Капельки вечности

Старик

Это началось уже больше года назад. Каждое утро я прохожу мимо трамвайной остановки — и этот высокий, красивый старик всякий раз крестится, завидев меня. Иногда я слышу в спину его восклицание: «Спасет Бог!». Сначала я как-то не связывал между собой его крестное знамение и мое появление возле остановки. Потом только понял — он крестится н а м е н я!.. Быть может, ошибочно полагает, что я священник (из-за бороды). А может, просто радуется, увидев в этом бушующем житейском море верующего человека. Мы с ним только раз встретились в храме — и он тоже перекрестился. Я уже стал думать, что, может быть, так и нужно — ведь все мы, люди, образ Божий, хотя и замутняем его в себе грехами. И потому старик видит во мне совсем не меня… Но все же скорее всего он просто думает, что я священник.
Это вообще удивительный старик. Он принимает на остановке пустые бутылки. И на ящиках для бутылок (в основном пивных и водочных) он вознес — КРЕСТ! Этот крест он вырезал из жесткого картона и прикрепил на ящик. Простенький крест этот почему-то меня умиляет, и я прохожу мимо ящика с крестом как возле часовни. Хочется тоже перекреститься. Наверное, из-за креста вокруг старика (недавно узнал, его зовут Георгий) всегда много народа. Ему несут и несут бутылки. В редкие дни, когда вместо него дежурит какой-то молодой парень, мне кажется, народа меньше. Потому что и креста нет… А недавно этот дивный старик поставил на ящики второй крест. Тоже из картона. Теперь, проходя мимо, и я крещусь. И радуюсь, что живем мы все же в Святой Руси! Где даже бутылки можно принимать во славу Божию!

Сила исповеди

Стою на клиросе в Петропавловской церкви. Исповедует отец Дионисий. Народа много, идут один за другим, подолгу не задерживаясь возле аналоя. И вдруг слышу, как неожиданно гнусаво и мерзко заорала бесноватая: «Не слушай ее, не слушай!» — во время исповеди. Потом из чрева несчастной перепуганной женщины раздались какие-то фырки, всхлипы. Это «он» шевелится, но пока не выходит. Батюшка как ни в чем не бывало продолжает слушать исповедницу. Вот снова рот ее неестественно искривляется и на мгновение ее лицо становится не ее — а «его»: страшное, отвратительное… И опять этот крик: не слушай!.. Плохо бесу на исповеди. Женщина не отходит, все пытается вспомнить и сказать священнику какие-то еще грехи. А враг не дает, пугает, мешает. Ведь сила таинства огромна, сейчас вот, читая над ней молитву, священник «разрешает» ее от грехов и соединяет с Церковью. Связь с сатаной прерывается, хотя, видимо, еще не до конца. Не все грехи произнесла болящая. Видно, что не все… Но рабство дьяволу вот так неожиданно для него вдруг поставлено под вопрос. И бес не выдерживает, стонет. Это не массовая «отчитка» с ее картинными воплями «на заданную тему»… Здесь-то он вопит всерьез. Его власть проходит…
Видел я, как здесь же, в Петропавловском храме, вопила на исповеди у старца — протоиерея Иоанна Букоткина — порченная женщина. Но то был старец, а тут — обыкновенный священник. А результат тот же: кривится в невыразимой ненависти рот, и изрыгаются ругательства таинству, Церкви, вере…
Священник Дионисий как-то мне жаловался в разговоре, что на исповедь в Петропавловской церкви так много народа приходит по выходным, что нет возможности нормально, не спеша исповедовать приходящих. Но, думаю, эта ставшая для многих обыденной «процедура» исповеди, в больших храмах порой словно бы поставленная на конвейер, ничуть не затерлась от частого употребления и вынужденной спешки. Так же как в древние первохристианские времена — и свежа, и страшна для бесов. Ничто по сути не изменилось с тех пор, как Господь дал священникам власть «вязать и решить». И не изменится, сколько бы веков ни пришло.
И как молния, попаляющая терние всех прегрешений, звучат с одинаковой силой уже двадцать веков эти грозные слова: «И аз, недостойный (Архи— прото-) иерей, властью Его мне данной…»

Jesus любит тебя…

Эти слова кто-то написал на асфальте возле моего дома. Синей краской — на людном и видном месте. Думаю, сделали это из лучших побуждений. И скорее всего кто-то из баптистов (рядом находится их молельный дом). Слово «любит» заменено знаком с «сердечком». Не наш стиль… Иду каждый день с работы и думаю: как бы по забывчивости не наступить! Прошла неделя, началась другая. Дождь не смыл надпись. Мне стало надоедать контролировать свои шаги. Решил ходить домой другой какой-то дорогой. Но там было грязно и пришлось «смириться». Снова идти мимо надписи, рискуя забыться и наступить на нее. «Слово написано не по-русски, — успокаивал я себя. — И даже если случайно наступлю, то греха, быть может, не будет». Но нелепость этого довода все же бросалась в глаза. А как же другие, думал я. Наверное, ходят и не замечают. Или не хотят замечать. И топчут, топчут, топчут Святое Имя… Стал наблюдать, а нет ли таких, кто как и я старается не наступить на «неудобную» надпись на асфальте. Нет, никто и под ноги-то не глядит. И топчут. Хотя над надписью расположен большой освещаемый рекламный щит. И вечером все под ним ясно видно как днем. Но что же делать? Ведь снег выпадет еще не так скоро. Да и как ходить по снегу, все-таки зная, ч т о под ним…
В начале прошлого века во время борьбы с имяславцами кто-то из членов Синода в запальчивости т о п т а л листок с надписью Имени Божьего. Тем самым давая понять, что топчет вовсе не ИМЯ, а лишь какие-то случайные буквы… Его так и не осудили. И потому, быть может, вскоре началась революция. Ведь Бог поругаем не бывает.
Почти две недели я подбирался к мысли о том, что ведь можно просто взять и закрасить надпись. Эта простая мысль почему-то далеко не сразу пришла мне в голову. Почему, не знаю. Наверное от того, что все мы находимся под гипнозом ничейной улицы. Дом, семья, работа — это «наша» зона ответственности. Ну, может быть, еще двор. А улица — она для всех, то есть н и ч ь я. И потому там все можно: смотреть на рекламный плакат с «обнаженкой». Пройти мимо пьяного (а может, умершего?) человека. Топтать святую надпись, неизвестно кем и для чего начертанную на асфальте…
В общем, я эту надпись закрасил. Первый раз, словно испытывая меня, свежую краску смыл дождь. Тогда я снова ее закрасил, уже навсегда. Но почему целых две недели готовился к этому? И сколько десятков людей за это время спокойно прошлись по ней? Ведь «топчут» и распинают Христа в основном не сознательные богоборцы. А люди духовно незрячие, даже и не догадывающиеся, по ч е м у они ходят. На к о м стоят…

Гром среди ясного неба

Из г. С-ка сообщили, что там на одном из храмов в ясный погожий октябрьский день вдруг неожиданно рухнул… крест. Вернее, покосился настолько, что его пришлось снять самим служителям церкви. Не оставишь же на куполе крест, который неожиданно согнулся в три погибели… И сразу возник вопрос: почему это произошло?
Точно об этом, понятное дело, никто из нас знать не может. Но все же можно предположить…
Несколько лет назад в разговоре с настоятелем этого храма я узнал, что почетным прихожанином его является… Папа Римский! В разгар строительства этой церкви к нему обратился настоятель с просьбой пожертвовать денег на храм. Вскоре из Ватикана пришел чек на несколько тысяч долларов. В ответ из провинциального С-ка полетел в Италию документ, согласно которому римский понтифик становится «почетным прихожанином» этого храма — со всеми вытекающими из этого звания привилегиями.
— А если он возьмет да и приедет к вам? — изумившись, спросил я.
— Никаких проблем! Встретим, — уверенно ответил мой собеседник.
— А если в храм захочет войти?
— Никаких проблем!
— А если служить попросится? — вновь спросил я и к своему ужасу услышал все тот же лаконичный ответ.
Можно, наверное, списать все это на «провинциальные анекдоты». Мол, до чего только не додумаются от безденежья хитрецы в нашей российской глубинке. Но речь идет о вещах уж слишком серьезных! И вот хоть с запозданием, а все-таки начались проблемы. Не могли не начаться. Ведь кресты с храмов просто так не падают. Особенно в погожий безветренный день.
… Говорят, в этом храме на Литургии Римского Папу «поминают» в молитвах. Да ведь и как же благодетеля и почетного прихожанина не помянуть?! Впрочем, вдруг тут какая-то ошибка, и поминают вовсе не «непогрешимого», а просто СВЯТЫХ римских пап — живших еще до разделения латинян с Апостольской Церковью?
Со времени нашего разговора прошло ни много ни мало, а уже восемь лет. И все это время крест на куполе ждал: может, одумаются?

Антон Жоголев

22.10.2004