Зарубки на память

Своими сокровенными мыслями делится с читателями доктор филологических наук, профессор Государственной академии славянских культур, член Союза писателей России Владимир Иванович Мельник, г. Москва.

Пояс Богородицы

Поклонение поясу Богородицы — величайшее событие в России XXI века. На поклонение русским людям привезли не очередную святыню. В Россию пришла Сама Божия Матерь и позвала Своих верных чад под Материнский Покров. И они пришли. И оказалось их — миллионы. Каждый шёл со своим горем, своей любовью, своей надеждой. Но дело-то на этот раз — не в каждом отдельно, а в том, что случилось чудо с целым народом. Казалось бы, в русском народе уже нет воли к жизни: наркотики, пьянство, унижения, нищета выбили из наших душ все живое. Казалось бы, вот и воплощена давняя мечта наших врагов: народа больше нет, а есть разрозненная толпа несчастных и униженных людей. Но очередь, стоявшая от Воробьевых гор до Храма Христа Спасителя, была не толпой, а именно народом или лучше — представительницей народа. Народ оказался жив, все увидели, что душа его просыпается. Не об этом ли пробуждении молилась наша Мать-Церковь в течение последних 20-ти лет? Люди поднялись и встали в очередь, ощущая святой трепет в груди. Эти очереди в разных городах — это была неугасимая лампада, неусыпаемая молитва перед Божьей Матерью и Её Сыном. И это было похоже на предвоенное: «Вставай, страна огромная…» Теперь я точно знаю, что Бог не оставил Россию, дал ей надежду, знаю, что Пресвятая Богородица с нами. Значит, Россия будет жить, несмотря ни на что.

Родничок

Как интересно задуман человек. Череп — сплошная кость, и кость крепкая! И вдруг — мягкий, долго не зарастастающий «родничок». Отчего это? И зачем этот «родничок» нужен? Один мой знакомый ответил просто:

В многочасовой очереди к Поясу Пресвятой Богородицы люди читали акафисты и молитвы… Со слезами на глазах молились о своих близких, молились о России.

— Я не учёный, но скажу по опыту: родничок — это самая быстрая «связь с Богом». Чувствилище. Когда гладят котёнка по головке, он прогибается — и снова и снова подставляет свой лобик под ладонь. И детей в случае особой ласки всегда хочется погладить по голове — и им нравится. А когда на исповеди батюшка накрывает епитрахилью голову, кладёт на «родничок» ладонь, слёзы о своих грехах появляются часто даже у взрослых мужчин. Почему? «Родничок» — это наше детское. А теперь набрались грехи, и человек чувствует свою греховность, своё недостоинство перед Богом. В нём просыпается тоска по невинности своего детства, и умиляет, что и с грехами своими он всё-таки нужен Богу, Который прощает ему грехи и «гладит по головке».

Может быть, и прав мой неучёный друг? Может быть, человеку нужно ощущать свою детскую незащищённость, чтобы почувствовать тёплое отцовство Бога?

Призыв к покаянию

Птицы падают целыми стаями на землю. Киты выбрасываются на сушу. Какими бы научными доводами ни объяснять эти простые факты, ясно, что мир становится нежилым, что идут сигналы о грядущей катастрофе. Наши «меньшие братья», которые когда-то, во времена Адамовы, повиновались человеку, но затем восстали против него за его грех, сегодня умоляют о нашем покаянии: каким-то вложенным в них инстинктом они знают, что именно от человека, от его духовного устроения, зависит состояние мира на суше, в небе и на море. Сегодня они пришли к нам со своим алогичным и трогательным протестом, как когда-то пророк Иона пришёл к ниневитянам предупредить их о грядущей смерти. В те времена царь Ниневии повелел своим подданным, «чтобы каждый обратился от злого пути своего и от насилия рук своих. Кто знает, может быть, ещё Бог умилосердится и отвратит от нас пылающий гнев Свой, и мы не погибнем» (Иона 3, 8, 9). И тогда Бог помиловал людей. Сегодня мы не видим пророков, но есть птицы, звери и рыбы, которые первыми услышали «подземный гул», — они гибнут за нас и пытаются донести до нас предупреждение о гневе Божием. Если не услышим «братьев наших меньших», — погибнем. Но, может быть, ещё услышим среди всеобщей купли и продажи?

Жизнь сокровенная

Хотя и считается, что в селе «все на виду», но это не совсем так. Религиозное чувство русского человека спрятано глубоко. Вот в нашей деревне, например, вся религиозная жизнь сводится, казалось бы, к тому, чтобы не работать в «святые дни»: на Пасху, в двунадесятые праздники и почему-то на святого Исцелителя Пантелеимона и на праздник Смоленской иконы Божией Матери. Ещё, сидя на лавочке или собравшись в кружок, обсуждается в воскресенье, сколько стоит заказать на Радоницу панихиду у нашего сельского батюшки и почему отец Николай из соседнего села берёт в три раза меньше. Что происходит в церкви в воскресенье — знают и обсуждают в подробностях, хотя никогда туда не заходят. Вот и вся религиозная жизнь. Но это только на первый взгляд. Глядя на нашего соседа, который порубил всю рощу на улице, чтобы топить печку и выгонять самогон, за которым к нему днём и ночью тянутся пьяницы с разных концов села, баба Вера раздумчиво говорит: «Я Петьку одна растила. Уж как мне нужны были деньги. Стала гнать самогон. Но Бог помиловал: разболелась вдруг так, что чуть было не умерла. Я сразу поняла, в чём дело — и тут же прекратила эти самогонные дела». Никогда баба Вера ни в церковь не заглядывала, ни о вере своей не говорила. Но каково же было моё изумление, когда я однажды зашёл к ней в дом и увидел в красном углу икону, а перед ней горящую негасимую лампаду. «Вот лампада у меня горит и днём и ночью. Масла много идёт. Ты, как будешь в городе, привези мне: там-то подешевле будет». «Злодей-самогонщик» тоже удивил: «Моя первая жена, с которой я развёлся много лет назад, прокляла мою Варю, наверное, «сделала» ей на смерть — и она умерла (не знаю уж, насколько он прав в том, что считает причиной ее смерти). Я теперь езжу в город, заказываю на год за Варю обедни о упокоении, а за первую жену — тоже на год — о здравии». А зашёл к соседке бабе Наташе — она ко мне вышла с раскрытым детским молитвословом в руках. Молилась, как умела. Вот тебе и «всё на виду». Выходит, в религиозной жизни своей русский человек живёт прикровенно, а то, что церковь почти пустая по воскресеньям, ещё не означает, что вокруг живут одни безбожники.

Царь и студенты

Однажды Государь Николай I встретил на Исаакиевском мосту нескольких студентов. Они были одеты не по уставу: без шпаг и с расстёгнутыми воротниками. К тому же они не узнали Государя и не отдали ему, как положено, честь.

— Вы меня не знаете? — спросил Император Николай Павлович.

— Не знаем, Ваше превосходительство.

Студенты были отправлены на Адмиралтейскую гауптвахту с приказанием доложить, что Государь повелел посадить их под арест. Впрочем, через полчаса за ними приехали из Зимнего дворца. Царь пригласил их на обед. За обедом появился Государь и обратился к своим «пленникам»:

— Господа, теперь, когда вы ели хлеб-соль русского Государя, то, вероятно, при встрече узнаете его.

После этого Николай Павлович выпил «за здоровье университета».

Отрадно вспомнить, что отношения правителей и молодёжи были некогда семейными: поистине — отцы и дети. Даже не верится, что провинившихся «гадких утят» можно пригласить в дом и накормить.

Святой Иоанн Кронштадтский и стихи

Отцы Церкви по-разному относились к поэзии. Оптинский старец преподобный Варсонофий сам писал стихи. В стихотворную переписку с Пушкиным вступил московский Святитель Митрополит Филарет, хотя, в сущности, написал проповедь в стихах. К литературе он относился настороженно. А вот святой праведный Иоанн Кронштадтский высоко ценил творчество поэта Аполлона Майкова: «Дорогой искренний поэт Русский Аполлон Николаевич! Сердечно благодарю за присылку мне Ваших прекрасных сочинений. Я люблю всё правдивое, искреннее в литературе и высоко ценю дар слова в человеке».