‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Неизреченная любовь

Воспоминания о протоиерее Иоанне Букоткине.


В день памяти батюшки Иоанна — ясный весенний день 8-го мая 2003 года — к его могиле в ограде Иверского женского монастыря в Самаре собрались Православные самарцы, среди них было много его духовных чад. Панихиду служил Архиепископ Самарский и Сызранский Сергий. А после панихиды все выстроились в очередь приложиться к кресту на могиле батюшки. Многие радостно приветствовали иеромонаха Митрофана (Биляйкина). Он раньше служил в Самарском Иверском женском монастыре, а теперь служит в Свято-Воскресенском мужском монастыре г. Тольятти. Мы беседуем с отцом Митрофаном о батюшке Иоанне Букоткине недалеко от его могилки под веселое щебетание птичек. Отец Митрофан отвечает на мои вопросы тихо и раздумчиво.

— Какую роль сыграл отец Иоанн Букоткин вашей жизни?

— Отец Иоанн был моим духовником. И я считаю, что это великий дар Божий для меня, что Господь мне послал такого духовника. Я, к сожалению, не был воспитан в Православной вере с детских лет, обращение мое совершилось уже в зрелом возрасте, когда служил в армии. И оно, как у многих современных людей, произошло через скорби. Скорби были очень тяжелые, и так по Промыслу Божиему сложилось, что никто из мирских людей мне помощь не смог оказать. Оказал эту помощь Господь через протоиерея Иоанна Букоткина. Он был проводником этой благодати, тем верным слугой Христовым, который меня спас от погибели, от вечной смерти. В двух словах это не расскажешь.

— А как вы с ним встретились?

— Я стал ходить в Петропавловский храм молиться и видел его на службах. Делал я первые шаги в духовной жизни, стал читать духовную литературу и узнал из нее, что в духовной жизни нужен духовный руководитель, без него трудно спастись. И там же был совет: если хотите выбрать себе духовника, молите Бога, и Господь вам Сам укажет его, положит его на сердце. Я стал молиться, и произошло удивительное дело: я такое расположение к батюшке Иоанну почувствовал — любовь сыновнюю. Подошел к батюшке и попросил, чтобы он был моим духовным отцом. Он не отказал. С тех пор началось руководство моей духовной жизни отцом Иоанном. Общение с ним было постоянным, очень частым. В первую очередь это была регулярная исповедь. Я часто у него исповедывался — и до учебы в семинарии, и когда учился, и после, когда уже рукоположился в священный сан и принял монашество. На исповеди я старался не только грехи называть, но и помыслы открывать. Батюшка был очень опытным духовным руководителем. Я скажу даже, не побоюсь этого слова, он был старцем, опытным старцем и духовником. Случаев его прозорливости на мне было несколько, я просто не могу сейчас об этом сказать. Другие люди тоже говорили, что был у него этот дар. Но я знаю, что батюшка этот дар скрывал, старался быть смиренным служителем алтаря Христова.

— А сейчас вы чувствуете его молитву?

— Конечно, чувствую. Я всегда молюсь ему и прошу, чтобы Господь за его молитвы помиловал меня. У меня был случай в жизни, когда я почувствовал батюшкину молитву. Когда батюшка еще был жив, я поехал в паломническую поездку в Дивеево и стоял в храме. Искушения были, тяжело было на душе, я возопил к Богу: «Господи, за молитвы отца моего духовного Иоанна помилуй мя!» И такое утешение неизреченное сошло ко мне на душу, и чувство возникло такое, что батюшка здесь рядом со мной, он меня не оставляет — и такая радость сошла на сердце. Это словами не опишешь. Я постоянно чувствую, что батюшка меня не забывает, за меня молится. И, конечно, после его кончины праведной я почувствовал, кого я лишился. При его жизни я, может быть, в полной мере не осознавал, какой дар Господь мне дал в лице этого духовника, как отец Иоанн ограждал меня от бед, скорбей. Именно после его кончины посыпались скорби, и такие, с которыми было трудно справиться. До сей поры я другого себе духовника не могу найти и очень скорблю из-за этого. Но во всем — Промысл Божий! Как мне сказала игумения Самарского Иверского женского монастыря матушка Иоанна, когда батюшка умер, и я поделился с нею своею скорбью: «Нужно учиться ходить своими ногами. Отец Иоанн вас за ручку водил, а теперь — самому нужно». Батюшка поставил меня хотя бы на ноги, потому что я и ползать-то толком не умел, а он поддержал меня.

— Отец Иоанн служил в Петропавловском храме, где его очень любили прихожане. Многих людей погибающих он спас, привел на путь истинный. Говорят, что в Петропавловке его присутствие ощущается.

— А мне кажется, что батюшка духом сейчас больше здесь, в Иверском монастыре. И не потому только, что он здесь похоронен. Он не случайно здесь похоронен. Отец Иоанн очень любил монастырь и любил его настоятельницу матушку игумению Иоанну, она часто к нему ходила за советом. Он вообще был по духу монах, хотя был семейным человеком. Он и хотел быть монахом, когда в семинарии учился. Но его духовник отец Александр Ильин его не благословил.
Что сказать о нем? Самое главное, что его отличало от всех священнослужителей, которых я знал и знаю, и вообще, наверное, от всех людей, с которыми я встречался, — это неизреченная любовь в первую очередь к Богу, и, во-вторых, к людям. Людей с такой любовью я просто не видел и не встречал. Потом уже, став священником, я видел, как он молился за людей в алтаре со слезами, когда вынимал частицы на проскомидии, как он плакал. У него была любовь ко всем, он не различал праведников и грешников. Может быть, грешников он даже еще больше любил. Он их жалел, сожалел об их грехопадении, погибели, плакал о них. И наверняка он плакал чаще всего в тайне, потому что он свои слезы скрывал. Вот это самое главное — любовь, которая и отличает человека святого. Святые отцы пророчествовали о последних временах, что святых последних дней будет отличать именно любовь. Не какие-то чудеса или подвиги чрезвычайные, а именно любовь к людям. Вот этой любовью батюшка отличался.

— Отец Митрофан, что вам особенно запомнилось из наставлений батюшки?

— Как-то я пришел к нему в Великий пост, а он говорит мне: «Знаешь, кому Господь дает на Пасху радость?» — «Батюшка, кому?» — «Тем, кто за пост никого не осуждал». Какие мудрые слова! Он постоянно говорил: «Никого не осуждать, грешников не осуждать, грешников любить».

Державинские иконы

Иерей Дионисий Толстов, клирик Петропавловского храма г. Самары:

— Первый раз я увидел отца Иоанна у него дома, моя будущая матушка привела меня к нему. Члены ее семьи были духовными чадами отца Иоанна. Их передал отцу Иоанну Митрополит Иоанн (Снычев), когда уезжал из Самары в Петербург. Наша встреча с отцом Иоанном произошла у него дома в коридорчике, он меня обнял и поцеловал в голову. Это было так неожиданно. Я тогда окончил третий курс Саратовской Духовной семинарии. Он говорил: «Хороший батюшка будет». Мы поговорили о чем-то с ним немножко, а потом ушли. Есть много вещей очень личных, связанных с отцом Иоанном, о которых я не могу рассказать, потому что они касаются только нашей семьи. Я обязан ему своей семьей, даже так можно сказать. Он много наставлял нас вдвоем, когда мы приходили к нему перед венчанием. Время было выбрано, но мы еще не знали, где будем венчаться, может, в Покровском, а, может, в Петропавловском храме. Пришли к нему с каким-то вопросом, а он нам говорит: «Я венчаю в воскресенье во столько-то». И вопрос сам решился, он нас повенчал. Потом меня рукоположили, у него проходил ставленническую исповедь.
У него была отеческая любовь, но строгая. Конечно, отец Иоанн был добрый человек, но он не был человеком, который все позволяет. Его любовь была вместе с правдой. Он мог для вразумления и отругать. Он сподобился уникального дара утешения. Мне кажется, он больше утешал молитвой, чем словом. Однажды я видел, к нему подошла женщина, она еще не успела ему ничего сказать, только рот открыла, он ее по голове ладонью хлоп: «Глупышка, глупышка, иди, иди, иди». Она ушла. А потом я с этой женщиной познакомился, и она мне рассказала, что тогда от отца Иоанна ушла и ей легко стало на сердце, все проблемы, с которыми она приходила, представились как ничто. Один мужчина пришел к нему опечаленный тем, что его дети не ходили в церковь, и спрашивал, что же делать. «Молиться надо, молиться», — сказал ему отец Иоанн. Его дети скоро стали ходить в храм. Батюшка за них, видимо, сам молился. Он молитвой утешал и помогал людям, это самое действенное. И словом, конечно, помогал, мог дать наставления пастырские.
Служил отец Иоанн очень тщательно. Как-то раз, когда отец Иоанн служил Литургию, во время Евхаристического канона, на «Тебе поим» он разрыдался. Но потом себя сдержал и заставил себя произнести возглас. Меня это поразило. Конечно, он умер в строю. Несмотря на тяжелый недуг: а он и хромой был, с палочкой передвигался, и еще болезни имел, он наравне со всеми священниками служил, исполнял все требы, пастырство совершал.
Несмотря на свою немощь, он относился к своему служению очень ревностно. И на разъезды по требам он ездил, как и все мы, хотя бывало, что подниматься надо было на пятый этаж, а лифта нет. Матушка Мария Дмитриевна рассказывала, что последний раз он ездил причащать как раз на пятый этаж. Шофер, видя, что лифта нет, ему говорит: «Давайте, я вас отвезу домой, а с другим батюшкой сейчас приедем причащать». Но он сказал: «Нет, нет, я сам», — вошел в подъезд, а подняться не может. Тогда он взял дароносицу в зубы, подобрал подрясник и на коленках полз до пятого этажа. Причастил, потом спустился и сказал: «Я свой долг выполнил».
Он очень почитал Казанский образ Божией Матери, еще и потому, что он был рукоположен на Казанскую, 4-го ноября. Наверное, неспроста он всегда находился в Казанском приделе, вешалка у него там находилась, выходил помазывать народ на Всенощной…
Шел Великий пост, Страстная Седмица 2000 года — последние дни, когда он был в храме. Я помню последнюю его беседу. Он сидел вон там на кресле, а я стоял рядом, и мы с ним говорили о державинских иконах, о Кровоточивом Образе Христа Спасителя. Я не сомневался в подлинности этого чуда и спросил его не для того, чтобы удостовериться, а только чтобы узнать его мнение по поводу этих икон и особенно Кровоточивого Образа. Он говорил, что это чудо действительное и что сомневаться в нем нет никаких оснований. Но что он собирается туда поехать, он не сказал. Может быть, сам еще не решил, ехать или не ехать. Это было дня за два до поездки. И потом следующая встреча была с ним уже в госпитале. Он лежал в общей палате, там было еще два человека. Встреча была очень короткой, буквально минуты две, потому что нельзя было его безпокоить. Я спросил отца Иоанна опять же про державинские иконы, о его недавней поездке в Державино, и он сказал: «Меня это потрясло. Запах крови». С образом Кровоточивого Спасителя связаны последние дни его жизни. Он поехал в Державино незадолго до смерти. Не знаю, насколько это правильно, но я считаю, что Господь сподобил его с Собой пострадать на Голгофе. Он ездил в Державино на Страстной Седмице. А умер он на Пасхальные дни, это тоже очень символично. 8-го мая — это и день Победы, а ведь он фронтовик… Когда копали для отца Иоанна могилу, то случайно наткнулись на старое захоронение какого-то офицера. Нашли там эполет, пуговицы, мундир. В этом склепе и похоронили отца Иоанна… Удивительно и промыслительно, что для него нашли именно это место. Могила была готова. Это подтверждение того, что место у стен Иверского монастыря было выбрано не случайно. Отец Иоанн при жизни окормлял монастырь и после смерти, видимо, покрывает его своими молитвами. В этом явно виден Промысл Божий.

«Да любите друг друга»

8-го мая 2003 года в день памяти отца Иоанна мы прикладывались уже не в первый раз к кресту на его могилке у Самарского Иверского женского монастыря. Панихида давно закончилась, но почти всем, кого собрал здесь батюшка, не хотелось уходить: ласково пригревало весеннее солнышко, тишина охватывала душу, несмотря на многолюдье в этот день у монастырских стен. Я случайно разговорилась с уже немолодым мужчиной, он назвал себя — Иван Алексеевич, и стал рассказывать с каким-то особым внутренним чувством: «Я сегодня подошел к могилке и говорю сам себе: батюшка исполнил одну заповедь. Его небесный покровитель Иоанн Богослов, когда ему было уже сто три года, и он не ходил, а ученики носили его на носилках, все время повторял: «Дети мои, да любите друг друга!». Опять: «Дети мои, да любите друг друга!» — «Отче, ты что все время повторяешь одни и те же слова?» — «Если вы исполните эту заповедь, вы исполните все». Это написано в житии Апостола любви Иоанна Богослова. Вот батюшка и исполнил эту заповедь любви. Это была ходячая любовь! Он и этого возьмет за руки, пальчики ему все расцелует, и старушку с палочкой приласкает. Он видел, что человек нуждается в утешении. Отец Иоанн его остановит, поговорит с ним, вразумит его. Это была такая любовь! Я тридцать лет к батюшке ходил. Я очень болел, но ходил к нему все равно. То было еще в советское время. Батюшка уже ушел в иной мир, а дважды являлся мне и исцелял меня. Я бы не был уже здесь. Вот так!». Иван Алексеевич не смог говорить дальше, на его глазах блеснули слезы.

«Будь немножко дурачком»

О батюшке Иоанне Букоткине рассказывает иеромонах Петр (Луканов) из Свято-Воскресенского мужского монастыря г. Тольятти:

— Когда я учился в Самарской Духовной семинарии, многие семинаристы с нашего курса ходили исповедоваться к отцу Иоанну. Когда я только поступил в семинарию, мне подсказали, что можно ходить на исповедь к отцу Иоанну. На первой же исповеди у меня отпали всякие сомнения, и все четыре года учебы, да и после отец Иоанн был моим духовником. Всегда после его исповеди, да и просто после встречи с ним была такая радость, такая легкость, я возвращался в семинарию как будто на крыльях. Шел на исповедь с трудом, заставлял себя, а оттуда возвращался с радостью и светом в душе, с желанием жить, молиться. Очень много с его стороны было конкретных подсказок, советов. Однажды такой случай был. Я тогда, конечно, был гордым, хотя и сейчас, конечно, страсть присутствует. Но тогда особенно кичился и знаниями, и преуспеяниями в учебе, а покаяния было мало. Отец Иоанн все это видел, и однажды мне сказал: «Будь ты немножко дурачком!» Как это — дурачком? Я — дурачком?! А потом жизнь сама смирила. Часто я вспоминаю эти его слова. На самом деле, гордость — это такая непробиваемая стена между тобой и Богом, тобой и людьми. А чуть немножко смиришь себя, чуть дурачком-то станешь — и все меняется. Все в жизни очень просто. Ведь отношения между людьми, жизнь, душа человеческая — просты, это страсти все усложняют, все запутывают. А начнешь жить по-евангельски, и все становится очень просто. Слова батюшки «будь немножко дурачком» все больше мною осмысляются, становится понятным, почему отец Иоанн так сказал. Я всегда вспоминаю эти слова, и мне они на самом деле помогают, смиряешься так. В этом «будь немножко дурачком» мудрость-то и есть, наверное.

См. также

Людмила Белкина

14.11.2003
1041
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
1
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru