На берегу Байкала

Протоиерею Николаю Обухову и светлой
памяти монахини Макарии посвящается.

Байкал. От этого слова щемит сердце не только у сибиряков. Кто не мечтает побывать хоть раз на Байкале, насладиться красотами этой жемчужины мирового значения? А если хоть раз увидел эту девственную чистоту воды, вдохнул полной грудью ни с чем не сравнимый байкальский воздух, то Байкал будет манить к себе вновь и вновь.

Знакомый священник, узнав, что собираемся на Байкал, посоветовал:

- Заезжайте в гости к отцу Николаю Обухову. Не сомневайтесь, встретят, как родных.

С тех пор прошло немало лет. Почти каждый год стараемся в конце лета побывать на берегу Байкала. И обязательно навещаем батюшку, которому уже под девяносто. Его келейница, монахиня Макария, чуть младше. И в каждый наш приезд физически ощущаем столько тепла и любви, идущих от батюшки и его помощницы, что запаса хватает на целый год.

Батюшка служит в храме своего Небесного покровителя, Святителя Николая Мирликийского. Храм деревянный, старый, но очень уютный. До храма батюшка добирается на подаренной кем-то старенькой иномарке. А в непогоду или во время автомобильных неполадок - пешком. Да так скоро, что не угонишься.

Рядом с храмом - байкальская резиденция Владыки. Временами между Владыкой и отцом Николаем происходит примерно один и тот же диалог:

- Ну что, не устал ли служить, отец? - спрашивает Митрополит.

- Не устал, Владыко. Дозволь еще послужить.

- Что ж, служи.

Как-то на праздник Успения Богородицы приехавший издалека паломник поделился своей мечтой о колокольном звоне с местным трудником, который помимо прочих обязанностей нес послушание звонаря. Трудник был молодым и горячим. Взобрались они на колокольню - и ну давай трезвонить на всю округу. Округа наполнилась непривычно безтолковым перезвоном. А мать Макария, как черная птица, маятником мерила дорожку перед храмом, взмахивала руками, словно крылами, и сокрушалась:

- Чего удумали, сорванцы! Владыка вчера приехал! Ему бы отдохнуть, а и тут ему покоя не дают. Ох, попадет батюшке, ох, попадет!

Все, кто находился во дворе, махали «сорванцам» и делали знаки, чтобы спускались вниз. Но тщетно. Звонари так разошлись, что просто так их было не остановить. Матушка боязливо оглядывалась в сторону резиденции: не идет ли кто? Наконец догадались позвонить по телефону неумолкающим ценителям перезвона. Те спустились «с небес» виноватые и довольные.

Батюшка в это время молился в алтаре после завершившейся Литургии и, конечно, слышал всё это колокольное самочиние. На матушкины причитания о нарушенном покое Владыки и о возможных последствиях, грозящих отцу Николаю, батюшка лишь со смирением заметил:

- Ничего, Бог простит. И Владыка простит. Ради Успения Богородицы - второй Пасхи.

Убранство храма на Успение из дивных бело-голубых цветов. И такой красоты я нигде больше не видела. А на погребение плащаницы впереди Крестного хода обязательно идет девочка и бросает под ноги крестоходцев белоснежные цветы. Монахиня Макария шепчет мне:

- Вы приезжайте на Пасху. Увидите, какая тогда у нас красота!

После службы зовут к себе домой - батюшка, мол, приглашает. И возражения не принимаются.

Вот и знакомый, очень родной домик, крашенный в охру, с белыми ставнями. Если гостей много, то стол накрывается в большой комнате - она же келья батюшки.

За столом идут неторопливые беседы. Каждый приехал со своим вопросом. Батюшка редко рассказывает о себе. Но однажды мне посчастливилось быть свидетельницей такого рассказа:

- Жил я с родителями в Арзамасе Нижегородской губернии. Подошло время - пошел в армию. Хоть и не был еще верующим человеком, но уже в армии другие за мной замечали, что я не такой, как все.

После армии стал задумываться, начались душевные мучения и поиски: а для чего всё? Я был мечтательным человеком. И мои мечты стали приходить ко мне во сне в виде кошмаров. Всё это очень мучило меня, и я решаю как-то изменить свою жизнь, куда-нибудь уехать.

