В память вечную будет праведник...

Сегодня, 8 мая, исполнилось 15 лет со дня кончины Самарского батюшки — протоиерея Иоанна Букоткина. Уже пятнадцать...

А людей на его могилке во время традиционной панихиды на территории Иверского монастыря вновь было много — больше ста человек. По нынешним временам это как чудо! Сейчас люди ничего не помнят! Особенно не помнят добра. Сам отец Иоанн всегда во время проповеди или перед исповедью говорил: «Зло помним долго, а добро мы забываем быстро». Что верно — то верно. И если спустя пятнадцать лет кто-то все же вспомнил (родные — не в счет), пришел, поклонился пастырю — это очень значительно. Я всегда в этот день спешу на его могилку. Думаю, из пятнадцати лет пропустил всего два или три раза. Правда, всегда еду к Батюшке «с корыстной целью»: знаю, отец Иоанн слышит мои молитвенные прошения и помогает.

Однажды был случай: как и сегодня, приехал я к нему в его день памяти в великой нужде — мучило безденежье (это становится хроническим). В толпе молящихся увидел неожиданное лицо — протоиерея Бориса Развеева (увы, уже три года, как и он упокоился — причем в Самаре, хотя служил он в Уфе, Москве, Вероне, но не у нас). Спрашивает он: что лицо такое напряженное? Я рассказал — в редакции нет денег. Он тут же помог. Направил к своему брату, серьезному предпринимателю. Уже на следующий день самую острую проблему решили.

А однажды здесь же, на могиле отца Иоанна, кажется, в первый год после его смерти, я и Людмила Белкина (сейчас она уже не «наша» — ушла от большого ума к старообрядцам-раскольникам) пережили чудо растяжения времени. Один час у могилки батюшки Иоанна Господь вдруг растянул для нас чудесно в два или даже в три раза! Это было незримое, но совершенно явное чудо! Мы оба это почувствовали (я написал об этом случае в своей книге о Самарском батюшке). В общем, отец Иоанн при жизни, бывало, творил чудеса, и после смерти тоже.

Сегодня на панихиде (служили ее трое священников) я вспоминал какие-то лично мне дорогие советы, слова отца Иоанна. Немало вспомнил! Один из них особенно важен.

И, увы, не потерял для меня своей актуальности: «держи язык свой мягче». Не получается! Мне уж и на Афоне духовник монастыря русского, отец Макарий, советовал потом даже камушки в рот класть афонские. С побережья-то, где стопочки Божией Матери этих камней касались...

Еще был случай. Начали редакцию «прессовать» тогда за какую-то довольно невинную статью (в ту пору это было еще мне в диковинку, хотя в сравнении с тем, что бывало дальше — сущий пустяк). Я ему уже поздним вечером в панике звоню. Его все-таки подняли с постели, позвали, он взял трубку.

— Отец Иоанн! — кричу ему. — Помолитесь! В «Благовесте» беда!

— В Африке? — прозорливо не расслышал старенький священник. — В Африке беда?

— Да какая Африка?! У нас, у нас в «Благовесте» беда...

— А... — разочарованно протянул батюшка. — Я-то думал, в Африке...

Потом, словно вспомнил обо мне, что я вишу на проводе, спросил:

— Терпят тебя?

— Терпят пока что...

— И будут терпеть! — сказал он, как вдарил. С усилением на «и будут».

Я сразу успокоился почему-то. Потом, когда вновь накатывали проблемы (а когда они на меня не накатывают?) — всегда шутил: «В Африке беда...»

Помогало, знаете ли... И не раз.

Ну и главное, наверное. Мне отец Иоанн указал мое место в этом не лучшем из миров. Однажды он сидел в алтаре Казанского придела, а я стоял на клиросе (чуть позднее про клирос я объясню). И вот он позвал меня к себе в алтарь. Я сдуру поперся «напрямки» — не зная броду, сунулся в воду. Надо было справа обойти, так сказать, «посолонь», как и положено в алтаре не во время Богослужения (против часовой стрелки) А я... дикарь был тогда неофитствующий (теперь ко мне не подступись — фарисей стал еще тот, все правила знаю, и вас им могу научить, а тогда))) Отец Иоанн отругал меня за незнание. И, наверное, понял, что нечего делать мне вот такому в алтаре.

Он за год до этого взял меня за руку и ввел на левый клирос нашей Петропавловской церкви. Сказал, чтобы я всегда стоял теперь здесь на службах. И вот с той поры прошло уже почти двадцать лет, а я так и прижился на левом том самом клиросе. Ни с клироса не сгоняют (Господу слава!) — ни в алтарь больше не зовут. Как-то я посередке. Между мирянами и священниками. И ни с теми, и ни с другими. Одно слово — «церковник».

В память об отце Иоанне мне достался его почти новый плащ. Мария Дмитриевна мне его передала. сказала, почти ненадеванный — отец Иоанн успел его одеть всего два или три раза. Этот плащ мне конечно же не впору, отец Иоанн был ведь небольшого росточка, а и не для того я его брал, чтобы носить. А как броню, что ли... Он и теперь еще висит у меня, этот плащ, как духовная кольчуга. Как пугало для злых духов. Одежда старца! Был случай — какая-то бесноватая расписала ругательствами и угрозами мне всю дверь и стену в подъезде. Я, чтобы посмотреть на все это, накинул на себя что первое попалось под руку (дело было ранним утром)  — оказалось, накинул тот самый плащ... Когда замазывал краской те ругательства, чуть-чуть его испачкал. Так что уж точно никуда уже в нем не пойдешь. Но все равно берегу на черный день, может пригодиться. 

Вот такие чувства меня посетили во время панихиды.

Потом была трапеза. Монахиня читала все то же — житие Апостола и Евангелиста Марка, а потом житие св. Сильвестра Обнорского. Их всегда читают в этот день на трапезе в память об отце Иоанне.

Хороший день! День Победы! А ведь отец Иоанн был ветераном войны, участвовал в сражении, был ранен. Мудрый, светлый, по-настоящему великий человек. Духовник редакции «Благовеста»! Мы вас помним, батюшка! Молитесь о нас...

...Когда его забирали в больницу, уже перед кончиной, он выходя из дома своего в последний раз произнес:

— Се, оставляется дом сей пуст...

Вскоре он умер в больнице.

И вот как раз этими днями будет снесен его дом на улице Ленинской. Его дочери Елене, его красавцам-внукам и зятю Сергею дали другую квартиру. А этот дом пойдет под снос уже в мае. Жалко, что не будет теперь места на карте Самары, где совершал свой тихий подвиг отец Иоанн. Жалко, но ничего не поделаешь. Время стирает все, что принадлежит времени.
А отец Иоанн давно уже у Престола Божия: вне времени и пространства!

Помяните приснопоминаемого митрофорного протоиерея Иоанна, его матушку рабу Божию Марию, и его родителей рабов Божиих Андрея и Саломию.

Вечная память!