Здесь был храм. И будет!

В Самаре возрожден старинный Свято­-Казанский храм.

…Автобус обогнул ограду троллейбусного парка, повернул направо, в сторону Губернского рынка. Взгляд скользнул по двухэтажным домам слева, еще дореволюционной постройки. Надо же: на одном из них — золотистый куполочек. Еще недавно здесь размещался какой-то архив, и вот — открыли церковь!

Оказалось, не просто открыли, а вернули из небытия, из многолетнего поругания.

Из истории самарского Свято-Казанского храма. 18 марта 1895 г. самарский купец первой гильдии, потомственный Почетный гражданин Антон Николаевич Шихобалов заключил контракт с Самарской городской управой на аренду на 24 года участка городской выгонной земли против Петропавловской церкви в количестве 1 008 кв. сажен с целью устройства на нем Богоугодного заведения духовного ведомства. Весь этот участок был передан А.Н. Шихобаловым духовному ведомству Самарской епархии. В 1899 г. на средства епархии и благотворителей при епархиальной богадельне была построена церковь с престолом (так, в единственном числе, написано в документе — ред.) в честь Казанской иконы Божией Матери, Святителей Николая Мирликийского, Гурия Казанского, Иннокентия Иркутского, Феодосия Черниговского, Великомученика Пантелеимона и святой мученицы Царицы Александры. Престол освящен 2 января 1900 года Преосвященнейшим Гурием, Епископом Самарским и Ставропольским.

Первой в храме нас встретила работница церковной лавки Галина Перова. И рассказала:

— Я так рада, что этот храм вновь открылся, — до слез! Тут был когда-то спортивный комплекс, и уж потом — архив. Мой сын, когда маленьким был, ходил в спортивный комплекс, занимался какой-то борьбой. И очень сильно ушибся — даже сам не понял, как это вдруг упал навзничь… Получил сотрясение мозга и больше сюда не ходил. Видимо, Господь не дал ему в таком месте, в Божьем храме, заниматься борьбой.

Да как быстро храм возродили! Вот только недавно иду на рынок, смотрю — на стене две иконы.
И думаю: какие все-таки у нас люди хорошие — иконы повесили! Перекрестилась и дальше пошла. А через неделю иду — здесь объявление. Прочитала я: батюшка приглашает на службу! Значит, иконы-то появились не просто так!

И так неожиданно — прямо на праздник Крещения — меня батюшка принял на работу в храм. У меня ведь давно мечта была Богу служить, даже о монашестве когда-то мечтала. Господь всё управляет — не мы. Насколько сил хватит, поработаю.

Батюшка у нас очень отзывчивый, добрый. И в храме всё сам делает, полочки вот собрал своими руками. После службы остается допоздна, старается поскорее сделать что-то для храма.

А когда мы первый раз пришли на акафист Казанской иконе Божией Матери, ждем — пора уже начинать, а никого нет. Я переживаю, а батюшка меня успокаивает: «Ничего, немного подождем. Глядишь, и подойдут еще прихожане. А нет, так вдвоем помолимся. Мы ведь не знаем, может быть, вместе с нами сейчас невидимо предстоят и молятся служившие здесь расстрелянные и замученные священники и монахини, может быть, они сейчас незримо в алтаре стоят...» Поговорили так — и, смотрим, люди стали подходить. И с такой радостью читали акафист нараспев!

Святое дело

Спрашиваю настоятеля Свято-Казанской церкви иерея Андрея Зуева:

— Как получилось, что этот храм решили восстановить? Ведь совсем рядом находится большая Петропавловская церковь…

— Ну и что? Вы были в старинных русских городах? Там же храмы — и какие величественные! — расположены в ста, двухстах, трехстах метрах один от другого. Раньше ведь все жители русских городов были Православные, верующие, все молились. Поэтому и в Самаре раньше было много храмов.

Почему решили восстановить храм? Потому что храм и должен быть храмом. Не спорткомплексом, не архивом или магазином.

Алтарь был заложен стеной. И когда мы эту стену вскрыли, то увидели, что внутри все исписано непотребными надписями, алтарь был осквернен. Это же важнейшее дело христианина — защитить святыню от осквернения.

Почему раньше не восстановили — вот это вопрос. Многие, как я понял, пребывали в заблуждении. Один историк утверждал, что храм был в другом здании. Я не стал спорить, а просто пошел в архив и сделал запрос. И нам дали все эскизы и описания, которые четко свидетельствуют: именно здесь были церковь и пристроенная к ней богадельня.

В нашем XXI веке в большом городе вдруг найти старинный храм — это просто чудо. А для меня это двойное чудо: исполняется давняя, еще детская мечта — восстановить старинный храм. И у меня уже был такой опыт: занимался восстановлением храма Святителя Николая Чудотворца. В советское время тот прекрасный деревянный храм был то столовой, то клубом...

— Это где было?

— В Башкирии, в селе Дарьино Мелеузовского района. В Дарьино я начинал служить. Рядышком с ним мое родное село Терекля. Там рядом и Скворчиха.

— Теперь понятно, почему мы с вами именно теперь созвонились: блаженная Варвара Скворчихинская помогла. Мы в журнале «Лампада» подготовили статью об этой праведнице.

— Да? А вот читайте…

Батюшка повернул свой наперсный крест тыльной стороной, и я увидела надписи: преподобный Моисей Уфимский, преподобная Зосима Еннатская, блаженная Варвара Скворчихинская…

— Видите — здесь частицы мощей и Моисея Уфимского, о нем вы тоже писали. И Зосимы Еннатской, и блаженной Варвары…

Первые прихожанки

Дверь открылась, и с волной морозного воздуха в храм вошли две женщины преклонных лет.

— О, вот и наши постоянные прихожанки! — радостно воскликнул отец Андрей.

Лидия Николаевна Игошкина и Анастасия Николаевна Борздыко оказались родными сестрами. Лидия Николаевна сообщила, что живут они в соседнем доме и очень рады и благодарны Богу за то, что им посчастливилось быть в таком храме!

— Батюшка Андрей настолько старательный, внимательный, настолько трудолюбивый. Его трудами и молитвами храм чуть ли не из руин восстает и преображается, и к душе ложится так тепло. Спасибо всем, кто принимал и принимает участие в возрождении нашего храма, но больше всего — отцу Андрею! Ну и мы все, прихожане, будем тоже стараться, помогать батюшке, чтобы у нас здесь было хорошо.

Анастасия Николаевна дополнила рассказ сестры:

— Мы с Лидией остались вдвоем — умерла мама, очень рано умерли наши мужья-офицеры. Мама, умирая, наказала нам: «Дочки, держитесь вместе и ходите в храм. Вы по жизни всё увидели, столько стран объехали, а теперь вам остается молиться! Молитесь о своем благополучии — и о нас, до скончания века!»

Маму нашу, Царство Небесное, звали Александра, по фамилии Грузкова. Муж у нее, а наш отец, погиб, когда ей было 27 лет. Мамочка нас троих в войну растила — мы военные дети. Воспитала, образование дала. Сама она, когда выходила замуж за нашего папу, в семью попала верующую. Такие деды с бородами. Они наказали ей: пост в среду и пятницу держать до скончания века! Что она и делала. Галина, работница иконной лавки, — наша приятельница, и когда мы были далеко от Самары, нашу мамочку она под ручку водила в церковь Петра и Павла. Мамиными молитвами мы жили. А сейчас и мы молимся за нее.

Мы испытали восторг и радость, когда услышали, что рядом открывается храм. Первый раз пришли на Литургию на Рождество — и теперь уже это наш храм. Несколько дней не приходили: к нам приезжал брат с большим горем — похоронил жену, с которой прожили 45 лет. И сейчас мы идем с автовокзала, проводили брата — и сразу решили зайти в церковь. Потому что — ну как же нам пройти мимо! Будем теперь молиться и о покойной снохе, и о всех своих близких, и о нашем батюшке, конечно!

Будем ждать добрых преобразований в храме и сами, чем сможем, поможем. От души...

— Не переживайте на этот счет, без вашей помощи мы никак не обойдемся! — улыбнулся священник.

«Мученики за веру — нам помогают!»

Сестры отошли к иконной лавке, а мы продолжили разговор с отцом Андреем.

— Одному знакомому батюшке сказали, что в этом храме были монахини, и их расстреляли. Точных архивных свидетельств об этом нет, по крайней мере мы их пока не нашли, — но так могло быть, ведь великое множество священнослужителей и мирян были убиты за веру. И даже если не расстреляны: сколько их замучено в тюрьмах и лагерях, сколько безвестно канули на Соловках и Беломорканале… Эти священномученики и исповедники сейчас тоже с нами, и для них тоже радостно видеть, как оживает, казалось, убитый храм.

— В этом храме не было обновленчества?

— Не было. Храм был закрыт уже в начале 1920-х годов. Здесь служили четверо священников — как сложилась их судьба? Может быть, даже большинство из них были расстреляны.

— Отец Андрей, а вы сами из священнической семьи?

— Правильнее сказать — священнического рода. Мои родители из Уфы. Бабушка Аня работала в кассе в Сергиевском храме. В свое время неподалеку от Сергиевского храма стоял огромный и красивый кафедральный собор, белый, с колоннами — Уфа была Православной. И вот один блаженный всё ходил в Сергиевский храм и приговаривал: «О, кафедральный собор, кафедральный собор!» Но какой там кафедральный? — Сергиевский был обыкновенный приходской деревянный храм. А ведь так и получилось. Собор взорвали, и этот маленький храм стал кафедральным.

Все уфимские священнослужители тогда знали друг друга — жили все в одном уголочке в старых-старых частных домах. Конечно, все знали архимандрита Моисея (Чигвинцева), который несколько лет назад прославлен в лике преподобных. Кого-то батюшка Моисей благословлял поступать в семинарию, кого-то — венчаться. Помнят святого и родители моей супруги Христины — отец Иоанн Семенов и матушка Александра. Кто бы где ни служил, а все ходили в Сергиевский храм. А меня там венчал Владыка Уфимский Никон.

Бабушка Аня рассказывала, отец Моисей был очень скромный, а к нему шло очень много людей. И он как настоящий праведник всегда от них убегал. Выглянет из алтаря, подзовет бабушку и тихонечко спросит:

— Анна, что народу там — много?

— Много, батюшка, стоят — вас ждут.

Он через боковую дверку алтаря или из окошка вылезет — и скорее, пока никто не увидел, уйдет. Не любил мирской славы. Не хотел, чтобы к нему шли, как к какому-то прозорливцу.

Может быть, молитвами прадедушки так получилось, что я стал священником. Мой прадедушка Стефан был священником. Его в годы гонений забрали, увезли — и больше его никто не видел. То ли расстреляли, то ли погиб в тюрьмах или лагерях. Вместо него потом в храме оставался его брат — он как мирянин просто читал Псалтирь, молился. Умер он праведной смертью. Однажды пошел в баню, вымылся, оделся во все чистое, пришел домой, прилег. Попросил позвать кого-то из деревни, кто тоже читал духовные книги. Попросил: «Читай отходную!»

Тот стал читать. Он еще и поправляет, где чтец ошибется в словах. И не заметили, как, когда — брат прадедушки отошел ко Господу. Посмотрели, а он уже не дышит.

Недалеко от Дарьино, от Скворчихи — всё это в одном месте — есть такая Столяровка. Там отец Стефан служил. А потом наше священничество прервалось. Были, правда, все верующими. И раскулачивали, кого-то и посадили — многим довелось пострадать.

Другой мой прадедушка сбежал из заключения. Не сбежал — брат его выкрал.

— Как же это ему удалось?

— Прадедушку моего привезли на следствие в город Мелеуз. А его брат узнал об этом заранее и приехал туда, оставил в ближних домах лошадь — и пришел прямиком в тюрьму. И давай честить красноармейцев-охранников: «Вы кого арестовали? Он же герой, жизни не жалел, воевал против германцев».

Охранники растерялись, а он воспользовался моментом, брата за руку — и давай Бог ноги! Сели в телегу и скорей уехали, пока не спохватились и не догнали. Сбежали в другую деревню. А уж там — кого как раскидало.

Мне об этом бабушка рассказывала.

В семье у нас все были тайные верующие, а бабушка меня водила в храм. Тогда больше крестили на дому, а мой крестный не побоялся: нет уж, надо в храме окрестить! Взял меня и отнес в храм, окрестил. Это уже было в Ишимбае.

— Для меня слово «Ишимбай» всегда напоминает о протоиерее Валентине Попове, который взялся возродить и уже много лет возглавляет Табынский Крестный ход. Вы с ним знакомы?

— Конечно! Он раньше в Ишимбае служил, и я в этом храме пономарил. А моего отца он знал, еще когда вместе с ним на заводе работал.

— Так мы, наверное, с вами вместе в Крестном ходе на Табынскую в 2000 — 2002 годах ходили?

— Нет, я на год или два позднее, на третьем или четвертом курсе семинарии ходил. Очень добрый это Крестный ход! Приходим в деревню, а для нас там уже бани топят, всех по домам разбирают, встречают, ждут.

После разрухи

И снова разговор возвращается к Свято-Казанскому храму, в котором теперь по благословению Митрополита Самарского и Сызранского Сергия служит настоятелем отец Андрей Зуев.

— Храму крепко досталось, его и огнем жгли — причем следы поджога только в алтаре. Ощущение такое, что именно алтарь старались сжечь. Обрешетка была подгоревшая, своды были покрыты слоем копоти. Но стропила не тронуты огнем, уцелели.

Построенная рядом с храмом церковноприходская школа уже в 1917 году была передана в ведение города. Церковь и богадельня недолго оставались в духовном ведомстве. Вскоре в обезглавленном храме был устроен польский детский приют и дом нетрудоспособных. Что было потом — не знаю, а затем несколько лет был спортзал. В богадельне разместили магазин. Очень долго из этого здания не выезжал архив. Переговоры велись очень долго, и вот в сентябре 2014 года архив вывезли. Правда, до сих пор осталось еще очень много ставших никому не нужными документов. Вывозим их камазами на сожжение, ведь просто так выбрасывать нельзя.

За два месяца мы сделали хотя бы самый необходимый, косметический ремонт, в этом оказала помощь епархия. Убрали понастроенные в советское время лишние стены. Убрали старую штукатурку, она была вся в грибке, и уложили новую. Освободили все арки, освободили иконостас, в одном месте заменили потолок, заменили несколько окон, поставили двери. И вот сейчас поставили временный иконостас и начали служить. Но надо идти дальше… Ремонт, видимо, придется делать несколько лет, и на это потребуется очень много денег. У нас еще здесь и ветер, и вода, стены промокают, много грязи. Много, много чего нужно.

Самое главное было — начать Богослужение. Чтобы в алтаре вновь приносилась Жертва, которая приносилась здесь и более чем сто лет назад.

Вот в этом просторном помещении изначально была богадельня, призревали нищих и убогих. Приходили нуждающиеся, получали еду, получали вещевую помощь. Это был целый комплекс: церковь, богадельня, школа... Своего рода центр благотворительной помощи. И сейчас мы также будем создавать в помещении богадельни центр социальной помощи — помощи семье. В первую очередь нуждающимся многодетным, малоимущим семьям и женщинам, оказавшимся в сложной жизненной ситуации. Хорошая воскресная школа есть в церкви Петра и Павла, а здесь будет центр социальной помощи. Откроем пункт приема и выдачи одежды нуждающимся. И не только вещами будем помогать: специалисты будут оказывать психологическую, юридическую помощь. Такой центр я уже создал в Уфе, так что опыт у меня есть.

Многие самарцы, живущие в этом районе, — потомки тех дедушек и бабушек, которые когда-то молились в этом храме. То есть молитвенная память об этом храме в их семьях должна еще жить. Я думаю, что это даже некая духовная обязанность каждого христианина прийти и нам помочь. Потому что их прабабушки-прадедушки, а у кого-то, может быть, и родители молились здесь. Кого-то крестили здесь. Поэтому нужно всем живущим рядом объединить усилия, чтобы помочь возродить храм к полноценной жизни.

На Рождество Христово наш храм заново родился — была отслужена первая Литургия. Хотелось бы призвать людей, чтобы они приходили и помогали. Потому что тех людей, которые сейчас пришли с желанием потрудиться для храма, — их недостаточно. А многие ведь в возрасте, и им уже тяжело делать трудоемкую работу. Тут и руки нужны, и финансы. Мы же своими руками не можем сделать потолки или окна — всё надо заказывать. Нужно прийти и помочь в богоугодном деле.

Надо восстановить и домовую церковь, здесь рядышком, — она так и останется домовой, в ней не будет прихода. Там рядом ГУФСИН (служба исполнения наказаний) — будет где сотрудникам свечку поставить. Но надо восстановить и эту церковь, чтобы ее не попирали тем, что помещение используют не по назначению. Это же видно, что был храм: сохранился купол, видно, что были там крест и иконы.

Хотел бы обратиться к читателям «Благовеста» с просьбой помочь нам в возрождении Свято-Казанского храма. Кто может потрудиться своими руками — будем рады. Кто пришлет посильную лепту — великая благодарность, будем за вас молиться. Деньги можно перечислить на карту Сбербанка: 4276 8800 5738 2446 или прислать по почте на адрес храма: 443030 г. Самара, ул. Коммунистическая, д. 1. Священнику Андрею Викторовичу Зуеву.

С 8 по 29 марта в нашем храме будет находиться ковчег с частицей мощей Блаженной Матроны — приглашаем всех прийти и помолиться, поклониться святыне.

Записала Ольга Ларькина

Фото Евгения Ситникова.