По Тихвинским обителям

Дневник паломника

Как хорошо бывает хмурым, дождливым вечером сидеть дома с чашкой душистого чая, перелистывая книгу или любимые фотографии. На этот раз мой спутник — альбом паломника, фотодневник моей недавней поездки в Тихвин.

10 июня 2007 года, день Всех Святых, в земле Российской просиявших. В шесть утра вприпрыжку бежим на остановку. Во-первых, потому что в воскресенье в этот час трудно на чем-то уехать — а добираться до паломнического автобуса далековато. А во-вторых, чтобы просто согреться: зябкое питерское утро не сулило хорошей погоды. Но вот мы и в автобусе. Помолившись, выезжаем ровно в назначенный час.

…Плывут за окном купола Старой Ладоги — самой первой столицы Руси. Город был основан в 753 (!) году на берегу Волхова на торговом пути из варяг в греки. Вот проезжаем зеленые холмы правильной формы. Это курганы над могилами первых русских князей. Под самым большим, по преданию, похоронен Вещий Олег, трижды прибивавший свой щит к вратам Царьграда и принявший смерть от коня своего. И будто оживает перед глазами летописная легенда, известная с детства по пушкинской «Песни о вещем Олеге»:

Как ныне сбирается вещий Олег

Отмстить неразумным хазарам,

Их селы и нивы за буйный набег

Обрек он мечам и пожарам;

С дружиной своей, в цареградской броне

Князь по полю едет на верном коне…

И уже не легендой это кажется, а историей, недавней и вполне реальной историей…

Два монастыря, шесть храмов — один древнее другого — раскинулись по берегам Волхова. Одиноко стоять им в пустеющем селе. Их стены помнят другую Ладогу… Угасание города началось предположительно в период возвышения Новгорода. Не давали покоя и северные соседи — шведы, часто совершавшие набеги на северные русские земли. А когда Петр I отодвигает границы, Старая Ладога становится более чем скромным провинциальным городком, а потом и селом.

Сейчас она все больше пустеет: молодежь стремится уехать в Питер. Но есть надежда, что с возрождением староладожских духовных обителей вернется в нее и жизнь. Уже сейчас трудами монахов восстанавливаются монастыри — мужской Никольский и женский Успенский, разруха и запустение не год от года, а день ото дня вытесняются благолепием. И вот уже потянулись паломники: редко какая группа, возвращаясь из Александро-Свирского, Введено-Оятского или Тихвинского монастырей, не заглянет сюда.

Наконец подъезжаем к Тихвинскому Богородично-Успенскому мужскому монастырю. Выходим из автобуса — ненастной погоды как не бывало. Открывающийся вид завораживает: яркие, как на детских рисунках, небо и трава, белые пушистые облака, слепят глаза на солнце белоснежные монастырские стены. На сверкающие воды Тихвинки и вовсе невозможно смотреть. Вот здесь, на этом самом месте произошло чудесное явление Тихвинской иконы Божией Матери.

История этого образа многим известна. Написанный, по преданию, святым Апостолом и Евангелистом Лукой, он долгие годы находился во Влахернском храме в Константинополе. Несколько раз икона уходила из храма, но всякий раз возвращалась. Кроме последнего раза, за семьдесят лет до падения Царьграда. По преданию, Сама Царица Небесная Своей иконой ушла из пышного, богатого византийского храма на север, искать чистые сердца людей.

В тот же день, когда в Константинополе горевали по поводу исчезновения почитаемого образа, простые рыбаки увидели над Ладожским озером дивный свет. То два Ангела несли икону Пресвятой Богородицы. Затем икона являлась на Волхове, Ояти, Паше. Каждое место ее стояния было отмечено строительством храма.

Наконец на берегу Тихвинки образ остановился. В тот же день там начали возводить деревянный храм Успения Пресвятой Богородицы. За работу взялись дружно, и к вечеру были готовы уже три венца для сруба. Но наутро… его не оказалось на месте. Сруб, леса и даже щепы были чудесным образом перенесены на другой берег реки. Так Сама Царица Небесная указала место для строительства. Храм несколько раз горел, перестраивался. Но икона оставалась невредимой.

Монастырь при Успенской церкви был устроен позднее и своим возникновением был также обязан чудесному случаю. Иоанн Васильевич Грозный перед венчанием на царство приезжал к Тихвинской иконе Божией Матери. Оказывается, его рождение было вымолено пред этим образом. Вскоре он издает указ об образовании Тихвинского монастыря, дабы икона была сохраняема монахами и всегда пред ней возносились молитвы.

В Тихвин мы успеваем почти к самому началу Литургии, поэтому, лишь мимоходом взглянув на купола звонницы, торопимся пройти в храм. Величие древнего собора захватывает дух… Мы прикладываемся к мощам преподобного Антония Дымского, затем подходим к Тихвинской иконе. И такое светлое, радостное чувство охватывает, такая благодать изливается от образа, что не хочется уходить. Так и стоим возле иконы всю Литургию, молебен.

После службы, когда наша паломническая группа отправилась в трапезную, мы берем фотоаппарат и идем осматривать монастырский двор. Первое, на что обращаешь внимание, — пятигнездная звонница. Высокие башенки, размахивающие металлическими флажками. В них и торжественный звон литавр, и тревога набата: звонница служила одновременно и наблюдательным пунктом.

Вот строгая и величественная в своей простоте надвратная церковь Вознесения Христова с приделом Феодора Стратилата: «У идущего в храм ум не должен быть отвлечен благолепием».

А вот церковь «Крылечко» (Тихвинской иконы Божией Матери), по проекту Бенуа, наверное, отвлекает своим благолепием. Но вся она такая радостная, светлая, так согревает сердце любовью! Как будто нарядная хозяйка, встречающая гостей у порога. Раньше здесь прямо над входом была чудесная фреска — копия Тихвинской иконы, дабы каждый паломник мог поклониться святому образу, даже когда монастырь закрыт. И днем и ночью притекали сюда богомольцы. Потом фреска была укрыта стенами храма. Но и сейчас можно ей поклониться, поднявшись на второй этаж Крылечка.

Белокаменный Успенский собор — центр монастыря. Храм, который строился как реликварий для чудотворного образа Пресвятой Богородицы итальянским зодчим Фрязиным (Фрезини) поуказу Василия III, отца Иоанна Грозного. Наверное, это один из немногих храмов, кресты на котором деревянные. По преданию, еще во время строительства первой, деревянной Успенской церкви хотели установить железные кресты. Но в видении пономарю Юрышу (Георгию) Царица Небесная указала ставить деревянные: «Мой Сын был распят на деревянном кресте». Ослушался мастер, стал прилаживать металлтческий крест и был сброшен неведомой силой вниз… но остался невредим. С тех пор здесь всегда устанавливали позолоченные деревянные кресты.

Следующее место нашего паломничества — Антониево-Дымский мужской монастырь, ныне приписной скит Успенского Тихвинского монастыря. Это совсем рядом с Тихвином. Примерно за полтораста лет до явления иконы в этих глухих, пустынных местах жил один подвижник — преподобный Антоний Дымский, основатель Дымского монастыря. И мы верим, что по молитвам именно этого святого была ниспослана такая благодать — явление Тихвинской иконы.

На Дымском озере нас ожидает чин благодатного купания — у камня, на котором посреди озера молился святой преподобный Антоний. Сейчас камень скрыт водой, но это место отмечено крестом. Правда, встречает нас на озере крест изуродованный, без центральной перекладины, погнутый — все не дает кому-то покоя… В который раз уж братия чинит, устанавливает новый крест…

Перед купанием я замешкалась и вошла в воду, когда все уже выходили из озера. Мне немного страшно одной: плаваю я плохо, а для исцеления нужно трижды с молитвой преподобному Антонию проплыть вокруг камня. Да по три раза за каждого, о ком просишь. В середине лета можно и по дну пройти вокруг камня, но сейчас вода еще не спáла. Да и холодная еще! Может, окунуться просто? Нет, потом ведь жалеть буду! Ну, хоть разочек попробую, может, какое-то облегчение получу. И со страхом и слезами в глазах, с молитвой проплываю. Вот здесь уже должно быть дно! — Глотаю воду — нет, дальше! Руки устали! Слава Богу! Доплыла! Еще дрожат ноги и сбилось дыхание — может, хоть один кружочек еще? А руки устали — вдруг сил не хватит? Ноги сводит в холодной воде. Ну, хоть бы кто с берега пришел, подстраховал! Ну, с Богом — Господь не оставит! Теперь уже знаю, где дно, плыву туда… Ну, уж и в третий раз надо, раз два проплыла. Святый преподобный отче Антоние, моли Бога о нас!.. Из воды выхожу на ватных ногах, но такая счастливая, что и не передать! Радость от того, что преодолела себя хоть в малом, хоть малость потрудилась за исцеление.

А вот и Сенно — село, в котором стоит Свято-Троицкий женский скит, тоже приписной скит Успенского монастыря. Из-за переполнявших меня чувств мало что запомнила из рассказа об этом благодатном месте. Только то, что матушке Тавифе, которую благословили поехать сюда восстанавливать и обитель, и монастырское общежитие, несладко пришлось вначале. Спала в нетопленом храме, а если и затапливала печку — так столько дыму было, что как не задохнулась только — неизвестно. А местные жители даже воды из колодца не давали ей набрать…

Теперь же здесь так… так покойно на душе… Здесь тихо — но это не мертвая тишина запустения, это живая тишина. Здесь трудится уже не одна матушка Тавифа, а и другие сестры, послушницы, трудницы. Но со своим уставом в скит не ходи: мать Тавифа строгая, выгонит за ворота. Там, на заборе, уж припасены для паломников длинные юбки, платки.

Возле скита есть источник, освященный во имя Святителя Николая. Ведет туда такая маленькая калиточка-оконце, что и согнись в три погибели — все равно спиной стукнешься. Вот такими вратами смирения проходим к источнику.

А за воротами — поле, лес — до того русская картина, что сжимается сердце…

На фото: Успенский собор Тихвинского монастыря.

Екатерина Резникова

г. Санкт-Петербург

18.07.2007