Протоиерей Игорь Макаров из самарского поселка Прибрежный пишет письма своим прихожанам.
Протоиерей Игорь Макаров из самарского поселка Прибрежный пишет письма своим прихожанам.
Об авторе. Протоиерей Игорь Анатольевич Макаров родился в 1967 году в городе Потсдам, Германия, в семье военнослужащего. Окончил Благовещенское высшее военное командное училище. С 1991 до 1995 года работал заместителем редактора Православной газеты «Благовест». В 1996 году рукоположен в сан священника. Настоятель храма в честь Новомучеников и Исповедников Церкви Русской поселка Прибрежный г. Самары.
Здравствуйте, мои дорогие!
«Столичный вуз, студенческое братство, безшабашная молодость… Была в нашей компании одна необыкновенная девушка, — рассказывал мне старый товарищ. — И имя у нее было необыкновенное — Саломея. А еще она была необыкновенно красива: мимика, жесты, какая-то неуловимая грация… И внутренний свет!»
Здесь наш рассказчик делает паузу… Есть у человеческой памяти замечательная способность — хранить пережитое, так сказать, в чистом виде. Это не гербарий увядших чувств, сплюснутых временем, это как путешествие в прошлое: мгновение — и тебя пьянят прежние запахи, волнуют те же слова, радуют любимые лица…
«От той Саломеи исходил свет, — продолжил рассказчик. — И это видели даже слепые, а мы тогда были духовно слепы. Саломея была первым верующим человеком, которого я встретил на своем жизненном пути. Она не скрывала свою веру, но внешне это было почти незаметно. В ней была какая-то внутренняя восторженность, или торжественность, или радостность — я не знаю, как это объяснить, словно ей было что-то открыто, то, что другие не видели. Мы почти не говорили о Боге, и, наверное, правильно; что бы тогда смог услышать самовлюбленный эгоист. Но именно в то безпечное время во мне зародилось уважительное, я бы даже сказал, благоговейное отношение к вере. Когда Саломея заходила в аудиторию или появлялась на какой-нибудь студенческой вечеринке (а она никогда не гнушалась веселых компаний), всё сразу менялось — и обстановка, и люди, всё становилось лучше. При ней никто не позволял себе пошлостей, но она никого не стесняла, не была молчаливым упреком. Рядом с ней было хорошо…»
А здесь уже я сделаю паузу… Говорят, хороший христианин — это тот, с кем жить хорошо. А я чувствую, как стало трудно со мной моим близким. Все, кто ко мне приближается, становятся заложниками моего «дурного расположения духа», а проще сказать, моей нелюбви. Кстати, на днях заставил себя посмотреть фильм с одноименным названием, недавно выдвинутый на «Оскар». «Нелюбовь» Андрея Звягинцева — сильный посыл, но опять — в никуда… И то, что смотреть его можно только с пультом в руке, постоянно переключая «откровенные» сцены (неужели еще нужно так долго и упорно доказывать, что «та любовь» — нелюбовь); и даже выпады в сторону Православия (кто виноват, что режиссер еще не открыл для себя Православие) — всё это меня мало смущает (ничего нового). А вот мрак, безпросветность, безсилие что-либо изменить — это пугает. Мне кажется, в каждом из нас заложен ген созидания — потребность творить что-то хорошее, доброе, новое, а главное — для других! «Отец Мой доселе делает, и Аз делаю», — говорит Христос. Когда эта потребность (любить!) остается неудовлетворенной — человеку становится плохо. И всем окружающим тоже становится плохо. Причины этого тупого бездействия (нелюбви!) могут быть разные, но чаще всего мы оправдываем себя моральной усталостью, отсутствием внутренних сил. Есть у меня одно заветное правило — «правило первого шага». Суть его в следующем: если одолели лень и безсилие, не следует огорчаться, надо просто встать и сделать один только шаг, а дальше, как в песне поется, «сама пойдет». Это касается и молитвы, и обычного дела, и большого свершения. Только вот в последнее время это правило у меня не работает. Вероятно, одной человеческой воли уже недостаточно. «Как жить, когда кончаются силы?» — этот вопрос я не раз задавал своему духовному отцу. Ему уже давно за восемьдесят, а энергии столько, что хватит на двоих таких, как я, нытиков. И он мне всегда отвечает: «Жить надо с Богом!» Не слишком ли просто?..
