Свет от иконы

Простая история.

Об авторе. Светлане Михайловне Добродей сейчас 44 года. В 16 лет она осталась сиротой. Училась заочно в Московском институте железнодорожного транспорта. Вышла замуж и уехала в маленький городок, недалеко от зоны вечной мерзлоты. Стала мамой двух дочерей. Окончила филологический факультет Нижневартовского пединститута. Сейчас живет в селе Тимашево Кинель-Черкасского района Самарской области, воспитывает третью дочку-первоклассницу.

У каждого верующего со временем появляются любимые иконы, как близкие друзья и наставники. Вот и у меня в нашем маленьком храме в поселке Тимашево есть любимая икона святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Это большая и очень старая икона, от неё веет мудростью и спокойствием, мне хорошо рядом с ней. Но рассказать я хочу о другой иконе, на которую прежде мало когда обращала внимание.

Однажды я зашла в храм, там никого не было кроме одного мужчины и бабушки в церковной лавке. Мужчина стоял со свечой недалеко от дверей и смотрел куда-то вверх. Там, наверху, почти над дверью, слева, находится икона Божьей Матери, вроде ничем не примечательная. Я тихонько, чтобы не помешать человеку, подала записочку, купила свечи и стала молиться как всегда, переходя от одной иконы к другой. Не могу сказать, сколько времени прошло, пока я собралась уходить и, повернувшись к выходу, обнаружила, что мужчина стоит там до сих пор! Мне казалось, что он давно ушёл! Я невольно задержалась рядом с ним и, подняв голову, посмотрела на икону. Мужчина обернулся на меня и с улыбкой сказал:

— Это моя икона…

Я удивилась:

— Ну это вроде не именная икона…

Он улыбнулся ещё раз и сказал:

— Это икона из моего дома, хотя и не совсем моя. Хотите, расскажу? У вас есть время?

Я быстро кивнула в знак согласия. Времени свободного у меня ещё час — и видно было, что моему собеседнику очень хотелось поделиться своей историей. Почти догоревшую свечу он поставил на подсвечник и жестом пригласил присесть на лавочку у двери. Мы познакомились. Его звали Николай, и он всю жизнь прожил в Тимашево.

— Отец мой труженик великий был, Царство ему Небесное. И нас, детей, примером своим воспитывал. Так раньше все почти жили, психологов не было… Так вот… Году, наверное, в семьдесят четвертом это было, когда брат мой нашёл на чердаке заброшенного дома икону — да, эта самая и есть. Мать, помню, рассказывала. Прибегают мой брат, значит, с другом — щёки горят, глаза ликующие, кричат с порога: «Гляньте, что нашли!». И доску какую-то пыльную протягивают. Мать-то пыль смахнула, да так и села. Батюшки, икона Царицы Небесной! Мы икону почистили, как смогли. Отец полочку для неё приспособил, так она у нас и осталась… А в семьдесят девятом году, в декабре, отец умер… В день похорон умаялись все, наревелись в голос, сами понимаете, тяжело это всё перенести. Мне двадцать шесть тогда было, мужик здоровый, а так устал, что только голова до подушки — и вырубился. Думал, до утра пушкой не поднимешь. Мать в одной комнате легла, а мы с женой в другой. В этой же комнате и иконы были, в том числе и эта… — Николай кивнул в сторону дверей церкви. — Перед иконами лампадка была затеплена, жена моя, Надя, вечером масла подлила, я хорошо помню. И всё, что дальше случилось, помню как вчера, хотя уже больше тридцати лет прошло. Среди ночи я проснулся, будто толкнул кто! Смотрю на часы — четвёртый час утра, или ночи ещё? На постели сел, голова ясная, сна ни в одном глазу! Все спят, тихо кругом, темно и только огонёк лампадки мерцает. Думаю: масло, что ли, всё уже выгорело? Да не должно, Надя вечером доливала… А огонёк всё сильнее трепещет, будто его кто задуть пытается, да не может! Думаете, сквозняк? У меня тоже такая мысль сначала мелькнула! Только откуда сквозняку взяться? Иконы в углу висят, до окон далеко, да и на зиму каждую щёлочку законопатили! Неоткуда ветру дуть! А самого дрожь от страха начинает пробивать. И тут чудо случилось… — Николай понизил голос до шёпота. — Лампадка вдруг погасла, а икона вспыхнула!

— Загорелась?!

— Нет, не огнём полыхнуло, а засветилась вся икона изнутри! И свет был такой зеленовато-голубой, переливался сполохами, не хуже северного сияния!

— О, Господи! — я невольно перекрестилась. — Ну и чудеса! Перепугались?

— Не то слово! Я просто оцепенел от страха! Сижу и пошевелиться не могу! Голову чуть повернул, смотрю, Надежда моя тоже на постели сидит. Шёпотом спрашиваю её: «Ты это видела?» — Она шепчет: «Да-а, а что это было?».

Сколько мы так сидели и молчали — не знаю, минут пять, наверное. Потом жена говорит тихонько: «Надо бы лампадку зажечь опять». Да я и сам понимаю, что надо, а подойти к иконе боязно. Но потом все же собрался с духом, осторожно лампадку опять затеплил. Как потом уснули, не помню. Веки прикроешь, и снова это свечение перед глазами стоит! У жены то же самое было. Утром стали родным рассказывать, а нам не больно-то и верят! Если бы я один всё это видел и пережил, то вряд ли рассказать решился — не поверят. Скажут, привиделось или приснилось после пережитого. Но тут нас двое свидетелей оказалось! Мать, правда, сразу нам поверила и предложила в церковь эту икону отнести. Так мы и сделали. С тех самых пор она тут и живёт.

— А вы часто приходите сюда? — спросила я, слегка потрясённая этой историей.

— Не так часто, как хотелось бы, — вздохнул Николай, — но когда прихожу, то пока расскажу ей всё, покаюсь, помолюсь… Знаете, как к отцу с матерью прихожу, хорошо так, мирно на душе и можно дальше жить. Ну, ладно, утомил я вас! Да и мне уже пора!

Мы попрощались, и Николай вышел. Я тоже поднялась со скамейки и внимательно посмотрела на икону. В рассказ моего нежданного собеседника я поверила сразу, сердцем приняла. Поклонилась ей, перекрестилась:

— Благодарю, Господи! — и тихо вышла из храма.

По дороге домой я думала о том, как бы я себя повела, если бы мне довелось стать свидетелем такого чуда? И рассказала бы я об этом кому-нибудь? А потом вдруг вспомнила, что не спросила самого главного у Николая: как он думает, зачем им с женой было послано такое чудесное проявление Божественной силы? Чтобы укрепить их в вере, утешить в скорби? Или это был знак того, что место этой иконы в храме? Однозначных ответов я, конечно, не нашла. Да и зачем? Ведь всё это лишь ещё одно доказательство нам, грешным, что Бог есть…