Стена необоримая

В 1943 году моему отцу было только семнадцать лет, и под призыв он не подпадал. А парню так хотелось на войну! Боялся — не успеет. И, будто бы потеряв документы, он прибавил себе год. За этот год он потом отдаст полжизни.
Окончив школу мотористов в Саратове, отец мой, Николай Бугаенко, был направлен в Либаву (теперь — город Лиепая в Латвии), на военно-морскую базу Балтийского флота.
Отец служил мотористом на военном катере. Не раз приходилось высаживать десант, подплывая к островам, занятым фашистами. Высаживали десант и в марте, по грудь в ледяной воде. Все эти невидимые миру маленькие каждодневные подвиги требовали и мужества, и здоровья людей, и чьих-то жизней. В память об этом у отца остались Орден Красного Знамени и три медали.
Одна из медалей была — "За взятие Кенигсберга". Это была цитадель прусского милитаризма, город-крепость, окруженный тремя линиями укреплений. Стояла задача — овладеть городом и крепостью Кенигсберг, уничтожить группировку противника.
Весна сорок пятого года, с 6 по 9 апреля. Обстановка потребовала отправить военных моряков на сухопутный фронт. Войска 3-го Белорусского фронта во взаимодействии с Балтфлотом должны были осуществить эту наступательную операцию. В составе морской пехоты Николай Бугаенко ожидал начала боя. Каждый понимал, что бой будет нелегким. Ведь это прусская крепость, а под землей — военные заводы, и "они" будут стоять до конца.
Отец рассказывал:
— 7 апреля, в день Благовещения, ждали боя. Вдруг видим: вдоль линии фронта между немцами и нами идут люди, впереди — Православные священники несут икону Богородицы, Казанскую. Это было так неожиданно сейчас, в минуты наивысшего напряжения: маленький крестный ход с иконами, крестами и хоругвями. Будто и нет войны. Поют молитвы. Никто не стреляет. Всеобщее оцепенение, — это было почти нереально, как мираж. Прошли вдоль линии фронта, — будто не люди земные, а ангелы, и с ними — Сама Богородица.
Дальше случилось совсем невероятное, неправдоподобное для войны: наши противники вдруг побросали оружие и с криками: "Матка Бозка!" — побежали от нас. Что они увидели такое или услышали? С криками "Ура!" — мы бросились за ними. Без единого выстрела взяли тот участок фронта. А потом и город стал наш, хоть и успели немцы затопить свои подземные заводы...
Отец мой говорил об этом чуде с радостным недоумением. Успели уже отлучить людей от Бога, или боялись вслух произнести, что все — по воле Божией, по заступлению Царицы нашей Небесной.
... Папа умер в 36 лет. Рассказ этот я запомнила. А позже, когда церкви стали восстанавливать, появилось в домах Святое Евангелие и вера наша Православная в душах пробудилась, — я узнала, прочитав в газете "Благовест" и исторических статьях, что увидели тогда немцы. Они на небе увидели грозный лик Богородицы и в страхе побросали оружие. Да разве это единственный случай в истории, когда Пресвятая Богородица спасала наш народ, повергая врага в бегство или делая недоступными для него наши святыни, наши города! Защитительница и Спасительница наша в самых трудных битвах не позволила врагу нас пересилить.
Москва, Ленинград, Сталинград в 1941-42 годы на самолете и пешком крестным ходом с молитвами были обнесены Казанской иконой Божией Матери. И Она воздвигла невидимый заслон, щит, необоримую стену для врагов Отечества нашего, не отдала нас в рабство и на поругание.
Москву защищал мой дед с Кубани Александр Бугаенко, а рядом, не зная об этом, и брат его, Василий, участвовал в битве. Оба тогда остались живы. Мама моя, Нина Комарова, из блокадного Ленинграда вывезена была на Кубань, где ее удочерила славная женщина — Евфросиния Михайловна Посевина. А в Сталинграде мои родители познакомились и 7 апреля 1949 года — на Благовещение — поженились.
Так вот зримо оберегала нас всех Богородица, и сейчас хранит. Теперь икона Богородицы Казанская — моя венчальная икона, наша семейная святыня. Слава Богу за все! Рождаемся, живем и умираем — по Промыслу Божию. Не имея иной заступницы, "токмо Тебе, о, Богомати, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков".

Елена Максимова

04.05.2001