‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Зарубки на память

Своими размышлениями о нашем времени делится член-корреспондент Академии наук профессор филологии Владимир Мельник.


Русские люди сегодня плохо понимают, что родной язык — наша духовная естественная среда обитания и уже едва ли не главная защита от недругов. Принимают навязанный волапюк от тех, кто сознательно разрушает русскую речь. Один пример: человека стали приравнивать к вещи — и совершенно спокойно. Разговор в троллейбусе:
— А он не б/у?
— Кто?
— Ну, жених (в значении: он еще не был женат?)

Самый распространенный грех наших дней — фарисейство, лицемерие в отношениях Православных людей между собой. Вот бытовая ситуация — звонок по телефону:
— Пришло время рожать, сегодня молитесь, повез жену в роддом.
Вечером случайно узнаем от третьих лиц: вызов был ложный, роженица и муж спокойно гуляют.
А мы весь день горячо молимся о благополучных родах. А позвонить еще раз — зачем?
А бывает и так:
— Дорогие о Господе! Приглашаю вас на чай. Проехать так-то и так-то ко мне.
— Спаси Господи, а когда приезжать?
— А когда вы благословитесь на чай у моего (!?) духовника. Он служит в таком-то храме по таким-то дням…

Величие языка ныне измеряется «мировым сообществом» по числу говорящих на нем. Ранее на русском языке говорили люди на всех континентах. Ныне спешно переключаются на английский, немецкий. Но ведь величие языка не тем надо измерять, сколько торговых сделок при его помощи оформлено, а тем, сколько людей и, главное, — как, — на нем возносят молитвы свои к Богу. Русский язык был и остается здесь единственным в своем роде — воистину Царским языком. Пусть даже весь мир будет торговать на английском, а один отшельник-монах, уцелевший в какой-нибудь каменной щели от когтей глобализации, будет по-русски петь: «Верую во Единого Бога…» — и тогда русский будет главенствующим из всех земных языков.

В некоторых храмах уже сбываются пророчества старцев: красота внешняя прибавляется ежедневно. То новый оклад на иконе, то подсвечник новый. Храм лишь открылся на месте детского сада бывшего, а через полтора-два года — уже и места свободного на стенах нет. Благолепие! Но на один храм — два-три магазина тут же, в храме, да еще издательство, гаражи, множество подсобок, — а батюшки нет постоянного. Не дает староста никому закрепиться, ублажает начальство — и начальство терпит, что в приходе нет приходской жизни, что у паствы нет духовного отца, нет постоянного пастыря. Никто не знает — кто будет в воскресенье служить и во сколько начнется служба. Зато растут магазины старосты, имеющего валютные счета. Как и что отвечать Господу? А виноваты все: зачем молчим?

Божия тайна

Сегодня на трамвайной остановке кормил голубей. Один высокий, статный и очень бодрый старик наблюдал за мной. А в трамвае подсел ко мне и заговорил: «Я работал в охране Кремля при Сталине. Когда повар Ворошилова появлялся в белом халате на крылечке здания, — его сразу окружала туча голубей. Его за ними было не видно». Разговорились. «Да, где я только не был: разве что на Новой Земле да на Камчатке. И усвоил: скажи в какой-нибудь республике тогдашней “Добрый день” на их языке — и они уж тебе как родные. А теперь крови льется больше, чем при Ежове, Ягоде, больше, чем в войну».
Но дело не в том, что именно он мне говорил. Я не мог поверить, глядя на этого удивительно моложавого, бодрого старика, что это «из тех», из охраны сталинского Кремля: настолько он не соответствовал моим представлениям. Все бы могло обмануть, но не глаза. Глаза у него были, когда он улыбался, просто — синие брызги: добрые, светлые, как у святого. Как на иконе у Николая Угодника. Это опять вернуло меня к мысли о том, что мы судим часто опрометчиво, с чужих слов, — целые народы, эпохи. А ведь есть же еще и отдельные человеческие души. А в них все равно, надо всеми обстояниями жизни, — Божия Тайна.

В Елоховский собор в Москве время от времени ходит один «юродивый себя ради». Приходит в хорошем костюме, в рубашке и… босиком. Даже зимой. Шумно, словно валенки, вытирает ноги о пластмассовые половики в притворе собора. Отряхает от снега. Потом всю службу стоит, шокируя народ, перед самым алтарем, на мраморном полу. Когда проходят старушки с тарелочкой для сбора, кладет не как все — целых 500 рублей! Голову держит прямо, высоко. Кто-то точно сказал о нем: хочешь быть аскетом — положи в ботинки горох и ходи. Хочешь пожертвовать 500 рублей — тихонько положи в ящик, а на блюдо — как все.

Нитки

Когда читаю в Евангелии о том, что «последние станут первыми», вспоминаю бабу Шуру. Старушку, которая стоит в храме более полувека, каждый день на одном и том же месте. Благо, что храм был единственным в городе, который при советской власти не закрывался. Можно сказать, что «перестояла» баба Шура советскую власть. Одна прозорливая и уже покойная схимонахиня называла ее по-доброму не иначе как «Шура безтолковая»: «А, это Шура безтолковая пришла!?». Вот пример незаметной, но дорогой у Господа жизни. «Безтолковая Шура» считает себя страшной грешницей: во время войны она работала на чулочной фабрике и как-то вынесла с фабрики несколько мотков ниток. И с тех пор не может себе простить… Личико у нее узкое, прозрачное и худое. Десятки лет ходит она в одном и том же выцветшем плаще летом и худом зеленом пальтишке зимой. Все, что на ее бедность дают ей люди, она отдает своей сестре, у которой взрослые обезпеченные сыновья и дочери. Один даже на иномарке ездит. И только и разговору у нее всегда, что про не ходящую в церковь сестру, ее болезни и проч. Себя же баба Шура считает ни за что. Многие «первые» за эти же полвека нажили богатство, сделали карьеру, известны всем как далеко не безтолковые, а напротив, весьма талантливые люди. Многих из них уж нет. А баба Шура стоит на одном и том же месте под церковной винтовой лестницей — и все переживает за свои нитки.

Владимир Мельник
професcор филологии, член-корреспондент Академии наук, г. Москва
24.12.2004
758
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
1 комментарий

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru