Премудрость Божия

См. также

Каким удивительным человеком была блаженная схимонахиня София (Горяйнова) — жила тихо, незаметно; даже о том, что она приняла монашеский постриг и носит в схиме (высший род монашества, означающий полное отречение от мирской суеты) имя София, знали только причащавшие ее священники. Все так и звали по-мирски — Таисия Ивановна, редко кто — матушка Таисия. Смиренная скромная праведница, всю жизнь посвятившая молитве и жертвенному служению людям…

София — Премудрость Божия. Ей открывались неведомые обычным людям глубины. Женщина подходит к ней в храме, жалуется на одолевшие жизненные скорби. А Таисия Ивановна в ответ: "Что же ты отпела в храме некрещеную бабушку! Она сама себя от Церкви отлучила, жила безбожницей. За таких в храме не молятся, только дома". Спросила та у матери — и впрямь, бабушка не была крещена.
Подвожу к Таисии Ивановне маленькую дочку:
— Благословите, Таисия Ивановна!
Та бережно ощупывает детское личико.
— Хорошая, какая хорошая девочка! Только она у тебя болеет. Не буди ее по утрам, пусть спит, пока сама не проснется.
— Да ведь приходится в садик ее водить.
— Жаль… Ну хоть подольше давай ей поспать, укладывай пораньше. На ночь старайся давать чаю с медом…
Вроде бы простые житейские советы, а сколько в них мудрости. И как могла она не видя — в последние годы жизни Таисия Ивановна совсем ослепла —  увидеть печать недуга на младенце. Подсказать, что именно этой девочке будет в помощь.
Многие подходили к Таисии Ивановне чуть ли не из праздного любопытства: дай-ка спрошу у старушки о чем-нибудь, говорят, она прозорливая. Она же терпеливо отвечала на вопросы — и, случалось, несколькими словами разрешала сложнейшие проблемы.
Как сказать: стоило ли спрашивать о пропавших серебряных ложках, ведь это, казалось бы, только вещи, не более. А для хозяйки с ними столько было связано памятного, дорогого. И когда этот свадебный подарок пропал, женщина пролила немало слез. Хуже всего, что стала подозревать в присвоении серебра одну родственницу.
Таисия Ивановна запретила плохо думать о ней:
— Не она взяла! Искать ложки не надо, их ты уже не вернешь, а правда обнаружится.
И в самом деле, однажды все выяснилось. Больно и обидно было узнать еще и об этом предательстве бывшего мужа, ну да Бог ему Судия…
Сколько еще таких историй хранят в памяти самарцы — и не только они! Скольким людям помогла матушка Таисия своим мудрым советом, скольких враждующих примирила! Грустно, что слишком немногие сочли своим долгом рассказать, не утаивая, о том, как помогла им терпеливая матушка. Не десять ли прокаженных исцелил Господь — и лишь один возблагодарил Его. Вот так и мы ныне уносим с собою безценные свидетельства великого подвига дивной старицы…
Слава Богу, Лидия Георгиевна Князева, которой довелось немало общаться с матушкой Таисией, не только сама хранит о ней благодарную память, но и нашла силы (сама она очень больна) и возможность позвонить корреспонденту "Благовеста", пригласила к себе. И рассказала о многих случаях неоценимой помощи матушки Таисии.
…Последняя их встреча была 19 апреля 1999 года. Ровно за месяц до кончины старицы. Она лежала дома, больная, а Лидия Георгиевна приехала к ней "на минуточку" — и засиделась на четыре с половиной часа! Дома ждал и нервничал сын, но здесь, у постели любимой Матушки, было так хорошо и покойно, от нее шла целительная благодать. Сама тяжко страдая, матушка Таисия и в эти последние денечки всю дарованную ей Богом силу отдавала страждущим возлюбленным своим духовным чадам. Ей так мало оставалось быть с ними — и хотелось помочь всем, утешить, принести хоть малое облегчение.
— Ты много лет разыскиваешь одну женщину, — сказала Таисия Ивановна своей гостье. — Не ищи: не найдешь. Это была Сама Царица Небесная! Помнишь — второй случай спасения сына…
Как же не помнить — Лидия Георгиевна действительно много лет пыталась разыскать женщину, спасшую пятилетнего Игорька.
Они с сыном гостили у родственников в Зеленодольске, жили на окраине города. Как-то Игорь пошел с другим мальчиком, чуть старше, на улицу. Вдруг прибежала соседская девочка с криком: "Игорь тонет! Игорь тонет!"
Лидия бросилась за ней, не понимая, где может тонуть сын, если вблизи нет даже речки, — и увидела сына, мокрого с головы до ног, стоящего у разрытой траншеи, доверху заполненной дождевой водой. Мальчик весь дрожал от холода и пережитого страха. Другой мальчишка тоже был перепуган. Оказывается, у ребят упала в воду пластмассовая игрушка — и Игорек, не долго думая, полез спасать Хрюшу. Да так и ухнул в воду… На балконе одного из ближних домов сидела обезножевшая бабушка, она и увидела, как мальчик то на мгновение вынырнет из грязной воды, то опять уйдет в глубину. Она стала кричать, звать на помощь. И помощь подоспела вовремя. Подбежала какая-то женщина, схватила валявшуюся у канавы двухметровую доску и протянула тонущему мальчику: "Хватайся скорее!" Тот из последних силенок уцепился за доску. Вытащив ребенка, женщина примерила доской, велика ли глубина — и не достала дна…
Бабушка рассказала:
— Я только моргнула, а женщины уже нет. Куда она успела уйти — не знаю. Я уж во все стороны смотрела, с балкона хорошо видно. А ее больше не увидала.
Многие годы Лидия Георгиевна старалась найти спасительницу своего сына, но все было напрасно. Теперь матушка Таисия открыла ей, Кто была эта Незнакомка… Но ведь Лидия Георгиевна никогда не рассказывала матушке ни о том, что сын дважды тонул, ни о своих безуспешных поисках.
О многом еще говорили они тогда, но больше всего — конечно, о сыне. О чем еще болит душа матери, как не о единственной отраде своей. Из каких болезней с младенчества она его вытаскивала, и сама-то его еще трехлетним в Ялте из штормового моря в прямом смысле за пятки выхватила ("такой прыжок сделала — не то что люди, сама не могла поверить, как мне это удалось. А потом в двух разных церквях от разных людей услышала одну и ту же фразу: "Молитва матери со дна моря достает", — и поняла, что не своей силой я это сделала. Господь помог…").
Однажды, уже взрослым, Игорь попросил у Таисии Ивановны благословения на поездку в отпуск на юг. А она неожиданно отказалась:
— Не благословляю! — и потом еще сказала матери такое, от чего ей стало горько и тревожно на сердце: — У него только и есть достоинства, что крещеный. А так — и сквернословит, и вообще живет не по-Божьему…
Все-таки уговорили, дала она благословение. Но однажды чуть ли не среди ночи раздался звонок — это хожалка Таисии Ивановны Юлия Николаевна (Царство ей Небесное!) спешила сообщить Лидии Георгиевне, что с Игорем очень плохо, ей надо молиться. И правда, Игорь чудом — вернее, молитвами Таисии Ивановны и матери — остался жив. Очень плохо было с почками.
С Юлией Николаевной многое было связано у Лидии Георгиевны. Как-то они встретились в храме, и Юлия Николаевна обрадовалась:
— Как хорошо, что вы здесь! Возьмите вот гостинчика, помяните моего папу!
— Я было стала отнекиваться, — вспоминает Лидия Георгиевна, — говорю: вот же нищие сидят, им и подайте! А она настаивает: "Нет, я хочу, чтобы именно вы его помянули!" Тут мне стало совестно, я вспомнила, ч то от поминального нельзя отказываться. Взяла. А продуктов она наложила —  надолго нам хватило. Потом уж Юлия Николаевна мне рассказала, что это ей Таисия Ивановна велела пойти в храм и обязательно найти меня, дать мне продуктов. А то, говорит, у нее кушать нечего… Так оно и было.
Или другой случай — опять же Юлия Николаевна передает мне, что Таисия Ивановна велела ей позвонить мне, чтобы срочно шла на Причастие!
Да какой там идти в храм — я подняться не могу! Боли невыносимые, и сил никаких… А Юлия Николаевна не отстает:
— Матушка сказала, чтобы обязательно причаститься! Хоть ползком, а идите!
Ну что делать — собралась с последними силами, кое-как доплелась до храма (слава Богу, идти недалеко!). Причастилась — и так полегчало, будто обновилась. А Таисия Ивановна потом сказала:
— Если бы ты тогда не причастилась, в живых не осталась бы!
Долго, долго посылала она Лидию Георгиевну в Троице-Сергиеву Лавру, к старцу Науму. Легко сказать — поезжай. А где денег взять? Да и сил нет на такую дальнюю дорогу. Но Таисия Ивановна строго говорит:
— Ищи денег и поезжай. Не бойся, в дороге у тебя будет хорошая попутчица, из храма. Она в пути тебе поможет.
По ее словам и вышло. Мария Дмитриевна — так звали ехавшую рядом с Лидией Георгиевной женщину — оказалась верующей, Православной. С ее помощью больная одолела трудную дорогу.
Но попасть к отцу Науму оказалось не просто тяжело — невозможно! Две недели провела Лидия Георгиевна у дверей его кельи, а все до нее очередь не доходила. И вдруг в последний день — впустили и ее! Стоит она, волнуется, молится… Вот уж к ней идет отец Наум — глядь, другая женщина, сама толком не знающая, чего она хочет, то ли монашества, то ли мирской жизни, заслонила ему путь, стала долго и нудно рассказывать ему о чем-то своем, утомила старца. Повернулся он и ушел, так и не дойдя до болящей Лидии.
— У старца две послушницы, что ли, стояли у дверей — Мария и Маргарита. Ох и разозлились они на меня! "Ты что, говорят, столько стояла, и к отцу Науму не подошла!" А я слезами заливаюсь и только прошу их: "Родненькие, мне завтра уезжать, я уж и билет взяла, — не поеду, только пропустите еще завтра к нему!" Так просила, так плакала! Смилостивились, разрешили и завтра прийти.
А назавтра впустили меня к отцу Науму. Стою прямо перед ним. Он вышел — и, глядя прямо на меня, зовет:
— Маргарита!
Та — бух перед ним на коленки. Такая смиренная стала, глаз не подымет. Он у нее что-то спрашивает, а она в ответ:
— Простите, не знаю, батюшка!
Он на меня глядит. Я, не зная, молчать ли мне или отвечать — спрашивает-то он не меня, — все-таки ответила на его вопрос.
— Правильно, — говорит. И опять спрашивает о чем-то Маргариту. Она опять не знает ответа — и я под прямым взглядом старца опять отвечаю ему. И в третий раз повторилось это же…
Вот и все — ни о чем мы с отцом Наумом не говорили, уехала я недоумевая, ради чего были все тяготы… Одно утешило: в святом месте побывала. И еще очень уж с хорошим человеком я в Лавре познакомилась, с инокиней Марией. Она мне подарила серебряный крестик от Гроба Господня и пообещала молиться в Иерусалиме обо мне и моих близких.
Приехала я, встретилась с Таисией Ивановной. Она меня спрашивает о поездке.
Да что, отвечаю, видела я отца Наума, а что толку — не подошла к нему, не говорила с ним. Она же меня спрашивает:
— А когда ты перед старцем стояла, он к себе в келью — так надолго — уходил?
— Нет, никакой кельи там не было…
Она опять меня о том же спрашивает. И опять я не понимаю. По моему разумению, келья — это что-то особенное, монашеское, все в иконах и крестах, сразу видно, что это такое… Три раза она меня спросила, пока до меня дошло.
— Вообще-то там какая-то дверь была, он в нее правда надолго уходил. А кельи там я никакой не видела…
— Эх ты, — говорит Таисия Ивановна, — он тебя от смерти отмолил, когда в свою келью уходил! Тебе жить оставалось всего несколько дней!..
Таисия Ивановна велела Лидии Георгиевне обязательно купить для сына Иверскую икону Божией Матери — и взять с собой образок, когда он поедет за границу. Надеть на себя и ехать.
— Да что я — крутой что ли! — воспротивился Игорь. — Это только "новые русские" на себя навешают кресты здоровенные, а я — с иконой должен ехать?! Да меня через таможню не пропустят!
— Пошла я в Иверский монастырь, — рассказывает Лидия Георгиевна, — и увидела там изумительной красоты икону! Оказалось — Игоревская икона Божией Матери. Купила сыну. И вот он собрал все наши семейные драгоценности, какие только были, и заказал себе у ювелира образок с этой иконы. С этим-то образком я и пришла к матушке Таисии 19 апреля — попросить ее благословения для сына на поездку в Германию. Из-за этого он и переживал, что меня так долго нет. Дорогая вещь с собой, он еще строго-настрого велел не задерживаться, как бы чего со мной не случилось. А я еще посмеялась:
— Как же, на лбу у меня написано, что я такую драгоценность несу! Никто и не подумает, что у меня есть чего взять…
А вот как вышло — Таисия Ивановна сама меня попросила посидеть у нее, могла ли я отказаться! Для меня это была такая радость… А у сына по благословению матушки Таисии поездка и учеба за границей были очень удачны.
Еще об одном случае вспомнила Лидия Георгиевна, как она попросила у матушки благословения пригласить священника освятить свою квартиру. А она в ответ:
— Прежде чем свою квартиру, освяти дом у своей мамы Оли. Ей это гораздо нужнее…
Откуда, спрашивается, имя матери узнала?..
Или зашла речь о будущей снохе. Таисия Ивановна интересуется: она не из Белоруссии? Стали спрашивать — да, в семье невестки были и белорусы.
— Вот уж сколько времени, как нет с нами нашей Таисии Ивановны, — говорит Лидия Георгиевна, — а я так чувствую, что она и там за нас молится…

Ольга Ларькина

27.04.2001