«Время жатвы»

О новой книге стихов протоиерея Сергия Гусельникова.

Писать о поэзии отца Сергия Гусельникова взялся охотно: слежу за его творчеством уже не первый год, радуюсь, что есть в его стихах поэтический рост. Да и по книге, которая недавно вышла в свет, хорошо видно, как тверже, уверенней становится его перо, как он все смелее осваивает трудные, значимые темы.
Снова дождь над притихшей Россией
Снова хмурые тучи вокруг…
Не о том, видно, Бога просили
Мы с тобой на молитве, сам-друг.
В самом деле, легко написать о «березках» и «неоглядных далях», легко насобирать штампы и еще раз признаться в любви к «родным просторам». Гораздо труднее увидеть, что происходит с твоей Родиной, понять, почему полыхают  пожары, почему гарью и дымом заволокло столицу и уже нечем дышать и в Воронеже, и в Рязани и по другим городам и весям России.
Отцвели сенокосные дали,
Обмелела Непрядва до дна.
Потускнели иконы Рублева,
Собирая музейную пыль,
А в степи среди дикого рева
Кобылица все мнет ковыль…
Не только в этом стихотворении говорит поэт о сегодняшней России, ее сыновьях, но и во многих других стихах, которые и составляют основу книги. И хорошо, что здесь нет той помадной сахарности, слащавости, которая, увы, многими и многими авторами выдается за  духовную поэзию. Истинная духовность лежит как раз в противоположном — поэтическом проникновении в саму заповедную суть нашей веры — подвиге жертвенной любви, способности принять крестные муки, но не отречься от Христа. Да, в такие дни и часы «дрожь пробегает по свечкам», и «поминальный приблизился час», как писали наши великие поэты, строки которых отец Сергий поставил в эпиграф к своему стихотворению «Свеча», посвященную всем новомученикам и исповедникам российским, всем, «претерпевшим до конца»:
Свеча оплавилась, и воск застыл, как память
О тех, кого распяли — просто так;
Чью душу растоптали сапогами,
Швырнув со смехом в лагерный барак.
И потому «в храме неспокойно, и колоколу хочется звонить».
Далеко не каждый поэт, тем более священнослужитель, скажет так. Наоборот, все чаще и чаще мы читаем в многочисленных публикациях умильные и потому фальшивые строки о той благостности, которую якобы переживают авторы таких сочинений.
Я вовсе не хочу сказать, что не может быть в духовной поэзии радостных, бодрых и солнечных строк. Боже упаси!
Все дело в искренности написанного, в той степени поэтического мастерства, с каким переданы эти чувства. Достаточно вспомнить стихи о «весне без конца и без края» Блока, или его же поразительное «Задышались цветы», когда на окно «трепеща и дрожа» входит весна. Да и у любимого отцом Сергием Есенина есть немало шедевров, которые служат ему поэтическим ориентиром, и потому отец Сергий Гусельников проникновенно пишет:
Я готов и коровье мычанье
Принимать как любимый мотив!
И озер голубое молчанье,
И пожар лошадиных грив -
Все как радость земную приемлю,
Как святое дыханье Творца.
Деревенскую кроткую землю     
Я молитвой кормлю у крыльца.
В лучших стихах отца Сергия снята верхняя нота, похожая на петушиный крик, которым, увы, грешат даже опытные поэты. Простота, бытовые подробности помогают  Гусельникову избежать этих кукареканий, а выразить свое отношение к родной деревне, родной стороне именно в русской, есенинской традиции:
Золотые перелески,
И студеная вода,
Полустершиеся фрески
Да сухая лебеда.
Вдоль проселочной дороги -
Всё могилы да кресты…
В кровь истерлись мои ноги,
А до церкви — три версты…
Это строки из стихотворения «Странник», посвященного поэту Владимиру Осипову, недавно ушедшему от нас. И поскольку стихотворение о друге, единомышленнике, который шел по той же дороге, что и отец Сергий, строки согреты той братской любовью, которое у читателя вызывает чувство светлой печали, победной, возвышенной:
Вот и церковь на пригорке -
Ничего я не боюсь!
Где ж ты, где ж ты, коршун зоркий?
Я иду в святую Русь!
Вот здесь самое время сказать об особенностях духовной поэзии, духовной литературы в целом. Это прежде всего Православная вера, краеугольный камень этого метода в литературе. А  «надстройка», то есть сумма художественных приемов, может быть разной. Как традиционно выраженной, с «мудрой простотой», пушкинской, лермонтовской, так и ассоциативной, ярко образной, блоковской, ахматовской. Духовность заключается не в том, что  без конца повторяется слово «Бог», или цитируются Евангельские строки, или используются библейские образы, а в самой сути написанного. То, что в подлинных образцах высокой поэзии дается между строк, или в чеканных, словно выбитых на камне строках, как в «Пророке» у Пушкина, или в «Ангеле» у Лермонтова.
Это, разумеется, лишь некоторые особенности духовной литературы — имеется в виду художественное ее направление, то есть поэзия и проза.
Книга отца Сергия Гусельникова удачно названа «Время жатвы». Да, для него это действительно время «сбора урожая». За плечами — филфак Самарского университета, работа в школе, в печати, рукоположение в священники, заочная учеба в Духовной семинарии, вот уже второй десяток лет служба в храме. Ныне отец Сергий служит в Кирилло-Мефодиевском соборе. Он — ключарь, несет послушание как один из иереев, возглавляющих клир собора. То есть перед нами уже маститый священник, авторитетный в вопросах и веры, и самой жизни. И книга, коей он является автором, как нельзя лучше говорит о строе его души, его мировосприятии, жизненных ценностях. В книге — не только размышления о России (хотя это главное), но и о своем пути, о вещах простых, житейских, но которые выражены в поэтической форме. И о любви, конечно, — к избраннице своей, с кем идти «до березки».
Книга хорошо издана — ее, что называется, приятно взять в руки. (Самарское издательство ООО «Книга»). Удачны и иллюстрации  художника Германа Дудичева. 
Прочитав эту книгу, понимаешь, что перед тобой предстает  человек с душою чистой, истинно христианской, священник, который и назвать себя поэтом побаивается — вдруг это гордыня?
Но назвать себя поэтом отец Сергий может смело — ведь он принят в Союз писателей России, то есть получил одобрение и поддержку своих товарищей по литературе. Да и лучшие стихи сборника говорят о том, что перед нами поэт, понимающий, что лучшая строка, лучшее стихотворение — всегда впереди. Что служение Богу, людям есть безпрерывный труд души.
И в этом труде далеко не последнее место занимает поэзия, которой дано выразить боли и радости души:
Прости меня, Спаситель мой,
За то, что я не в той одежде,
Что нерадивый я, как прежде,
Все с той же нищенской сумой!

Лишь только в сердце — море слез
И боль, и скорбь десятилетий…
О Господи, я не заметил
Как время жатвы началось!

Алексей Солоницын

27.08.2010