«Жизнь наполнена рифмами Бытия…»

Московский писатель Николай Владимирович Переяслов хорошо памятен литературной Самаре, хотя и прожил в нашем городе всего несколько лет. За время работы в столице он не только издал много новых книг, но и стал секретарем Союза писателей России. Сейчас он курирует все региональные писательские отделения страны. Но именно на страницах нашей газеты несколько лет назад впервые увидел свет отрывок из нашумевшей повести Николая Переяслова «Число Зверя», в которой были угаданы некоторые апокалиптические реалии сейчас уже наступившего «завтрашнего дня».Тогда нам пришлось выслушать немало критических отзывов о смелой повести, а буквально через три года действительность едва ли не приблизилась к описанному в художественном произведении… Но в качестве литературного «генерала», осмысляющего процессы в литературной политике в масштабах России и во многом влияющего на них, мы встретились с нашим давним автором впервые. Николай Владимирович с удовольствием ответил на наши вопросы — не только о литературе, но и о вере, о жизни, о нашем времени…

— Если все мы живем судьбами, которые написаны Господом в Книге Жизни, то эта Книга непременно создана по законам поэзии, — начинает разговор Николай Переяслов. — Все чаще замечаю, что жизнь наполнена рифмами Бытия. Вот один пример. Председатель Союза писателей России Валерий Николаевич Ганичев всю жизнь занимается сбором материалов к жизнеописанию адмирала Федора Ушакова. Эти материалы легли в основу канонизации святого праведного воина Феодора — его мощи обретены и покоятся в Санаксарском монастыре в Мордовии. В последние годы Валерий Николаевич часто ездит в этот монастырь, и по возвращении оттуда много нам рассказывает об этой славной обители. У нас в Союзе писателей создан центр святого праведного воина Феодора, есть его икона. И вот приехав в Самару, придя в местное отделение Союза писателей, — я первым делом на столе у его руководителя Александра Громова замечаю книгу о санаксарском старце схиигумене Иерониме, изданную «Благовестом». В этом я увидел некую перекличку, «рифму»… Я за два дня на одном дыхании прочел эту замечательную книгу, и читая ее вдруг заметил, что начинаю молитвенно обращаться к старцу Иерониму как к своему духовному наставнику, хотя мне и не довелось с ним встречаться… Он так раскрывается через книгу, через рассказы о нем... Мне захотелось приобрести эту книгу, и я позвонил вам. И вот в процессе нашего разговора мы договорились об этом интервью. Думаю, это не случайно.
— Николай, за последние годы духовное начало из русской литературе еще не вытравлено окончательно?
— Православным идеям сегодня достаточно сложно найти выражение в художественной литературе. Ведь литература, несущая духовный заряд, должна быть еще и интересна, конкурентоспособна, иначе ее просто не будут читать. Она не должна уступать в занимательности обычной массовой литературе. В противном случае молодые люди захлопнут книгу на второй странице. Мы не должны чураться занимательности. Не случайно же Господь выбрал в Апостолы рыбаков, сказал им: «Будете ловцами человеков». Людей ведь часто надо именно ловить, чтобы они не пробежали мимо Истины, мимо веры. Иногда для этого нужно бросать «блесну», чтобы вместе с ней они заглотили нечто спасительное. Вот это сочетание Православной духовности с занимательностью очень редко сейчас встретишь. Я могу назвать только два примера. Псковский писатель Игорь Смолькин издал недавно роман про главаря мафии. Он после убийства своего конкурента имел видение, в котором узрел страшную посмертную участь убитого им человека, и после этого резко изменил свою жизнь — обратился к покаянию. Книга читается на одном дыхании. Еще могу назвать роман Юлии Вознесенской «Кассандра, или Приключение с макаронами». Это произведение направлено на молодежь. Изображено общество будущего, когда антихрист уже воцарился, но никто этого даже и не заметил, так как все погружены в виртуальный мир, усовершенствованный аналог современных компьютерных игр. И вот люди словно заколдованы виртуальными мирами… Героиня романа постепенно прозревает и возвращается к вере, — бросает вызов воцарившемуся безбожию…
— А противоположное крыло литературы: Пелевин, Сорокин… Их популярность искусственная или за ними стоит свой — и достаточно массовый — читатель?
— Романы Пелевина проповедуют пустоту, но ведь если нет положительного содержания, то место заполняют темные силы… Такая литература, к сожалению, является сознательным служением злу. Да, и на эту литературу существует читательский спрос. И не удивительно. Ведь если Богу нужно работать, то такая литература потакает греховным человеческим слабостям, животному началу…
По поручению Хамовнического отделения милиции г. Москвы мне предложили на экспертизу книгу Баяна Ширянова (Кирилла Воробьева) «Срединный пилотаж». Организация «Идущие вместе» подала в суд на автора этой книги. Я прочел это произведение и ужаснулся: это же откровенная порнография, никакого действия там по сути нет, а только гомосексуальные сцены сменяют описание наркотических оргий (сам псевдоним автора характерен: «баян» на жаргоне наркоманов означает шприц, «ширянов» — от слова «ширяться»). Ненормативная лексика проходит через каждую страницу… Я честно написал, что это произведение не имеет отношения к художественной литературе и является порнографическим, оскорбляющим общественную нравственность… Тогда эту же книгу отдали на экспертизу в институт Мировой литературы. Три эксперта этого института сошлись на том, что, мол, в художественном произведении все эти описания допустимы… Этот судебный процесс очень показателен для современной литературы. Пока судебное разбирательство зависло. И я по-прежнему вижу в метро эту грязную книгу в руках московских школьниц…
— Известный поэт Юрий Кузнецов недавно издал две поэмы о Христе. Казалось бы, надо приветствовать обращение к Христианской тематике такого популярного автора, но вы вступили с ним в жесткую полемику. Почему?
— Я как Христианин и как литературный критик не мог не откликнуться на две его самые громкие последние поэмы «Путь Христа» и «Сошествие во ад». Все предыдущее творчество этого поэта — попытка соединить несоединимое, Христианство и язычество. Им творится некая неомифология «по-кузнецовски». Да, он один из самых талантливых современных поэтов. Но тем печальнее видеть, как он отдал свой талант на служение сомнительным идеям… Недавно от Союза писателей была поездка на Святую Землю. Побывав в местах, освященных присутствием Самого Христа, Кузнецов загорелся Евангельскими сюжетами. Но взявшись за них, не отрешился ни от сомнительной мифологии, ни от своей гордыни. Вот пример. В Евангелии есть описание того, как Иисус Христос ходил по водам. В чем тут дело? Я это понимаю так: Господь Иисус Христос безгрешен, и потому мог спокойно ходить по воде. Мы же люди грешные и потому по воде ходить не можем. Мы буквально отягощены грехами, наши грехи весят более того, чем весит наша плоть. Освобождение от греха есть освобождение от силы тяжести, вот почему некоторые святые могли также ходить по воде и даже подниматься по воздуху… Юрию Поликарповичу эта мысль оказалось принять тяжело, и он пускается в кощунственные по сути предположения. Я не привожу их здесь, дабы не умножать кощунства. Скажу лишь, что объяснение хождению по воде Спасителя поэт предлагает даже не материалистическое, а мифически-сказочное, в стиле «Алисы в стране чудес», которая, поев каких-то грибов, становилась то необычайно длинной, то маленькой…
Во второй поэме Христос водит Юрия Кузнецова по аду, как некогда Вергилий водил Данте… Есть моменты в этой поэме очень талантливые, но содержательная часть многих читателей просто шокировала. Своей волей Кузнецов поместил в ад и Павлика Морозова (между прочим — ребенка, к тому же искупившего смертью свое предательство!), и глубоко верующего Гоголя, и Тютчева с его последней любовью — Денисьевой, и генерала Деникина с другими белыми генералами… Теми генералами, которые погибли за родину! Это все же чрезмерная вольность.
— Помните строчку раннего Кузнецова: «Я пью из черепа отца за правду на земле...» Наверное, есть какая-то связь между ней и его последними поэмами…
— У него в начале его творчества было много стихов подобного звучания: «Отец, кричу, ты не принес нам счастья…» С первых строк он кого-то судил и продолжает судить. Это осталось до сих пор. В итоге он на себя взял то право, которое одному Господу принадлежит. Но покаяния двери открыты для каждого, значит — и для него… Может быть, в дальнейшем Кузнецов и найдет свою путь ко Христу. Но эти его поэмы могут для многих стать источником соблазна.
— Ты сказал, что местами поэма очень талантлива. Но разве может быть ересь, ошибка — талантливой, красивой?
— Одежды могут быть красивыми? А ведь эти блестящие красивые одежды могут быть и на царе, и на размалеванной блуднице… Хотя все же по-настоящему красивая поэзия всегда духовна. Псковский критик Валентин Курбатов однажды сказал: Христианской может быть поэзия и не церковная по содержанию. Просто красивые стихи могут быть Православными. Потому что красота — это форма присутствия Бога в нашем мире…
— Николай, если бы ты сейчас готовил вновь к изданию свою повесть «Число Зверя», ты бы стал переделывать ее в каких-то деталях?
— Нет. Ничего в ней менять я бы не стал. Спустя несколько лет все описанное мной будущее вдруг стало «распрограммироваться» у нас на глазах. ИНН, микрочипы, личные коды из футурологии стали вдруг жуткой реальностью. Тогда раздались голоса, что я это все якобы «предсказал», предвидел, особенно про то, что «нумерация» людей начнется с Украины. Но на самом деле все гораздо проще: любой человек, который верит Откровению Иоанна Богослова, не может не увидеть каких-то примет, знаков того, что действительно происходит уже сегодня. Я не собираюсь выдавать себя за пророка.
Сегодня футурулогическая тема в литературе очень развита. И всегда наше будущее рисуется в мрачных, зловещих тонах. Мало кто видит возможность для светлого завершения истории, да этого и не будет, так как Апостол Иоанн предупредил именно о трагическом конце времен…И когда нас убеждают в том, что будет расцвет, прогресс, «всеобщее благо» — это всего лишь мечтания. Если это и осуществится, то лишь на короткое время.
— Остались ли хоть какие-то Христианские тенденции в современной западной литературе?
— Там сейчас можно наблюдать эффект «метода от противного». Я внимательно прочел известного «мастера ужасов» Стивена Кинга. Это серьезный автор, внимательно вглядывающийся в жизнь. Просто в основу своих романов он ставит для завлекательности какой-нибудь вымышленный сюжет про монстра или про техногенную катастрофу… Но никто с такой силой, как он, не разоблачил современную Америку. Читая его книги, понимаешь, как страшно живут американцы. Все время люди там сталкиваются с нечистью — вампирами, оборотнями, монстрами, но борются с ними американцы «по-ковбойски»: оружием, как с обычными преступниками, не ведая, что с нечистью можно бороться только постом и молитвой, призвав Бога на помощь… И вот убитый в одном романе оборотень в другом вновь оживает… Американцы изображены как погибшие, несчастные люди, которые не знают как справиться с той бездной зла, которая им противостоит. Только в одном романе Кинга «Безнадега» мальчик вдруг обращается к Богу и побеждает дьявола. Но Кинг как будто и сам испугался своего прозрения о том, что дьявола можно победить только силой Божией — и во втором томе этого романа он увел действие в сторону, где опять сражаются с оборотнем не силой молитвы, а «смит-энд-вестсоном»…
— В 2001 году почти незамеченным прошел очень важный юбилей — столетие отлучения графа Льва Толстого от Церкви.
— В Москве я люблю ходить в храм Святителя Николая в Хамовниках. Он находится на пересечении Комсомольского проспекта и улицы Льва Толстого. В этом храме впервые прозвучал текст отлучения Льва Толстого от Церкви. Наверное, не случайно этот храм оказался ближе всего к нашему помещению Союза писателей России. В этом заключена еще одна «рифма» Бытия. Нужно, чтобы мы помнили о своей ответственности перед Богом за все сказанное и написанное…
В год столетия отлучения Толстого от Церкви к нам в Союз писателей поступило несколько писем от интеллигенции, в которых высказывалось требование снять с Толстого церковное отлучение. Я им ответил, что с этим нужно обращаться не к нам, а в Священный Синод. Что же касается отлучения, то это было временное «отстранение» Толстого от Церкви, и у писателя всегда, до самой смерти оставалась возможность вернуться в лоно Церкви. Признать свои ошибки, покаяться… А сейчас нужно помнить и о том, что слово писателя продолжает жить и после его смерти. Книги Толстого по-прежнему несут разрушение в сознание некрепких в вере людей…
Недавно из Москвы стала ходить скоростная электричка до имения Толстого в Ясной Поляне. На первой такой электричке в составе делегации от Союза писателей я приезжал в музей. Во всей усадьбе я не увидел ни одной иконы. Смотрители музея мне объяснили, что в доме Толстого икон не было.
— Что тебя как писателя, как гражданина особенно тревожит в современной жизни?
— Все-таки Россия очень доверяет властям, ждет, что все в нашей жизни изменится по решению верховной власти… А власть не проникнута нуждами народа. С огромным трудом Православные в судах, на молитвенных стояниях добились права не принимать ИНН, и вот недавно то, что не до конца удалось провести через Министерство по налогам и сборам Президент по своей инициативе пытается навязать через Думу — путем внесения «личных кодов» граждан в новые паспорта. Боюсь, что это может осуществиться, так как авторитет Президента Путина среди чиновников и депутатов очень высок…
Оглядываясь на историю, на опыт человечества, мы видим, что нумерация людей, — замена имен на числа и другие символы, — производилась лишь в концентрационных лагерях. Только там заключенных нумеровали. И когда Президент предлагает закон, по которому будет пронумеровано все население, то метафорически это мной понимается как превращение страны в некую пенитенциарную систему.
Недавно мы с женой Мариной получили из архива документы, которые подтверждают, что два ее прадеда — Степан Степанович Беляев и Иван Иванович Иванов, священники из Владимирской области, — погибли в тюрьме. В документах сказано: «причина смерти — расстрел». В 1936 и в 1937 году они были расстреляны. Оба ее прадеда стали священниками в 20-е годы в возрасте уже достаточно зрелом. Узнав об их судьбах, я понял, что подвиг русского духовенства заключается не только в том, что на их жизнь вдруг выпала революция, гонения и репрессии застали их в священническом сане и они за это понесли испытания… Многие из них сознательно шли на крест, — принимали священнический сан, хотя уже видели, что на Церковь идет страшное гонение… Прадедушки моей жены понимали, что их ждет, но все же не колеблясь стали служителями Церкви и приняли мученический венец за Христа… Когда я узнал об этих людях, мне стало одновременно и тяжелее, и легче жить. Тяжелее — так как я теперь чувствую свою ответственность перед ними. А легче оттого, что понял: к ним я могу обращаться за помощью, за советом…
Не в гороскопах, не у гадалок надо всем нам искать помощи в жизни, а у своих предков. Чуть ли не за каждым русским стоят его великие предки, о которых мы порой даже и не удосуживаемся хорошенько узнать. У нас за спиной — святые, новомученики, герои, погибшие за родину на поле брани. Да это же сонм праведников! Сила рода — огромна! Вот у них всем нам и нужно искать защиты. С их помощью налаживать свою жизнь…

Антон Жоголев

17.10.2003