Как два тысячелетия назад

Об авторе. Николай Михайлович Коняев родился в 1949 году. Секретарь правления Союза писателей России. Автор книг о Митрополите Иоанне (Снычеве), священномученике Вениамине, Митрополите Петроградском, игумене Валаамского монастыря Дамаскине и других. Широкую известность получили его биографические книги о поэте Николае Рубцове, писателе Валентине Пикуле. Романы и повести Николая Коняева отмечены премией имени Василия Шукшина, премией имени Андрея Платонова и другими литературными премиями. Живет в Санкт-Петербурге.

 От всё умножающейся работы, от разговоров, от несправедливых упреков в журнальных и газетных статьях, от выпусков новостей — совсем тесно становится в жизни, как-то загромождается душа, и уже, кажется, не задышать молитвой.
И проборматываешь вместо утреннего правила скомканные торопливые слова, и не могут они сложиться в молитву.
Но приходишь в церковь на службу и постепенно начинаешь различать слова молитв, а главное, — начинаешь ощущать, что Господь посреди нас, что и сегодня, точно так же, как два тысячелетия назад, звучит Его голос, зовущий Своих овец.
И, как два тысячелетия назад, люди слышат этот Голос.
И, как два тысячелетия назад, люди не слышат Его…

Николая Угодника видела

Старушку Егорову разбил паралич, и три года она лежала в груде дурно пахнущего тряпья в боковой комнатушке, где никогда, даже и в холодную погоду, не закрывали форточку.
Но за несколько дней до смерти вроде как выздоровела Егорова, села на постели, провела перед собою рукой, словно занавеску отодвигая, и сказала:
— А я Николая Угодника сегодня видела…
Такое вот чудо случилось.
Три года не говорила ни  слова, лежала пластом, а тут сама села на кровати и ясно-ясно сказала об увиденном.
Даже зятя, который в церковь никогда не ходил, и то проняло.
— Так это угодник тебя и вылечил что ли? — спросил он.
— Я Николая Угодника сегодня видела… — повторила старушка, перекрестилась, снова легла и больше ничего не говорила и не вставала…
Смерть ее заметили по выражению лица старушки.
Не то чтобы оно изменилось, но таким глубоким покоем покрылось, такое полное удовольствованное знание обозначилось на нем, что даже зять Егоровой, который ни в какую загробную жизнь не верил, долго стоял над постелью умершей тещи и не мог оторвать от нее глаз.
А раньше, бывало, и в боковушку заходить из-за дурного запаха избегал.
Впрочем, сейчас — зять как-то отстраненно подумал об этом — никакого запаха не слышно было.
— А что, — спросил он у стоящей рядом жены — больше ничего  не говорила она?
— Не… — ответила жена. — Сказала только, что Николая Угодника видела… А чего еще говорить?

Бестселлер

— У вас книжка была, как церковь к самоубийцам относится… — спросила женщина в церковной лавке. — Я сама ее в руках держала… Даже почитала еще, кому за самоубийц молиться можно… Целая стопка этих книжек была у вас…
— Это в прошлую субботу вы эту книжку в руках держали… — ответила свечница. — А за неделю все раскупили…
— Жалко… — вздохнула женщина. — У соседа у нас дочка четырнадцати лет самоубийством жизнь покончила. Хотела отнести ему эту книжку, убивается он очень…
— Я закажу… — сказала свечница. — Третий раз уже заказываю эту книгу, а все раскупают… Просто бестселлер какой-то…

Бабочка

На колокольне жила ярко-цветастая бабочка.
На Крестопоклонную неделю она слетела вниз, чтобы опуститься и замереть среди ярких цветов аналоя.
Зачем она жила? Для кого?
Для Бога, получается…
И едва устроилась бабочка на аналое, взошло солнце, и показалось, будто в церкви включили люстру…

Язвы

— У Ивана-то язвы выступили на руках, — жаловалась хозяйке забежавшая соседка. — Только залечили, а они на шее появились теперь…
— А на груди были? — спросил Петр, муж хозяйки.
— И на груди были… А ты откуда, Петя, знаешь…
— Так мы с ним работали вместе в монастыре… Иван твой, понимаешь, чтобы быстрее было, гвозди в иконы забивал. В руки бил, в грудь, в шею… Ликов правда не трогал!
— Да! — растерянно сказала соседка. — На лице у него ничего не было…

Силы

— Раньше все сам старался сделать, только на себя и рассчитывал… А сейчас как-то все чаще на Бога полагаюсь. Видно, сил меньше стало…
— Не сил, а гордыни… Гордыни у тебя меньше стало, а духовные силы наоборот возросли… Подумай сам, разве мог ты делать раньше то, что теперь делаешь…
— Куда там… Не… Это Господь помогает, а у меня уже нету сил, как прежде…

Праздник Православной соборности

Так же стоял храм и сто лет назад, и двести, и много столетий назад…
Те же слова, те же молитвы звучали в его стенах и, когда вспоминаешь это, тогда и возникает соборность соединения нас с теми, кто жил в России…
— Величаем тебя, Святителю отче Николае… — звучат из глубин Православного времени голоса. — Ты бо молиши о нас Христа Бога нашего…
И распрямляется в неспешности церковной службы скомканная суетой душа

Николай Коняев  
г. Санкт-Петербург.