‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Река времени

Заметки паломника.


В начале июня теплоход «Алексей Толстой» со ста десятью пассажирами на борту отправился из Самары в паломнический рейс вверх по Волге. В числе паломников был и редактор Православной газеты «Благовест» Антон Жоголев. И вот он делится своими впечатлениями от этой поездки.

Наш город с Волги выглядит совсем по-другому. Когда все «мешающие детали» становятся за дальностью расстояния не видны, понимаешь, что лучшего места, чем родная Самара, подыскать трудно. Наверное, и Святителю Алексию пришлись по душе наши края. Правда, тогда вместо огромного, растянувшегося по берегу на десятки километров мегаполиса в местах наших Святителя ждала всего-навсего одна келья у слияния двух рек, Волги и Самары. Кто он был, этот самый первый самарец? Предание не сохранило его имени, а только «звание» — пустынник. Не думаю, что он был монахом (иначе об этом нам было бы сообщено). Скорее, бывший крестьянин, бежавший из татарского плена. И на обратной дороге куда-нибудь в Кострому обосновавшийся в наших местах, должно быть, плененный красотой волжского пейзажа. Он не прятался, раз келья его была видна с Волги (река тогда была единственной большой дорогой в этих безлюдных местах). Значит, и брать у него было нечего, как и положено пустыннику. Одно только про него известно наверняка — в душе он был художник (хотя в те времена и слова-то такого, наверное, еще не знали). Иначе бы он удалился куда-то вглубь, в леса и чащобы, значительно более безопасные, а не расположился в самом живописном месте Среднего Поволжья, где разливы рек, по слову поэта, действительно подобны морям… Это для нас сейчас слияние Самары и Волги, по сути, мало чем замечательно. А тогда… Тогда — это все равно что Невский проспект слился здесь с киевским Крещатиком. На таких пересечениях произносятся великие пророчества, а потом согласно этим пророчествам вырастают великие города! Памятник Святителю Алексию теперь украшает Алексиевскую набережную возле Речного вокзала. Памятник тому пустыннику — первому жителю наших мест — поставить пока не догадались. Хотя именно из его уст впервые прозвучало это дивное имя — Самара.
Нет, когда смотришь с Волги, из наших мест совсем не хочется уплывать!
…А с борта теплохода так радостно наблюдать, как у всех на глазах исполняется пророчество Святителя Алексия: «В этом городе просияет благочестие…» Ведь все больше и больше золотых куполов радуют Ангелов на берегу великой реки! И колокольный звон вплетается в крики чаек.

Вот и шлюзы. Как говорится, приплыли. Долго, долго будем подниматься наверх, слушая, как по местному радио с сочувствием рассказывают про самарского Епископа Симеона (которого раньше в советских учебниках ругали за «обскурантизм»), не благословлявшего это гидравлическое сооружение. Тягаться ему пришлось с инженером и революционером Кржижановским, соблазнявшим самарцев необходимостью создания гидроэлектро-станции в наших местах… Из истории (а может, это легенда, созданная в советские времена?) знаем, что Епископ писал в заграницы графу Орлову-Давыдову, здешнему землевладельцу, и молитвенно просил его не давать разрешение на строительство «поводка для Волги»! Он и не дал. Но пришли большевики и благословения не спрашивали. Шлюзы строили обитатели ГУЛАГа. И построили. Наверное, без ГЭС действительно нельзя… И теперь вот ждем. Наш кораблик поднимается наверх и отправляется в путь. Вижу, как на одном из огромных бетонных зданий ГЭС возле шлюзов из мертвого камня пробилась чудная березка. И зеленеет, всему назло. Благословляет проплывающие корабли. Как Древо Жизни, как тот орешник, о котором с такой ненавистью говорил Мефистофель. И деревце зеленеет. И корабль плывет…

Казань па-а-лшой, Москва маленький. Эту шутку советских времен (вот она, столичная спесь-то!) вспомнил я в тысячелетней Казани. Вспомнил вот почему. Преобразилась Казань! Без шума и суеты, без выкриков и без митингов казанцы показали — их город может тягаться если и не с Москвой все-таки (до этого всем нам далеко), то с Нижним и Самарой — запросто. Вернулась сюда Казанская икона — та или не та, другой вопрос (конечно, не та, не явленная! Но духовно возвращение все равно состоялось), и город зажил. Своей подлинной жизнью — город двух народов, русского и татарского, двух религий, Православия и ислама. Даже мечеть Кул-Шариф в древнем казанском кремле (исторически там ей, конечно же, не место — кремль созидался с иными совсем целями) уже не выглядит как какое-то перестроечное недоразумение, насилие над историей и здравым смыслом, а скорее как отражение реальных процессов, которые происходят в духовной жизни столицы Татарстана. Когда рядом, на кремлевском «пятачке», соседствуют величественный, сработанный псковичами да новгородцами Благовещенский собор и только что построенная мечеть Кул-Шариф, беды в этом нет. А вот когда один новый русский или татарин (кто же теперь разберет!) недавно взял да и построил, ни у кого не спросясь, в своем имении, в Татарстане, на берегу Волги, под селом Васильевка «храм всех религий», объединив и смешав храмовую архитектуру Православия и традиции ислама, а кресты уровнял с полумесяцами — это уже беда. И высится этот жутковатый «храм» на волжском берегу грустным уроком всем нам… Кто пойдет в этот «храм» молиться? Конечно, не татары и не русские. Разве что какие-нибудь «новые славяно-монголы».
На шумных казанских улицах несколько раз бросились в глаза молодые женщины в непривычных для нас мусульманских одеждах — с наглухо покрытыми головами и юбками до пят. Восток здесь гармонично сочетается с Западом и новые реалии современного мегаполиса переплетаются с вечными. Такова тысячелетняя судьба этого города с удивительной судьбой.

А в Раифском монастыре под Казанью лягушки здешние начали выходить из векового послушания монахам. Известно из предания, что первым насельникам Раифской обители очень мешали своими «трелями» лягушки в соседнем озере. И монахи усердно молились, просили Бога, чтобы лягушки не отвлекали от молитвы. И те… замолчали! На несколько столетий. И только теперь начинают медленно «оживать». Когда настоятель монастыря Архимандрит Всеволод по каким-то делам покидает обитель, из озера начинает доноситься робкое кваканье. Когда возвращается — все стихает. Этим феноменом заинтересовались даже известные специалисты по лягушкам — французы. Привезли на озеро своих лягушек, из Франции, но и они стали вести себя тут как-то странно: не квакали, тихо себя вели, как и положено «гостям»…
В списке благотворителей Раифского монастыря немало известных имен. Политики, бизнесмены… А вот одна жертвовательница — эстрадная певица Алла Пугачева — наотрез отказалась, чтобы ее имя внесли в список попечителей монастыря и выбили золочеными буквами на воротах обители. Посчитала это нескромным.
А в храме Грузинской Божией Матери встречает паломников великая волжская святыня — чудо-творная икона Божией Матери. Волга — река Богородицы. От верховья до устья — множество чудотворных Богородичных икон украшают волж-ские берега. И одна из величайших святынь хранится здесь, в Раифе — Грузинская чудотворная…

Дивеево становится Лаврой! — вот еще одно пророчество Батюшки Серафима стремительно исполняется в наши дни. А от экскурсовода узнал я о том, что в советские, хрущевские времена соседнему Арзамасу дали статус областного центра. Но недолго продержалась «Арзамасская область» — город в ту пору бремени губернского центра не потянул. Хотя — по масштабам своим, по истории да по святыням, в нем хранящимся, вполне мог бы давно уже претендовать на роль губернской столицы. Ан нет! Время еще не пришло. Преподобный Серафим пророчествовал: «Арзамас будет губернией» — но связывал это с тем, что соседнее Дивеево станет мировым центром Православия. А исполнения пророчества из рук гонителя Церкви Хрущева Батюшка Серафим принять не захотел.
…А в десяти всего шагах от монастыря — с его величайшими святынями, золотыми куполами, отрешенными от всего мирского монахинями — обычное русское село. С гусями, козами, с будничной жизнью крестьян. Богу угодно было поместить обитель эту (в которой, по слову Преподобного, на Канавке Божией Матери и Афон, и Киев, и сам Иерусалим поместились!) в обычное русское село. Великое в малом!
Свияжск раньше хотели назвать Иван-Городом. Ведь основал его как русский форпост возле тогда еще непокоренной Казани сам Иоанн Васильевич Грозный. Молился здесь (сохранился храм, в котором он клал поклоны), обдумывал планы по продвижению рубежей России на восток. Но дать свое имя городу отказался. Сейчас в Свияжске живет всего 240 человек (раньше-то здесь был целый уездный город!) — меньше, чем в одной современной городской многоэтажке. И не остров это уже — к нему, воспетому Пушкиным «Острову Буяну», проложили дамбу. На острове действуют два монастыря. В одном из храмов хранятся мощи Святителя Германа Свияжского. Есть удивительная фреска святого Христофора, где он изображен с песьей головой (еще один урок нам, чтобы не судили «по лицам»!). Несколько храмов времен Иоанна Грозного все-таки сохранились. Хотя новая история этого города-острова была очень драматична. Сюда в августе 1918 года приплыл Лев Троцкий — и привез с собой из столицы памятник Иуде-Предателю. Гипсовую скульптуру эту разместили на главной площади, неподалеку от монастыря (впрочем, тут все «неподалеку от монастыря» — остров невелик, и храмы здесь всюду!). Перед установкой памятника Предателю был зверски замучен большевиками управляющий Свияжским Свято-Успенским мужским монастырем Епископ Амвросий (Гудко). На памятнике Иуда грозил в небо кулаком, на руках его болтались разорванные оковы (символизирующие победу над «пережитками прошлого»). Возле памятника Иуде красноармейцы провели свой парад. Кричали «ура-а» и отдавали честь Предателю. Но памятник простоял всего три дня. Население не выдержало такого надругательства и уничтожило Иуду. Потом на месте этого памятника поставили другой — Ильичу. Этот простоял значительно дольше. Но и его унесла река времени…
А если бы памятник Иуде все-таки устоял? Что тогда было бы? Думаю, большевики пошли бы и дальше. И русские города «украсились» бы памятниками Люциферу («первый революционер»), всевозможным колдунам-казановам (не случайно «раскручивают» сейчас это имя — символ разрушения традиционного брака), сатанистам вроде маркиза де Сада… Но — Иуда не устоял здесь, в Свияжске. Стряхнула его с себя русская земля.
Это событие отразил в одном из своих стихотворений казанский историк и поэт Игорь Евгеньевич Алексеев:

Что вы таращитесь, люди?
Верить боитесь глазам?
«Слава герою Иуде
И угнетенным низам»!

Вырвем из душ своих Бога,
Совесть вслед пустим в расход — 
К счастью расчистил дорогу
Красный семнадцатый год.

Нет больше старого мира — 
Списаны ваши грехи:
Новые тянут кумиры
К небу свои кулаки.

Дружба скрепляется наций
Кровью распятой Руси,
Братский костер децимаций
Бьется в свияжской грязи.

Свет содрогнется от гула
Наших победных шагов,
Звезды взойдут Вельзевула
Над головами врагов.

Это ли, люди, не чудо,
Воли стальной идеал?
К счастью, товарищ Иуда
Долго здесь не простоял.

Сейчас на всем острове есть только один памятник — монаху, основателю монастыря. А еще в Свияжске, где Троцкий впервые применил децимацию — жуткую большевистскую придумку, когда во 2-м Петроградском полку после отступления был расстрелян каждый десятый солдат, — появилась часовня во имя Царственных Страстотерпцев. После всего, что видел этот остров, — такой вот своеобразный «хэппи-энд».
Возле Царской часовни, на паперти, сидят два мальчика лет семи и болтают ногами.
— Ребята, вы местные? — с пастырской интонацией в голосе спросил детей отец Рустик.
— Местные, — ответили они, без любопытства глядя на священника и паломников.
— В храм-то ходите?
— Нет. Только раз или два заходили. Просто поглядеть.
— Своего священника знаете? — вновь поинтересовался отец Рустик, уже начав удивляться.
— Несколько раз видели, — ответил один из ребят. — Издалека, — уточнил другой.
— Может быть, вы татары? — вновь спросил их священник, с надеждой в голосе.
— Нет, мы русские! — радостно подтвердили ребята. — Живем мы тут.
В этот момент я щелкнул фотоаппаратом, и мы пошли к причалу. Отец Рустик больше ничего не сказал. Но каждый из нас, наверное, сейчас подумал о том, кем же вырастут эти белобрысые мальчишки — чьей линии будут держаться в жизни: Святителя Германа Свияжского, молитвой своей созидавшего Чудо— остров, или Льва Троцкого, расстреливавшего здесь в «педагогических целях» ни в чем неповинных людей? Думаю, будет первое — а не второе. Да не то что думаю — убежден! И отец Рустик обязательно помолится об этих ребятах…
Вскоре Свияжск, как сказочный Чудо-остров, покрылся голубой дымкой, а потом и вовсе исчез в волжской дали.

На снимках: памятник строителям Казанского кремля возле Благовещенского собора; храм в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в Свияжске; самарские паломники в Свияжске; часовня во имя святых Царственных Страстотерпцев в Свияжске.

Антон Жоголев
Фото автора.
18.06.2008
802
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
1
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru