«Святая Троица» Андрея Рублева

Своими размышлениями о великой святыне России делится Православный писатель Алексей Солоницын.

Вот и снова пришел этот день, который всегда любил и продолжает любить наш народ. В лугах теплый ветер колышет разнотравье, в березовых рощах нежно трепещет молодая листва, а воздух напоен свежестью наступающего лета.
Во всех Православных храмах у киотов ставятся березки, полы устилаются травой, чтобы здесь так же сильно ощущалась пора цветущего лета, праздник, который сотворил Господь.
День Святой Троицы…
И в каждом храме на аналое лежит икона Святой Троицы, и тысячи людей прикладываются к ней с трепетом и сокровенной молитвой. И конечно же, большинство нашего народа знает, что «Троица» написана преподобным Андреем Рублевым, русским боговдохновенным иконописцем.
Так получилось, что в эти летние дни завершился второй международный кинофестиваль имени Андрея Тарковского, нашего известного во всем мире кинорежиссера. Представительный форум, собравший кинематографистов из Европы, Азии, Америки, который был назван «первым не гламурным кинофестивалем», то есть ориентированным на духовность в киноискусстве, проходил на родине режиссера, в Иваново и городках Плес, Юрьевец, связанных с детством Тарковского. И как маяк для мирового кино, как память о великом русском режиссере был показан фильм «Андрей Рублев».
Несколько ранее по телеканалу «Культура» прошел документальный фильм «Загадка Андрея Рублева», в котором предпринята попытка рассказать о личности Рублева. И поскольку о жизни преподобного почти ничего не известно, то снова разговор велся и об Андрее Тарковском, и о его фильме.
Понятно, что многими деятелями киноискусства движут благие намерения, искреннее почитание творчества Андрея Тарковского. Но их понимание иконописи и экранного воплощения творчества преподобного настолько далеко отстоит от истины, которая лежит в русле религиозном, Православном, что возникла необходимость объясниться.

«Умозрение в красках»

Так назвал свой замечательный очерк о русской иконе, которую заново открыли в XIX веке сначала в России, а потом и в мире, князь Евгений Трубецкой, выдающийся русский религиозный писатель и философ. С необычайной точностью и глубиной он объяснил, в чем величие и духовный взлет иконописи XV века. И у людей конца XIX века как бы спала с глаз пелена, и они увидели во всей неповторимой красоте русскую икону, которая есть не произведение искусства, а «окно в небо», «умозрение в красках» о Боге и Божественной надмирности.
То же самое произошло и в шестидесятых годах XX века — снова перед изумленным народом нашим и перед всем миром во времена хрущевских гонений на церковь предстала во всем величии и красоте русская икона. Все, от самых тонких знатоков живописи реалистической школы до приверженцев авангарда, вдруг увидели, что икона — одно из самых красочных созданий живописи, что в ней соединилось, казалось бы, несоединимое: аскетизм и необыкновенная радость.
«Без всякого сомнения, мы имеем здесь две тесно связанные стороны одной и той же религиозной идеи: ведь нет Пасхи без Страстной седмицы и к радости всеобщего воскресения нельзя подойти мимо Животворящего Креста Господня. Поэтому и в нашей иконописи мотивы радостные и скорбные», — писал Трубецкой.
Трудно найти творение более совершенное, чем «Троица» Андрея Рублева. Три Ангела остановились у праотца Авраама. Он и жена его Сарра поняли, что это посланники Божьи, и приняли их с подобающим гостеприимством, радушием и почтением. Обычно этот библейский сюжет изображался со всеми подробностями: тут и пиршественный стол, и суетящиеся вокруг него хозяева, и дом праотца с утварью и даже стадом овец.
Ничего этого Андрей Рублев не изобразил — на столе стоит только чаша, а к ней, склонив в молитвенном поклоне головы и опустив руки на стол в благословляющем жесте, сидят три Ангела. Это символически изображенные Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой. И настолько плавно, нежно и трепетно наклонили Они головы, так мягко переливаются складки одежд, движения рук одно в другое, что нам воочию становится понятной их Божественная суть, их нераздельность и единство. Радостные охряные краски сочетаются с голубыми приплесками их одежд, а светлая печаль Ликов есть молитва и благословение той чаше, которую предстоит испить и Спасителю, и всем нам, чтобы обрести Царство Божье. Но и этот пласт не все, о чем говорит «Троица».
«Икона — явление той самой благодатной силы, — пишет Трубецкой, — которая некогда спасла Россию. В дни великой разрухи и опасности Преподобный Сергий Радонежский собрал Россию вокруг воздвигнутого им в пустынных лесах собора Святой Троицы. В похвалу святому Преподобному Андрей Рублев огненными штрихами начертал образ триединства, вокруг которого долж-на собраться и объединиться вселенная. С тех пор этот образ не переставал служить хоругвью, вокруг которой собирается Россия в дни великих потрясений и опасностей. От той розни, которая рвет на части народное целое и грозит гибелью, спасет только та сила, которая звучит в молитвенном призыве: «Да будут едины как и Мы».
Напомним, что Преподобный Сергий благословил на Куликовскую битву Дмитрия Донского и дал ему на бой монахов-богатырей Пересвета и Ослябю. Сейчас по радио и телевидению всем миром выбираются семь самых главных досто-примечательностей России в ее облике как рукотворном, так и природном. Я бы в число этих святынь обязательно поставил «Троицу» преподобного Андрея Рублева.

Тайна Андрея Рублева

О великом иконописце Андрее Рублеве биографических сведений очень мало. Это и неудивительно. Принимая монашество, человек отсекает от себя мирскую жизнь, всецело посвящая себя служению Богу. Он выполняет безпрекословно все послушания, которые ему даются уже с новым, монашеским именем. На иконах не ставились подписи авторов — это бы противоречило монашескому служению. Указание летописца, что росписи и иконы были созданы «чернецом Андреем Рублевым и его сотоварищи», свидетельствует о значительности события, которое выделили особо.
Как в миру звали преподобного, мы не знаем. При сегодняшнем бурном интересе к личной жизни великих, выходе в свет многочисленных биографий не обошли вниманием Андрея Рублева и наши деятели искусства — кино, живописи, скульптуры. Но одним из них «таинник» иконописец приоткрыл свою духовную суть, другим — нет.
«Загадка Андрея Рублева» — так назвали свой фильм документалисты, где основной рассказ ведет известный реставратор древних икон и знаток древнерусской иконописи Савелий Ямщиков. Суть фильма свелась к тому, что рассказчик, который всю свою творческую жизнь посвятил русским древностям, в конце настолько заговорился, что и авторство «Троицы», принадлежащее Рублеву, поставил под сомнение. А сегодняшним любителям «сенсаций» только того и надо. Вроде и был Андрей Рублев, но тот ли, что писал «Троицу», — неизвестно. Как в свое время нашлись литературоведы (в основном зарубежные), которые старались доказать, что «Слово о полку Игореве» — не отечественная эпическая поэма, которая является фундаментом нашей национальной литературы, а якобы плагиат.
Савелий Ямщиков был научным консультантом, когда создавался ныне ставший классикой мирового кино фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублев». Тогда он не сомневался, что «Троица» написана Андреем Рублевым. А ведь в то время и режиссер, и все его соработники по общему делу были молоды, далеки от Церкви и осознанной веры в Бога. Но время было такое, интерес к истокам отечественной культуры был так огромен, что порыв молодых сердец оказался сильнее идеологических установок, даже самых передовых. Сейчас, когда прошло почти полвека со времени съемок фильма, отчетливо видно, что при всей талантливости авторов, особенно Андрея Арсеньевича Тарковского, многое ему подсказала интуиция, то неосознанное и невыразимое словами, что вело его к созданию шедевра киноискусства. Он с самого начала заявлял в печати, что снимает не биографический фильм — тем более об иконописце мало что извест-но. Он говорил, что речь будет вестись о месте художника в жизни, о его долге, о смысле творчества. Да, творческая установка была именно такая. Но Тарковский перешагнул ее — может быть, сам того не осознавая.
Фильм, как церковная фреска, состоит из новелл. Последняя из них — «Колокол» — о юном мастере Бориске, который якобы знает секрет колокольной меди. Все мастера повымерли от разорения Руси, холеры. И великому князю приходится брать Бориску для отливки колокола. Никакого секрета, разумеется, он не знает, все делает по наитию, да еще так, как запомнил, что делал отец. И вот после тяжкого, изнурительного труда, страха, что ничего не получится, что колокол-то и не зазвонит, в кульминационной сцене фильма все ждут первого удара колокола. И раздается звон — и народ радостно откликается на него. А Бориска идет в сторонку, опускается на землю и рыдает. И тут подхватывают его руки Рублева, и он утешает юношу и говорит: «Ну что ты, такой праздник для людей устроил, а еще плачет. Ну все, все… Пойдем по Руси, ты колокола лить, а я иконы писать».
Так и сам Андрей Тарковский, еще не зная глубины веры во Христа, лишь прикоснувшись к ней по увлекшей его теме, достиг в своем фильме той высоты, которой достиг его экранный Андрей Рублев, принявший на руки мальчишку-мастера.
Так он выразил то сокровенное, что лежит в существе «Троицы», — преодоление страдания радостью о Воскресении, непременной победе добра.
Так и старший мой брат Анатолий, из провинции поехавший на «Мосфильм», в группу «Андрей Рублев», где его никто не ждал, сказавший, что роль иконописца — его, потому что сценарий, который он прочитал, обжег его душу, поступал по велению сердца, вопреки всем трудностям и казавшейся несбыточностью мечты. И Тарковский увидел в этом худом, странном молодом человеке с ранними залысинами, с лицом, на котором были написаны и страдания, и вера, и еще что-то, что тогда не понимал режиссер, да и сам молодой актер, — увидел, что перед ним исполнитель как раз того замысла, который жил в его душе. И вопреки мнению всего худсовета, который был против утверждения Анатолия на главную роль, Тарковский настоял на своем. Вот так все сошлось, и вопреки еще многим и многим трудностям, которые часто казались непреодолимыми, родился фильм, по сути своей родственный идее, заложенной в «Троице» преподобного Андрея Рублева.

На снимках: икона Святой Троицы кисти преподобного Андрея Рублева; Анатолий Солоницын в роли Андрея Рублева. Кадр из фильма.

Алексей Солоницын

18.06.2008