость. Как, впрочем, и письма.

Все у нас скоро будет отцифровано. Семимильными шагами идем… куда?

Телефонный звонок.

Второй, третий…

Потом застолье.

Поем:

Собирайтесь-ка, гости мои,
на мое угощенье,
Говорите мне прямо в лицо,
кем пред вами слыву…

Когда прощаемся, прошу друга зайти на почту, получить телеграмму. Все же интересно, от кого она.

- Из Кремля!

Смеемся, прощаемся.

На другой день друг звонит:

- Старик, прости. Телеграмму мне не выдали. Паспорт нужен. Обязательно твой! Мой им ни к нему! И удостоверение мое не подействовало.

- Ладно, не переживай. Схожу. Мне это полезно.

Однако на почту не собрался и в этот день, и на следующий. Предлоги подбирал разные: все равно там написаны дежурные слова. Да и наверняка это какая-нибудь официальщина.

Ночью мне приснилось вот что.

Будто прихожу домой откуда-то, а у двери стоит какой-то человек и приветливо, ласково даже улыбается. И протягивает мне бумажку:

- Вам телеграмма.

Я беру плотную, свернутую вдвое и запечатанную сургучной печатью бумагу.

Вот это да!

- Теперь такие телеграммы? - спрашиваю растерянно. - Надо расписаться в получении?

Незнакомец отрицательно качает головой:

- Нет, не надо. До свиданья.

- Постойте. Мы как будто знакомы?

- Конечно. Да вы вскройте печать. Прочтите, что вам пишут.

Я ломаю сургучную печать, разворачиваю плотную белую бумагу. Читаю:

«Мой золотой. Поздравляю. Рая»

От жены! Но ведь она умерла семнадцать лет назад…

Вскидываю голову.

Лестничная площадка пуста.

Никого нет.

Я открыл глаза. Взгляд упал на рабочий стол.

Белая бумажка, лежащая у черного ноутбука, исчезла. Но ведь еще вчера она лежала на столе, и я подумал, ложась спать, что надо, наконец, сходить на почту.

Неудобно, все же, если пославшему телеграмму сообщат, что адресата не обнаружили. Мало ли что подумают.

Потом перевел взгляд на икону, висящую над рабочим столом.

Вот Кто мне вручил телеграмму.

Я встал, перекрестился, и в пояс поклонился НебесномуПочтальону.

Алексей Солоницын

Фото Евгения Ситникова.

Сегодня вся моя Россия стала храмом

На нас поветрие напало моровое,
И Божий храм осиротел без прихожан.
Посланцы бездны уничтожить все живое
Хотят при помощи своих незримых жал.
По всей России в каждом доме, будто в храме,
Простой иконой заменив иконостас,
Единым сердцем и едиными устами
Молитвы Господу возносятся сейчас.
Господь избавит от немыслимых страданий,
Он проведет нас и сквозь пламень, и сквозь лед.
Отчизна выстоит в годину испытаний,
И русских ангелов не кончится полет.
Как не сдавались мы врагам смертельным самым,
Так и поныне наш народ непобедим.
Сегодня вся моя Россия стала храмом,
И в этом храме каждый с Господом един.

Петр Синявский.

Наша справка. Петр Алексеевич Синявский - внучатый племянник Митрополита Мануила (Лемешевского), член Союза писателей России. Лауреат литературных премий имени Корнея Чуковского и имени Сергея Михалкова. Родился в 1943 году в Челябинской области, где родители находились в эвакуации. Живет в Москве.

В Праздник Воскресения Христова

Славят Земля и дыханье природы,
Солнечный свет и ночные огни,
Славят все краски весенней погоды
Спасшего нас от губительной тьмы.
Бога-Творца и Спасителя мира,
Истину Чистой Смиренной Любви,
Днесь Победившего смертные силы,
С трепетом горним, душа, восхвали!
Смерть и болезни исчезли навеки,
Страх растворил Всемерцающий Свет,
Он через сжатые в панике веки
Мирный и Светлый послал нам Привет.
Ныне, всегда и везде с нами Бог.
Днесь Воскресенье Христово, и вечно
Радость Святая, Живительный Сок,
Будет Любовью питать Безконечной.

Ксения Козлова, г. Самара.