"Как по Божией горе…"

Нечаянная радость — поездка на Никольскую гору! Видно, услышал Николушка мой потаенный вздох: никогда мне не бывать на этой горе… И вдруг все устроилось, и меня пригласили с собой в паломничество ребята из патриотического клуба имени Игоря Талькова. Едем на двух автобусах, в нашем едет и настоятель Свято-Пантелеимоновского храма г. Самары священник Рустик Гузь, возглавляющий в Самарской епархии молодежное Православное движение. Автомагнитола крутит кассеты с песнями Талькова и Жанны Бичевской, попутчицы позади громко обсуждают что-то свое, но в душе, перекрывая все, льется тихая песня: "Как по Божией горе все поклоннички идут…" Едем на Никольскую гору — в святое, Божие место!
Почти пять столетий назад в этих краях, у реки Суры, появились несметные полчища кочевников. Вострепетали мирные жители, взмолились о спасении Господу и святым Его. И случилось чудо: завоеватели в ужасе бежали прочь, устрашенные грозным явлением на вершине горы великого Старца с мечом в руках. Когда же, узнав об этом, русские люди поднялись на гору, увидели на вершине дивную икону — Святитель Николай с мечом в левой руке и храмом на ладони правой. "Никола Можайский" — так именуют этот образ на Руси. С тех пор в канун 22 мая окрестный люд собирается на гору и славит в молитвах скорого помощника и заступника, Святителя Николая.

Уже совсем стемнело, когда автобусы с самарскими паломниками прибыли в село Сурское, бывшее Промзино Симбирской (Ульяновской) области. Проехали дальше, в лес, и перед нами, как в сказке, выросли бревенчатые терема, а рядом — костер, и дрожащие на ветру огоньки свечей. Вот они — источники со святой водой, исцеляющей плотские и духовные немощи. Будем молиться здесь — или все-таки на горе? Решили остановиться на ночлег у подножия горы, а кто захочет — сможет помолиться и на вершине. Во главе с отцом Рустиком восходим на гору. Сквозь плотную пелену туч не пробиться лунному свету, не видны звезды, и лишь внизу светится огнями большое село. Никто не захватил с собой свечей, понадеялись на то, что купим здесь, в часовне. Но двери ее закрыты, и сердце пробирает холодком — вспоминается евангельская притча о юродивых девах, что не запасли елея и напрасно просили впустить их на брачный пир… Но отец Рустик запевает: "Правило веры и образ кротости…" — и мы подхватываем тропарь Николаю Чудотворцу. И поем величание, и славим Пасху… Помолившись, паломники собираются в обратный путь. Но мы с двумя девушками не спешим уходить. Так хорошо здесь на горе, у высокого Поклонного креста и иконы Святителя, так хочется молиться.

А утром, после недолгого отдыха в автобусе, мы снова у горы. Внизу уже набирают водицу из источника (кто говорит, что это источник Святителя Николая, кто — возражает: Николушкины источники в лесу, а этот — Целителя Пантелеимона). С этой стороны гора обрывается практически отвесным склоном, снизу вверх по нему тянутся тоненькие тропочки — и несколько человек карабкаются по ним на гору. А я-то ночью недоумевала: и что наговорили, будто так уж трудно взобраться на Никольскую гору… Оказывается, мы-то шли по дороге, а есть и тропки — и в народе считается, что за человека, взошедшего на гору по отвесному склону, будет предстательствовать сам Николай Чудотворец. Местные старушки нарочно набивают полные карманы камней и сумки нагружают тяжелыми булыжниками, чтобы Господь простил им как можно больше грехов. И до чего же страшно взбираться, пытаясь нащупать ногой подходящий уступ. Видно, тянут грехи — вон как легко по этой же тропочке вслед за мной вскарабкался наверх мальчишка, будто на крылышках взлетел. А мне — нет, наверное, не подняться на гору…

Как — это уже вершина? Слава Тебе, Господи! Слава тебе, Святитель Господень Николай! Николушка Милостивец — и мне незримо подал руку, помог взойти на гору…