«Как по Волге-матушке, по реке-кормилице… »

Казань, свято-Успенский Зилантов монастырь. Игумения Сергия радушно встретила самарских паломников. Слева — протоиерей Николай Агафонов.

Паломнические заметки с борта теплохода «Алексей Толстой».

И вновь — белоснежный красавец-теплоход «Алексей Толстой» высится у самарского причала, точно напротив часовни Святителя Алексия. Вновь — паломнический рейс. Знакомые лица: со многими не раз встречались в храмах города. А с кем-то только еще предстоит познакомиться, ведь в этом рейсе — не только самарские паломники, но и гости из дальних мест. По объявлению в газете «Благовест» приехали паломники из Оренбуржья, Башкирии, Воронежской области и даже из далекой Тюмени. Но и это еще не предел дальности: были с нами в паломничестве и супруги-киевляне.

В хороший день началось наше плавание: 28 августа — воскресенье, праздник Успения Пресвятой Богородицы. Утром многие успели побывать на Божественной литургии в храмах, помолились, взяли благословение в дорогу. Но и на корабле то и дело слышится: благословите, батюшка! В этот раз с нами отправились в путь сразу два протоиерея. Настоятель Свято-Пантелеимоновского храма протоиерей Рустик Гузь с самых первых паломнических рейсов, организованных компанией «Самарские путешествия», взял на себя духовное окормление паломников в пути. И как же радостно было узнать, что вместе с нами в плавании будет и настоятель Свято-Троицкого тольяттинского храма протоиерей Николай Агафонов. Замечательный батюшка, известный Православный писатель, неутомимый труженик церковный. Вместе с отцом Рустиком он первым делом отслужил молебен о путешествующих, и это был не единственный молебен на борту корабля.

Рано утром — не спится! — вышла на палубу. Иду — и тихонько напеваю застрявшую в голове песню — вчера, собираясь в дорогу, услышала из соседнего окна хрипловатый голос Высоцкого:

Как по Волге-матушке, по реке-кормилице -

Все суда с товарами, струги да ладьи, -

И не надорвалася, и не притомилася:

Ноша не тяжелая — корабли свои…

А на палубе уже стоит и смотрит в речную даль соседка по столу на трапезе Алевтина Александровна из башкирского города Бирска.

— У нас сейчас уже семь часов, в это время я всегда на ногах, — сказала Алевтина. — Вот и вышла подышать свежим воздухом. Не знаете, мы еще не доплыли до Камского водохранилища?…

И мы неспешно прогуливаемся по палубе, разговариваем о делах духовных и житейских. Семидесятидвухлетняя Алевтина поведала, что в прошлом году оренбургские казаки, возвращавшиеся из Крестного хода с Табынской иконой, решили заехать в село Калинники — это в Бирском районе. Но когда захотели снять с машины икону, чтобы внести ее в село, она вдруг оказалась такой тяжелой, что четверо мужчин не могли сдвинуть с места. Уж и напрягали силы, и молились — ничего не получилось. Тогда они поняли: Сама Царица Небесная не желает входить в это село. Решили пойти в другое селение — и тут же двое крестоходцев легко подняли икону… Вот только понять причину — почему не захотела прийти в это село святыня — никто так и не смог.

Стоим, говорим «о своем, о девичьем», любуемся речными просторами. А что еще делать, ведь до начала утренних молитв по программе чуть не три часа! Правда, батюшка Николай приглашал в конференц-зал тех, кто захочет помолиться вместе с ним пораньше, часикам к шести. Вот мы и бродим, изредка поглядывая на Алевтинины часики. Наконец, стрелки вытянулись в прямую линию, и мы ровно в шесть поднимаемся на Солнечную палубу. И на мгновение в смущении застываем перед открытой дверью: опоздали! Батюшка уже служит молебен перед большой иконой Пресвятой Троицы. Несколько «ранних пташек» молятся вместе с отцом Николаем. Присоединяемся и мы. И каждое утро в плавании мы отныне будем начинать не только утренним правилом, но и водосвятным молебном, и акафистом Святителю Николаю Чудотворцу.

Собор во имя святого благоверного князя Александра Невского стоит у слияния Волги и Оки в Нижнем Новгороде.

… Долгий гудок разлился над гладью рукотворного моря. Что это — мы же далеко от берега… А на палубе уже звучит печально-торжественное:

— Со духи праведных скончавшихся души раб Твоих, Спасе, упокой…

Мы — на том месте, где в трех километрах от берега и всего лишь в нескольких метрах от спасительной мели 10 июля затонул теплоход «Булгария». Погибли 122 человека, в том числе 28 детей, и лишь 79 человек удалось спасти. Не одна, а сразу несколько причин привели к беде. На борту теплохода находились 201 человек — значительно больше, чем он мог вместить. Это очень старое судно, выработавшее свой ресурс (но, если припомнить, новенький «Титаник» затонул в своем самом первом плавании… В момент аварии действовало штормовое предупреждение — наблюдались волнение и дождь, но многие иллюминаторы были безпечно открыты. «Теплоход накренился вправо, и вода стремительно начала попадать в каюты через открытые иллюминаторы, и судно за две минуты ушло на дно», — писали газеты.

Да, когда под ногами палуба корабля, как и в воздушных путешествиях, особенно остро ощущаешь, сколь мало зависит от тебя твоя собственная жизнь. На все — воля Божия! Но на «Алексее Толстом» не только самая совершенная навигационная система; в конференц-зале и в рубке корабля, и во многих каютах — святые иконы. Мы начинаем и завершаем каждый день молитвами. А ведь «где двое или трое собраны во Имя Мое, там Я посреди них», — заповедал Господь. С Господом — ничего не страшно! «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь Защититель живота моего, от кого устрашуся?» (Пс. 26, 1). Тем более, что и день этот — праздник Третьего Спаса, Нерукотворного Образа Господа нашего Иисуса Христа. Молитвами Богородицы, Спасе, спаси нас!

Теперь наши священники служат литию на месте трагедии, и красные цветы падают в волны. Помяни, Господи, во Царствии Твоем всех зде погибших и сотвори им вечную память!

После крушения «Булгарии» многие отказались от задуманных было на лето речных круизов.

— А я купила путевку в паломничество еще не зная о том, что случилось с «Булгарией», — рассказала мне Раиса Сергеевна Горшкова. — Говорю своим, а они удивились: и не страшно тебе? Конечно, после этих слов стало страшновато. Но не зря же как раз в эти дни мне пришел тринадцатый номер «Благовеста»… с моим портретом на первой странице — в воде Святой реки Иордан! Для меня это было добрым знаком Божиего благословения.

Мы были с Раисой в той паломнической поездке на Святой Земле в одной группе — рядышком сидели в самолете, в Храме Воскресения Христова вдвоем чистили лампады, висящие у Гроба Господня, и в Иордан вошли вместе. Тем радостнее была эта неожиданная для обеих встреча на борту теплохода.

Растворилась в молитвах печаль о погибших, и корабль, который ведет капитан с символической фамилией Апостолиди, продолжает плавание. Впереди — 

Казань.

Издалека видны белые минареты Кул-Шарифа, коричнево-красная семиярусная башня Сююмбике и чуть правее — купола Благовещенского собора. Казанский кремль, жемчужина столицы Татарстана!

По Казани хорошо бродить пешком, никуда не торопясь. Выйти на казанский Арбат — улицу Баумана — и мимо роскошной чугунной кареты (точно в такой Императрица Екатерина II приезжала в Казань в 1767 году), мимо Нулевого меридиана Казани (до Северного полюса — 3808 км, до Нью-Йорка — 8033 км, до Москвы — 722 км… ), мимо выполненных в арабском стиле часов и памятника Коту Казанскому — к вознесенной в небесную высь колокольне Благовещенского собора. Постоять в тишине (уличные звуки отступают куда-то далеко-далеко), помолиться, не обращая внимания на таблички: «памятник архитектуры… музей… », — да и пройти через арку вглубь двора, в Благовещенский собор.

Но мы увидим только верхушку упрятанной за домами колокольни. И Иоанно-Предтеченский монастырь лишь проплывет за окнами автобуса. А нам — в украшенный дивными росписями Петропавловский собор. Здесь хранится чудотворная Седмиозерная икона Божией Матери, не раз спасавшая город от чумы. Икона находится в алтаре, и лишь раз в неделю ее выносят на поклонение молящимся. Но для паломников — по крайней мере, самарских — делают исключение, и нам всякий раз выносят Икону.

Прошлый раз мне удалось спросить благословения у вышедшего из алтаря вместе с иконой священника и сфотографировать чудотворную икону, благоговейно прикладывающихся к ней паломников. Теперь — не отвлекать же ради благословения на съемки священника, который вел Богослужение! Ни на что не надеясь, спрашиваю нашего отца Николая: «Фотографировать здесь ведь не разрешают?» — «Да, сьемки запрещены… » — отвечает батюшка.

И я отхожу к иконной лавке, подаю свои записочки. Как вдруг слышу:

— Ну куда же ты пропала! Я тебе благословение взял, иди — фотографируй!

Владимирская икона Божией Матери — дар Святителя Гурия Казанского граду Чебоксары (1555 г…

Батюшка Николай — он ведь человек творческий и прекрасно понимает, до чего же хочется журналисту запечатлеть как можно больше незабываемых мгновений прикосновения к чуду…

В Рождество-Богородичном монастыре мы приложились к старинной Казанской иконе Божией Матери, возвращенной из Ватикана, побывали и у часовенки, воздвигнутой на месте обретения той первой иконы, что и получила имя Казанской.

А в Зилантовом монастыре паломников встречала настоятельница, игумения Сергия. Сама, как лучший гид, провела для нас экскурсию. Но с первой и до последней минуты матушка не расставалась с отцом Николаем Агафоновым. Его книги не залеживаются на полках в иконной лавке, и матушка игумения не могла нарадоваться долгожданной встрече с любимым духовным писателем. И еще больше возрадовалась, когда ей представили еще одного Православного писателя, автора многих замечательных книг Алексея Алексеевича Солоницына.

На следующее утро можно было бы остаться в Казани, я ведь уже не раз была в Раифской пустыни и видела ее величественные храмы, озеро, в котором живут разучившиеся квакать лягушки, белокаменные скульптуры среди прекрасных цветов. Но мы ведь не знаем расписания Богослужения в казанских храмах — и вполне могло получиться, что придешь к благолепному храму, а в нем тихо и пусто: вторник, Литургия служится не везде. Но как же в паломничестве — без Литургии?! Тем более — в день памяти моей мамы. Ровно пятнадцать лет…

Протоиерей Рустик Гузь сразу, как только мы приехали в Раифу, вошел в алтарь храма, где уже началась служба, и получил благословение исповедать желающих. Несколько наших паломников исповедались накануне вечером у отца Николая, ну а те, кто отложил Исповедь на утро, подошли к отцу Рустику. И вот уже — «прощаются и разрешаются грехи твои, чадо Ольга», и можно теперь в ожидании Причастия приложиться к чудотворной Грузинской иконе Божией Матери, заказать требы.

А после службы мы, любопытствуя, зашли в другой храм — и очень вовремя. Трое насельников монастыря исполнили для нас духовные песнопения. И это ангельское пение долго еще звучало где-то в глубине сердечной, отзываясь тихой радостью.

У Батюшки Серафима

Мы не сразу и заметили: а ведь вместе с нами в автобусе ехали от Нижнего Новгорода в Дивеево капитан корабля Александр Апостолиди и еще кто-то из экипажа. Мы и видели-то капитана совсем мало — когда он, в красивой форме, представлял нам свой экипаж и еще во время экскурсии в командную рубку. А тут — кто-то смутно знакомый в простенькой майке и брюках несет от Серафимовского источника святую воду. Эх, надо бы поинтересоваться, отважился ли наш бравый капитан искупаться в холодной водице источника?

Но пора уже садиться в автобусы: едем в Дивеевский монастырь! Вот куда сколько бы раз ни приезжал, душа стремится вновь, «имже образом елень желает на источники водныя» (Пс. 41, 2). Здесь, у Батюшки Серафима, благодать изливается очень щедро, и самое простенькое желание, бывает, исполняется тотчас.

Стою у церковной лавки — и так что-то захотелось увидеть инокиню Татиану П. — да она ведь, наверное, в скиту. Вот если бы приехала в Дивеево… Прошла несколько шагов — и вот она, мать Татиана! Обнялись, троекратно приложились к плечу.

— А я ведь сейчас на московском подворье и в Дивеево заехала всего на несколько часов! — молвила мать Татиана.

Так и мы ведь тоже — приехали совсем на малое время. А вот хватило его, чтобы встретиться.

Повидались с инокиней Макарией — вот уж и привыкла к иноческому ее имени, уже редко когда сбиваюсь на мирское: «А вот Наташа Огудина… » Была, была в «Благовесте» такая сотрудница — Наталия Огудина. Писала прекрасные очерки, брала интервью. Но вот уж сколько лет подвизается в Дивеевском монастыре.

Мать Макария после взаимных приветствий и поклонов сказала:

— Читала на сайте твои «Грустные заметки». Да — сколько несчастных людей с нами рядом! Мы в монастыре тоже часто видим таких. Об одной старенькой женщине так душа болит. У нее двое детей, сын и дочь. Дочка написала ей: мама, что ты так далеко от нас живешь, приезжай! Она продала жилье, все, что было нажито — и приехала к дочери. Но ведь издали-то была роднее, а приехала — с дочерью не ужилась. Отправила она ее к сыну. А тот через недолгое время взял да и привез ее к нам в монастырь — вроде как пожить паломницей. Сам же уехал домой — и не едет забирать маму. Кое-как удалось созвониться с ним, напомнить о сыновнем долге… Знаешь, гляжу на нее — сидит она, такая смиренная, тихая. На улице темнеет, а ей некуда идти. Я бы, доведись мне такое, испереживалась вся, а она надежду на Бога возложила и спокойно ждет. И сколько еще подобных трагедий… Охладела в людях любовь — родные дети отказываются от матерей…

Жаль, что не сможет мать Макария приехать на наш редакционный праздник — очень много работы в паломническом центре. А простилась она словами:

— Антону (Жоголеву, редактору «Благовеста» — прим. авт.) поклон передай. Молюсь о вас всегда.

На Стрелке далекой

В прошлом году в таком же паломническом рейсе мне не удалось побывать на экскурсии по Нижнему Новгороду. Зато теперь и я смогла не только издали полюбоваться на храм Александра Невского, что на Стрелке. Он и внутри поражает величественной красотой. Большие иконы в резных киотах, с частицами мощей святых. И что замечательно, у каждого киота в своеобразном кармашке — молитва к тому святому или к тому Богородичному образу, что помещен в окладе. Не просто прикладываешься к святыне, но и помолишься, как должно.

Трудно поверить, что красно-кирпичные стены Строгановской церкви украшает вовсе не лепка: изящные украшения вокруг окон и порталов входов, на капителях колонн выточены из камня! Пять церквей построил на свои средства Григорий Строганов — и все церкви отличались «лица необщим выражением». А эта, нижегородская, вышла особенно изысканной. Чудом сохранился старинный иконостас, еще с росписями крепостных художников.

Но, приглядевшись к висящей на стене темной от времени иконе святого благоверного князя Александра Невского, ужасаюсь: на ногах святого князя четко видны затертые отверстия — не то от пуль, не то от гвоздей. Видно, безбожники так вот глумились над иконой…

С особым волнением ждала встречи с Печерским Вознесенским монастырем. Насколько это святое место, ощутила несколько лет назад, когда в пасмурный зимний день дотронулась до кладбищенских камней (тогда доступ к ним был свободным), а камни — теплые!

В Благовещенском монастыре поклонилась кресту на могиле протоиерея Николая Покровского, про себя помолилась и о других упокоившихся в этой святой земле. А потом спросила у насельника обители в мирской одежде, где сейчас бывший наместник этого монастыря Архимандрит Кирилл (Покровский).

— Он теперь уже Епископ Павлово-Посадский, наместник Донского монастыря в Москве, — услышала в ответ.

— А иеромонах Андрей (Ярунин), поэт?…

— Он в монастыре, уже не иеромонах — игумен, преподает в семинарии аскетику. Пишет ли по-прежнему стихи? — простите, не знаю.

Мой собеседник заспешил по своим делам, а я подошла к Алексеевскому храму. Еще не так давно Православные нижегородцы скорбели о том, что в святом храме был планетарий. Теперь в нем шла служба, это семинарский храм, и пробраться дальше порога было невозможно.

Три юные семинаристки в длинных черных платьях с белыми фартучками и такими же белыми покровами, похожими на апостольники, сидели на скамеечке у храма. Оказалось — первокурсницы, учатся на сестер милосердия. Есть, конечно, в Нижегородской Духовной семинарии и юноши, будущие пастыри. А для девушек создано четыре отделения: регентское, иконописи, сестринское и златошвейное.

— Нам преподают и медицинские предметы, мы должны стать хорошими медицинскими сестрами, но и оказать духовную помощь тоже надо уметь.

Оксана не успела рассказать мне подробнее о семинарии — позвали подружки. Да ведь и нам тоже надо было торопиться — на готовый к отплытию теплоход.

Обитель святого Макария

Кроткая и милая инокиня Емилия встретила нас у входа в Макариев монастырь. Вот уж точно — у монахинь нет возраста! Худенькая, маленькая, с ясными и очень добрыми глазами и мягким голосом, она очень старалась показать нам все самое лучшее, что сохранилось или воссоздано в монастыре. По настырной журналистской привычке я первым делом спросила, можно ли фотографировать — для Православной газеты. Уточнила: газеты — «Благовест».

Мать Емилия тихонько всплеснула руками:

— Ох, матушку спросить бы… Но она благословляет для Православных газет, так что снимайте. А вас как зовут?

— Ольга.

Обрадовалась:

— И я была раньше Ольгой…

А потом остановилась у иконы святой благоверной Людмилы Чешской:

— Редкая икона, не везде такую увидишь. Подарок матушке игумении. Людмила — это же ее девичье имя…

Необычная, в стиле барокко писанная икона великомученицы Екатерины — говорят, будто писали ее с посетившей волжские берега Императрицы. Темные от времени иконы основателя обители преподобного Макария Желтоводского. И даже — ковчежец с его честной главой! Все мы вместе с батюшкой Николаем Агафоновым помолились, пропели величание святому Макарию, чем окончательно расположили сердце доброй инокини, и приложились к этим святыням.

— А вот, глядите, — мать Емилия отодвинула большой лист фанеры, замаскировавший проем в стене. — Там, внутри мощной стены, лестница ведет наверх, во-он туда, к дверце в верхней части уже этой стены. Оттуда, видимо, выходили певчие во время службы и пели. Только туда проходить нельзя. Мы как-то во время такой же экскурсии так и обмерли: слышим — мужчина сверху нас окликает. Незаметно прошмыгнул внутрь и дошел доверху. Ох и испугались мы за него! Там же окно, не приведи Господь, птицы налетели бы и столкнули вниз… Вот теперь и закрываем вход от любопытных глаз.

— Да там и лестница сама загорожена, — вздохнул кто-то, уже успевший заглянуть вовнутрь.

А у колонны с фреской святого Христофора с песьей головой скромненько притулился маленький детский столик с такими же стульчиками. Мы не стали и спрашивать, для кого это поставлено. Увидели мельком, как другая насельница монастыря вела трех девочек в нарядных чистеньких платьицах. Малышки выглядели веселенькими, и на лице их воспитательницы строгости было куда меньше, чем доброты.

Большая радость для Православного писателя увидеть свои книги в иконной лавке. Протоиерей Николай Агафонов беседует с инокиней Емилией в Макарьевом монастыре.

— А вот еще на кладбище зайти бы, — робко предложила мать Емилия. Очень уж ей хотелось, чтобы батюшка Николай своим красивым громким голосом пропел литию над могилками насельниц. — У нас в феврале умерла одна инокиня, мы ее все так любили, до сих пор не можем отойти от этой печали. Такая она была тихая, послушная, никогда слова наперекор не сказала, добрая, сердечная! У нее был диабет, она простудилась, и организм не справился с вирусом. Начался отек легких, и она умерла. Совсем еще молодая…

Сердце сжалось от этих слов. В прошлом году нашим экскурсоводом была молоденькая инокиня Надежда. Чернобровая красавица, так и лучившаяся. А с какой любовью говорила она о своем монастыре!… Неужели — она?

Фотография на кресте не оставила никаких сомнений. И подпевали батюшке мы сквозь слезы. Мать Надежда, помолись и ты о нас, грешных!

Дорогое имя

Странная, однако, традиция у Чебоксар — встречать самарских паломников дождем. На этот раз для нас и грозы не пожалели. Молнии сверкали за окнами Покрово-Татианинского собора, где-то погромыхивал далекий гром. Но в храме своим чередом шла Литургия, а в правой части длинная очередь выстроилась к частицам мощей блаженной Матроны Московской и Святителя Николая.

Встали и мы. А потом по благословению священника храма раздали стоявшим в очереди привезенные с собой газеты «Благовест», журналы «Лампада». Только положила их на скамью — и уже ничего не осталось, все разобрали Православные.

И на улице стихла гроза, и дождик еще поплакал немного для порядка, а потом устыдился и смолк. Нам и более сильная непогода не помешала бы прийти к старинному Введенскому кафедральному собору, окунуться в его глубокую тишину — словно бы пронизанную многовековыми молитвами тысяч верующих. В прошлый приезд левая часть собора стояла в лесах — там заделывали серьезную трещину. Теперь собор предстал нашим взорам во всей своей красе.

И — вот ведь радость! — вышедший из алтаря священник благословил нас приложиться к укрепленной на иконостасе Владимирской иконе Божией Матери. Эту икону передал в Чебоксары «на соблюдение граду и всем Православным» Архиепископ Казанский и Свияжский Гурий в 7063 (1555 от Рождества Христова) году. А батюшка рассказал нам, что тоже бывал у нас в Самаре, приходил в Покровский собор поклониться дорогому Владыке, Митрополиту Мануилу.

— Много лет назад Владыка Мануил управлял Чебоксарской кафедрой, служил во Введенском соборе, и моя мама хорошо его помнит. В нашей семье это имя очень чтимое…

Сколько раз проплывали мимо пристани «Мариинский Посад», всегда хотелось сойти на берег, войти в виднеющиеся издалека красивые храмы… В этом году желание наше исполнилось. На пристани у теплохода нас ждали экскурсоводы, и мы, разделившись на группы, пошли в этот небольшой, но очень уютный городок. И надо же — сразу нам встретилась свадьба! Киевский священник Александр Кандий с радостной улыбкой благословил молодых — и мы направились к Троицкому храму.

Давно не видала такого: на куполе часовенки рядом с храмом растут две тоненькие березки. Но внутри большого старинного храма хорошо, как бывает только в намоленных храмах. Вскоре подошел настоятель этого храма, и они вдвоем с отцом Александром отслужили молебен. Помолились на вечернем Богослужении в Казанской церкви, и даже выслушали проповедь настоятеля священника Анатолия. А прежде набрали святой водицы из Казанского источника, и некоторые даже успели омыться в его хрустальной воде.

Град на острове стоит…

Во время вечерних молитв на теплоходе у отца Николая вдруг зазвонил телефон. Батюшка извинился, взял трубку.

— Благослови, отец Силуан! … Когда мы выедем, я позвоню.

Так мы узнали, что в Свияжском Успенском монастыре нас ждут, что наместник монастыря игумен Силуан распорядился не начинать Литургию до нашего приезда. Значит, сможем помолиться, а кто и причаститься, на Литургии!

Около девяти часов утра мы прибыли на остров-град Свияжск, вошли в святые врата Успенской обители.

Протоиерей Николай Агафонов и отец Александр Кандий облачились — и началась Литургия, отец Николай возглавил Богослужение, а протоиерей Рустик принимал Исповедь у желающих причаститься. И все мы смогли приложиться к мощам Святителя Германа, к другим святыням монастыря. Жаль, что времени на осмотр острова не осталось. Зато наша Нелли, в крещении Неонилла, приехавшая на теплоход из самарского поселка Рощинский, успела пообщаться с наместником монастыря. Отец Силуан (Хохиашвили), как и она, грузин. И даже, оказалось, отцы их жили чуть ли не по соседству… Вот ведь какие благодатные встречи бывают в таких паломничествах.

Да ведь и не только экскурсии по святым местам и Богослужения были в программе паломнического рейса. Были и духовные беседы протоиерея Рустика с паломниками, и концерты певиц Наталии Гражданкиной и Галины Масловой, и творческие встречи с протоиереем Николаем Агафоновым, а также с писателем и кинематографистом Алексеем Алексеевичем Солоницыным, и разговор по душам с читателями «Благовеста».

— Спасибо газете, если бы не «Благовест», как бы мы с Галиной узнали о такой поездке! — благодарила Алевтина Александровна из Бирска.

— Мы в Тюмени тоже очень любим вашу газету и журнал «Лампада». Прочитала я о паломничестве на теплоходе — и загорелась: надо поехать! — вторила ей сибирячка Надежда. — А потом прочитала объявление в «Благовесте» — и вот я здесь.

Четыре паломницы из города Абдулино Оренбургской области, оказалось, хорошо знают одну из моих дочерей, некоторое время служившую в их храме регентом. «Благовест» позвал в дорогу паломников из Бузулука, Оренбурга, из Воронежской области… А отец Александр Кандий из Киева рассказал мне, что уже давно знаком с нашим редактором Антоном Евгеньевичем. Еще мирянином он привез Православные книги из Киева в один московский храм. Там тогда остановился и редактор «Благовеста». Долго общались они, гуляли по Москве, паломничали по храмам. Потом много лет они друг о друге ничего не слышали. И вот уже сравнительно недавно протянулась новая ниточка от Самары до Киева. Наш постоянный автор, журналист-киевлянин Валентин Ковальский, взял интервью у уже священника Александра Кандия… И вот теперь новая встреча с «Благовестом». Уже на борту теплохода.

Тесен мир Православный! И многие дороги сходятся в нашей Самаре. Может быть, потому что читатели у нас — особые. Горячие сердцем и легкие на подъем.

Ольга Ларькина

Фото автора.

Ольга Ларькина
Фото автора.