Привести ко Христу

Интервью с руководителем Отдела по делам молодежи Самарской епархии иеромонахом Герасимом (Вертеем).

Их было шестеро. Четыре молодых человека и две девушки из Тольятти. Им хотелось молиться, читать Евангелие, проникая в самую суть Божественного слова. Но как изучать Евангелие самим, без опытного руководителя? В умных книгах сказано: духовное делание без руководителя может привести к прелести.

— И мы пришли к священнику: помогите нам, — с улыбкой вспоминает иеромонах Герасим (Вертей). — Но он не мог понять, зачем вообще это нужно. Он совершил Божественную литургию, послужил молебен, акафист — что еще надо? «Ну мы хотим Евангелие читать…» — «Так идите и читайте». Но мы-то хотели правильно понимать его. А батюшке наставлять нас было некогда.
И главное даже не в нехватке времени. Священник не мог понять, что это на самом деле нужно — заниматься молодежью.

Сейчас «лед тронулся». Во всех епархиях созданы отделы по работе с молодежью, и в каждом благочинии обязательно должен быть помощник благочинного по молодежной работе.

Сам иеромонах Герасим — руководитель Отдела по делам молодежи Самарской епархии, преподаватель сектоведения и истории религии в Самарской Духовной семинарии, член областной организации Русский Народный Собор. И работа с молодежью стала для него главным делом — не только потому что назначили, но и по глубокой внутренней потребности. Это служение для него неразрывно со служением в храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в исторической части Самары.

На самом высоком уровне

— Синодальный отдел по делам молодежи сейчас возглавляет Епископ Выборгский Игнатий. Он молодой Епископ и такой живой, инициативный — дай Бог ему сил на этом непростом поприще. Ситуация по работе с молодежью за последние годы изменилась качественно. Уже в одной из первых речей после своего избрания и интронизации Святейший Патриарх Кирилл заявил о принципиальной важности работы с молодежью, о необходимости помочь ей прийти в Церковь.

Христианство не «религия старушек»! Это универсальная религия для всех. И если сейчас не заниматься молодежью, то они даже в преклонном возрасте уже не придут в Церковь. В Западной Европе, в Соединенных Штатах и в Канаде тоже есть Православная Церковь. Но даже в Православных семьях на Западе молодежь, вырастая, отступает от веры. Потому что быть Православным — это значит быть вне мейнстрима, главного течения. Не плыть по течению, а сопротивляться духу времени. Не у каждого есть такие силы. И главное — не каждый понимает, зачем. И если мы не будем рассказывать нашей молодежи, зачем, если не сможем показать красоту Православия, не научим молодых людей любви к Богу и церковности, то пройдет время, и — не приведи Господи, конечно! — но может такое случиться, что наши замечательные храмы, как в Западной Европе, будут превращаться в мойки для машин, гостиницы, кафе и даже ночные клубы. Увы, это страшная реальность наших западных потерянных братьев.

Явка не обязательна

…Некоторые пишут в Отдел по делам молодежи «веселые» отчеты: «В течение года молодежь выполнила следующее: 1. Почистили подсвечники. 2. Почистили снег вокруг храма». Всё!

Когда молодые люди помогают в уборке храма и территории, алтарничают, поют на клиросе — это, конечно же, нужно. Но молодежное движение о другом.

А о чем оно? В Концепции молодежного движения Русской Православной Церкви прописан один из важнейших пунктов — воцерковление молодежи.

Если человек впервые пришел в церковь, вряд ли он поймет что-нибудь. Наше Богослужение — оно прекрасно, но в своей красоте оно требует внутреннего усилия. Подняться над обычным, повседневным, даже обыденным к чему-то высокому. Православное Богослужение наполнено не только мистикой встречи с Богом, но еще и научением. Очень многие молодые люди ходили бы в церковь, если бы они понимали, что там происходит. Я это знаю, потому что со многими общаюсь. И вот пришел человек в храм, ничего не понял — и ушел. И если мы не протянем руку помощи, он уйдет туда, где проще. А где проще? — у сектантов либо у так называемых апатеистов. В апатеизме — равнодушии к вере — многие прячутся: «Вполне возможно, что Бог есть. Но мне это неинтересно».

И Православное молодежное движение выполняет задачу протянутой руки. Показать, научить, объяснить. В комнате, где мы сейчас находимся, каждое воскресенье собирается от 15 до 35 человек. В молодежном движении нет членских взносов, обязательных собраний. Это ведь не комсомол! Явка не обязательна. Если тебе это нужно — приходи, и получишь все, что мы можем дать. А дать Церковь может очень многое. Сокровище нашего Православного Предания столь обширно, что всей жизни не хватит вобрать.

Если сейчас не помочь молодым в воцерковлении, то уже лет через десять-пятнадцать наши церкви могут опустеть. Сейчас в России примерно 5 процентов воцерковленных Православных — не по факту крещения только, но по всей своей жизни церковной. А если мы сейчас не задумаемся о будущем, то через не столь долгий срок мы увидим в храмах, может быть, половину процента. Не хотелось бы быть пессимистом, но надо быть реалистом.

— Реалии, к сожалению, такие, что в водовороты страстей, в безбожие на глазах стремительно вкручивается все больше нормальных, хороших детей, юношей…

— А юноши и дети у нас почти все хорошие. Даже если подросток что-то не то делает, это чаще всего возрастное. Кстати, всем, кто работает с молодежью, необходимо знать основы возрастной психологии. Чтобы знать, чего ожидать от человека в том или ином возрасте. Когда подросток заявляет: «Да что мне ваша церковь, она такая, сякая…» — это не он говорит, а те штампы, которых он набрался в своем окружении. Попробуйте отскрести это внешнее, и окажется, что за этой коростой, за защитной броней, которую он выстраивает между собой и миром, находится добрый хороший человек. Который действительно может любить и маму с папой, и Родину, и Бога как вершину всякой любви.

Один очень уважаемый батюшка как-то сказал: «Надо идти к людям, а не сидеть на требах». Если бы Апостолы уселись у окошка, ожидая, когда к ним кто-то придет, если бы лишь освящали дома и машины, — чем бы стало Христианство? Ничем. Даже специалисты историки не вспомнили бы о такой религиозной группе. Но Апостолы не сидели сложа руки, а шли к людям. Разбрелись по всему миру и этот мир привели ко Христу. И мы должны им подражать.

Кто самый любимый у Матери Божией?

Да, есть обетование Божие: «Созижду церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18). Но о какой Церкви сказал Христос? Вот в двадцатом веке Албанская Православная Церковь была полностью уничтожена. Не осталось ни одного священника, ни монаха, ни Епископа. И когда албанские верующие стенали: «Господи, Ты же обещал, что врата адовы не одолеют Церковь!» — то ответом им могли быть слова: «Но Бог ничего не говорил о Албанской Церкви». Или — о Китайской Церкви, уничтоженной под корень во время восстания ихэтуаней. Поэтому не стоит думать о себе: ну мы же русские, наша Церковь никогда не погибнет… Если мы перестанем следовать за Христом, если оставим заповеди, если не расслышим в сердце своем призыв Апостолов, то Господь скажет, как в Евангелии: «отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7, 23).

Когда я по благословению Митрополита Самарского и Сызранского Сергия учился в Греции, изучал язык и культуру, у нас был межнациональный курс — мальчик из африканской Уганды, дьякон из Сербии, юноша из столицы Норвегии Осло, из Великобритании — мы съехались со всех концов земли. И как-то после уроков мы — конечно, по-гречески, чтобы тренироваться в языке — стали говорить о том, как Богородица любит нас. Я сказал: нашу страну Богородица любит больше всех! В России есть и Удел Божией Матери, и столько чудотворных икон, не счесть случаев помощи Божией Матери. Серб возразил: «Как Божия Матерь любит Сербию — ты представить себе не можешь! Как в Сербии любят Божию Матерь — нигде не найти такой любви. И Пресвятая Богородица больше всего любит сербов!» Поляк тоже не смолчал: «У нас есть поговорка: Матка Бозка — Кралева польска! Хоть и мало Православных поляков, но Она наша Владычица и Заступница, и какая любовь к Польше у Божией Матери — никакого сравнения!» Сказал свое слово и грек, и другие тоже. Негритенок наш молчал, слушал, а потом и говорит: «Вы представители старых Церквей. А у Божией Матери много детей. Любая мама о маленьких детях заботится больше, чем о больших. А Угандийская Православная Церковь совсем маленькая, юная, и Божия Матерь нас как раз любит больше, чем ваши Церкви!» Ну не поспоришь здесь!

У каждого Православного народа — без преувеличения! — есть свои пророчества, подобные тому, которое оставил нам старец Филофей о Москве — Третьем Риме. Греки убеждены в своей высокой миссии. И далеко в Африке верят, что именно они смогут удержать мир от падения в бездну. Поэтому нам надо не надмеваться своей исключительностью, а внимать вот этой книге — Библии. Тогда мы не потеряем ориентиры. Нельзя ставить патриотизм выше Православия. У нас в России патриотизм — производное от Православной веры. Люблю ли я свою Родину? Очень люблю! Побывав за границей в паломничествах и на учебе, могу сказать, что нет лучше России ни народа, ни страны в мире. Но это вовсе не значит, что я должен превозноситься перед своими братьями из Сербии, Греции или Уганды. Лучший образец для нас — Господь сказал в Великий Четверг, умывая ноги Своим ученикам: «Кто хочет быть первым, будь всем слугою».

Слушай — и научайся!

— Как строится работа с молодежью в вашем храме «Всех скорбящих Радости»?

— У нас действует молодежная приходская группа, которая называется «Радуйтесь всегда о Господе». Это цитата из Послания Апостола Павла (Флп. 4, 4). Именно — радуйтесь! Не то чтобы черная юбка до пят, мрачный платок по сурово насупленные брови. В Евангелии много призывов радоваться. Тихой радостью, внутренним светом, который обретает молящийся ко Христу. С октября по май молодежная группа собирается по воскресеньям.

Во-первых, это образовательные мероприятия. Вот, видите, на доске написаны церковнославянские цифры, это осталось с прошлого занятия. Я читал большую лекцию «Письменность: пять тысяч лет за полтора часа». В этом зале проходят наши встречи, мы ставим круглый стол с чашками чая и скромным угощением. Мы узнаём о Библии, потому что это основа основ. Узнаем о Предании церковном, читаем святых отцов. О том, как правильно почитать святых подвижников Божиих и святыни, мощи и иконы. Изучаем Литургическое творчество Церкви. Чтобы было понятно, зачем люди вечером собираются в церкви, зачем читается канон. В каноне столько мудрости — не передать! Если внимательно слушать канон, то мы узнаем всё, не надо и духовных академий оканчивать. Это и подвиги веры святых, и примеры их чудес, которые они совершали при жизни и после смерти. Слушай — и научайся.

В нашей молодежной группе три кандидата наук, четыре аспиранта, подавляющее большинство нашей молодежки имеют высшее образование — то есть собирается очень грамотная молодежь.

— Трудновато, наверное, их учить?

— Нет, нет, это просто чудо, и я благодарю Бога за то, что у меня такая группа подобралась. Почему они сюда приходят? Ну, наверное, потому что им друг с другом интересно. И ведь не только я рассказываю. У нас выступал доцент, кандидат наук — рассказывал о священномученике Владимире Киевском. В ближайшее время к нам придет дизайнер и познакомит с искусством каллиграфии. Знаниями делятся приглашенные специалисты, которые могут интересно рассказать о своем предмете.

«Вера без дел мертва есть», как пишет в Соборном послании Апостол Иаков (Иак. 2, 26). Добрые дела необходимы. Но занимаются ими опять же те, кто хочет. Никого не заставляем. Мы узнаём о том, что кому-то нужна помощь, и действуем. Собираем средства, либо, если нужны рабочие руки, помогаем своими руками. А бывает, что человеку нужно просто участие. Выслушать, поговорить, разделив печаль, — это тоже помощь.

Мы решили узнать больше о детях с синдромом Дауна, собрать средства и перечислить их в организацию «Самарские солнышки», объединяющую родителей детей с синдромом Дауна. Жертвовали кто сколько мог — анонимно, не на хвалу. Имена всех остались в тайне.

И третье направление — досуговое. Молодежь очень часто пускается во все тяжкие, потому что не знает, куда потратить время. Не все любят заниматься спортом. Не все ездят на рыбалку, собирают грибы. И люди либо увязают с головой в интернете, в играх — это колоссальная проблема! — либо пьянствуют. Поэтому нужен положительный досуг.

Ну а какой досуг: хорошие спектакли, паломничества — куда же без них! — спортивные игры, тот же бадминтон… Едем в Ташлу на источник — и там не только помолимся, омоемся святой водой, но и пообщаемся, поговорим, посмеемся. Последняя опера, которую мы слушали, — «Князь Игорь». Потом обсуждали спектакль. Досуг тоже очень важное место приложения наших усилий. Однако же некоторые молодежные организации только досугом и занимаются. Нет, это должно быть лишь одно из направлений. Не просто — гонять мяч, кататься на велосипедах, петь под гитару. Сам я не умею играть и петь не умею — слуха нет, но очень люблю, когда другие поют. Но только этим ограничиваться нельзя. Потому что задача наша — воцерковление молодежи. И если только петь под гитару, мы никогда не узнаем ни о Писании, ни о Предании, ни о литургике.

Где ваши дети?..

— Отец Герасим, у вас есть родственники в Оренбурге? Однажды я встретилась с двумя иконописицами, они расписывали госпитальный храм Святителя Луки. Одна из них была Ольга Вертей.

— Скорее всего, это родственница. Я вот только лет пять как узнал, что Вертеев-то много у нас — в Москве, Сибири, Поволжье, на Украине. Сам я из многодетной семьи. И мой отец из огромной многодетной семьи. Его мама из семьи, где было больше десяти детей, и это было нормально. Чего, увы, не скажешь сегодня о многих Православных! Сейчас Православные собирают подписи о запрете абортов, и это, безусловно, дело благое. Но почему же детей в семьях так мало? Где дети? Где наши дети?

Отец Герасим с такой болью произнес эти слова, что в глубине души отозвалось библейское: «Каин, где брат твой, Авель?» (см. Быт. 4, 9) Увы — этот вопрос и через тысячелетия звучит с той же силой. Где братья и сестры рожденного тобой ребенка, которым ты не позволила жить?!

Нужно собирать подписи о запрете абортов! Но если при этом сами женщины не будут рожать… Статистика ведь страшная! Когда Святейший Патриарх, а затем и наш Высокопреосвященнейший Сергий поставили свои подписи под требованием остановить убийство детей в абортах, то я решил с этой темой познакомиться всерьез. Начал смотреть статистику, и меня как будто по голове ударили. Ужас! Православные христианки — и не то что когда-то она убила в аборте ребенка, потом осознала, покаялась. Нет! — иногда бывает и так: она ходит в церковь, исповедуется, даже причащается, как вдруг — «нежелательная беременность», и она идет и «избавляется» от ребенка. Потом от другого, третьего… И как ни в чем не бывало ходит в церковь.

Надо собирать подписи. И надо самому жить, не смея губить дарованную Богом жизнь. Мне легче — я монах, у меня нет детей. Но когда читал это, я плакал. По-настоящему плакал, слезы текли. Это большая беда. И я убежден, что если только собирать подписи и ходить с плакатами, а самим жить как попало, это лицемерие. И это тоже задача священника, работающего с молодежью, — научить быть настоящим Христианином.

Я искал смысл жизни

— Кто вас привел к Православию?

— Не знаю, уместно ли об этом говорить, но до восемнадцати лет я ни одной иконы не видел. Потом мне старший брат рассказывал, что моя бабушка молилась. Но я этого не помню. Это особенность памяти: человек помнит только то, на что обращал внимание. Более того. Мы жили в Тольятти в частном секторе, я катался на велосипеде неподалеку от церкви в честь Казанской иконы Божией Матери. Прекрасная церковь, я там служил священником в начале своей священнической жизни. Но тогда — я ездил мимо нее на велосипеде, и я не помню эту церковь! А ее же невозможно не заметить, она огромная!

Меня папа приучил читать, и я всегда много читал. И когда открыл для себя Библию, я не мог начитаться этой Книгой. Столько в ней глубины, столько красоты, столько величия. А читая обычную хорошую литературу, философию, историю, стал задаваться вопросом: почему все именно так, а не иначе, устроено? Ответы материалистические не устраивали. У каждого процесса должен быть смысл. Жизнь человека — это процесс. Где смысл? Биологи утверждали: в том, чтобы размножаться, передавать из поколения в поколение свой генетический код. Это не было ответом. Гедонисты видели смысл жизни в удовольствии. И это не было ответом. Философия тоже не открыла мне смысл бытия. Еще во втором веке мученик Иустин Философ, размышляя о современной ему античной философии, уподобил ее роженице, которая мучается в муках рождения, но не может родить истину. Почитал я многих философов — действительно, мучений много, много попыток родить истину, но — не рождается!

— И в спорах не рождается истина.

— Нет! — Истина рождена однажды, и вот Она изображена на руках у Божией Матери. Это Господь наш Иисус Христос. Я начал Его искать. И — я по-другому не могу это оценить, как чудо. Не буду рассказывать об этом чуде, оно слишком обыденное, оно мое. Господь взял меня за руку и привел в Церковь. В Православную церковь. Опять же — я мимо нее проходил миллион раз и никогда даже не думал, что должен туда зайти. А потом дождь пошел, я забежал в церковь — и все понял. Ничего удивительного. Даже в мемуарах об этом не напишешь. Но для меня это такое важное событие, которое я воспринимаю как открытые объятия Господа. Господь сказал: приди ко Мне! И обнял меня. По-другому я никак не могу расценить это.

— Но как же вы решились пойти еще дальше, принять монашество? Это же — всё уже, рвешь по живому, отсекая многие радости земной жизни.

— Это так. Но первый монах, который решил уйти от мира, оставил всё — Антоний Великий услышал в церкви слова Евангелия: «Хочешь стать совершенным — раздай все имение, возьми крест свой и следуй за Мною». Антоний так и поступил и ушел в пустыню. Я понимал, что совершенным мне не стать: одно дело Антоний Великий, а другое я — грешник окаянный и безтолковый. Но хотя бы маленький шажок в этом направлении надо сделать.

И меня поразили слова Апостола Павла о том, что женатый думает, как угодить жене, а безбрачный — как угодить Богу. Жена — это женщина, которую ты любишь и которая тебя любит, мать твоих детей, и это замечательно. Но я подумал, что служить Господу Богу всей любовью и крепостию, не отвлекаясь на покупку жене новой шубки и сапог, для меня неизмеримо более достойно. Протоиерей Николай Манихин, когда я сказал ему о своем намерении, предостерег: ты подумай, дело непростое! И замечательный батюшка — Царство Небесное! — ныне покойный отец Герман (Пензин), он был в свое время женатым протоиереем, а потом уже архимандритом, — он тоже говорил: подумай хорошенько! Подумал. И потом Владыка Митрополит постриг меня в монашество. И слава Богу, пока ни разу не пожалел я о сделанном выборе. Дай Бог, чтобы и не пожалел никогда.
И только радуюсь, что Господь видимым образом — для меня, по крайней мере, я вижу руку Его — находится в моей жизни. Если бы этого не было — как жить?!

— Вот ведь, вы монах — а живете в миру, в большом городе…

— Если уж решился монахом быть, доверься Богу. Куда Он поставит, там твое и место. Я спросил отца Николая Манихина: может, монастырь какой посоветуете, чтобы спасаться? Он рукой так вот махнул: «Лишнего не думай. Все будет как надо».

В начале XX века была идея создать так называемое ученое монашество. Увы, тогда это не получилось. Эти мысли заново появляются в наши дни, начиная с 1990-х. Кто-то в монашестве ходит за коровами, кто кашеварит, кто плотничает, кто просфоры печет, кто иконы пишет — это всё разные послушания, на которые тебя ставит игумен согласно твоим талантам. Не знаю, есть ли у меня талант…

— Но если дал Господь, как в притче, хотя бы один талант — грех зарывать его в землю.

— И этот талант может быть в педагогической деятельности или в организаторской, в работе, связанной с наукой — в том числе и фундаментальной: литургической, исторической, богословской. Если Господь такой талант дал, то надо его реализовывать. И если человека Господь благословил, предположим, быть писателем церковным, а он вместо этого за коровами навоз чистит, то не является ли это зарытым талантом? Может быть, он принес бы больше пользы, если бы написал такую книгу, прочитав которую, многие обратились бы ко Христу? Поэтому и ученое монашество тоже нужно. Я не убежден, что такой талант у меня есть, но пока наш Высокопреосвященнейший Митрополит держит меня в семинарии в качестве преподавателя сектоведения и истории религии, а также руководителя Епархиального отдела по делам молодежи, — вероятно, он считает, что пока справляюсь. Когда посчитает, что надо переходить на какое-то более ответственное задание, например, коров пасти — ну что ж, буду ходить за коровами. Надо довериться полностью. Монашество — это доверие Богу.

— В Греции вы в Салониках учились? Там есть большой богословский университет.

— Нет, учился в городе Агиос Николаос на острове Крит.

Крит — не такой уж большой остров, но столько там церквей, столько монастырей! И очень многое там по-другому. В Греции мне довелось получить опыт другой, но тоже Православной духовности. Очень понравилось, что после каждой Литургии они все вместе пьют фраппе, холодный кофе, и разговаривают. Греки в приходе все друг друга знают. Еду в автобусе в университет. Пассажиры заходят — и все друг друга приветствуют: «Добрый день, госпожа такая-то!» У храма объявления: кто родился, кто окрестился, кто умер. И просьба молитв — об умершем ли, о новом ли прихожанине, если окрестили ребенка.

Такая общинность в России в двадцатом веке была по сути дела запрещена. Всякая внецерковная деятельность преследовалась мгновенно.

Учитель, перед именем твоим…

— Батюшка, кто для вас стал примером в служении?

— Я очень люблю отца Николая Манихина. Это человек действительно духовно опытный — не люблю слово «старец», потому что его как-то замылили. Все рвутся к старцам за чудесами. Но встречаются чаще не чудотворцы, а чудаки. А духовно опытный священник, который мог бы дать правильный совет, не от ветра в голове — вот таких людей знать большое счастье.

— Настоящий старец не мнит себя старцем.

— Но к нему, случись беда, я бегу за помощью. И вроде скажет он то же самое, что я и так из книжек знаю. Но скажет так, что — ну вот же настоящий хороший, четкий, внятный ответ! Надо услышать это от такого человека, как отец Николай. Его трезвость духовная всегда меня поражает. Никаких экзальтаций! За придыханиями и заломленными руками — к католикам, пожалуйста. В Православии должна быть трезвость.

Помню смешной момент. Первый год моего священства. В богадельне при Казанском храме была замечательная такая старушка-монахиня. Старенькая, тихая, хорошая-хорошая. Мне она очень нравилась. Царство Небесное, уже отошла ко Господу. И понадобилось ей ехать в Самару. Сто километров старенькому человеку — не так просто. Она приходит ко мне и просит: «Благослови, батюшка, в дорогу. Я очень переживаю». Отвечаю: «Да не переживай, матушка, поезжай. А я буду молиться, чтобы все у тебя было хорошо». Она приехала и сначала сестрам в богадельне, а потом и другим рассказывает: вот, отец Олег (я тогда еще Олегом был) так помолился обо мне, так помолился — я очень хорошо доехала и туда и обратно!

Я еще глупенький был — первый год священник, ребенок еще и в вере и вообще по всему. И вот ко мне пошли люди за благословением в поездку. А у меня голова не включается, не понимаю, что происходит. Потом отец Николай подзывает: «Что это такое случилось-то с тобой? Ты у нас теперь что — чудотворец, покровитель путешествующих?» Выясняется, что это обо мне начала распространяться нездоровая слава, очень опасная для молодого священника. И отец Николай пресек ее. Строго поговорил с людьми: «Загубите человека!» Очень я люблю отца Николая!

Протоиерей Гавриил Бильчук — очень старенький, здоровье плохое. Но сколько в нем сил и энергии! Он старше меня в три раза, а смотришь — как будто он и сильнее меня в три раза. Конечно, сейчас ему очень тяжело. Когда я только начинал десять лет назад, он тогда уже только Литургию отслужит — и кучу таблеток глотает. Но пока вот Господь благословляет, служит. Дай Бог здравия.

Как мне повезло, это Божие благословение — начинать служение в таком храме!

Записала Ольга Ларькина.