Эту смешную историю рассказал мне всё тот же старый товарищ, друг Саломеи. Послушайте, она поучительна. «Сижу я как-то вечером на диване, бездельничаю. Звонит телефон, поднимаю трубку и слышу: «С вами сейчас будет говорить Президент Российской Федерации». От неожиданности я даже вскочил и, заикаясь, ответил: «Да — давайте…» А сам напыжился, как индюк, стою не дышу. В трубке — тишина. Торжественная такая, «кремлевская» тишина. И что только я не передумал за эти мгновения, какие только горы не свернул от ощущения собственной важности, покуда не услышал в трубке дружный смех своих друзей… Так меня разыграли. А я ведь, дурак, поверил. На мгновение только, но поверил же… Конечно, в этом есть гордость, но вот что мне кажется важным: если отнять эту гордость и оставить только торжественность и пробуждение внутренних сил, то разве не это мы должны испытывать на молитве, когда к нам обращается не то чтобы Президент, а Сам Господь Бог?!»
«Жить надо с Богом!..» Приходит момент, когда уже невозможно просто молиться, честно служить; когда уже невозможно оправдать себя верой, успокоить надеждой, обмануть человеческой правдой… Когда уже невозможно без Бога живого! «Зачем Ты скрываешься от меня?» — взывал преподобный Силуан Афонский. Лучше измучить себя этим дерзким вопросом, чем убедить себя, что ты «недостоин», что «надо терпеть»… Миром правят не взвешенные решения, а внутренние порывы. Важно не то, что мы думаем, а то — куда и как сильно стремимся. Можно научиться «правильно» говорить, «достойно» вести себя в обществе, но нельзя научиться быть христианином. Нас выдадут чувства, желания, страсти — то, что сильнее закона, позора и страха. Как вода после церковного освящения чудесным образом становится святой, так же и человек, когда рождается во Христа — меняется навсегда! В нем зарождается святость!.. Только безумец будет святой водой мыть полы, а мы растрачиваем себя на всякую материальную ерунду. Романтический период христианства когда-нибудь должен закончиться; на смену ему приходит практический; и лишь после этого возможен мистический, осознанно-благодатный период внутренней жизни. Но, к сожалению, мы чаще всего где-нибудь застреваем: либо в самом начале, либо ближе к концу. Ведь никому не хочется расставаться с христианской юностью, когда всё так легко и возвышенно. А практический период — это крестоношение. Но только тогда, когда человек окончательно истощится, когда на собственной шкуре познает телесную немощь и душевную нищету, наступает благодатный период внутренней жизни. Когда человек начинает жить с Богом (пророчески чувствуя Его близость), в нем проявляется внутренний свет, способность преображать окружающее.
Всё чаще и чаще возвращаюсь к светлому образу девушки по имени Саломея. Он вытесняет из моей страстной души образ другой Саломеи — Саломеи кровавой. Той безстыжей танцовщицы, что повинна в смерти Иоанна Крестителя. Ее имя надолго стало символом распущенности и коварства. Хотя Церковь знает и другую Саломею, одну из святых жен-мироносиц. И вот для нас тоже является Новая Саломея — скромная девушка-христианка, несущая свет! И всё в жизни меняется… Я назвал этот свет — свет Саломеи. Кстати, мой старый товарищ, рассказавший историю про Саломею, принял монашество. Не буду называть его имя, но открою секрет: он называет себя «не хорошим монахом», а мне рядом с ним — хорошо!
Простите.
Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru