Благословение сербского старца

Впервые я увидел Константина Гордеева в далеком уже марте 2000-го года. На съезде Православных журналистов в Москве он выступал перед редакторами многих Православных изданий с тогда еще новой тревожной темой — проблемой глобализации. Говорил о новых угрозах, встающих перед Православным сознанием, об ИНН, тотальном контроле, суперкомпьютерах… Запомнились не столько слова, сколько сам образ: скромного, приятной внешности московского интеллектуала, такого неброского с виду, но который открыто, во всеуслышание говорит об этих вещах. Вскоре стало известно обнадеживающее заявление Священного Синода от 7 марта 2000 года по всему спектру «глобализационных» проблем. Все мы вздохнули с облегчением: значит, проблемы эти начали решаться и вскоре будут решены… Но все оказалось гораздо сложнее. Глобализация, оказалось, и не думала отступать. Началось затяжное позиционное противостояние, время от времени выплескивающееся в какие-то видимые действия вроде пикетов, митингов, заседаний Богословской комиссии… И Константин Гордеев волею судеб оказался на самом острие противостояния этой угрозе.
Создатель журнала «Сербский Крест», председатель общества «Святая Русь» Константин Гордеев начал свою деятельность на этом поприще борьбы с тотальным электронным контролем примерно пять лет назад. Занял хотя и специфическую, но очень важную «нишу» в духовной жизни России. О том, какими были для него эти годы, я и попросил рассказать Константина Гордеева во время нашей недавней встречи в Москве.

— Для меня эта тема — глобализация — началась в 1999 году. В то время шла война с Сербией, и я входил в группу молодых людей, которая создала общественную организацию с целью оказывать помощь воюющей Сербии. Мы собрали для Православных братьев-славян средства (буквально по копеечке — бабушки в платочках на это жертвовали) и повезли эти деньги в дар Святейшему Патриарху Сербскому Павлу. Патриарх Павел — великий подвижник, молитвенник. Впечатление от общения с ним было сильнейшим. Он благословил нас помогать и дальше сербскому народу и направил на ночлег в Студеницкий монастырь. Отстояли мы Всенощную, переночевали в обители. А утром нас пригласил к себе в то время настоятель этого монастыря, как оказалось, великий старец, духовник Патриарха Павла — Архимандрит Иулиан. Мы о нем раньше ничего не слышали. Интересно, что он сразу стал отвечать на те вопросы, которые мы задавали друг другу во время нашего спора в келье перед сном. Мы, в частности, вели речь о глобализации. И он благословил нас противостоять этому поистине вселенскому злу, направленному против Христианства. Он благословил нас «выдавливать зло из России» — то зло, которое, по его словам, в Сербию пришло с оружием, а в Россию тихо вползло…
Это его благословение и определило мою дальнейшую судьбу. Маленькая брошюрка «Сербский крест», до того времени рассказывающая об агрессии НАТО против Югославии, стала органом, направленным на борьбу с тотальным электронным контролем. Архимандрит Иулиан нам сказал, что наша материальная помощь Сербии не нужна, ведь сербы живут в материальном отношении лучше русских (и это правда — даже после бомбежек средний житель Югославии значительно богаче среднего россиянина, особенно если учитывать уровень жизни Православных верующих в России). Но сербам нужна от нас иная помощь. Лучшая помощь Сербии — сильная Православная Россия!
Я приехал в Россию с ощущением, что Господь через старца указывает мне какой-то новый пусть служения. А уже через полгода мне принесли из Московской мэрии проект «карточки москвича». И я понял, что молчать уже не имею права.
— Давайте подведем некоторые итоги прошедших лет. Что удалось сделать, что не удалось?
— Все то худшее, что мы предполагали и на что указывали, в целом совершилось. ИНН получила сейчас почти вся страна (правда, кто-то отказался от «номера»). Реальностью стала «карточка москвича» — первый российский электронный паспорт, и предполагается в скором времени сделать его общероссийским. Но реальным является и то, что до сих пор оттягивается принятие документов по государственному регистру населения и новому паспорту. Это можно считать и нашей победой. Но все равно дело идет к тому, что в течение ближайшего года или двух все это будет введено директивно, без соответствующей законодательной базы. И все же эти годы не были временем одних только поражений. Несмотря ни на что, я остаюсь оптимистом. Да, сейчас мы находимся в почти непроглядной тьме. И самое страшное, что тьма эта распространяется не только на политическую или социальную организацию общества, но и даже отчасти на церковную жизнь. Апостасия стала пугающей явью… Но чем сильнее тьма, тем быстрее рассвет!
— И все же, последние события нашей жизни, к чему они более относятся: к сгущению тьмы или к началу рассвета?
— По-видимому, каждый москвич в ближайшее время получит электронный паспорт (мы с этим поборемся еще, и все будет по Божьей воле, но я говорю сейчас по человеческому разумению). Электронная Россия распространится на очень многие сферы в нашей жизни. Но при всей видимой тревожности этого положения, положительным является то, что ни одного из людей не минует момент выбора. Этого выбора сейчас уже просто невозможно избежать. Никто сегодня уже не скажет: «Я взял ИНН (или «карточку москвича») по неведению». Люди совершают сегодня поступки осознанно: если во зло — так во зло уже до конца, если ко Господу — то тоже до конца…
— В феврале 2001 года вы участвовали в работе Богословской комиссии, посвященной рассмотрению проблемы ИНН. И в первое время в целом положительно оценивали ее итоги. Но потом вдруг стало известно, что позднее вы отозвали свою подпись под решениями этой комиссии. Чем было продиктовано такое решение?
— Положительным в решении первой Богословской комиссии по проблеме ИНН было то, что Комиссия продекларировала желание как-то решить этот вопрос. Было стремление к диалогу. Нам пообещали сотрудничество в решении этой острой проблемы. Но ничего в этом направлении на деле так и не было предпринято. Я отозвал свою подпись именно потому, что решения комиссии в этом отношении не были выполнены. Но интересно, что я оказался не единственным, кто отозвал свою подпись под решениями комиссии. Раньше меня это сделал очень авторитетный человек — наместник ставропигиального монастыря Свято-Ввеведенская Оптина пустынь Архимандрит Венедикт. И моя, и его подписи под решениями комиссии простояли всего чуть более месяца.
Свою подпись я отозвал с облегчением. К январю 2001 года поднялась достаточно могучая волна протеста Православных верующих против «идентификации». И вот эта надежда на то, что конфликт вот-вот будет исчерпан, которую дала обществу первая Богословская комиссия (но не реализовала ее), как бы ослабила эту волну, чем и воспользовались сторонники «идентификации». К сожалению, некоторые из тех, кто в то время ратовал за ИНН, действовали, как мне кажется, в том числе и из корыстных побуждений: а как же я буду жить без квартиры, машины или дачи, хотя тогда никто этого не отнимал… Это был выбор в сторону маммоны, и делали его некоторые вполне осознанно. И глядя на них многие люди, которые имели страх Божий, но колебались между стремлением к миру и стремлением к Богу, зачастую принимали неверное решение…
— Расскажите немного о себе. Каким был Ваш путь ко Христу?
— Первая часть моей жизни прошла вне Церкви. Я кандидат химических наук. Какое-то время был убежденным атеистом. Но однажды я получил утешение там, где его никогда не искал… Нет, у меня не было никаких видений и откровений. Но все же думаю, что к Богу меня привел Ангел. Я по своему складу рационалист, но постижение Бога не было у меня рациональным. Напротив, оно противоречило моей рациональности. А позднее (уже когда уверовал во Христа) я вдруг понял для себя, что без Церкви не могу. Я принял крещение и постепенно воцерковился.
— Вы вот говорили о своей «рациональности». Это, наверное, и отличает в подходе к теме наши издания. И все же — в своей деятельности вы ощущали «мистику ситуации»?
— Порой очень остро ощущаю. Но моя «рациональность» в подходе к теме вполне осознанная. Я отдаю себе отчет в том, что сегодняшний читатель по способу мышления очень часто рационалист, а по отношению к жизни, больше того, материалист. И те люди, которые сейчас принимают решения, при этом «мистикой» не руководствуются. И поэтому я сознательно вычищаю из своих статей всю мистику.
— Мне кажется, в этом заключается одно из уязвимых мест вашего издания. Мы на эту проблему смотрим по-другому. И все же: можете вы назвать нечто «нерациональное», чему вы были свидетелем в борьбе с глобализацией?
— Когда в Государственной Думе решался вопрос том, чтобы по закону в каждом Российском паспорте нового образца стоял "личный код" гражданина, встал один только депутат Шульга и напомнил законодательному собранию о том, что Православные вряд ли с пониманием отнесутся к этой мере: вон ведь сколько протестов вызвало введение ИНН! И… депутаты решили не поднимать этот вопрос. Графа «личный код» в паспортах нового образца до сих пор не заполняется… Ничем иным, кроме как прямым вмешательством Божиим, я это не могу объяснить.
— Можете вы назвать какие-то свои достижения в этой тяжелой духовной брани?
— Мы на три года задержали ввод «карточки москвича». Я отдаю себе отчет, что это не только наша заслуга. Но люди, которые принимают решения, очень внимательно читают наш журнал и порой в зависимости от прочитанного корректируют свои решения. А объясняется это тем, что мы про них правду пишем!
Само существование нашего журнала на протяжении стольких лет без денег, без помещения — уже победа! Мы получаем множество писем со всей страны, нас благодарят, пишут, что мы помогаем людям прийти ко Христу. Это вообще меня очень удивляет, ведь собственно о вере мы пишем очень мало. О Христе почти не говорим — чаще пишем о том, чего не надо делать, нежели указываем правильный путь… А люди нам пишут, что благодаря нам они пришли в Церковь. Это, я считаю, наш самый главный успех.
— Какие у вас ближайшие планы?
— Наш журнал изменил название и стал называться так — «Первый и Последний». Зарегистрировано издательство, значит, если Господь нам поможет, будем издавать еще и книги. Вообще, я не строю каких-то планов: я действую по благословению. И воспринимаю свои действия как исполнение благословения. Я хорошо знаю, что за свои грехи (еще прежней, . атеистической жизни) не заслужил прощения. И то, что я делаю во славу Божию, во славу Церкви — делаю для того, чтобы хоть чем-то искупить свою прежнюю жизнь. Вот почему уже столько лет я не избегаю того тяжелого пути, на который мне указал старец.

Антон Жоголев

07.02.2003