‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Преображение души

Так отрадно живущим здесь, в колонии, знать, что не все еще у них потеряно, что можно начать жить заново, уже иначе — в благочестии и чистоте…


Так отрадно живущим здесь, в колонии, знать, что не все еще у них потеряно, что можно начать жить заново, уже иначе — в благочестии и чистоте…

Морозное январское утро выбелило улицы, тонким инеем опушило ветви деревьев, и на душе светло и тихо. Белый иней лег и на пуховые платки, и лица, тронутые нежным румянцем, кажутся такими милыми и беззащитными. Но это — женская колония, и лучше не листать «дела» этих женщин, чью красоту не могут испортить даже одинаковые темные телогрейки, разве только — дымящиеся сигареты в руках да косые ухмылки: кого это там — и куда — ведет начальник отряда Белоусова?..
И я не спрашиваю, кто и за что отбывает свой срок здесь, в колонии № 15 на окраине Самары. Ведь и приехала я сюда не ради громких «дел», а в надежде увидеть тех, чьи души преобразились в покаянном осознании того, что жили неправедно, что своими грехами разрушили и собственное счастье, и многим людям покалечили жизнь.
Осенью 2004 года я уже приезжала в эту колонию, и теперь невольно ищу взглядом знакомые лица — хоть и знаю, что давно уж должны были освободиться и Нина Забара, и пожилая Раиса Мельникова, и Катя Некрасова, о которых писала тогда в статье «Милость к падшим». Так оно и оказалось. О Раисе Ивановне ничего не известно. Как освободилась — так и не подавала больше о себе весточки. Катя с маленьким сыночком тоже уехала и, похоже, постаралась забыть об этой печальной странице в жизни — своей и родившегося в неволе малыша. А Нина порадовала своих подруг. Она здесь в церковном хоре пела, и дома тоже стала ходить в церковь. Все у нее хорошо, жизнь налаживается… И так отрадно живущим здесь, в колонии, знать, что не все еще у них потеряно, что можно начать жить заново, уже иначе — в благочестии и чистоте.

Синичка в храме

В храме в честь Иверской иконы Божией Матери тихо: служба будет в воскресенье, а пока можно поставить свечи, помолиться у любимых икон. Вдруг по храму, под самым потолком, заметалась с тревожным тиньканьем маленькая желтогрудая пичужка. Синичка? Как это она оказалась в храме? Да так вот — дня два уж или три как залетела с мороза — и пригрелась, прижилась в тепле.
Вот и осужденные женщины тоже тянутся к доброму теплу Православного храма, идут сюда, чтобы отогреться душой.
Ольга Ермоленко и Ксения Полякова не просто ходят в храм — поют в церковном хоре. Уже не первый год здесь создан свой, хоть и небольшой, хор из осужденных, и теперь окормляющему колонию священнику Андрею Рузянову не приходится на большие праздники привозить с собой певчих из храма Пророка Божия Илии. Он сам напел на магнитофон все певческие партии, и Ольга с подругами разучили все, что должны петь на службах.
— Состав хора постоянно меняется, одни освобождаются и уходят, другие приходят, — рассказала Ольга Ермоленко. — Но это даже интересно — научить человека петь церковные песнопения, петь Богу!
Сама она — профессиональная певица, до тридцати восьми лет жила «красивой» яркой жизнью, поездила по белу свету.
— У меня была любимая работа, все время я жила в творчестве, музыка, гастроли, концерты, встречи с самыми разными людьми. Мне так было все интересно… — и вдруг этот роковой день! Много лет я здесь только плакала и спрашивала себя: почему так произошло? Я же не хотела участвовать в преступлении, не хотела, чтобы кто-то пострадал… Да, я могла предотвратить убийство, ведь все разговоры о готовящемся ограблении шли при мне, и сама я невольно была втянута в подготовку. Я жила с человеком, который оказался криминальным «авторитетом». И я просто побоялась, что если только попытаюсь что-то сделать, могут пострадать моя мама или мой сын. И что я могла сделать: предотвратить преступление, отговорить безжалостных убийц? — это казалось мне невозможным. На суде я не могла унять слезы, было стыдно и страшно, было нестерпимо жаль убитых Валерия и Николая — я видела перед собой их полные ужаса глаза, изувеченные лица и тела… Я жалела их осиротевших родственников, хоть и видела, что они кипят от ненависти ко всем нам, причастным к убийству. Суд, как и Москва, слезам не верит, и судья спрашивал мою подельницу: «Ну Ермоленко — артистка, она изображает страдания, но вы-то расскажите, как все было на самом деле!» Мне дали большой срок, и вот уже шестой год я в колонии. Недавно мне здесь, в колонии, исполнилось сорок четыре года… И вот лежу я ночью, слезы текут: ну как же это, почему это со мной произошло? И вдруг поняла. Потому что я много сделала абортов.
Я старалась нести людям радость своими песнями. Но это ведь не всегда были те песни, которые и стоило петь…
— Лучше бы вы пели колыбельные своим деткам!
— Я пела… Один ребенок у меня есть, сын. Ему тогда было девятнадцать лет, теперь совсем уже взрослый. И племянники у меня есть. Я очень люблю детей. Но никогда не задумывалась над тем, что в аборте гибнут дети… Я поняла, что я и на самом деле — убийца! Убийца, не знавшая жалости… Дал Господь покаяться! Понять, какой страшный грех совершила… Теперь я уже не плачу о том, что нахожусь в неволе, а считаю это своим спасением и благодарю Господа за милость ко мне. Неизвестно, где я была бы сейчас, если бы не попала в колонию. Неизвестно, была бы я жива вообще. Ведь главарь банды ускользнул, и он вполне мог избавиться от ненужных свидетелей.
Когда освобожусь, я обязательно буду поддерживать отношения с подругами. Вот Жанна прислала письмо — она недавно освободилась. Ходит в церковь — у них там церквушечка есть. Ну поют там не так, как нас тут батюшка научил. А когда одна певчая заболела, Жанну пригласили петь на клиросе. Но она говорит: я пока не решаюсь… Она работает и дочку воспитывает. Жанна занималась танцами, и на Новый год они в своем сельском клубе танцевали с дочкой и племянницей. У нее все хорошо.
Многие после освобождения предпочитают не писать писем, а общаться по телефону. Ведь для их родных снова видеть в почтовом ящике конверты с обратным адресом: ИК-15 — слишком тяжело. Хочется скорее перечеркнуть, забыть это тягостное прошлое!.. Да и когда здесь сидят — тоже больше стараются созваниваться с родными и друзьями.
Но все-таки письма — они и есть письма. Пока ждешь разговора с близкими, кажется: и то скажу, и это… А потом положишь трубку — и спохватываешься: самое главное-то так и не сказала, разволновалась и забыла. А письмо пишется долго, зато есть возможность пробежать его глазами: все ли написала, что хотела.
Знаете, я когда-то не любила свое имя. Ну что это за имя: Ольга!.. Все друзья меня звали Леля, Лелик… И только здесь почувствовала, что значит для меня моя Небесная покровительница. Молюсь ей, прошу о помощи моим близким. И тем, кто ждет меня на воле — надеюсь, что теперь уже не так долго осталось ждать, — и тем, кто вместе со мной отбывает срок, кто поет в хоре…

«Из крестиков рождаются картины…»

— Давно здесь? — спрашиваю Ксению Полякову. Вообще-то по паспорту ее зовут Оксаной, но в крещении она — Ксения. И очень любит свою Небесную покровительницу, молится ей, ждет ее праздник.
— Два с половиной года, — ответила Ксения. — В феврале у меня комиссия по условно-досрочному освобождению. Надеюсь на скорое освобождение…
— Поете в хоре?
— Пою. Нет, не альт — второе сопрано.
— Получается ли — не только стоять рядом в хоре, но и поддерживать друг друга? Утешать в минуты, когда тяжело на душе?
— Конечно, так бывает! И в первую очередь находим утешение в церкви. Дома я так часто церковь не посещала, на службы ходила только по большим праздникам. А здесь каждую неделю служба, со священником общаемся. Ну и так тоже — больше прибегаем к Библии, к другим духовным книгам. Здесь хорошая духовная библиотека. У нас сейчас в каждом отряде есть Православный уголок с иконами, литература есть. И говорим между собой не только на житейские темы, а и о прочитанных книгах, вообще — о духовном.

…Да, лучше было бы осознать все это не здесь, а дома, когда была с мамой, с ребенком и с братом. Так получается, что, наверное, очень многие понимают, что жить надо было иначе еще тогда, а то потом натворят бед и ничего не поправить…
Слава Богу, родные не отвернулись. Очень большая поддержка, когда говоришь с ними по телефону или тебе отвечают на письма, поздравляют открытками с днем рожденья и праздниками — чувствуешь, что там, на воле, ты нужна, тебя ждут, и это придает сил, помогает выдержать все испытания. И не то что родственники — пишут и друзья. И убеждаешься в правоте поговорки: друг познается в беде. Именно здесь понимаешь, кто тебе друг, а кто — нет. На воле я многих девушек считала своими подругами. Но пишут только некоторые. А другие… Ну что же, тем дороже письма тех подруг, которые не отвернулись от меня, не вычеркнули из своей жизни.
— Скажите, Ксения, вы здесь чему-то научились — хорошему?
— А как же! Самое главное — жизни Православной, церковному пению. Так хорошо — петь в хоре, на службе!.. Научилась вышивать. Дома я этим не занималась, а здесь вышиваю крестиком картины. Очень заманчиво! Окунаешься в это — и не можешь оторваться. Знаешь, что много дел надо сделать, а не можешь, эти крестики прямо затягивают.
— Заходишь — а они сидят, склонились над пяльцами и не обращают на тебя никакого внимания, — улыбается Ольга Ермоленко. — Они все вышивают, а я… Не могу я часами сидеть над вышивкой, не получается у меня.
— Ну и зря, — парирует Ксения. — Когда картина, словно разноцветными мазками кисти, заполняется разными цветами нитей, насколько это увлекательно, насколько интересно, что же получится…
Мы говорим с Ольгой и Ксенией о том, что вот ведь — дает им Господь удивительный шанс увидеть в вышитых картинах, что в основе всего мироздания — лежит крест! О талантах, о предназначении человека на земле, о том, что же значит — любить Бога.
И женщины с радостью показывают мне прекрасно отделанные храмовые иконы: это работы Наталии Хованцевой. Она уже освободилась, а пока сидела в колонии, очень умело и благоговейно вырезала из бумажных плакатов-календарей иконы, наклеила их на доски и украсила. Теперь и в алтаре, и в самом храме стоят сделанные ею иконы.
Прощаюсь с Ольгой и Ксенией как с добрыми подругами, а они приглашают: приезжайте как-нибудь еще, вместе споем любимые духовные песни…
Как знать: может быть, и приеду на праздник, навещу сестер во Христе.

На снимках: Ольга Ермоленко (слева) и Ксения Полякова; начальник отряда Елена Васильевна Белоусова.

Ольга Ларькина
Фото автора
04.02.2010
810
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
8
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru