Монастырский голубь

Всем, кто каждый день качается, как я, на информационных волнах, наверное, знакомо это странное чувство. Когда какая-то, вроде бы, самая обычная информация вдруг цепляет тебя, карябает, заставляет остановиться и вглядеться попристальнее…

Так вот сегодня, включил на работе компьютер, и по привычке, опытным взором информационного пловца проплывал, почти что вслепую, по инфоволнам… как вдруг… остановился. Перевел дыхание и уже вдумчиво прочел на первый взгляд безликий совершенно текст. (Но я-то ведь пловец опытный…)

…Преступление было совершено в поселке Подгоры. Хозяева дома и их знакомые вместе употребляли алкогольные напитки. В ходе застолья между владельцем дома и одним из гостей произошла ссора. Хозяин (1966 года рождения) в ходе конфликта выстрелил из ружья своему оппоненту в грудь, после чего, пытаясь скрыть следы преступления, закопал труп на своем земельном участке. Сотрудники уголовного розыска Волжского района задержали убийцу. Погибшим оказался мужчина 1945 года рождения — житель поселка. В ходе обыска полицейские обнаружили и изъяли ружье — орудие преступления».

Ни фамилий, ни подробностей, ничего! Вот ведь как вышколили нынешних журналюг все эти безликие информагентства! Если бы, скажем, рыбак поймал в Волге синего кита, написали бы так: «Мужчина 1970 года рождения, проживающий в поселке Подгоры, во время осенней рыбалки на удочку марки такой-то вытащил необычную рыбу весом более тонны. Специалисты утверждают…»

Но что-то все равно зацепило. Подгоры!.. Там ведь у нас монастырь. Больше вроде бы не за что зацепиться.

И все эти казенные протокольные фразы: «употребляли алкогольные напитки… выстрелил оппоненту в грудь… орудие преступления… скрыть следы… года рождения… в ходе обыска». Эх… где хотя бы остатки прежней репортерской школы! И намека нет. Этого нельзя (указывать имена персонажей), то — не желательно (мотивы ведь точно не установлены в суде). Национальность!? Да ни за что… Вероисповедание?! Вы что, шутите?.. Сплошные безликие «оппоненты», стреляющие не куда-нибудь, а точно и именно в грудь.

Особенно дико, что вместо имени — год рождения, как уже самая главная и чуть ли не единственная (кроме все-таки пока еще пола) характеристика преступника и его жертвы.

А факт, между прочим, дикий. Не только убил из ружья, но и даже закопал. Старика 70-летнего — 50-летний мужчина. Убил вроде бы без предварительного умысла, по пьяному делу, а ведь не в милицию с повинной — с лопатой на участок пошел…

Подумалось еще: а ведь потом окажется, что я кого-то из них как-то знаю, или слышал о них. Но — перелистнул компьютерную страничку и мой рабочий день понесся дальше.

…А в середине уже дня по совсем другому поводу позвонил иеромонаху Антипе (Авдейчеву). Поговорили. И тут он неожиданно спросил:

— Вы уже знаете про похороны?

— Какие похороны? — озадаченно спросил я. Когда спрашивают про похороны, как-то сразу становится чуть тревожно.

— В Подгорах… Монаха Потапия…

И тут до меня дошло! Сюжет как-то сам собой закольцевался. И от безликой информации к незнакомому мне монаху Потапию проложился печальный маршрут. Предчувствие не обмануло!

— Он был очень добрый, монах Потапий! — эмоционально рассказывал мне в телефонную трубку отец Антипа, который провел позапрошлую зиму в тех самых живописных жигулевских местах, в монастыре. — Всем помогал, готов был любую вещь отдать по первой просьбе. Добрейшей души! Его все любили. Я к нему тоже обращался за помощью… Так его жалко! Помолитесь о новопреставленном, убиенном…

Оказывается, убили его на Вознесение Господне (тогда понятно, почему «употребляли алкогольные напитки», если это действительно так и было). То есть, даже та дозированная, куцая информация шла к нам почти неделю. И самое главное — убитый оказался монахом. Даже об этом (как, наверное о «слишком личной» характеристике) не упомянули регулировщики информационных потоков. Довольно-таки удивительно. Вот если бы монах (не приведи Господь!) оказался виновным в убийстве!.. Тогда бы все те же самые информационные агентства, позабыв о толерантности, об этом заверещали на разные голоса. Ну да ладно, это и так понятно.

— Убийцу, фермера (ага, уже теплее), из Подгор в наручниках увезли… — закончил отец Антипа.

Я положил трубку и задумался. Да, все, в общем, просто. Есть такая теория трех рукопожатий (или четырех, не помню). Каждый житель нашей планеты через три или четыре рукопожатия знаком с каждым себеподобным. Будь он хоть президент США или зулус из дикого племени (что не так уж и исключает одно другое, впрочем). А тут — Подгоры. Недалеко от Самары. Хватило одного рукопожатия. Отца Антипы хватило, как я уже дотянулся до убиенного монаха.