Мне посоветовали уехать к брату. Военная часть брата перебрасывалась на восток для ведения военных действий с Японией. Но конец войны застал их на одной из станций Забайкальской железной дороги. Там брат впоследствии женился и остался жить. И я, приехав к брату, никогда об этом не пожалел - семья брата всегда мне помогала, мы были своими. Брат помог мне устроиться на работу на катер, который перевозил грузы по Байкалу. Я очень страдал от качки, но работать на катере согласился.

Однажды в Иркутске, проезжая мимо церкви, про себя решил: «Когда-нибудь обязательно здесь побываю».

В другой раз я был в Иркутске с другом, и Борис вдруг предложил:

- А давай зайдем в церковь.

Мы зашли в храм с одной мыслью: только бы кто не увидел! Это были пятидесятые годы прошлого века.

Я был в церкви впервые. Шла служба. Вижу, очередь к батюшке, ну и я встал в очередь. Подошел к батюшке и не знаю, что говорить. Священник тоже молчит. Так мы помолчали оба, и я отошел. А во время Причастия ко мне подбегает Борис:

- Ты что здесь стоишь? Тебя там все обыскались! Ты же был на исповеди? Теперь тебе надо на Причастие! Оказалось, меня искали церковные бабушки, которые видели, как я подходил на исповедь. Я пошел и причастился. Вот так я попал на Причастие первый раз в жизни.

Потом стал ходить в храм (а Борис уже не ходил), стал интересоваться верой. И подтолкнула меня к этому проповедь священника, которую я услышал в мое первое посещение храма. Батюшка говорил проповедь. А я стоял и думал: «Вот это мое! Это то, что я искал!»

Когда вера моя была еще неокрепшей, мне было видение во сне. Суть его сводилась к тому, что я должен принять мученическую смерть за Бога. Но во сне я немного усомнился в существовании жизни вечной. И тут же рядом со мной появился человек, лицо которого мне показано не было. И этот человек принял мученическую смерть, умер за меня.

А я услышал голос - очень добрый! Такой добрый, что невозможно описать! Я считал себя человеком добрым, но моя доброта показалась мне ничем в сравнении с той Добротой, которая исходила от Голоса. Он говорил со мной. Точных слов не помню, но запомнил смысл сказанного: будешь проповедовать.

И еще одно видение. Увидел во сне кого-то из ветхозаветных пророков, который вылил мне на голову масло, а я еще возмутился: зачем, мол, он это делает?

Потом алтарничал в Знаменской церкви. При Владыке Хризостоме пришел к нему на прием и сказал, что хочу стать священником. Владыка мне отказал. Но через неделю вызвал снова и спросил:

- Кажется, вы хотели стать священником? Будете рукополагаться?

Я спросил:

- Когда?

- Да хоть завтра.

- Нет. Завтра я не могу. Хотя бы через неделю.

Через неделю меня рукоположили.

Батюшка замолчал. Давно уже спустились сумерки, а мы всё сидели не шелохнувшись, боясь пропустить хотя бы слово. Хочется только добавить, что батюшка стал священником-целибатом (целибаты дают обет безбрачия).

Тарелки убраны. Наступило время чаепития. Батюшка сам заваривает и разливает чай гостям, от помощи в этом действе отказывается наотрез. И это тоже его служение ближнему. А чай у батюшки особенный - заваренный на байкальской чистейшей воде, которая греется по праздникам и ради гостей в настоящем самоваре с трубой.

В доме есть подвод воды из скважины. Но для чая традиционно набирается вода из Байкала. Для этого используется ковш, привязанный на трехметровый шест. И бывает весьма непросто в байкальский прибой набрать воды, не замочив ног.

Приятный запах от самоварных углей наполняет комнату, из которой не хочется уходить, так бы и остаться здесь навсегда.

Но пора на отдых. Посуда убрана, благословение батюшки на сон грядущий дано, и мы отправляемся в домик для гостей, который заботливыми руками батюшкиных духовных чад устроен на втором этаже курятника во дворе дома. Из окна виден Байкал. Вечерние молитвы позади, можно блаженно вытянуться, вдыхая запах древесных углей из протопленной железной печки.

Ночью перестают сновать автомобили по набережной, поэтому хорошо слышен байкальский прибой, который нам вместо колыбели. Свет в батюшкином окне не гаснет, кажется, всю ночь. Спится замечательно - как в детстве. Утром нас будит хлопнувшая внизу дверь курятника. Это монахиня Макария пришла кормить своих курочек. Спускаюсь предложить помощь, но нет, своих дорогих курочек матушка никому не доверяет. Следом спускается моя маленькая дочка. Прямо через перила лестницы к ней свисают гроздья малины. И так по всему двору. На Байкале и весна, и осень поздние. Поэтому двор в конце августа благоухает цветами и созревшей только к этому времени малиной. Мелькает мысль: «Райские кущи!»

Дочка улыбается и глазами показывает на ягоды. Голос монахини Макарии слышен издалека:

- Можно, можно! Кушайте сколько хотите. Только после просфоры со святой водой.

Идем в дом. По дороге матушка успевает рассказать случай, когда защищала своих курочек от нападавшего на них коршуна:

- Он, коршун, упал, как камень с неба, прямо на курицу. Я схватила его за одно крыло, а на другое наступила и кричу батюшку что есть силы. Вдвоем кое-как справились.

- У батюшки свет долго вечером горел.

Собеседница понизила голос до шепота:

- Почитай, всю ночь молился.

Сила батюшкиных молитв известна. По его молитвам начинают вновь толкаться тревожно притихшие младенцы в утробе. Еще у одной пары долгое время не было детей. После того как супруги сходили на исповедь, побывали на Причастии и по благословению батюшки трижды окунулись в байкальской крещенской Иордани, родился сын. Ровно девять месяцев спустя, в октябре. Я не призываю всех бездетных супругов сигать сибирской зимой в Байкал. Все-таки надо помнить, что сделано это было по молитвам и благословению отца Николая.

Старшая дочь успевает сбегать на берег, окунуться три раза «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». А мы просто умываемся благодатными водами священного озера.

В доме нас встречает батюшка, предлагает чашки, в которых для каждого из нас он приготовил святую воду с просфорой. Одобрительно улыбается в ответ на дочкин рассказ о купании. Перед завтраком отец Николай подзывает нашу старшую дочь к себе для беседы. За столом беседа продолжается специально для нашей девочки. О мирских искушениях. Видно, как батюшка обезпокоен за дальнейшую судьбу нашей дочери, которой через год предстоит оканчивать школу и вступать в самостоятельную жизнь.

За чаем замечаю кружки, на которых по специальной технологии нанесены фотографии батюшки, подаренные кем-то из духовных чад. Заметив мой интерес, батюшка хмурит брови:

- Лишнее всё это, лишнее, - и убирает кружки в шкаф.

После завтрака пора уезжать. Фото на память. Благословение батюшки на дорогу, последние наставления. За калитку провожает только монахиня Макария. Как не хочется уезжать! До свидания, дорогой отец Николай, до свидания, монахиня Макария! До свидания, Байкал! Даст Бог, свидимся.

Послесловие.

Рассказ о батюшке Николае Обухове написан в 2015 году. 20 октября 2019 года ему исполнилось 89 лет. Но до сих пор он бодр, так же подвижен, интересуется всем, что его окружает, общается со своими духовными чадами. Все отмечают, что в последние три года батюшка будто взошел на какой-то более высокий духовный уровень. На приходящих к нему людей широким потоком изливается его любовь, мудрость, участливость.

Протоиерей Николай до сего дня остается настоятелем Свято-Никольского храма поселка Листвянка. Продолжает служить. Но в последнее время все реже, когда позволяет здоровье. У батюшки слабые бронхи и несколько лет назад была сделана неудачная операция на глаза. Сейчас основная нагрузка по храму (службы, приход) на молодом священнике отце Данииле.

Монахиня Макария (в миру Валентина Александровна, в иночестве Иулитта, в монашестве Макария) отошла ко Господу три года назад в возрасте 85 лет. После ухода в мир иной келейницы помогают батюшке его племянница Антонина, которая живет в Листвянке, прихожане храма, приезжают духовные чада. А из Черемхово его навещает подруга монахини Макарии по Черемховскому клиросу Валентина Михайловна. Она-то и старается следить за здоровьем батюшки, посещает вместе с ним врачей.

Виктория Белькова,
с. Балухарь Иркутской области.