‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

«Я видела все это своими глазами… »

На Украине вновь, как в военные и первые послевоенные годы, льется кровь, гибнут мирные жители.

На Украине вновь, как в военные и первые послевоенные годы, льется кровь, гибнут мирные жители.

Давняя и добрая знакомая Антонина подошла ко мне в храме:

— Что творится на Украине! Душа болит. Опять поднялись бандеровцы, льют кровь. Я знаю, кто они, видела их зверства в войну и после нее. А их объявляют героями… Этих фашистских прихвостней, изуверов!…

— Вы жили в войну на Украине?

— Да. Помню весь этот ужас, боль и кровь. И мои родные тяжко пострадали от рук карателей.

Я попросила Антонину прийти в редакцию и рассказать о пережитом в войну. Пообещала, что фамилии Антонины и ее близких мы — по понятной причине — не укажем в публикации. И она, уже немолодая женщина, собралась с силами, пришла. Но как ни старалась держаться, боль сдавливала горло… Тяжело вспоминать такое. Но и забывать — нельзя!

Памятник убитому бандеровцами пятилетнему Роме Таравскому в поселке Великий Любень на Львовщине. Рому убили в 1951 году за то, что спел песенку на русском языке. Памятник снесен в 1990-х годах.

Семья партизана

— Отец мой был высокий, белокурый, красивый, — начала свой рассказ Антонина. — Он вернулся с финского фронта отравленным. Финны рассыпали яд по снегу, и из целого полка, где служил отец, остались живыми всего несколько человек. И ему после финской сказали: «Тебе надо жить и лечиться на Украине. Другой климат для тебя вреден».

Семья переехала на Украину, и тут началась Великая Отечественная война. В город вошли немецкие войска. Отец прекрасно знал немецкий язык, он по профессии был учителем. Один немецкий офицер сказал ему: «Мы еще ничего. А после нас придут эсэсовцы, вот тогда вы узнаете, что такое фашисты!»

По заданию подполья отец стал работать у оккупантов. Но однажды верный человек предупредил, что назавтра его арестуют и казнят. Тогда он отправил нас на подводе в одну деревню, а сам ночью стал пробираться лесными тропинками к партизанам. А когда отец пришел в партизанский отряд, кто-то его опознал — «фашистский шпион, враг!» — видели в городе, как он разговаривал с немцами. И как врага решили повесить. Уже все приготовили для казни, но по Божией милости в это время с задания вернулся командир отряда. И отменил расправу: «Это наш подпольщик!»

Отец был впоследствии и командиром, и комиссаром отряда в партизанской бригаде Ковпака. И нас забрал к себе. Мы были в обозе: его мама и мы, жена Анна и дети. Там были многие семьи, потому что опасно было оставаться в селах. Кто-то мог выдать, и тогда… С партизанами и их семьями враги расправлялись с лютой жестокостью.

Дядя Андрей

Мама вместе со своей свекровью ходили на задание в город. Взяли дохлую курицу и под ее крылом спрятали бумаги с заданием для подпольщиков. Обратно они точно так же несли полученные от подпольщиков сведения.

А в городе они увидели страшное. Моего дядю Андрея схватили бандеровцы, украинские полицаи, накинули ему веревку на шею, и один тянул свой конец в одну сторону, другой в другую, а он извивался в страшных муках. Потом ему на лбу звезду вырезали, и он погиб. Об этом я слышала от мамы.

Дядю Станислава, родного брата моего отца, бандеровцы привязали к лошадиному хвосту и погнали лошадь, у него живого места на теле не осталось. Но чудом Божиим он выжил. Он тоже был в партизанах, награжден.

Под видом своих…

И был случай, когда мы только чудом спаслись от неминуемой гибели.

На окраине леса стоял дом, в нем жили семьи партизанские. Дом охраняли несколько партизан, а остальные ушли на задание. Взрывали мосты в тылу врага.

Рано утром, чуть светало — часа в четыре с минутками — к дому подошли незнакомые люди. На головах шапки-кубанки, сверху красные ленточки — как у партизан. Постучали в угловое окошко: «Кто здесь живет?» Женщина посмотрела, что по виду как свои, и ответила: «Да все партизанские семьи!»

Они окружили дом, поставили пулеметы и начали сгонять во двор всех жителей дома. А мама беременная была. И она говорит: «Я сейчас, сейчас… Не могу быстро идти… » Я помню зрительно, как бандеровцы идут, а мы позади них. А в доме коридор был длинный, как в общежитии. Мама вместе с нами нырнула в этот коридор. И — в окошко! А под окном рос высокий терновник и большой куст картошки. Мама выбралась и стала нас тащить наружу. Сестра Валечка стояла в коридоре и никак не могла меня из окна вытолкнуть. А потом и сама еле выползла оттуда. И мы кинулись в лес. Нам вслед стреляли, но Бог миловал, спаслись. И мы трое суток были в лесу — голодные, босые, раздетые. Хорошо еще, что лето было, не так холодно.

Из леса мы слышали разрывы, стрельбу: бандеровцы казнили женщин и детей. Согнали всех в одно место и стреляли в них, убивали. Немногочисленную охрану они сразу прикончили, а теперь расправлялись с их семьями. Страшно было — не приведи Бог пережить такое никому!

«Мы метались среди огня»

Помню, как потом мы жили на окраине какого-то села в домике. В домике была одна комнатка, посредине печка. Мы, детки, на печке сидели, а внизу — погреб, в котором партизаны готовили тол, самодельные мины, взрывчатку. Был там и мой отец. Потом они забирали взрывчатку, уходя на задание. Сам отряд был в лесу.

У мамы девочка уже родилась, и отец послал маму в село, к местным жителям: «У них есть жернова, попроси, чтобы смололи хоть немного муки». Дело было ближе к осени, холодно. И мама взяла Галиночку на руки, завязала в хустку… — это такой украинский платок шерстяной.
В руки взяла баул с зерном и пошла. Но те, к кому она пришла, отказали: «Ты жена партизана, ничего мы тебе не дадим».

Идет она обратно, и вдруг кто-то ей крикнул: «Анна, посмотри на лес!» А там — эсэсовцы и бандеровцы готовятся к карательной вылазке. И мама кинула зерно, бросилась скорее к нашим. Бежала так, что голенькие ножки у дочки выпростались из-под хустки, посинели от холода, а поправить платок, укутать — нет времени.

И вот мама подбегает к своим, кричит часовому:

— Антон, нiмци!

И мужу:

— Васька, нiмци!

Отец услыхал, выскочил:

— Анна, в лес!

Она:

— Дети ж!…

— В лес! Беги, Анна!

В село, к нам, она не добежала бы — путь уже был отрезан фашистами и их пособниками. Она побежала в лес, но там шла стрельба. И мама с Галинкой на руках спряталась в камышах в речке, у болота. В холодной воде мама застудила грудь, и молоко у нее пропало. Девочка от голода и простуды вскоре умерла. Отец сам сделал ей гробик, сам схоронил.

А мы, старшие дети, когда началась пальба, в испуге выскочили на улицу и побежали между хатками. На Украине хаты были покрыты соломой, а эти же стреляли разрывными пулями. И мы между горящими хатами, среди огня, бегаем и кричим от ужаса. Не знаем, куда нам деться, где укрыться… Какая-то бабушка пожалела нас, увела в свой двор и засыпала картошкой. Мы чуть не задохнулись, но все-таки не погибли… Когда бой утих, мы выползли из-под картошки и вернулись в свою хатку на краю леса. И трое суток сидели там голодные. А потом пришла наша бабушка и забрала нас в отряд. Брату Толику шел третий годик, я с 1937-го, Валя с 1934-го…

Были ли верующими мои родители? Мама, помню, молилась. А молилась ли бабушка, не видела. Я немножко ходила в церковь после войны. Время было голодное, а там же давали просфоры. И для нас это был праздник! Мы радовались: еда!…

В страшном пекле

После окончания техникума я работала зав. медпунктом. Стану там говорить о тех ужасах, которые творили бандеровцы, а санитарки в ответ: «А мени Бандера нiчого поганого не зробив!» Таким, как они, и сейчас этот Бандера со своими последышами-бандитами «нiчого не зробив»…

Отец за боевые подвиги был награжден орденом Красной Звезды, многими медалями. И мама была награждена. После войны отца направили в один район в глубинке Западной Украины. Он чувствовал, что его убьют. И когда ехал, ему выстрелами сзади, из-за кустов, дважды прострелили сердце.

Брат ездил к могиле отца через несколько лет. Знал, где похоронили, только поэтому и нашел. А так — ровное место, даже холмика не осталось. И ни креста, ни звезды. Анатолий хотел сделать достойную могилу. Но сторож отговорил: «Если хотите, чтобы сохранилось хоть что-то, не трогайте, не делайте ничего».

Мой брат погиб от рук бандеровцев уже в 1994 году. Ему грозили: «Убирайся отсюда, иначе уничтожим!» В последний день жизни Анатолия я ему позвонила, как будто душа почувствовала беду. И он говорит: «А я как раз твой номер набираю… » Получился прощальный разговор. Он сказал:

— Знаешь, сестра, нам ведь, всей семье, тут угрожают — до убийства!

Я заволновалась:

— Бросайте всё и приезжайте в Самару! Будете у меня жить. Невелики хоромы, но ничего, поместимся…

— Хорошо, завтра билеты берем и едем!

Через некоторое время он мне перезвонил, еще немного поговорили. Душой прощались…

И в эту ночь мне снится: на небе, как обод от камазовского колеса, круглый корабль космический, и с него бьют лучи. И слышу голос: «Пятьдесят пятый!» Анатолию шел пятьдесят пятый год.

Утром — звонок с Украины. Звонят его сотрудники. Я сразу:

— Что случилось?

— Случилось страшное. Сожгли их в квартире.

Видели люди, как какие-то мужчины лазили по чердаку. Видимо, сделали замыкание… У них сразу все вспыхнуло! И они с женой сгорели заживо. Сын спал в другой комнате. Уже отца и матери в живых не было, да услышал, как материнская душа закричала:

— Феликс, вставай!

Вскочил. Дышать нечем, кругом полыхает, гарь, дым… Родители лежат бездыханные. Он ногой выбил окно, и его горячей волной тут же выбросило наружу. Ногу он сильно порезал стеклом, лежал в больнице. Все это он мне потом рассказал. Но его все равно нашли эти злодеи и убили. Они вся семья, трое похоронены…

Плачет Богородица…

Бандеровцы они и есть бандеровцы! И те, которые сейчас, не лучше тех, которые были тогда. К тому же имеют поддержку от Запада. Это не власть народная, это служки бесовские, лицемеры. Путь их полит кровью невинных людей. Дети, женщины гибнут от пуль и снарядов.

Я знаю этих простых и чистых сердцем людей, шахтеров Донбасса. Жила рядом с ними, работала. Они спасли меня, когда я потеряла много крови во время операции. Пять с половиной часов шла операция, и я не должна была жить. Помогли люди донбасские. Валя Громовая — дай Бог ей здравия, если жива! Санитарок, медсестер почти не было, и она меня с того света вернула своим заботливым уходом. И если бы моего мужа не перевели и я жила бы там, не посмотрела бы на возраст и свои болезни и как медик оказывала бы раненым помощь. А если понадобилось, то защищала бы свой дом. Говорю убийцам-фашистам, бандеровцам и прочей нечисти: Россия стояла и стоять будет во веки веков! А вам, карателям, Господь воздаст за ваше зло!

… Опять печален лик Пресвятой Богородицы на Семистрельной иконе в нашем храме. А как же Ей не плакать?

Однажды я после службы подошла к этой иконе, не глядя еще, приложилась и прошу: «Матушка Божия, умягчи злое мое сердце! И чад моих, и соседей, восстающих на нас… » Отошла, глянула — а у Нее очи полны слез! И лик у Пресвятой Богородицы такой, как будто у Нее только что на Кресте распяли Сыночка! Исплакавшийся лик. Больно было смотреть на Нее. Я даже вскрикнула: «Сестры, Матушка плачет!»

Прибежали — кто швабры побросал, кто другие дела оставил. Не все увидели это. Но кто увидел, на коленях рыдали перед Божией Матушкой. А тут и отец Сергий идет. Я к нему: «Отче, Матушка наша плачет!» Он посмотрел и говорит: «Вам не показалось. Горько плачет Матушка!» И сказал, что тоже видел прежде слезы на лике Богородицы. И я два года назад на Сретение Господне увидела слезы на Ее лике и попросила: «Матушка Божия, не плачь!» И раздается голос с правой стороны: «Не буду плакать — не спасетесь!» Вот так Она страждет о нас.

Помоги, Мати Пресвятая, помоги, Господи, тем, кто сейчас защищается в Донбассе. Дай Бог, чтобы каждая пуля или снаряд, которые в них направляют, возвратились к тем, кто их посылает. Крест Честной Животворящий, огради честных людей Украины! Пресвятая Богородице, Своим Покровом защити невинных страдальцев!…

Записала Ольга Ларькина

7035
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
27
2 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru