‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Батюшка из Царевщины

Настоятелю Христорождественского храма самарского поселка Большая Царевщина протоиерею Владимиру Назарову исполнилось 60 лет. Служение в Церкви он начинал как реставратор храмов и икон…

Для протоиерея Владимира Назарова Рождество — еще и престольный праздник.

Настоятелю Христорождественского храма самарского поселка Большая Царевщина протоиерею Владимиру Назарову исполнилось 60 лет. Служение в Церкви он начинал как реставратор храмов и икон…

«Никуда я не уеду!»

— Гражданин Назаров?

Художник обернулся. В храм, где он реставрировал иконы, вошли три милиционера. Один, судя по всему, главный, стоял впереди. Смотрел суровым взглядом.

— Пройдемте!

Куда, зачем, за что арестовали? — Назарову не объяснили. Не дали ни переодеться, ни хотя бы отереть испачканные краской руки. Под конвоем повели через весь Бугуруслан, как преступника. Привели в райком, к секретарю. Тот смерил брезгливым взглядом: измазанная красками спецовка и брюки — маляр со стройки, да и только!

— Ты что здесь делаешь — как тебя, Назаров, что ли? Нам святых рисовать не надо! Уезжай отсюда!

А молодой художник заупрямился:

— Никуда я не уеду. Я в гости приехал, у меня в Бугуруслане родственники.

— Я тебя по-хорошему предупредил. Даю три дня, если не уедешь — будет плохо.

Назаров не уехал. Он должен был закончить работу в храме, который реставрировал, — и закончил. Больше за ним не приходили, но неприятно было жить с гнетущим чувством: вот сейчас опять придут, заломают руки — и в кутузку…

Колокольня на болоте

По первой своей, мирской профессии протоиерей Владимир Назаров — художник. Работал художником-оформителем, но душа тянулась к чему-то более светлому, нежели плакаты «Слава КПСС!». И когда познакомился со священником Петром из Бугуруслана, с радостью принял его предложение заняться реставрацией храма. Довелось реставрировать и храм на родине управлявшего в то время Куйбышевской епархией Архиепископа Иоанна (Снычева — впоследствии Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского), в оренбургском Сорочинске.

— Храм деревянный, покосившийся, он стоял на болотистой почве, — вспоминает отец Владимир. — И колокольня покосилась, в болото уходит. Колокола тяжелые висят. Стояла колокольня на четырех дубовых сваях. Мы обшивку сняли, и я вижу — столбы-то гнилые. Ткнул ломом — а он насквозь прошел! Но там же рядом огороды, и если колокольня упадет, то она или дом разрушит, или кого придавит. И я в ужасе: только бы ветра не было, завалит колокольню! Эти три дня, пока мы ставили рельсы, бетонировали, укрепляли, и потом по этим рельсам саму колокольню домкратами поднимали, так и молились: хоть бы ветра не было! И Господь уберег — дни стояли тихие, без ветра.

…Я вообще-то техникой увлекался. С детства ходил в авиамодельный кружок, в судомодельный. Ходил в кружок баянистов, потом на гитаре учился играть. В туристический кружок ходил, даже в акробатический. И навыки, которые я в детстве получил, мне потом очень пригодились.

После школы мать толкала: иди в институт, иди! Но так получалось, что как только в институтах приемные экзамены, меня клали в больницу. То желудочное кровотечение, то еще что-то… Не допускал Господь. А потом мать увидела объявление о наборе в художественное училище.

— Ты хорошо рисуешь, попробуй поступить!

И поступил сразу. Потом однокурсники удивлялись: как это я так легко поступил. «Мы-то с третьей попытки прошли…»

Я на четырех работах работал. Домой приходил часа в 2-3 ночи. Надышишься красками, ацетоном… Отец Петр мне говорил: переходи в храм работать! А я сомневаюсь: ну как это — время нестабильное, гонения на веру. А в миру платят неплохо. За три заказа мне обещали пять тысяч — на эти деньги можно было машину «жигули» купить. Но заплатили всего пятьсот рублей. Обманули!

Мы втроем работали, и всех троих обманули. Мои товарищи удивляются: «Раньше такого не было. А с тобой — сразу обманули!» Я тогда и ушел в Церковь работать, реставрировать храмы. Видно, так Господь устроил, чтобы я скорее определил свой выбор.

Отец Петр познакомил меня с Владыкой Иоанном, сказал ему: «Можете этому человеку доверять, как мне!». В это время в Самаре был пожар в кафедральном Покровском соборе — сгорели иконостас, престол, жертвенник. После пожара мы всю эту золу выгребали, а потом я занялся реставрацией. Стал ходить в храм не только на работу, но и на Богослужения. Владыка Иоанн это приметил, благословил стать иподиаконом. И семь лет я был у Владыки иподиаконом.

Молитва Владыки Иоанна

Владыка Иоанн два раза мне не давал благословения жениться: «Ты подумай, подумай! Может, целибатом будешь служить?» — «Нет, Владыка, я решил уже!». Потом я спрашивал у секретаря Епархиального управления Андрея Андреевича Савина, почему Владыка мне не сразу дал благословение. «Да он же тебя хотел своим келейником поставить, а ты женился!»

Тогда Ульяновск и Куйбышев были в одной епархии, и мы с Владыкой ездили и в Димитровград, и в Ульяновск, и по нашей Куйбышевской области ездили. Время было интересное. Я работал художником и в Ульяновске, и в Заплавном, и в Кинель-Черкассах, и в Сызрани. В Кинель-Черкассах к нам приходила Мария Ивановна Матукасова, будущая схимонахиня. Уже тогда говорили, что она прозорливая старица, молитвенница. Она нам конфетки приносила. Смотрела, как мы работаем, и все приговаривала: «Хорошо, хорошо!..». И когда меня рукополагали в дьякона в Кинель-Черкассах, Мария Ивановна как раз в храме была.

А было так.

Я и художником хочу быть, и в храме служить тянет. Раздирает на части. Владыка говорит:

— Не спеши. Пойдем Царским путем. Куда сильнее потянет, так и решим.

Потом время пришло — не хочу рисовать, все из рук валится…

Владимир Назаров тогда очень серьезно заболел. Он еще мальчиком сильно болел, из-за этого впоследствии не взяли в армию. Однажды, когда было уж очень тяжело, отец взмолился: «Господи, или исцели его, или уж забери к Себе, чтобы не мучился!». И Владимир пошел на поправку.

И вот теперь — совсем плохо… Родных уже предупредили — готовьтесь к похоронам. Андрей Андреевич Савин узнал об этом и сказал Владыке Иоанну: «Владимир умирает». И после горячих молитв Владыки больному сразу стало ощутимо легче.

Однажды во время болезни Назаров спросил врача:

— Доктор, скажите, у меня будут какие-то осложнения?

Врач посмотрел с недоумением и расхохотался:

— Осложнения?! Не-ет, осложнений не будет!

— И только потом я понял, над чем он смеялся, — говорит отец Владимир. — Ну представьте себе: лежит наполовину покойник и спрашивает об осложнениях. Какие осложнения? Помер — да и только!..

Его показывали студентам-медикам, как чудо: человек чуть не с того света вернулся. Погрузят на носилки — и в аудиторию. В конце концов, больной категорически отказался от этих показательных сеансов.

Подрясник Архиепископа Иоанна

Когда Владимир Назаров после тяжелой болезни пришел к Владыке, он поблагодарил за молитвы и попросил: рукоположите!

— Но ты же слишком слаб. Если станешь священником, больше года не проживешь!

— Благословите хоть год прослужить!

— Ну если так — благословляю!

Храм в честь Рождества Христова в Царевщине.

— Рукоположил меня Владыка в дьякона, — продолжает рассказ батюшка, — и я целый год, будучи дьяконом в Покровском соборе, доделывал реставрационные работы и одновременно еще и восстанавливал храм в Курумоче. В Курумоче весь день работаю, потом на мотороллере лечу в Покровский, весь в краске; переоблачаюсь и иду служить. А у меня ничего не получалось. Ну как же: от станка — и сразу в алтарь! Владыка мне говорит: «Тебя придется долго учить — как медведя танцевать!».

Год прошел, я по-прежнему дьякон. Владыка молчит. И вдруг однажды:

— Готовься, послезавтра рукополагаться. Подрясник бери, и будешь рукополагаться.

— Владыка, а у меня нет подрясника.

— Как это — нет? За год не удосужился подрясник себе пошить?

— Да ведь вы же, Владыка, молчите — вот я и жду, ничего не делаю!

— Ладно, я тебе свой подрясник отдам.

И я рукополагался в зеленом подряснике Владыки Иоанна. Он мне его подарил, и так этот подрясник у меня все эти годы и висит…

И уже сколько лет я служу у престола, и троих детей с матушкой Татьяной вырастили, все — по милости Божией! Старший сын Михаил уже десять лет как священник. Служит в Старой Бинарадке. И дочери, как и матушка, регенты.

Царская высота

Храм в Царевщине стоит у самой дороги. Красивый, строгих классических форм — словно с брегов Невы, из Петербурга перенесен к подножью Царева кургана.

— Храму в 2013 году исполняется 180 лет. История его очень загадочная, — задумчиво говорит отец Владимир. — Кто был инициатором его строительства? — следы все перепутаны. Считается, что храм был построен помещицей Дашковой в память о ее супруге, бывшем министре юстиции России. Однако Дмитрий Васильевич скончался в 1839 году, когда храм уже шесть лет как был построен. Есть предположение, что храм был построен по тайному распоряжению Императора Александра I. В 1824 году он побывал в этих краях, поднимался на курган… А через год Россию всколыхнула весть о скоропостижной кончине Государя. Но через некоторое время в Сибири появился таинственный старец Федор Кузьмич, в котором многие узнали якобы скончавшегося Царя. В наши дни тобольский старец канонизирован Православной Церковью как местночтимый святой.

— Не от приезда ли Царя Александра Павловича пошли названия Царев курган, Царевщина?

— Так ведь и Царь Петр I был на кургане и даже поставил на нем деревянный крест. Но дело в том, что этот курган — господствующая, «царская» высота этой местности. И еще одно историческое событие могло дать такое название. У слияния рек Сок и Кондурча в 1391 году была битва Тамерлана с Тохтамышем, и Тамерлан на этом кургане праздновал победу. Весь курган сверху донизу застелили парчой, и он светился золотом, как роскошная царская шапка. И вот на этой золотой «шапке» они пировали почти месяц, пока любимая жена Тамерлана не разогнала пир…

Храм у большой дороги

Позднее на Царевом кургане был смотровой пункт местной разбойничьей вольницы. От нынешнего Тольятти — тогда Ставрополя — и вплоть до Самары все обозревается с этого кургана. Волга тогда не была такой широкой, какой стала из-за водохранилищ, и Сок тек по-другому, и где-то здесь же была другая река, которой теперь уже нет. А на старинных картах эта река обозначена. Разбойники жили в Царевщине. Они смотрят — судно: сбегают с кургана и грабят ладьи. Петр Первый был так разгневан этими разбоями, что издал Указ снести с лица земли Царевщину. Но этим его планам помешала война со шведами. Иначе здесь не было бы сейчас Царевщины.

Здесь издавна жил вольный люд. За Волгой кончалась Российская Империя, начиналось гуляй-поле. Сюда высылали преступников.

Именно Царевщина была центром нашумевшей Старо-Буянской республики в ноябре 1905 года. Был какой-то поселковый сход, и вдруг залетает баба с пистолетом за кушаком: «Бабы! Буянские мужики наших бьют!..» И все подхватились, бросились в схватку.

— Правда ли, что в этой церкви венчался декабрист Иван Анненков со своей Полиной Гебль?

— Нет, это всего лишь одна из легенд. Они венчались в Сибири, в Чите. А в Царевщине отбывал ссылку и похоронен у алтаря нашей церкви декабрист Алексей Васильевич Веденяпин. Очень образованный человек, он служил управляющим у Дашковых. В этой церкви его отпевали в 1847 году.

Здесь раньше стоял деревянный храм 1704 года, потом он сгорел, и на этом месте в 1833 году был построен уже каменный. Видимо, и старый был освящен тоже в честь Рождества Христова, каких-либо других названий я не встречал. И когда мне говорят, якобы в нашем храме венчался Степан Разин, этого просто не могло быть, не совпадают даты. А в том деревянном — вполне могло. Есть такое предание, что священник отказался венчать разбойника, и тогда батюшку тут же, в алтаре, зарезали, остальных служителей храма по приказу Стеньки живыми закопали в землю и уже сами слепили кощунственно-самочинный «обряд венчания».

Первые прихожане нашей восстановленной церкви были приезжими. Переселенцы или из Буяна, Бинарадки, из окрестных сел. А в коренных жителях, чьи предки были разбойниками, вера была убита из поколения в поколение. Да, в селе был храм. Но веры глубокой не было! Иначе они бы не были разбойниками.

В Новом Буяне в 30-е годы ХХ века была подземная церковь — такая вера сильная была, что они даже в землю закопались, чтобы молиться Богу. В лесу росло дерево с большим дуплом, через которое сделали ход в глубокое подземелье, где устроили церковь… Кто-то их «заложил». Их тогда всех оттуда вывели и расстреляли.

В Царевщине о таком и не думали. Не стало церкви — и не надо. Отношение к вере было нигилистическое. Священникам приходилось спорить, убеждать. Ну не мирное село было!..

И когда я увидел, что в церковь ходят одни пришлые, я стал разговаривать с местными жителями. Один разоткровенничался и говорит: батюшка, ты нас не трогай, мы поколение пропащее, погибшее. Ты детьми занимайся…

Я-то думал, что через взрослых в церковь придут дети, а раз не получилось, решил сделать по-другому: я через детей вас приведу. Придут дети — и вы придете, куда денетесь!..

Протоиерей Владимир Назаров у икон «Взыскание погибших» и «Неупиваемая Чаша».

В общем-то, так и произошло. Стали мы заниматься детьми, тут и взрослые потянулись. Начали смотреть, как мы живем, как что. Со временем люди как-то отмякли сердцем и решили, что церковь благо несет для села. Даже милиция стала замечать, что как только храм открылся, преступность начала постепенно снижаться.

Я сначала горевал, что храм стоит у самой дороги: машины гудят, шум такой! А когда шли сорокатонники белазы, стены дрожали и стекла в окнах звенели, ходуном ходили. Но потом все заглохло, камазы-белазы перестали тут ходить, стало спокойнее. И дорогу немного отодвинули.

Но ведь и в том, что дорога у самой церкви, есть плюс. Народ прямо из автобуса — и в храм. Идти далеко не надо, для ленивого человека это благо!

Я когда в 1989 году сюда пришел, здесь была разруха. Окна выбиты, полы из толстенных плит разворочены, сверху слой жуткой грязи и мусора. Ни света, ни газа, ни воды, ни отопления. Мне отдали храм поздней осенью, уже начались морозы. Мы — что: затянули окна целлофаном в два слоя, поставили солярочную печь, в храме стало потеплее, 2-3 градуса тепла. И при этой температуре мы начали храм восстанавливать, штукатурить. Ну какая была штукатурка? Сейчас вот каюсь: качество не то, а куда было деваться? Ни денег, ни материалов не было, а цены растут каждый день. И я тогда покупал ящиками любую краску, пока не подорожала, вез на склад. Потом же все втридорога покупать придется.

Как-то приходит к нам глава поселкового совета, зашел, руки в боки, и спрашивает: ну что — когда служить-то будешь?

— Весной.

А тут грязь, копоть, работы непочатый край. У него лицо вытянулось, он посмотрел на меня как на сумасшедшего, только что у виска не покрутил.

— Фантазер! — только и сказал.

Но мы действительно весной уже служили. Перед Пасхой или на Пасху уже был первый молебен. Мы уже и полы настелили, и даже побелили. А на Троицу — почему мы и устраиваем Троицкий фестиваль — мы уже на Троицу первую Литургию служили!

«Ваше Святейшество, освятите!..»

В наш храм в разное время в ходе своих Самарских визитов два Патриарха приезжали: осенью 1999 года Святейший Патриарх Алексий II, а в октябре 2008 года Митрополит Кирилл — ныне Патриарх Московский и всея Руси.

— Патриарх Алексий заезжал в Царевщину из аэропорта по дороге в Самару?

— Да. И я попросил его: «Ваше Святейшество, освятите место под колокольню!» Патриарх отказался: этого нет в регламенте. Я опять: на это же не так много времени надо… Вижу, Владыка Сергий недоволен. Нет времени, надо ехать! Тут я и говорю: «Ваше Святейшество, я же Ваш Архиерейский посох держал, когда Вы первый раз, еще Митрополитом, приезжали в Самару!» И рассказал, что был тогда иподиаконом Владыки Иоанна и мне было доверено держать посох Святителя. Патриарх задумался: «Тебя я не помню, но что было такое — да, припоминаю. Ну — давай, несите кропило и святую воду, освятим!..»

Святейшего ждут в Самаре, время расписано по минутам, а я такое учудил! Но что делать — пошли, пробились через толпу народа, Патриарх освятил место строительства колокольни. Конечно, в этой суете и охрана его не смогла пробиться. И выйти оттуда уже невозможно, народ сдавил со всех сторон, все кидаются к Патриарху за благословением. Патриарх мне говорит: «Как ты завел нас сюда, так и выводи!».

Вывел… Зато после этого освящения колокольню очень быстро построили!

Неожиданная помощь

Когда меня сюда назначили, думаю: как я буду служить? Боже, как я буду служить?!. Долгов перед епархией — недоконченных реставрационных работ — столько, все ведь надо завершить, и сам-то я в Богослужении новичок. И вот за неделю до того, как начать службы, мне Владыка Иоанн дает в помощники… протоиерея! Протоиерея Сергия Мысина, который потом уже принял постриг, стал иеромонахом Рафаилом, умер иеросхимонахом Михаилом. И вот он, конечно, очень помог. Он и мою матушку выучил, она стала регентом. И меня натаскал.

— Его к вам прислали вторым священником?

— Он был тогда в запрете (потом-то с него запрет сняли, конечно). Я — начинающий иерей, и протоиерей со стажем у меня псаломщиком… Такой вот Промысл Божий! Отец Сергий был человек-оркестр и человек-энциклопедия! Если надо, один вместо хора споет. Сам поет, сам читает, сам следит за порядком службы. Он был отличником в семинарии и все знал до тонкостей.

Господь ведет человека по жизни. Раз — и прислал протоиерея. Для того, чтобы отец Сергий пришел ко мне на помощь, он, видно, должен был попасть под запрет… Полгода он был в нашем храме. Потом его разрешили, он опять стал служить как священник, но вот такой удивительный момент был.

— Дал ему Господь и пострадать, и поскорбеть…

— …и помочь!

— Отец Василий Веселов — ныне иеромонах Спиридон — сразу с вами служил или потом уже пришел на помощь?

— Нет, отец Василий служил тогда дьяконом в Курумоче. Он раза три просил меня взять его в нашу церковь. Я сказал: хорошо, возьму. Но только ты без моего благословения отсюда уже не уйдешь никогда! Будешь здесь служить до конца своих дней. Потом он несколько раз порывался — наверное, со мной трудно, я человек видите какой, — но как-то я уговаривал его и он оставался. И так и служил все эти годы. Сейчас уже на покое, принял монашество, но остался в Царевщине. Такой мирный, тихий, мы с ним никогда не ссорились. Может, он мной и был недоволен, но я им — никогда. Как-то приезжал к нам один священник из Оренбурга и говорит: «Ты же с ангелом служишь! Это же не батюшка — ангел Божий!» — «Ну, наверное…» — говорю.

Лагерь на дебаркадере

Вернемся к нашим овцам… Я же решил привлечь людей в храм через их детей. Но в одной только воскресной школе детям скучно. Что же мне с ними — хороводы вокруг храма водить? Надумал сделать Православный детский лагерь.

Денег нет, и надо храм восстанавливать, и все дорожает каждый день. Но делать-то что-то надо!

Я был мечтатель, фантазер… И до сих пор таким остался… Приглядел — на том берегу Волги, на Проране, стоит дебаркадер. Эх, думаю, как бы и нам вот такой! На «омике» плавал вокруг него, плавал и все думал: как же к нему подступиться?

Приезжаю к тогдашнему владельцу. А у него уже и покупатель есть на дебаркадер. Но мне-то нужнее: для детей!

— Ну ладно, — говорит. — Что дашь?

— Сто тысяч, больше просто нет.

— Да он же во много раз дороже стоит!

— Знаю. Но детям же…

Протоиерей Владимир Назаров обсуждает с художником Александром Иванкиным эскиз новой иконы.

Он рукой махнул: ну ладно, забирай!

Мы площадку под дебаркадер бульдозером расчистили, нивелиром выравнивали прямо до сантиметра! Он же не рассчитан на то, чтобы на земле стоять. Чуть бугорок — и ломается, как хрусталь. Все готово, надо буксиром заводить сюда дебаркадер, а воды слишком мало. Но неожиданно, без какой-либо нашей просьбы, ГЭС открыла шлюзы. И за день вода поднимается на метр! Благодаря этому притоку воды дебаркадер был доставлен на новое место. Отремонтировали — он весь гнилой был. Обшили его сайдингом, крышу перекрыли, провели отопление. Завезли кухонное оборудование. На дебаркадере вместе с воспитателями размещается 50-55 человек.

Нашлись энтузиасты, стали мы заниматься с детьми. Купили палатки, резиновые лодки, лодочные моторы. Два раза сплавлялись на лодках вниз по Соку. Причаливали к берегу — тут и костры, и уха… Выезжали с ночевой на Молодецкий курган. Палатку брали, лодку. Катал детей на лодке по Жигулевскому морю. Почти каждое лето нанимаем автобус и вывозим весь лагерь по святым местам: Казань, Санаксары, Дивеево, Троице-Сканов Наровчатский монастырь… У детей такие впечатления: ходили, смотрели в Наровчате подземные кельи, в которых отшельники жили. И помимо больших поездок мы еще летом выезжаем на автобусе: в Тольятти, Ташлу, по самарским храмам.

Скучать им мы не даем. То едем на Грушинский фестиваль, то встречи с знаменитыми людьми — певцами, актерами, спортсменами, еще что-то интересное. Кружки — и гончарный, и танцевальный, и поделки разные делают…

На Большом костре каждый ребенок имеет право высказаться, что ему нравится, а что — не так. Играют на гитарах, поют песни. В конце смены ставят концерт, спектакли. В последний раз был такой концерт — по жизни Царственных Страстотерпцев — слезу прошибло! Девочки, игравшие Великих княжон, были совсем как принцессы. И платья красивые, и лица благородные, и рассуждения. Они все это пережили.

Кто хоть раз был в нашем лагере, просятся еще. В начале заезда скучают по дому — как без этого! Через день-два родители приходят, дети на них и внимания не обращают. А в конце смены и уезжать не хотят. Слезы, обмен адресами, номерами телефонов…

Один благотворитель привез в наш лагерь своих детей. А через пару недель забрал их и вместе с ними поехал в Черногорию. Великолепный отель, золотые пески, лучшие развлечения… Через две недели спрашивает:

— Ну что, дети, — здесь же лучше?

— Нет, пап. В лагере гораздо лучше…

И когда родители увидели, как хорошо здесь их детям, они тоже потянулись в храм. Здесь с детьми идет духовная работа. Они приходят домой и начинают сопоставлять, говорят родителям: вы как живете?! Почему папа пьет? Почему мама с сигаретой?.. Родителям это не всегда нравится. Они уже закоснели в грехе и меняться не хотят. Но дети тянут их за собой, к чистоте, к свету.

Очень трудно детям изживать родовые грехи. Мы — свое, а телевизор, а семья, а окружение — свое.

Да вот мы говорим, что человек произошел от Бога, а в школе — что от обезьяны. И как им быть? Просто плачут. Ведь у них ломка в душе происходит. Или говорить правду и стать изгоями, или — врать, приспосабливаться…

Мечты, которые сбываются

Вместе с батюшкой проехали к дебаркадеру. Зимой, опустевший, он кажется кораблем, что стоит на отдыхе в дальней бухте. До лета…

— Хотим возле дебаркадера сделать крытый спортивный комплекс, чтобы дети летом могли заниматься спортом в любую погоду, — отец Владимир показал почти уже готовую площадку. — Здесь будут теннисный корт, площадка для игры в баскетбол, волейбол. Это, конечно, из области фантастики, но я же фантазер… Нет — все, о чем мечтал, осуществилось.

— Может быть, потому что мечта была с молитвой?

— Мне Владыка благословляет и Господь, наверное, слышит. Я же не о корысти какой-то мечтаю, а для детей хочу сделать хорошее. Вот оно и сбывается. Господь помогает. Находятся люди, делают пожертвования. Они же видят: то, на что они пожертвовали деньги, делается, — и в дальнейшем помогают. Современные благотворители очень хорошо умеют деньги считать.

— А поселковая администрация помогает?

— Глава администрации как-то спрашивает: чем вам помочь? Я ответил: не мешайте! Он пришел в восторг от такого ответа. Но я же знаю: с ними свяжешься — себе дороже! Потом работы не будет, только сиди и строчи отчеты за каждую копейку…

И еще есть у меня бредовая идея: на вершине кургана поставить три беседки. Чтобы человек мог посидеть в ротонде, почитать книжку — и полюбоваться красотой Божьего мира, подумать о своей жизни, о вечном… Но вот делать все придется в антивандальном исполнении. Иначе ведь все изломают, растащут…

— Помню, как первые годы ужасались, глядя на подножье Поклонного креста, все исписанное «здесьбылвася…».

— А потом мы закрасили надписи и повесили таблички: «Кто осквернит подножье Креста, будет проклят до седьмого поколения». Но это останавливает только тех, кто писал на Кресте по глупости, по неведению. На Крестовоздвижение мы пришли служить молебен и увидели на золоченой поверхности Креста следы от пуль, выпущенных из какого-то пневматического оружия. Год назад этих отметин не было. Сатанисты стреляют в Крест… Вот бы проследить судьбу этих людей, стрелявших в Крест, — что с ними после этого стало? И другим бы в назидание сказать.

«Взыскание погибших»

Едем с батюшкой к святому источнику, где высится удивительно прекрасная часовня.

— Я когда пришел сюда, на месте родника было болото. В грязи валялись ботинки, тряпки, дырявые баллоны. А вода-то сочится! Значит, жив родник!

Пригнал экскаватор, он начал копать — и забил фонтан! Из земли вывернулись обломки бревен. Здесь издавна был родник, а в 1914 году деревянный сруб часовни сожгли. И вот на этом месте мы вновь сделали и освятили источник. Не знали, в честь какого святого здесь была встарь поставлена часовня. А проблема какая в России: пьянство. И я взял у Владыки Сергия благословение освятить источник в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Пусть люди пьют эту водицу и исцеляются. У нас и в храме есть эта икона…

— Великолепная икона рядом с другой — «Взыскание погибших»! Всякий раз, когда бываю у вас в храме, от них отходить не хочется.

— «Взыскание погибших» — список с чудотворной иконы, той самой, что приплыла по Волге.

— И теперь хранится в Покровском соборе!..

— Наш список был сделан в Раковском женском монастыре. Владыка Иоанн поручил мне отреставрировать эту икону, когда я еще служил в соборе. А когда назначил служить в Царевщине, отдал в наш храм эту икону. И возле нее уже тоже происходили чудеса. К нам долго привозили немого мальчика на коляске. И первые свои слова он сказал перед этой иконой! А у одной прихожанки сына призвали на войну в Чечню. Она молилась в храме, молилась перед этой иконой. Однажды ночью проснулась от ужаса: сын в беде! Молилась, еле дождалась утра и прибежала в храм. Упала на колени перед иконой, молила Матерь Божию. Сын вернулся — невредимый. И рассказал, как под покровом ночи их лагерь подвергся артиллерийскому налету. А ему снится, что над ним наклоняется мать, зовет его по имени и плачет — горячие слезы капают прямо на него. Он проснулся и услышал грохот разрывающихся рядом снарядов. Разбудил товарищей, выскочили из палатки… А через несколько мгновений на их палатку упала бомба. Было это как раз в то время, когда его мама со слезами молилась перед иконой «Взыскание погибших»…

— Много лет вы окормляли ближние тюрьмы…

— И сейчас мы их не оставляем. В Царевщине сейчас четыре храма: в честь Рождества Христова, на роднике, на кладбище и в тюрьме — видели, когда ехали от кладбищенского храма, серебристый куполок… Я не знаю, как потом складывается судьба отбывающих здесь наказание, но когда освобождаются, почти все приходят в наш храм и благодарят. Многие потом уже приезжают — женились, создали семьи, ходят в храмы…

Некоторые просятся: батюшка, возьми к себе в храм, я не подведу! Но у меня уже был печальный опыт, и не один — все попытки закончились печально. «Нет, батюшка, я же не такой!» — «Так ведь и те были не такие…».

Если их брать в приход, то надо для них строить специальное поселение. Надо оберегать их от темного прошлого. Заботиться об их духовной жизни, воспитывать. Наш приход этого не потянет. Тут уж или детьми заниматься, или бывшими уголовниками. Я выбрал детей. У них будущее. Иначе — дети окажутся на тюремных нарах. Дети — дороже! Я их ни на кого не променяю.

Пока осужденные находятся в тюрьме, мы даем им шанс исправиться. Научиться жить по Божьим заповедям, а не по законам воровского мира.

— В десятой колонии, я слышала, мироточила икона…

— Было такое. Но истекшая капелька засохла, и больше мироточение не повторялось. Но вот что удивительно. Один отряд, тридцать уголовников, считались неверующими. И вот когда мы освящали фундамент под храм, они сняли фуражки и встали на колени. Начальник зоны онемел: это же невозможное дело — поставить уголовников на колени! Их силком не поставишь. А тут стояли с покаянными лицами.

Сам я с окраины Самары — Киркомбината. Детство начиналось на «кирюхе». Жили в бараке из шпал. И как раз в десяти метрах от наших бараков начиналась «зона». Я постоянно наблюдал заключенных через колючую проволоку.

— Чего было больше — жалости или страха?

— Жалости. Чего бояться — они за решеткой. Всегда к таким людям жалость. А сатана боится жалости. Когда злишься на кого-то, гневаешься — это его. Но когда начинаешь человека жалеть — это могила для сатаны.

Десять храмов в округе

За эти 23 года, что вновь действует наш храм, мы, наверное, десять храмов вокруг восстановили. В Новом Буяне, в Курумоче, все храмы, которые в нашем благочинии, мне пришлось открывать. Красный Яр, аэропорт, Прибрежный, Новосемейкино, приход во имя Святителя Алексия на Красной Глинке… В Буяне я три года восстанавливал храм, хотя никто меня об этом не просил. Мне просто жалко было, что такой храм разрушается. Колокольня в овраг наклонилась, алтарь упал. От храма остались четыре колонны и свод. На недавно изданном диске с фильмами Владимира Осипова есть момент: Крестный ход идет в Буянский храм, — видно, какая была разруха. И в Курумоче храм я восстанавливал. Эти два храма так жалко было, что сердце болело. Мне Господь и дал эти храмы восстановить.

В Буяне я начал фундамент разбитого храма обделывать. На меня смотрят, как на сумасшедшего. Ни денег нет, ничего — а он фундамент делает! Ладно, смейтесь! А я делаю процесс необратимым… И когда стены поднялись на два метра, директор спиртозавода сказал мне:

— Ты что делаешь! Нам же теперь волей-неволей придется храм строить!..

Храмы-то мне нравится строить. Да вот здоровья нет. А так — сто храмов сделал бы!

Ольга Ларькина

6052
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
36
4 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru