Афонский старец

В Оренбурге скончался схиархимандрит Серафим (Томин). К нему приезжали за советами и молитвой из многих уголков России…

В последнее время схиархимандрит Серафим тяжело болел. И все же в декабре и январе он смог дважды побывать в Андреевском монастыре в селе Андреевка Саракташского района Оренбургской области — 13 декабря, на престольный праздник, день памяти св. Апостола Андрея Первозванного, а также 2 января, в день памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского. 15 января, в день памяти тезоименитого святого Серафима Саровского, отец Серафим, будучи тяжело больным, в последний раз причастился Святых Христовых Таин…

И вот — скорбная весть: 20 января умер святогорец схиархимандрит Серафим… И все, кто знал его и любил, кто смог оставить на время житейские попечения, поспешили в Оренбург, чтобы проводить отца Серафима в последний путь.

«Где мир и любовь — там Бог»

Наместник Свято-Андреевского монастыря Оренбургской епархии игумен Евлогий (Савин):

— Наш монастырь вырос из небольшой иноческой общины, собравшейся вокруг схиархимандрита Серафима (Томина), и ютились эти восемь человек первоначально в его домике в г. Оренбурге, где находится домовая церковь в честь святого великомученика Пантелеимона.

Можно построить храм, можно построить келии и трапезную, но если не будут в обители возноситься теплые молитвы к Богу — суетен будет труд.

Нам повезло. Наш батюшка — схиархимандрит Серафим (Томин) — опытный в духовной жизни наставник. С пяти лет он при Церкви. В монашестве — более семидесяти лет. Крещен в самый день своего рождения — боялись, не выживет. Ныне прославленная в лике местночтимых святых преподобная Зосима Еннатская, Уфимская предсказала ему монашество и Афон.

Духовными наставниками отца Серафима были Архиепископ Андрей, князь Ухтомский, схиепископ Петр (Ладыгин), Митрополит Нестор (Анисимов), просветитель Камчатки.

Батюшка шесть лет был насельником Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря, был Благочинным. После неудачной операции, сделанной греческими врачами, отец Серафим был вынужден оставить Афон для дальнейшего лечения в Москве. На пристани он плакал, предчувствуя долгую разлуку. К нему подошел один старец-грек и сказал: «Отец Серафим, не плачь! Божия Матерь умолила Сына Своего, чтобы Господь послал тебе эту болезнь, и ты через нее открыл бы дивный афонский монастырь в России». Тогда (а это происходило в 1981 году) это казалось несбыточной мечтой…

10 сентября 1996 года Михайло-Архангельский храм передан в иноческую общину, которая была преобразована в Свято-Андреевский мужской монастырь. Священноархимандритом монастыря является Высокопреосвященнейший Валентин, Митрополит Оренбургский и Саракташский. Духовником монастыря все эти годы состоял схиархимандрит Серафим (Томин).

Начали мы с молитвы. «Главное — Богослужение, все остальное — приложение», — эта весьма часто повторяемая установка отца Серафима остается важнейшей для всей монастырской жизни — наряду с другой, не менее важной: «Храните мир и любовь. Где мир и любовь — там Бог».

Сегодня в нашем монастыре есть всё необходимое для нормальной жизнедеятельности.

Небольшой монашеский хор не только поет на Богослужениях, но и исполняет духовные канты и песнопения а-капелла или под аккомпанемент старинной фисгармонии. Она была передана в монастырь схиархимандритом Серафимом (Томиным), а ранее этот прекрасный инструмент принадлежал Свято-Успенскому женскому монастырю г. Оренбурга, закрытому безбожными властями в 1920-х годах.

С именем схиархимандрита Серафима связана целая эпоха, вместившая в себя и годы гонений, и возрождение веры, восстановление монастырей, воспитание нового поколения монашествующих.

Светлая память об отце Серафиме будет жить в сердцах многих и многих оренбуржцев. Царство Небесное батюшке Серафиму!

Старец, которого все знали

Наместник Покрово-Эннатского мужского монастыря Салаватской епархии Архимандрит Николай (Чернышев):

— Схиархимандрит Серафим отошел ко Господу в три часа ночи в воскресенье 20 января, на Собор Иоанна Предтечи. Мне позвонили в полпятого его духовные чада, и тут уже я стал звонить всем, кто, я знаю, почитал этого дивного батюшку. С утра о почившем уже молились во многих храмах, и сейчас о нем продолжается молитва.

Похороны были назначены на вторник, но мы приехали в Оренбург уже в понедельник, чтобы еще хоть немного побыть рядом с любимым батюшкой. Оренбургский Никольский кафедральный собор был полон. Отпевание утром 22 января совершил Митрополит Оренбургский и Саракташский Валентин в сослужении Епископа Бузулукского и Сорочинского Алексия и многих священников. Митрополит Валентин сказал проникновенное слово о жизненном пути старца Серафима, о том, как много сделал он для Оренбургской епархии. Прощались с усопшим очень и очень многие люди. Похоронили схиархимандрита Серафима в Андреевском мужском монастыре, который был создан в Оренбургской епархии по его инициативе и его трудами. И здесь было множество народа. Ведь это был старец, которого все знали! Отслужив литию, Епископ Бузулукский и Сорочинский Алексий сказал о том, что был духовным чадом батюшки Серафима (Томина) и многое делал по благословению старца. И вновь — прощание, гроб с телом схиархимандрита Серафима обнесли вокруг собора и захоронили.

Я по себе заметил: вот и когда мы в своем монастыре схимонахиню Рафаилу хоронили, мыслью, разумом понимаешь, что прощаешься в этой жизни навсегда, уже не придешь, не поговоришь, не услышишь родной голос, — но в то же время ощущаешь настоящий духовный праздник! Когда умирает простой человек, жалко видеть скорбящих родственников. Здесь у многих тоже я видел слезы, но в душе был свет духовного праздника. Мы провожали батюшку торжественными песнопениями и молитвами, добрыми словами, и слезы были благодатными. Лицо усопшего схиархимандрита Серафима было светлое, радостное, в ожидании скорой встречи с Богом. Человек, который столько лет и так ревностно послужил Владыке мира, готовился предстать пред Его очами…

Мы служили в разных епархиях: отец Серафим в Оренбургской, я в Уфимской. Так ведь старцы, такие, как он, они наперечет, и все их знают. Лет двадцать назад, наверное, мы с одним иеромонахом решили поехать к отцу Серафиму. Как это бывает: оделись в дорогу по-мирски, а священнические рясы положили в пакеты. Но к отцу Серафиму вошли уже в облачении, как положено. Он не видел, как мы были одеты в пути, но в разговоре словно бы между прочим, заметил:

— Да вот раньше, если монах выходил на улицу без подрясника, он должен был положить сто поклонов. А сейчас облачение для батюшек — как спецодежда. Идут в мирском, рясы в пакетах…

Мы с моим спутником чувствовали себя как два жулика, которых поймали за руку. Духовные очи старца были открыты, и он видел, что ехали мы в непраздничной одежде… Это его прикровенное вразумление сразу врезалось в душу.

Ну а потом отец Серафим очень многое сделал для прославления преподобной Зосимы Еннатской. Это же произошло не в один день. Много материалов было собрано для канонизации, и в ее житие вошел рассказ о том, как будущий афонский монах Серафим, а тогда еще просто мальчик Миша Томин был исцелен старицей. И в эти дни, когда мы вместе потрудились для прославления матушки Зосимы, отец Серафим стал особенно близок всем нам. Ко мне батюшка относился по-отечески. Как ни трудно ему было ездить в последнее время, только в 2012 году он три раза приезжал к нам в Покрово-Эннатский монастырь. Приезжал 1 марта, когда у нас мироточила икона матушки Зосимы. А последний раз — на освящение монастырского собора в ноябре. Все к нему подошли, всех он с любовью благословил. Про матушку Зосиму рассказывал со слезами на глазах.

Вечная память благодатному старцу схиархимандриту Серафиму! Не оставляй нас и в Царстве Небесном своими молитвами, дорогой батюшка!

«Кто теперь поругает и кто утешит…»

Настоятельница Марфо-Мариинского женского монастыря с. Ира Салаватской епархии игумения Серафима (Мишура):

— …Всю ночь мы были в Никольском соборе, у гроба батюшки, молились. Всю ночь священники, сменяя друг друга, читали Евангелие. Очень много народа приехало проститься. Множество машин стояло у храма. Я припала к гробу со слезами, просила прощения у батюшки, просила не оставлять наш монастырь молитвами, как при жизни всегда он молился за нас. В первые минуты, когда услышала о его кончине — мне позвонили в 5.20 утра в воскресенье — была даже какая-то тихая радость за него: слава Богу, отмучился. Он ведь так страдал последние годы… А тут стояла у гроба и не могла унять слезы: кто теперь меня поругает и кто утешит, кто отечески наставит, помолится за меня и сестер… Проводила его в последний путь до самой могилы в Андреевке, где батюшку похоронили у восточной стороны алтаря храма…

Отца Серафима я знала больше десяти лет, еще когда монастыря у нас в селе Ира не было, только обитель Милосердия. Протоиерей Виталий Чернышев (теперь он Архимандрит Николай) возил меня к отцу Серафиму, а потом и сама я с сестрами уже ездила к нему. Последние два года мы к нему не ездили, ему уже тяжело было принимать гостей. А перезванивались, со всеми праздниками поздравляли друг друга.

Отец Серафим умер в гробе своем простом деревянном, в котором последние годы спал, по древней монашеской традиции. А Митрополит Валентин, узнав о его смерти, привез ему красивый резной гроб, в котором батюшку Серафима и похоронили.

Осталась у меня память о батюшке не только в воспоминаниях. Он мне подарил резной афонский посох, эти дни я с этим посохом ходила в монастыре, укреплялась в скорби. В келье моей есть подаренная батюшкой Серафимом икона Божией Матери. Кто-то подарил ему эту вышитую бисером икону, а он — мне, у нас ведь с ним один День Ангела…

Жалко, конечно, очень жалко, что старцы уходят. Так тяжело без них… Одно утешение: там, у Престола Господня, они с новой силой молятся за нас. И я уже чувствую эту горячую молитву батюшки Серафима.

«Помню, помню…»

Руководитель самарской службы «Паломник», кандидат медицинских наук Екатерина Викторовна Арутюнян-Хохлова:

— Батюшка Серафим привел к Богу нас с мамой, Валентиной Петровной Хохловой. Мама говорила: наше Православие началось с поезда. И это было на самом деле! Когда в марте 1993 года мы с мамой ехали в Оренбург, не могли и подумать, что благодаря этой поездке жизнь наша полностью переменится. Ну что там ехать-то — каких-то полтысячи километров, несколько часов пути…

В одном купе с нами оказался какой-то седовласый батюшка. Он тогда вернулся с Афона и ехал из Москвы в Оренбург, на свою родину. Батюшка очень сильно болел. А тогда же было модно лечиться у экстрасенсов, со всеми проблемами идти к ним. И мы спрашиваем: «А что вы не обратитесь к экстрасенсам?». Но батюшка ответил, что никогда не станет к ним обращаться:

— На все воля Божия! Я Богу помолюсь — и если будет на то воля Господня, мне станет легче.

Он говорил о таких вещах, о которых ни мама, ни тем более я, девчонка-подросток, и не задумывались. На все наши вопросы у него были ответы — простые и ясные. Когда мы приехали в Оренбург, не хотелось расставаться с удивительным попутчиком. И батюшка Серафим пригласил нас к себе домой. Но я уже перед поездкой не очень хорошо себя чувствовала, а в пути совсем разболелась и потому осталась в гостинице, а мама и двое наших попутчиков пошли к батюшке. И первый его вопрос был: «А где Катя?». Узнав о том, что я лежу с высокой температурой, он помолился, и по его молитвам я выкарабкалась из болезни.

Через несколько дней подошел Великий пост — и я пошла на первую в своей жизни Исповедь и причастилась в Покровском соборе. Еще не знала толком, как надо готовиться к таким великим Таинствам. Принимавший Исповедь священник спросил: «Ты постилась?» — да, говорю, постилась. Я же с утра ничего не ела — вот и думала, что это и есть пост… Но было положено начало — по молитвам старца.

Из Оренбурга мы вернулись другими людьми. Что удивительно, я почему-то сохранила как реликвию билет от той поездки, он и сейчас где-то лежит у меня среди дорогих для души вещей. В Самаре открылось духовное училище, впоследствии оно было преобразовано в семинарию. Уже в сентябре 1993 года мы с мамой стали активными прихожанками храма в честь преподобных Кирилла и Марии при училище. Мне еще и 14 лет тогда не исполнилось. Как ни странно, я приходила в приемную комиссию духовного училища, просто во славу Божию помогала принимать документы, почему и знала всех тогдашних мальчишек-абитуриентов, которые теперь уже — священники…

В один такой день я бегу в духовное училище, забегаю на второй этаж — и вдруг какая-то необыкновенная тишина. Вместо того, чтобы работать, все сидят за столом. Во главе стола сидит какой-то человек в монашеском облачении (разглядеть, кто это, я не успела), и напротив него единственное свободное место. Я плюхнулась на этот стул и… — да это же отец Серафим!.. Я разрыдалась и не могла остановиться. Меня удивленно спрашивали: «Катя, ты чего?..». А я ничего не могла ответить, только неудержимо рыдала.

Батюшка Серафим поднялся, ему пора было уезжать на вокзал, и все стали подходить к нему под благословение. И я, вытирая слезы, подошла к нему, спросила: «Батюшка, вы меня помните?». Он что-то ответил, но я сквозь рыдания не расслышала его ответ. Отошла в сторонку. Алеша Летуновский — теперь он диакон Антоний, близкий нашей семье человек, мы с ним в духовном родстве по крестникам — шел позади меня. Видя, что я не могу успокоиться, Алеша подошел ко мне. Сказал, что батюшка ответил мне: «Помню, помню». Я пошла умыть заплаканное лицо. Возвращаюсь, а у меня на столе лежит железнодорожный билет «Оренбург — Самара». Откуда он, зачем здесь лежит? «А это тебе отец Серафим передал, сказал: Катя знает, что это…»

Значит, он действительно помнил о том, как мы все вместе ехали в Оренбург! И эти слова: «Помню, помню», — были не дежурным ответом, лишь бы успокоить расплакавшуюся девчонку. Он действительно все это время помнил, молился о нас! И еще я поняла, что батюшка откуда-то знает, что я сохранила свой билет… Хотя откуда он мог это знать?

Мы с мамой стали заниматься организацией паломнических поездок. Конечно, мы много рассказывали про удивительного батюшку Серафима (Томина). Говорили о нем и в одной из самых первых своих паломнических поездок 1996-го года. Двое паломников со своими семьями уехали тогда к отцу Серафиму и стали его духовными чадами.

Для нас схиархимандрит Серафим (Томин) стал тем человеком, который направил нас на верный, спасительный путь в жизни. Его молитвами мы ушли от всяких мыслей, которые были набекрень, и в Православии утвердились. Я всегда чувствовала его молитву. Хоть мы с мамой никогда больше его не видели, мы твердо знали, что у нас есть молитвенник в Оренбурге.

Этот светлый старец всегда будет в моей памяти!

Величина духовная!

Монахиня Маргарита (Сошникова), г. Самара:

— Отец Серафим — это величина духовная! Он умел сказать что-то очень важное как бы между прочим. Когда я была у отца Серафима последний раз, он мне сказал: «Ты думаешь, это мой дом? Нет, это домик Андреевского монастыря…» И я поняла, что не нужно в этой жизни прилепляться к земному, свой домик отдала Оптиной пустыни.

Несколько раз я ездила к отцу Серафиму, пока здоровье позволяло. Прикладывалась и к частице мощей святого Апостола Андрея Первозванного, когда ее привозили в Россию со Святой Горы Афон.

Он еще в 2002 году мне предсказал монашество. Мы приехали к нему с игуменом Антонием (Гавриловым) из Оптиной пустыни и сестрой отца Антония Надеждой. Батюшка нас помазал афонским елеем да и говорит мне: «Вот если ты вот так сердце повернешь — монахиней будешь». Я только засмеялась: какая из меня монахиня! Да я и сейчас, хоть и в постриге, какая уж монахиня — в миру живу… Но все же слово старца сбылось. А перед этим монашество мне предсказал и ташлинский батюшка, протоиерей Николай Винокуров. Он тогда угощал нас с отцом Антонием за праздничным столом и сказал: «А монахине — молочка!». Мы оборачиваемся, ждем, что подойдет какая-то монахиня, но отец Николай показал на меня: «Вот же она, монахиня…».

Когда приезжала к отцу Серафиму, я еще неплохо видела. Но он обмолвился: «Вот ослепнешь…». И предупреждал: «Осторожно, здесь порожек…». Уже потом я ослепла. Теперь, слава Богу, опять вижу — операцию сделала. Но мне предсказал, что я потеряю зрение, схиархимандрит Серафим.

Поехать к нему на похороны я не смогла. Молюсь о батюшке здесь, в Самаре.

«Никого не бойся! Только Бога!»

Мария Андреевна Зайцева, г. Москва:

— После кончины Митрополита Оренбургского Леонтия его духовные чада, оставшись без духовного окормления, постепенно перешли к схиархимандриту Серафиму. И батюшка своей очень любящей душой пригревал всех, кто приходил к нему с грустью о том, что осиротели без Владыки Леонтия.

Я тогда оказалась в Оренбургской епархии. Мои предки жили в казачьей станице Кардаилово Илекского района, я корнями была связана с Оренбуржьем. В 1998 г. Владыка Леонтий благословил восстановить в Кардаилово храм Покрова Пресвятой Богородицы. И я собиралась посильно участвовать в восстановлении храма, но получилось иначе. В 1999 году Владыка Леонтий умер, а мне оставил все нужные телефоны — архитектора, строителя… И мы в течение почти пятнадцати лет очень активно продолжали восстанавливать храм.

А батюшка Серафим, образно говоря, стоял на страже работ по восстановлению храма. Подсказывал, что и в какой последовательности надо делать. Начали мы с колокольни, потом четверик стали восстанавливать. Так что батюшка Серафим не только молитвами своими помогал в восстановлении храма.

Ну а первая наша встреча с батюшкой Серафимом произошла так. Мы стояли у здания Оренбургской епархии, ждали Владыку Леонтия. И тут подошли мои родные, я очень обрадовалась — давно не видела племянника, обняла его и расцеловала. Смотрю, на верхней ступеньке лестницы внутри епархиального здания стоит кто-то большой в темном подряснике и грозит мне указательным пальцем: «Никогда не целуй мужа при людях!». Я растерялась: «Батюшка, это не муж мне, а племянник!». Но отец Серафим преподал мне урок на всю жизнь. Я теперь стала очень осторожной в обращении с мужчинами, и руку первой им не подаю. Оказывается, только мужчина может проявлять инициативу в обращении с женщиной, а нам во всем подобает скромность. И чтобы сказать об этом мне, незнакомой тогда женщине, батюшка Серафим забыл о своих больных ногах, поспешил выбежать на лестницу…

Он был очень внимательным к духовной жизни. Очень строг во всем, что касается выполнения церковного устава. Даже когда мы просто разговаривали, если кто-то позволял себе вольность, он обрывал разговор: «Так нельзя!».

И в то же время это была такая любящая душа!.. У меня были расстреляны два дедушки и дядя, у них была одна фамилия — Нестеренко. По этой фамилии их и находили сотрудники НКВД. Многие родственники прошли тюрьмы и ссылки.

Когда я показывала фотографии своих убиенных родных и рассказывала о них, батюшка Серафим плакал о них, как будто это были самые близкие и дорогие ему люди. Никто из моих родственников так не плакал о них. И это не было притворством, все шло от души. Батюшка принимал к сердцу эту боль, и слезы так и лились по его лицу.

Он очень старался, чтобы мы дружили между собой. Дал мне телефон Надежды из Бреста, и я по его благословению позвонила ей: «Надежда Павловна, если приедете в Москву и вам негде будет остановиться, приезжайте ко мне — считайте мой дом своим, он всегда открыт для вас!..».

Есть в Оренбурге у меня знакомая, на двадцать лет моложе меня, Надежда Васильевна. И нас крепко подружил батюшка Серафим. Он говорил нам: «Вы — мама, а вы — дочь!». И теперь уже много лет мы с Надеждой друзья. Мы всегда помним эти слова любимого батюшки. Он везде стремился нести добро.

Однажды, это было утром 4 августа, мы собрались поехать на место явления Табынской иконы Божией Матери. Звоним батюшке: благословите в паломничество! Но он вдруг строго: «Немедленно ко мне!» — и мы всей компанией, 7 человек, приехали к нему. А у него в келье, оказывается, большая святыня — косточка святой равноапостольной Марии Магдалины! И мы приложились к частице ее мощей в день памяти Марии Магдалины. А батюшка сказал: «Вы едете в Табынь — передайте матушке Иоанне эту частицу мощей!». И стал оглядываться, во что бы завернуть святыню. Тут я дерзновенно предложила: «Батюшка, у меня с собой футляр от очков. Может быть, в него можно положить?»

И, надо же, какое чудо Господне! — батюшка положил частицу мощей святой Марии Магдалины в мой футляр и передал его прямо в мои руки! Я, грешная и недостойная, держала в своих руках эту реликвию, прижимала к своей груди! Батюшка предупредил, чтобы я никому не давала ее ни на минуточку, только матушке Иоанне!

Еду я к Святым ключам, с волнением думаю: смогу ли найти матушку, я же ее не знаю. Подошли мы к воротам монастыря, а навстречу нам идет женщина в простом монашеском облачении. Я спрашиваю: «Как бы нам найти матушку Иоанну?» — «Это я…» — ответила монахиня. Вот ведь как получилось: она сама вышла встречать великую святыню!

Простите, что я так волнуюсь — я лично все это пережила и сейчас с трепетом рассказываю…

В Подмосковье живет игумен Антоний (Семкин). Он был студентом Московского авиационного института, был тогда даже некрещеным, звали его Александром, а друзья звали — Сашка. И вот этот Сашка ехал в поезде и оказался в купе напротив батюшки Серафима. И батюшка его просто взял за руку и водил по Киеву, по храмам. Отец Серафим тогда участвовал в возрождении Киево-Печерской Лавры. А потом отец Серафим окрестил Александра. И так его душа загорелась, хоть сейчас в монашество! Но батюшка благословил закончить институт, а потом уж принимать постриг. Сейчас игумен Антоний восстанавливает огромный Успенский собор в Добрынихе Домодедовского района.

Батюшка Серафим создал не просто монастырь, первый в Оренбургской епархии мужской монастырь, но устроил в нем все по строгому афонскому уставу. И — вы же были у него в доме — в келье у него был Афон. Любимые афонские святые были с ним в иконах и частицах мощей. Теперь в этом доме в час дня каждый день служат панихиду по любимому батюшке монахи Свято-Андреевского монастыря.

А в селе Кардаилово в Покровском храме, построенном под его руководством, идут службы. И я всей душой благодарна батюшке за это!

Оренбург опустел для меня без батюшки. Может быть, пройдут эти 40 дней и станет полегче. Но сейчас очень тяжело, очень грустно!

Батюшка Серафим говорил мне:

— Никого не бойся, только Бога! — и я передаю от батюшки вам этот наказ.

Никого не бойтесь, только Бога!

Наставление схиархимандрита Серафима (Томина)

— От сотворения мира еще никто не родился, чтобы жить, мы все рождаемся к смерти. Вот эту тайну мы забываем. Для чего я рожден? А мы: вот это я сделаю, вот то… Строим планы безумные. Не думаем, что за плечами смерть с косой.

Мы родились к смерти, умрем к жизни, а к какой жизни умрем, зависит от нас. Если будем исполнять заповеди Божии, спасемся. Не будем — получим вечную муку, ад. Что такое вечность? Только начало, а конца нет. Если бы мы помнили, зачем родились, никогда бы не грешили.

…Вот так, дорогие мои, украшайте себя терпением, Духом Святым. Самое главное, пока ножки ходят, не пропускайте ни одного Богослужения. Ударят в колокол — иди.

Помните, для чего мы родились. Господь от нас скрыл час смерти. А почему скрыл? Потому что мы должны каждый день и час быть готовыми, что Господь нас призовет. Молиться и каяться, оберегаться от греха. Спасайтесь о Господе!

Из очерка «У святогорца Серафима», 2006 г.

Подготовила Ольга Ларькина