​Вернуть себе Образ

Протоиерей Игорь Макаров из самарского поселка Прибрежный продолжает писать письма своим прихожанам.

См. начало...

Об авторе. Протоиерей Игорь Анатольевич Макаров родился в 1967 году в городе Потсдам, Германия, в семье военнослужащего. Окончил Благовещенское высшее военное командное училище. С 1991 до 1995 года работал заместителем редактора Православной газеты «Благовест». В 1996 году рукоположен в сан священника. Настоятель храма во имя Новомучеников и Исповедников Церкви Русской поселка Прибрежный г. Самары.

Письмо двадцать третье.

Здравствуйте, мои дорогие!

Когда люди уходят, их присутствие на земле становится как-то значительней... Дело сделано, жизнь прожита, а в итоге: коробка личных вещей, затрепанный молитвослов и альбом со старыми, уже никому не нужными фотографиями… Вся надежда на то, что останется добрая память… Но бывает, открою синодик, прочту чье-то имя, и сколько ни мучаюсь, вспомнить не получается… Помню чью-то смешную улыбку, чьи-то руки, чьи-то глаза… У кого-то остался лишь голос, у кого-то профиль лица… Всё проходит, и память земная не вечна… Но есть память другая — сердечная, вечная память! Растворяются внешние образы, а за ними, едва различимо, возникают иные черты… Они мне как будто знакомы и с годами (как это ни странно!) становятся ярче, ясней. Словно я вспоминаю всё то, что раньше не видел, не знал, не ценил.

Есть красивый древнегреческий миф о реке под названием Лета. Лета в переводе с греческого значит «забвение». По преданию эта река протекает в подземном царстве мертвых людей. Все прибывающие туда пьют воду из этой реки и навечно теряют память. Их оставляют волнения, страхи, тревоги, и они погружаются в сферу забвения… Любой миф — это как бы вывернутая наизнанку реальность. А реальность заключается в том, что река эта (Лета) течет по нашей земле и пьют из нее не мертвые, а живые. Это мы, дорогие мои, погружаемся в сферу забвения…

Я так много пишу о себе. О детстве, о важных событиях в жизни. Я как будто пытаюсь что-то припомнить. Что-то важное… И не могу.

Каждому из нас от рождения (а может быть, раньше) дан Божественный Образ. Небесный таинственный код, который хранится где-то внутри. Неповторимый, у каждого свой. Раскрыть этот код, воплотить его в жизнь — наша главная цель.

Мне кажется, в детстве я был наиболее близок к этому Образу. Близок к его пониманию...

Когда Христос говорит о единстве («Да будут едино, якоже Мы» (Ин. 17, 11), как правило, думают о каком-то социальном единстве — о братстве, согласии, мире… А может быть, есть смысл иной, исключительно личный?!

Так непросто собрать себя воедино… Быть собой, быть с собой — непростая задача… Мы разбиты, разорваны, расчленены на десятки, сотни каких-то кусочков. Лицемерны, лживы, притворны. Столько масок, столько ролей... Но самое страшное — это то, что мы себя совершенно не знаем. Не знаем, какие мы есть, какими должны быть… Ни Образа, ни Идеала…

Я сыт и одет, есть крыша над головой. Многие меня уважают, а кто-то даже готов идти со мной рядом. Делить радость и боль, понимать мои мысли... Знаете, чего я больше всего боюсь в своей жизни — незначительных перемен. Как осторожно, слегка, исподволь действуют на меня все эти приятные мелочи: устроенный быт, обилие пищи, тепло и прохлада... А как незаметно, но сильно влияют на меня привилегии власти: чувство своей главизны, безнаказанность, отсутствие искренней критики… Но перед чем я совсем беззащитен — это ваша любовь. Ничем не заслуженная, данная даром, да к тому же с лихвой…

Разве я соглашусь стать плохим человеком? Сделаться вдруг негодяем, лгуном, эгоистом? Конечно же, нет! Но слегка, потихоньку, прощая себе, обвиняя других, боясь потерять приятные мелочи и купаясь в любви, я постепенно меняюсь. И становлюсь совсем другим человеком…

Я не верю в теорию Дарвина. Эволюция — вздор! Единственное, в чем Дарвин, кажется, был все-таки прав — в необратимости вымирания. Вымирание — вот итог любой эволюции. Адаптация, кооперация… — все эти эволюционные процессы всего лишь отчаянные попытки зацепиться за жизнь, которая «естественным образом» все равно прекратится. Грустная перспектива… Но есть и другая — обратная перспектива. Бог предлагает развернуть свою жизнь и пойти против смерти!

Говорят, человек не меняется, и чаще с упреком, мол, лучше не станет. Наверное, это так. Человек не меняется в лучшую сторону, а в худшую — очень легко.

Даже внешность свою человек изменить не способен. Ни рост, ни цвет глаз, ни форму лица — нельзя изменить. Это можно сделать лишь искусственным образом, в виде обмана — надеть высокие каблуки, вставить цветные линзы, сделать пластическую операцию.

«И не думайте делаться лучше!» — эта странная мысль игумена Никона (Воробьева), наследника оптинского смиренномудрия, мне близка и очень понятна. Она помогает не лицедействовать и не врать.

Когда внутри — тихий ужас, приходится хотя бы внешне выглядеть хорошо. Нелегко, но приходится «делаться лучше». На эту «практическую» работу уходят все силы. Какие там рефлексивные поиски туманного Образа! Надо быть лучше! Надо делать себя!.. Я пробовал, у меня получается только дрянь в красивой обертке, «повапленный гроб»…

Что кроется за моей «благочестивой» личиной? Тот ли я, за кого себя выдаю? К сожалению, нет… Я и дня в этой жизни не был собой настоящим.

Насельники ада, должно быть, сумасшедшие люди — каждый мнит себя кем-то великим и страдает от «незаслуженного» унижения. Как это всем нам знакомо!.. Быть собой, быть таким, каким Бог меня знает — райское счастье!

…Почти позабытые лица людей, обрывки важных событий... предметы, запахи, голоса… Словно после кораблекрушения, всё это плавает на поверхности, но неминуемо тонет, уходит ко дну… Наверное, есть в моем сердце какой-то обратный клапан. Всё, что вошло в него, обратно — никак… Вечная память!.. Глубина моей памяти непостижима! И если я — наследник Адама, если в жилах моих — его кровь, то Эдем — до сих пор в моей памяти… Мой потерянный Рай, мой потерянный Образ… Только там — я смогу стать собой.

День подходит к концу, а спать так не хочется… В канун воскресенья засыпается легче. Впереди святой день, полный нового… Умирать мне тоже не хочется, но так хочется скорей Воскресения!.. Это желание — всё, что мне надо. Остальное — от Бога... и Царство, и Образ…

Простите. Протоиерей Игорь.