Зарубки на память

Душа просит…

На улице бабушка продает нехитрый товар, продукцию своего огорода: варенье, зелень и прочее.
— Почем варенье, матушка?
Называет цену, продает. Потом будто спохватывается:
— Я вижу, вы люди-то церковные, я тоже — возьмите назад хоть пятачок, я вам дешевле отдам. Ну, не хотите, возьмите вот это варенье безплатно, — предлагает еще одну баночку.
А у самой слезы — плачет навзрыд. — Отчего? — Родных узнала посреди шумной и враждебной улицы. А поплакаться о своем житье-бытье ей больше некому. Видно, в церкви лишь и отдыхает ее душа от страшного гнета сегодняшней жизни. Ей ли делать подарки и угощения? — но душа просит… Узнала своих — и излились слезы облегчения.

Люди и Ангелы

Люди — не Ангелы. Но есть у людей одно, чего нет у Ангелов. Хорошо кто-то сказал об этом: люди могут принять страдание за Христа.

Дворняжка

Есть ли у собак нравственность? Трудно сказать, но во дворе нашем наблюдал одну странную собачонку. Дворняжка Найда — что называется, ничейная. Дневала и ночевала на улице. Одних пропускала спокойно, а на других бросалась. Да так зло и настойчиво облаивала и преследовала! Сначала не могли понять, в чем дело. А потом выяснилось: страшно она не любила пьяных и обкуренных. На них и бросалась. Не только на мужчин, но и на женщин.
У человека, по выражению Тертуллиана, душа от природы христианка, — так что даже некрещеный человек невольно принимает своей совестью заповеди Христа как единственно правильные. Глядя на ту дворняжку, можно предположить, что и через животных Бог может напомнить нам о наших согрешениях. Как и в первые времена после вкушения «запретного плода», животные отвернулись от Адама и потомков его, так и ныне чувствуют они наш грех как нарушение стройного Божьего порядка в мире.
Когда идет пьяный и на него лает собака — все понятно. Но ведь бросаются иногда животные и на вполне «мирных», интеллигентных, казалось бы, людей. А здесь что? Да все тот же грех. Найда чувствует простой грех пьянства. Вероятно, есть животные и с более тонким «нюхом» — они чувствуют сокрытые в нас, возможно, вопиющие к небу, грехи. До сих пор стоит перед глазами картина: по дорожке в парке идет, вернее, из последних сил делает вид, что идет, — а на самом деле, втянув голову в плечи, почти бежит солидный интеллигентный мужчина, которого преследует стая ворон. Они с громкими криками кружат над ним и стараются сорвать с него шляпу, а он держит ее рукой и пытается сохранить вид солидности и приличия. А ворон ведь нередко — исполнитель воли Божией: кормил св. пророка Илию, да и некоторых из новых подвижников, например, Кукшу Одесского. А кого из нас не преследовали собаки? Как тут не вспомнить Преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского, которые кормили медведя с руки?

Здесь тоже физика!

Люди, которые еще не пришли к Богу, обычно апеллируют к точным наукам. Их подкупает простота и точность математики, физики, механики. Здесь им все ясно — и, кстати, ничто не тревожит совесть: дважды два всегда четыре — и никаких гвоздей. А вот почему мощи и иконы исцеляют, «излучают благодать», — это непонятно. В крайнем случае скажут: самовнушение! Так они себя успокаивают, возвращаясь на «твердую» почву материализма. Но ведь и в духовной жизни свои непреложные законы — и они не противоречат законам науки! Именно в теле, при жизни своей, совершает будущий святой свои подвиги, свое безпримерное покаяние. Очищается и душа, и тело. В каноне Святителю Николаю есть слова: «Яко святитель очищен и душею и телом»! Здесь тоже своя механика, своя физика, своя астрономия… Даже свое время и пространство. Мы просим у Бога «время на покаяние» и «пространство в скорбех».

Преподобный Серафим и Святитель Алексий

Никто не знает, бывал ли при жизни своей Преподобный батюшка Серафим в Москве, или нет. Курск, Киев, Саров, Дивеево — вот что упоминается. Но Москва — Храм России, и все-таки заступник России не мог не навестить этот храм. Когда в 1991 году честные мощи Преподобного были вторично обретены, их торжественно перенесли в Москву, в Богоявленский Елоховский собор, и пробыли они там почти полгода. Его келейная икона Божией Матери «Умиление», которую он называл «Всех радостей Радость», хранится теперь в резиденции Патриарха и выносится в празднество Похвалы Пресвятой Богородицы в Богоявленском соборе. Так Богоявленский собор, в котором почивают мощи Святителя Алексия, оказался и «серафимовским». Раньше мощи Святителя Алексия почивали в Чудовом монастыре. Там же, в храме-усыпальнице Великого князя Сергия, с 1904 года находилась мантия Преподобного Серафима. Может быть, невидимые нити связывают этих святых?

Надо спасть врачей

В одной московской больнице к бабушке парализованной не подходили ни врачи, ни медсестры: убирали из-под нее из жалости соседи по палате, сами почти недвижимые. Медсестра при этом говорила: «У нее же есть квартира». Когда спросили, причем тут квартира, ответила: «Вот пусть и убирает тот, кому завещала». Когда-то Михаил Булгаков сказал, что москвичей погубит квартирный вопрос. Время настало такое, что в массе своей столичные врачи перестали лечить: смотрят в карман. По-житейски, вроде бы, понятно. О духовной стороне думают только избранные из них. Чаще всего не требуют, но без денег и не лечат, даже слова о твоей болезни сказать не хотят: молча что-то пишут в карточке — и отпускают, так ничего и не сказав. Грех-то какой! Люди гибнут на наших глазах. Надо спасать врачей! Но как? Если бы брали на хлеб, можно бы было повысить зарплату. Но «гайдаровские времена» прошли: копят не на хлеб.
Один знакомый человек носит на прием к врачам «Закон об охране здоровья граждан». Валентин так и пышет энергией, говорит категорично, под рукой всегда тетрадка с телефонами важных лиц, от коих может зависеть судьба рядового врача. Выиграл уже несколько судов даже у министерства здравоохранения. Врачи его трепещут и… лечат. Но почему-то у него, совсем нестарого еще человека, за пару лет… выпали почти все зубы. Нет ли здесь какой связи («Не судите, да не судимы будете»)? Может, неправильный путь он избрал? Как бы там ни было, жалко врачей, надо спасать их! Хорошо еще, что и среди них, особенно, думаю, в провинции, остались нормальные люди. Может, подскажут — что делать?

Так жить нельзя!

Неприкосновенна у нас теперь, наверное, только собственность. С остальным стало много хуже. Вот почему то и дело видишь такую картину: кто-то из «крутых» бросает иномарку прямо на трамвайных рельсах и уходит по своим делам. Выстраиваются трамваи друг за другом гуськом — проехать не могут.
Недавний случай заставил задуматься: что же с нашим народом происходит. Водитель трамвая, после многих попыток дозвониться до совести «крутого» автолюбителя, попросил мужчин передвинуть иномарку (кстати, небольшую) ближе к тротуару — чтобы проехать. Из вагона вышли человек восемь москвичей. Облепили иномарку со всех сторон, как муравьи. Машину и раскачивали, и пытались передвигать — ничего не получилось у них. Пошли пешком. В это же время проходили двое молодых рабочих дорожных — в оранжевых куртках. Судя по внешности — из Средней Азии, худенькие два паренька. Водитель трамвая — к ним. Те подошли, дружно взялись и — машина уже на обочине. Трамвай двинулся дальше.
Я недоумевал — как же так: двое спокойно сделали то, что не могли сделать восьмеро. Потом догадался. Из восьмерых, может быть, кто-то и упирался всерьез, но в основном — мужички лишь создавали видимость усилий, надеясь на других. Все как в нашей сегодняшней жизни. Приходится признать: здорово испортился наш менталитет. Если и дальше так будем жить, как сейчас, — Россия уйдет из истории. А придут Минин и Пожарский — кто пойдет за ними, кто отзовется? Нет, так жить нельзя! Не дадут нам жить.

Владимир Мельник

член Союза писателей России.

25.03.2005