Жил-жил себе человек, принял монашество, примирился с Богом. И какой-то «оппонент» на великий праздник выстрелил ему в грудь из ружья… Тихое такое, прикрытое «бытовухой», мученичество.

Включил интернет. И тут же на меня своим удивительно добрым, светлым, словно сияющим ликом взглянул неизвестный мне доселе монах Потапий… Взгляды наши встретились. Как удивительно! При жизни не сталкивались, а тут вдруг — на тебе…

Год назад интернет-издание «Большая деревня» поместило интервью с монахом Потапием, оказавшимся, к тому же, одним из немногих уже оставшихся самарских голубятников. А главное, там же я увидел его фотографию в монашеском подряснике, как раз рядом с голубятней. И сам он представился мне словно голубь, незлобивый, радостный, просветленный, тихий. Вот, оказывается, какому голубю выстрелил в грудь оппонент!

Далее привожу интервью с монахом-голубятником с небольшими сокращениями. Вы сами поймете, зачем это делаю.

— Как давно вы занимаетесь голубями?

— 63 года. Мне было лет семь, когда кто-то из соседей дал мне парочку голубей связать. Эту голубятню я перевез в Подгоры осенью 2011 года, у меня здесь монастырь рядом, собрал голубей в коробку и перетащил. На участке сам все построил, когда-то здание голубятни было баней, я надстроил второй этаж. К зиме везде были голуби, штук 100 было точно. Сейчас меньше, недавно какое-то наваждение нашло, к ним внутрь забралась кошка и загрызла 17 голубей. Стаскала их в кучу и лежит на этой горе, как безумная, ну съела бы одного и успокоилась, ну нет же. Мне ее убивать было нельзя, мне за это еще месяцев десять молиться, я к соседу с просьбой, он мужик свой — сразу ее и тюкнул.

— Легко справляюсь, — продолжает монах Потапий, — воду и пшеничку даю, убирать тяжеловато, но я без голубей не могу, без них нет значительного звена в жизни. В них весь свет. Да и зачем мне кто-то в помощь? У меня для голубей накопленный капитал есть. Зимуют они здесь же, главное, слежу, чтобы большого сквозняка не было. Не впускаю воробьев, у голубей иммунитет слабый, им с воробьями нельзя пить из одной плошки. Собака у меня их не трогает, она умная, все понимает, это кошки — хищники. Еще копца правда очень сильно боюсь, на той неделе прилетал, я на следующий день четырех голубей не досчитался. Не знаю, кто навез сюда этих небольших хищных птиц, они для голубей хуже орла. Копец маленький и быстрый, его моим пташкам не видно, он голубей — хвать, и полетел! Лучше бы белочек привозили в деревню, а не птиц диких.

— Сколько здесь голубей сейчас?

— Штук 60, самому старшему пять лет. Каждый голубь — уникальный. У взрослых нарост на носу, у молодых клювы длинные. У каждой пташки свое платье, у кого бывает розовое, у кого — кипельно-белое.

— Отпускаете часто?

— Часто, я их нашугаю, и полетели. Бывает, не видно ни одного, как высоко. Молодые птицы боятся, это, в основном, старенькие кружат. Им застаиваться нельзя, они летать должны, у них в облаках стихия.

— Как разводите?

— Разводить очень тяжело, это особая наука. Чтобы были хорошие детки, это нужно постараться. Подбирать нужно по платью, по полету. Брак часто получается, например, голубка красная, а перо одно темное торчит. Раньше все домашние голуби выходили из монастырей, эта была традиция. Какой монастырь без голубя? Другое было время. Я за своих очень переживаю, с современной экологией они долго жить не будут. Сейчас мало кто интересуется голубями, а ведь эта птица такая умная и благородная.

— Гости бывают?

— Детишки всегда приходят, просят подержать, погладить, а так — больше никто. Я сам иногда с птицами прихожу, когда у кого-то траур. Смерть — не повод для расстройства, это естественно. Выпустишь птиц там, где горе — людям легче становится. Ну ушел человек и ушел, голуби помогают снять лишний траур.

(…Вы обратили внимание на слова о том, что "прилетел копец"? Я их специально выделил…)

И вот такому кроткому, как голубь, человеку-монаху (монах ведь не только и не совсем уже человек — он уже Ангельский чин, то есть, почти что голубь!) выстрелил оппонент в самое сердце! А потом, должно быть, в панике — закопал бездыханное тело у себя в каменистой жигулевской земле. Его нашли, и будут судить за убийство.

…А белый голубь вспорхнул,  уже вылетел из его развороченной выстрелом грудной клетки. К Богу улетел, в рай. Куда и всегда мечтал когда-нибудь приземлиться.

Помолитесь об убиенном монахе Потапии!