Защитник веры

Сильнее страха

У этого человека искание истины было сильнее страха. Хотя страх генетически должен быть заложен в Талантове, как почти в каждом из нас. Его брата Серафима арестовали двадцати двух лет от роду, и тот умер в концлагере на строительстве Беломорканала. В 1937 году "тройка" осудила его отца, священника Владимира Ивановича Талантова, в возрасте 62-х лет, и он умер в темниковых лагерях.
Наверное, как глубоко верующий, Борис Владимирович Талантов всей душой любил праздник Рождества Христова, отмеченный спустя семьдесят с лишним лет красным числом календаря. В канун Рождества Талантов умер в тюремной больнице.
— Верующие отца очень почитали, — рассказывал мне его сын Глеб Борисович. — Свидания в тюрьме разрешались раз в полгода. Там медсестрой работала родственница отца Виктора, она и передала, чтоб я срочно явился на свидание. Было это 4 января 1971 года. Поговорили мы с ним хорошо, ему до окончания срока оставалось три месяца. Он меня благословил, я со спокойной душой пошел домой. Через час сообщили: отец умер. На похороны много пришло тех людей, кого он защищал.
Смертью своей Талантов повторил путь отца, в невиновности которого никогда не сомневался. Невиновным признан и Борис Владимирович, осужденный в сентябре 1969 года Кировским областным судом по статье 190-1 Уголовного кодекса (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй) к двум годам лишения свободы и реабилитированный 4 апреля 1990 года Президиумом Верховного суда РСФСР.
Живые ничему не могут научить мертвых. Мертвые учат живых. И в сегодняшнее сложное время пришла пора вспомнить недавнюю нашу историю, увиденную глазами Талантова. Поучиться у него мужеству, любви к Отечеству. И не забыть бы всем нам нравственный подвиг Бориса Владимировича.

Нельзя остановить течение мысли

Отечество начинается с отцовского дома. Село Воздвиженское, затерянное в лесах Костромской губернии. И главная достопримечательность каждого российского села — храм Божий. Церковь, поставленная так, чтобы все дороги вели к храму, чтобы красота золотых куполов радовала сердце и глаз.
И дороги приводили людей в церковь, где священником был Владимир Иванович Талантов. Борис с малолетства принял убеждения отца, Православную веру и не отрекся от Бога до самой смерти. Ему исполнилось 14 лет, когда свершилась Октябрьская революция. С тех пор и появилось "пятно" в его биографии — социальное происхождение.
— В 20-е годы отец учился в Московском межевом институте, — вспоминает Глеб Борисович. — При поступлении скрыл, что сын священника. Об этом доложил ректору один из студентов. Отца вызвали к ректору. Он перед приемом сходил в церковь, горячо помолился и приготовился к худшему: из института выгонят и арестуют. А ректор порвал письмо доносчика, а потом и вовсе выгнал того иуду из института — за неуспеваемость. Отец считал великим чудом, что его оставили учиться.
И все-таки всю жизнь Талантов чувствовал себя под "колпаком", ожидал ареста без всякой вины.
Живя духовной жизнью, имея хорошее образование (межевой институт, математический факультет МГУ), он не мог не думать о нашей действительности. И, конечно, размышлял о судьбе отца и брата. В чем их вина перед обществом? Что это за общество, которое борется со стариком, чье преступление заключается в одном — в вере в Бога? Сам он, работая в Кировском пединституте, не скрывал своих религиозных убеждений. Но власть с ее двойной моралью никогда не приветствовала искренности. Думай что хочешь, а говори что положено.
— Отец преподавал математику в пединституте с 1934 года, а в 1954 году его уволили за убеждения. И предлог нашли — вывели на инвалидность. Он талантливо преподавал математику, и его пригласили читать лекции в Московский заочный энергетический институт, а в 1958 году снова уволили. Вот тогда худо жили материально, но родители никогда не унывали. Правда, мама очень расстраивалась из-за отца, — говорит Глеб Борисович.
Можно реки перекрыть плотинами, повернуть их с севера на юг, но нельзя остановить течение мысли. "Судя по венгерским событиям, стало ясно, что партия и правительство начинают во внешней и внутренней политике применять сталинские методы. Все это не только вызывает горечь и разочарование, но и подрывает доверие народа к власти", — это строки из письма Талантова в газету "Правда" (27 мая 1957 года). Он, анализируя тогдашнюю ситуацию, делает вывод: "После XX съезда партии у некоторых безпартийных в стране появились радужные мечты о том, что, быть может, наш общественный строй постепенно станет правовым, что будут ликвидированы негласные суды и будут реабилитированы все невинно осужденные, что будет предоставлена свобода выражения своих мыслей, свобода совести... Теперь видно, что эти мечты напрасны. Повсюду заметны тенденции к утверждению в полном объеме сталинских методов..."
Письмо написано на тетрадных страницах — искренняя надежда, что поймут автора, ответят в газете на его вопросы. Хотя Талантов не заблуждался, делая приписку: "Адрес на конверте ложный. Прошлое и настоящее нашей страны учит нас соблюдать благоразумную осторожность". Благоразумие не помогло, письмо из Москвы отправили в Киров, в КГБ, а через некоторое время установили и автора. В областной партийной газете появился фельетон, разоблачающий Талантова как клеветника на советский строй.

Топоры над иконостасом

"Только крайнее высокомерие власть имущих атеистов не позволяет им понять простой факт, что принудительное и одностороннее атеистическое воспитание детей в наших школах означает провозглашение атеизма государственной принудительной верой и отрицание свободы совести", — пишет Талантов в своей работе "Советское государство и христианская религия".
По мнению Бориса Владимировича, режим ограничения свободы совести достиг высшего предела при Н. Хрущеве. При нем началась широкомасштабная антирелигиозная кампания. Она непоправимо и в который раз ударила по Православной Церкви.
Верующие в 60-х годах хорошо прочувствовали дух боевой, наступательной атеистической пропаганды. Местные вожди в докладах приводили победные цифры борьбы с религией. "В этом году прекратили свое существование 11 церковных общин", — радостно докладывал в октябре 1962 года первый секретарь Кировского обкома КПСС Б.Ф. Петухов. А перед ним выслуживалось районное начальство. Приведу неизвестные факты вятской истории.
В небольшом селе Рои Арбажского района стояла деревянная Александро-Невская церковь, построенная в 1883 году. В ночь на 12 сентября 1960 года священника вызвали в сельсовет, где находился его председатель, председатель местного колхоза и секретарь парторганизации. Сказали: священник должен покинуть село, а иначе... Потом полупьяные начальники выгнали из церковной сторожки несколько старушек, ночевавших там накануне храмового праздника.
...21 декабря 80-летней старушке, старосте церкви, объявили о закрытии храма и отобрали у нее ключи. Районные и местные руководители открыли церковь, выпили 10 бутылок церковного вина и закусили кутьей, принесенной на панихиду. Разгром церкви проводили пьяные механизаторы, для которых председатель колхоза заказал пельмени с выпивкой. Все иконы, утварь, колокола вывезли, и они безследно исчезли. Когда снимали кресты с храма, старушки плакали.
Верующие написали жалобы на имя Хрущева. Прихожан вызвали в прокуратуру. 7 мая 1961 года около 500 человек собрались в селе Рои и пошли в райцентр Арбаж, чтобы отстоять свою церковь и свое право на веру. Их митинги протеста не убедили власть, и вскоре Александро-Невскую церковь разрушили до основания.
До революции в Вятской губернии было более 500 церквей, из них больше сотни построенных в XVIII веке. В результате великого разрушения тридцатых годов уцелело лишь семь храмов.
Памятник церковного зодчества украшал село Коршик Оричевского района. Зосимо-Савватиевская церковь выжила при Сталине, но была закрыта при Медведеве, уполномоченным по делам религии Кировской области. Пять раз церковная община обращалась с жалобами в Москву на произвол Д.Л. Медведева. Православных заверили: "Не безпокойтесь, ваша церковь не закрыта и не будет закрыта как памятник архитектуры". 21 марта 1963 года в село Коршик прибыла бригада рабочих во главе с председателем Оричевского райисполкома и председателем сельсовета. Топорами рубили иконостасы, сжигались старинные книги, срывали иконы.
Жаловались на произвол властей в основном обездоленные и одинокие женщины. Потеряв мужей в Великую Отечественную, надорвавшись от тяжелой мужицкой работы в военное лихолетье и после победы, и получив за каторжный свой труд пенсию в 8-12 рублей, они терпели и не ждали от государства помощи. Единственное утешение — церковь, куда снесли свое немудреное имущество и деньги на вечное поминовение. И последнего утешения их лишили.
В Кировской епархии в 1959 году осталось всего 75 церквей, из них семь деревянных молитвенных домов, построенных после войны на средства верующих. С 1960 по 1964 годы закрыто 40 храмов, полностью разрушено шесть молитвенных домов, взорвана Федоровская церковь в г. Кирове.

Страна скотского атеизма

Борис Владимирович Талантов не был фанатиком веры. Он отстаивал свободу совести и право человека на инакомыслие, безстрашно вторгаясь в запретные зоны нашей жизни. Увидел очевидное: официальная церковь не защищала прихожан, не протестовала, когда закрывали храмы. Постепенно на Руси запретили колокольный звон, милиция с народными дружинниками изгоняли из церквей детей, нищих. Священников заставляли с амвонов изгонять нищих из храмов, церковных оград.
И Талантов приходит к печальному выводу: "В 1963 году власть в Русской Православной Церкви в нарушение закона об отделении Церкви от государства постепенно перешла в руки совета по делам религии". Он не смог промолчать и написал открытое письмо Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I, письмо это подписали двенадцать верующих.
Это было не первое обращение к Патриарху. В феврале 1963 года верующие, отстаивая Федоровскую церковь в г. Кирове, умоляли его о помощи. Но церковь отстоять так и не удалось. "Ныне Русская Православная Церковь находится в бедственном положении, исчезают христианские церкви, и никто не заботится об укреплении христианских начал семейной жизни... Это бедственное положение порождено как общим духовно-нравственным падением всех верующих, так и развращением значительной части епископов и священников", — говорилось в открытом письме, анализирующем положение дел в Кировской епархии.
Не сложились отношения Талантова с приехавшим в Киров Епископом Иоанном. Власти закрыли молитвенный дом в поселке Рудничный Верхнекамского района, построенный в 1947 году на средства верующих, такой же в г. Котельниче. Милиция и дружинники не пропускали в августе 1963 года женщин с детьми, подростков в единственную действующую в областном центре Серафимовскую церковь. Детей не стали исповедовать и причащать, а без справки из местного Совета и регистрации в церкви нельзя было ни окрестить ребенка, ни обвенчаться.
Каждая строка письма — боль за Православную Церковь, за ее разрушение. Но это письмо верующих, как и многие другие, поступившие из Вятки в правительственные кабинеты, в редакции центральных газет, в Патриархию, списали в архив. И все-таки оно не пропало, его опубликовали за границей в "Вестнике русского студенческого христианского движения". Известный французский издатель русского происхождения Никита Струве в предисловии к публикации назвал письмо "документом необычной важности, место которого — в истории Православной Церкви. И что поможет оно с Божией помощью Русской Церкви вырваться из мрака греховного и снова воссиять светом над русской землей".
После этого письма Талантовым, главным автором этого документа, вновь занялся КГБ. С него взяли объяснение, как и с остальных, кто имел смелость поставить свою подпись. Потревожили даже прикованную к постели старушку, а Никодима Каменских отчислили из Одесской Духовной семинарии.
После вызова в КГБ по известному уже сценарию областная партийная газета напечатала статью про "клеветника" Талантова. От него отвернулись некоторые друзья, не выдержав клеветы на мужа, вскоре умерла жена. В трудные дни его не покинули сын Глеб, родная сестра, верующие. Переболев и перемучившись, Борис Владимирович стал защищать свою честь и достоинство. Он пишет жалобу Генеральному прокурору СССР.
Его знакомая верующая, Афанасия Ребякина, направляясь в родную деревню, скоропостижно скончалась от паралича сердца. В ее сумке нашли копии письма Талантова в газету "Известия" и передали в Кировское управление КГБ. Текст открытого письма прозвучал в радиопередаче Би-би-си.
"14 февраля 1967 года я был вызван в КГБ по поводу указанных писем. Здесь мне предложили официально отказаться от своей подписи под открытым письмом. Я же выразил готовность отстаивать правильность содержания обоих писем... В тот же день сотрудник КГБ изъял на квартире мой рабочий архив, состоящий из конспектов различных философских сочинений с моими комментариями. Позднее из передачи Би-би-си узнал, что в Лондоне Митрополит Никодим объявил это письмо анонимным и поэтому не заслуживающим никакого доверия... Евангелии... После этой передачи мне стало понятно, почему в УКГБ мне предлагали отказаться от подписи.
...В моем письме "О массовом разрушении памятников церковного зодчества" в газету "Известия" были описаны насильственное закрытие и варварское разрушение интерьера Казанско-Богородской церкви в селе Васильково Советского района в 1962 году, построенной в 1798 году и когда-то являвшейся памятником архитектуры. А сейчас там тракторная мастерская".
Людей официально не судили за веру в Бога. Их обычно обвиняли в тунеядстве, хулиганстве, вымышленных политических преступлениях. В селе Пищалье Оричевского района насильно закрыли церковь. Верующие собрались на митинг и потребовали открыть храм. Власти посчитали организатором протеста Александру Долгих. И народный суд приговорил эту старушку к двум годам лишения свободы за... хулиганство.
Талантов, приводя многочисленные примеры преследования верующих, приходит к выводу: "Русские люди в нашей стране не попугаи, могущие повторять только то, что говорят на Западе. Марксизм-ленинизм проходит жизненную проверку не на Западе, а в СССР. Поэтому только в СССР возможна научно обоснованная, критическая оценка марксизма-ленинизма. В частности, мы, верующие христиане, на основе 50-летнего опыта жизни в социалистическом обществе приходим к убеждению, что распространенное у нас учение о возникновении и отмирании религии — ошибочно!"
А в последней своей работе Борис Владимирович назвал социалистическое общество "страной скотского атеизма".
"Разве в нашей стране запрещено посещение могил Пушкина, Лермонтова, Толстого? Но почему верующим запрещено посещать могилы тех, кого они считают великими? В Яранске разрушена могила иеромонаха Матвея (причислен к лику святых в 2002 году, в Кирове — иеромонаха Стефана Филейского и игуменьи Февронии. Запрещено паломничество верующих с иконой Николы Великорецкого", — писал Талантов.

"Господи, спаси нас!"

Я думаю, что Борис Владимирович Талантов предвидел свою судьбу и не ждал от советской власти ни милости, ни сострадания. Не могло быть иначе в стране, где всегда одобряли и горячо приветствовали линию партии. Мыслящие не по "линии" общались через самиздат. Здесь и оказалось письмо Талантова Генеральному прокурору СССР, переданное по Би-би-си. И еще одна работа — "Советское общество 1965-1969 гг.", которую читали москвичи. Из столицы ее переслали в Киров, в управление КГБ, с запиской: "Товарищи! По людям ходит это письмо. Так написать мог только враг. Надо остановить его. Фамилию свою не указываю, но как гражданин считаю долгом сообщить".
Борис Владимирович в своем размышлении приходит к пророческому выводу: "Социалистическое переустройство общества приводит лишь к замене одного господствующего класса другим. Как бы ни велика была государственная мощь КПСС — неизбежно наступит конец господства КПСС, так как официальная идеология партии отжила свой век и стала консервативной силой, тормозящей прогресс".
Таких выводов Талантову не могли простить. Когда против него возбудили уголовное дело, Борису Владимировичу исполнилось 66 лет. Престарелый больной человек, но не сломленный, на допросе у следователя прокуратуры не отказывается от своих убеждений: "О том, что КПСС в практической деятельности применяла и применяет обман, ложь, клевету и т.д. и что Октябрьская революция один господствующий класс заменила другим господствующим классом, более жестоким и властолюбивым, я и теперь утверждаю. И в этом меня никто не разубедит".
Работы Талантова лучше знали за границей. Их передавали радиостанции Би-би-си, "Свобода", "Голос Америки", они печатались в журнале "Посев". У нас их считали клеветническими. На собрании представители коллектива Кировского пединститута единогласно осудили "преступную антигосударственную деятельность" бывшего своего коллеги. А выдвинутый коллективом общественный обвинитель выступал в судебном процессе суровее и безпощаднее, чем государственный обвинитель.
За десятилетия насильственного атеизма люди ожестели сердцем и им хотелось расправиться с возмутителем спокойствия. Нет, не построили люди земной рай, но потеряли при этом христианскую веру. Потеряв, обнаружили, как немилосердны и жестоки стали. Разве не жестокость посадить на скамью подсудимых инвалида-старика: больное сердце, гипертония, плохое зрение. И только за то, что он мыслит иначе, чем большинство его сограждан.
Не отрекся от отца его сын Глеб Борисович. В суде сказал: "Он мог писать только правду, он — человек справедливый и неправду писать не стал бы. И ничего странного в поведении отца не замечал, всю действительность воспринимает правильно, критически относится к жизни". Свидетель Никодим Каменских, зайдя в зал судебного заседания, обратился сначала к подсудимому: "Здравствуй, Борис Владимирович, заступник ты наш во Христе! Мужайся и крепись". А на вопрос общественного обвинителя, профессора пединститута, ответил: "Талантов — человек правдивый. Написать ложь, клевету он не может. И на этом суде его судят за правду". И был горячо поддержан верующими, которые заполнили зал судебного заседания.
В тюремной больнице Талантов умирал перед Рождеством Христовым. Успел попрощаться с сыном. Не знаю его последних слов, но спустя годы я в величайший Православный праздник повторяла: "Христос Рожденный, спаси всех нас, спаси Россию".
И вечная память Вам, Борис Владимирович! О Вас в передаче радиостанции "Свобода" когда-то говорили: "Талантов — безусловно явление в высшей степени незаурядное, каждый верующий христианин в России у него в долгу". Русская Православная Церковь за границей внесла имя Талантова в список новомучеников. У нас его имя по-прежнему почти забыто.

Тамара Двинина, г. Киров

23.05.2003