«В ожидании Пасхи»

Под таким названием вышел в свет первый поэтический сборник нашего постоянного автора, самарского священника Сергия Гусельникова. Маленькая, но такая емкая книжечка, вобравшая в себя лучшие стихотворения профессионального литератора, члена Союза журналистов России, несколько лет, до самого своего рукоположения, работавшего заместителем редактора «Благовеста». Мы сердечно поздравили отца Сергия с этим радостным событием в его жизни и попросили хотя бы немного рассказать о своей работе над книгой. Со священником Сергием Гусельниковым беседовала зам. редактора Православной газеты «Благовест» Ольга Ларькина.

— Почему вы выбрали для книги такое название?
— Всякая книга называется или в соответствии со своим содержанием, или по одному из знаковых стихотворений. В сборнике есть стихотворение «В ожидании Пасхи» — и вот в этом-то и выражается состояние человека верующего, Православного: душа наша всегда ждет встречи с самым главным праздником, Светлым Христовым Воскресением. Это ожидание остается в душе человека еще с детства, как самое яркое впечатление. Христос принес Себя в жертву за грехи людские на Животворящем Кресте, чтобы потом воскреснуть. Христос Воскрес — и это самая высшая точка Его Промыслительного спасительного служения. Так и Христианин, который призван быть последователем Христа, должен всегда стремиться к воскресению своей души, к вечной жизни, к Царству Небесному, соединению с Богом.
Всякая душа Христианская — по крайней мере я так думаю — должна жить ожиданием Пасхи, Пасхального дня, Пасхальной радости. Преподобный Серафим Саровский всегда встречал приходивших к нему словами: «Христос Воскресе, радость моя! О чем печалиться нам, когда Христос Воскресе!»
— Но ведь в книге собраны не только радостные стихотворения…
— Да ведь и если взять саму эту ключевую фразу: «В ожидании Пасхи», — то первая ее часть напоминает, что без Голгофы нет Воскресения. Наша жизнь состоит из постоянного распинания своих страстей, пороков, когда мы преодолеваем свою гордыню, свой эгоизм. Ведь перед Пасхой мы держим Великий пост и проходим Страстную неделю. Прежде чем свершилось великое тайное чудо Воскресения, Христос претерпел великие страдания.
— Именно глубинная русскость отличает многие ваши стихотворения.
— Как дерево питается из своей земли, так и у всякого человека корни в той земле, где он родился и вырос. Если у растения уничтожить корни, то не будет и его самого. И человеку не выжить без своих корней…
Церковнославянский язык, русское самосознание, культура русская — все это хранила Церковь. И благодаря Церкви русский народ сохранил свои корни, как ни пытались их уничтожить, и свой русский дух. Знаменитый, непонятный другим народам русский дух!
Тема России для каждого русского человека сейчас больная. Потому что в последние годы нам всячески стараются навязать западный образ жизни, западные ценности. Особенно — молодежи. Я родился русским, родился в деревне, и поэтому всегда чувствовал свою как малую, так и большую родину, Россию. А в духовном плане Россия — народ-богоносец, преемница богоизбранного народа, в горниле огненных испытаний сохранившая веру и Православие и призванная ко спасению всех Православных людей. И естественно, тема России как многострадальной, как богохранимой и богоспасаемой страны присутствует в творчестве любого русского писателя и поэта.
— На обложке вашего сборника — хорошо знакомый чудесный снимок: дикая яблонька, расцветшая крестом. Почему именно это изображение стало лицом вашей книги?
— Решение сделать обложку именно такой пришло ко мне вслед за названием самого сборника. Потому что ожидание Пасхи должно сочетаться с какой-то зримой яркой радостной картиной, в то же время передающей и тревогу ожидания, крестный путь к Воскресению. Поэтому и возникла идея поставить на обложку снимок самарца Сергея Курочкина, сделанный им в лесу близ Куйбышевской ГЭС. Это своего рода и чудо Божие, и жизнеутверждающий символ воскресения, цветения. То, что виднеется на заднем плане, передает содержание нашей жизни как дороги через темный, запутанный лес, чтобы в конце пути выйти на светлую поляну, к яблоньке, цветущей в виде креста. А крест — это и символ жертвы, и символ вечного спасения.
— Как получается, что пишете вы вроде бы об очень прозаических, простых вещах — и вдруг все это оживотворяется, восходит к высокому, Горнему…
— Для Православного человека образец — Сам Спаситель. Когда Спаситель в притчах обращался к вещам малозаметным, на которые ученики Его, может быть, и не обращали внимания: на полевые лилии, на птиц, которые не сеют, не жнут, — на этих простых примерах Он возносился мыслью к глубоким нравственным законам. Мышление Православного человека, кем бы он ни был, в идеале всегда направлено к Небу, к Богу, к спасению души. И на все, что видим вокруг, мы должны, как учили святые отцы, смотреть с точки зрения Евангелия, все поверять Евангелием. И какого бы предмета мы ни касались, все это надо возводить к единой вершине, куда все мы должны стремиться — к Богу. Мы призваны всегда ходить перед Богом и памятовать, что самая малая вещь или событие — это все ступеньки в промыслительном деле спасения человека. Поэтому, наверное, и стихотворные строки, о чем бы они ни были, в итоге приходят от каких-то житейских переживаний к духовному, нравственному осмыслению прошедшего дня.
— Нет ли какого-то внутреннего противоречия в том, что вы — служитель Церкви Божией — в то же время пишете стихи?
— Внутреннего противоречия здесь нет, во-первых, потому что и сама поэзия, будучи свойством души человека, есть принадлежность церковной жизни. Есть церковная поэзия: гимнография, в Священном Писании — Песнь песней, псалмы Давидовы, которые раньше пелись под аккомпанемент музыкального инструмента псалтириона или псалтири. И сейчас они звучат в церкви как церковные песнопения. Поэзия присутствовала в жизни Церкви начиная с Ветхого Завета! В исходе из Египта есть известная песнь сестры Моисея Мариамны.
Поэзия — это выражение эмоционального состояния души: радости, горя, плача, восторга. Это определенный ритм, и, как в музыке, он может передавать все оттенки настроения.
Во-вторых, любое дело человек может выполнять механически, лишь бы отработать, а может — с душой. Как и при служении в церкви, важно не просто вычитать набор молитв, но вознести их Богу с частичкой своей души, своего сердца, так и в поэтическом творчестве не обойтись без вдохновения, без устремления к Вышнему. И когда из глубины души исходит желание послужить Богу, то оно может проявляться как в форме молитвы, так и через поэзию.
Я специально не пишу какие-то строки и не ставлю себе задачу что-то написать, но когда стихи сами начинают литься из души, когда их уже невозможно удержать, тогда я их и записываю.
Но почему-то из глубин души
Неудержимо, властно льются строки.
И я сажусь, — как в детстве за уроки — 
Попробуй что-нибудь не запиши!

Пишется тогда, когда хочется чем-то поделиться с людьми. Как не может священник (за исключением экстремальных ситуаций) совершать службу один: Божественная литургия, Всенощная, молебен… — все это общественное Богослужение. Священнику нужны люди, с которыми он мог бы поделиться своим молитвенным состоянием и предстоянием перед Богом. Ведь и Господь сотворил мир, чтобы поделиться со всем Своим творением Своей любовью. Человек создан, чтобы было с кем поделиться любовью.
Почему так много людей притекало к святым отцам — Преподобным Сергию Радонежскому и Серафиму Саровскому, праведному Иоанну Кронштадтскому? Потому что они имели этот великий дар, способность делиться Божественной любовью с другими людьми. В этом они видели смысл жизни.
И хотя подобных высот духа достигают лишь такие вот святые, любой священник в обычном приходском храме, когда служит, должен стремиться к тому, чтобы делиться своей молитвенной радостью со всеми людьми, которые присутствуют в храме. И когда у человека возникает внутреннее состояние поэтического вдохновения, для него естественно желание поделиться этим с другими людьми, чтобы и они смогли ощутить то сокровенное, что соединяет человека с Богом.
Я священник, но это не значит, что я должен писать только о церковном. Радость Божественного бытия присутствует во всем, поэтому и стихи могут быть просто о каких-то чувствах, о любви, о природе, и вместе с тем все это является тем вдохновением, которое в человека вкладывает Господь Бог.
— Это пока первый ваш поэтический сборник, у вас и сейчас уже есть новые стихотворения, не вошедшие в эту книгу. Продолжение следует?
— Дальнейшие творческие планы очень просты. Насколько возможно, служить Богу. Если Господь даст моменты озарения, вдохновения, если из души польются строки — записать их и потом поделиться с читателями «Благовеста». И, если Бог даст, поделиться и с другими читателями — может быть, через вторую книгу.

Мироточение иконы

В сельском храме мироточила икона — 
Матерь Божия в слезах укрыла лик.
А перед иконой — изумленный
Плакал нищий, всеми брошенный старик.
Храм был пуст. Стояла ночь над миром,
Лишь лампада освещала путь…
И лежала при корнях секира,
И от страха холодела грудь!
А на небесах, перед Престолом,
В блеске ослепительных лучей,
Свои очи опуская долу,
Богородица молилась за людей.
Но они все так же крепко спали
И не слышали Ее зовущий крик.
Лишь с иконы капельки стекали
Да крестился немощный старик…

Пробуждение

Еще темно. Еще мерцают звезды.
Еще сердца пленяет смертный сон…
А за окном — в дыхании морозном — 
Среди людей уже родился Он.
Вселенная вдруг озарилась светом,
Душа проснулась в солнечных лучах,
И на скрижалях Нового Завета
Исчезли смерть, отчаянье и страх.
О Русь моя, восстань и ты и внемли,
Как славят Бога Ангелы с небес,
Как Преподобный Сергий собирает земли
И воет в чаще посрамленный бес.
Как для дивеевской Игуменьи обитель
Возводит Преподобный Серафим,
Уже при этой жизни горний житель,
Как солнце, ликом просияв своим.
Зима. Рассвет. Соборная молитва.
Пречистый Агнец входит в каждый храм,
Благословляя всех, как перед битвой,
Чтоб нас вовек не одолеть врагам.

+++

По тонкому льду, по хрустальному снегу,
По мягким сугробам бреду наугад
К манящему тайнами дальнему брегу,
Где вечно цветет удивительный сад.
Там люди, как Ангелы, в светлых одеждах
Идут, улыбаясь, в сверкающий храм,
И капельки слез на сомкнувшихся веждах
Господь утирает у каждого Сам.
Я долго в пути, только берег не ближе,
Следы заметает шальная пурга.
Быть может, дойду я и сад тот увижу,
Но — тропка все уже и глубже снега…

По Крестному пути

На Крещенье омоюсь водою,
Словно в бане пакибытия,
И смиренно пойду за Тобою,
Своих трепетных слез не тая.
Ибо иго Твое — это благо,
Ибо бремя Твое так легко,
Что от радости хочется плакать,
Хоть до горних вершин далеко.
И сначала нас встретит Голгофа
С вознесенным над миром Крестом,
И, быть может, мне станет так плохо,
Что я вспомню покинутый дом.
Но с Креста Ты мне руку протянешь
И улыбкой Своей ободришь…
А пока Ты опять в Иордане
Кротким Агнцем безмолвно стоишь.

На рассвете

Встану рано. Затеплю лампаду,
У святых помолюсь образов — 
И по тропкам Небесного сада
Убегу слушать горних певцов…
Что ни звук — то пьянящая радость,
Что ни звук — то о прошлом печаль.
А в душе — несказанная сладость,
И земного ничуть мне не жаль.
Но вдруг стихнут чудесные звуки,
Кто-то стукнет нежданно в окно — 
И мои вверх воздетые руки
Будут вновь тосковать о земном.

+++

Какое высокое небо!
Какие чудесные сны!
А взмыленный конь печенега
Уже в самом сердце страны.
Встают Православные храмы
Живым неприступным кольцом.
Но глубже кровавые раны
Под вечным терновым венцом.
Как плачет пронзенное сердце
О каждом потерянном дне!
Все ближе стрела иноверца,
И Русь моя снова в огне…
Лишь где-то у дальнего дола
Внезапно пробьется родник,
И наш Чудотворец Никола
Нам явит на небе свой лик.
Душа просияет от света,
Встречая Небесную рать,
И я на глазах Пересвета
Без страха пойду умирать.

+++

В церкви было тихо и пустынно,
Словно в сердце в неурочный час.
Лишь мерцал иконостас старинный
Да скорбел Нерукотворный Спас,
Вспоминая крестные страданья,
И уснувший Гефсиманский сад,
И последней чаши ожиданье,
И Свое сошествие во ад,
Как всю ночь молился на коленях,
Как с лица стекал кровавый пот…
Как воскрес и этим Воскресением
Вывел к Богу гибнущий народ.
Но не все пошли за Ним без страха,
Оставляя свой земной надел.
Им была родней своя рубаха…
Вот о них Он молча и скорбел,
На иконе в опустевшем храме
Лишь лампадкой праздничной согрет.
А вверху, над Царскими вратами,
Разливался несказанный свет…

+++

Снова дождь над притихшей Россией,
Снова хмурые тучи вокруг…
Не о том, видно, Бога просили
Мы с тобой на молитве, сам-друг.
Не о том мы ночами мечтали,
В один миг захмелев от вина!
Отцвели сенокосные дали,
Обмелела Непрядва до дна.
Потускнели иконы Рублева,
Собирая музейную пыль.
А в степи среди дикого рева
Кобылица все мнет ковыль…
Дождь идет и идет, будто плачет
В горнем мире Пречистая Мать…
Но я верю — все будет иначе,
И Россия воскреснет опять.
В синем небе, на солнце играя,
Поплывут на восток облака,
И от моря до дальнего края
Будет вновь полноводной река.

06.10.2006