«В науке я всю жизнь занимался анализом, а в вере мне не хочется анализировать…»

Иерей Виталий Германов — человек необычной судьбы. Известный ученый-физик, востребованный как в России, так и за рубежом; сначала дьякон Русской Зарубежной Церкви, а сейчас — священник Русской Православной Церкви Московского Патриархата; человек, объездивший весь мир, свой шестидесятилетний юбилей в сентябре этого года собирается отмечать на своей родине — в Самаре. И уже не в качестве физика с мировым именем, а как клирик Покровского кафедрального собора. Его возвращение на родину стало заметным событием в жизни Самарской епархии. А впереди у священника Виталия Германова большое и трудное дело — возведение храма Собора Самарских Святых возле места упокоения Самарских Новомучеников в парке имени Ю. Гагарина областного центра…

— Я родился в 1946 году в семье врачей, — рассказывает отец Виталий Германов. — Окончил Куйбышевский авиационный институт, занимался физикой в области радиоэлектроники. Только, пожалуйста, не называйте меня ученым. Есть «кот ученый» в сказке Пушкина. А по-настоящему ученых людей очень мало… Я просто занимался в лаборатории научной работой. Два года прослужил на Дальнем Востоке офицером в радиотехнических войсках. И даже чуть не остался в армии насовсем. Когда надеваешь офицерские погоны, что-то в тебе после этого меняется: появляется чувство ответственности за солдат. Это ведь тоже своего рода «рукоположение» — посвящение на служение Родине. …Но я все же вернулся на гражданку. Защитил кандидатскую диссертацию в Московском высшем техническом училище имени Баумана. Преподавал в самарских вузах…
— А духовные корни в вашей семье были?
— Дедушка пел в церковном хоре. Мама меня в детстве водила в храм, я причащался. Потом был какой-то перерыв. И уже в зрелом возрасте я стал вновь посещать храмы — в основном в других городах, во время командировок, так как в Куйбышеве меня многие знали. А самый большой духовный толчок был мне от двоюродной сестры. Сейчас она монахиня Августа, живет в Москве. Она мне однажды сказала, что «даже плохонький попик приносит Отечеству и людям иногда больше пользы, чем самый замечательный ученый». И еще на меня повлияла судьба Оптинского старца преподобного Варсонофия (Плиханкова). Он был крупный военачальник, принял священнический сан и постриг только в 58 лет! Это мне почему-то запало в сердце, и я для себя решил, что если я не приму сан до 58 лет, то — все, не быть уже никогда мне священником! И так случилось, что Архиепископ Самарский и Сызранский Сергий рукоположил меня в сан священника за три недели до моего 58-летия… Я еще до отъезда в Германию собирался пойти по духовному пути, но… не выдержал соблазна, уехал за границу. На целых тринадцать лет!
— Как это произошло?
— В начале девяностых годов в России фундаментальная наука была разгромлена почти до основания. Мы с супругой в 1992 году переехали в Германию, в Мюнхен, и получили хорошую работу в научной лаборатории. Не из-за денег уезжал, а из-за того, что на родине уже не было возможности заниматься любимым делом. Для большинства научных работников деньги не самое главное, но нужны нормальные условия для работы. От этого в основном и происходит «утечка умов»… Как только приехал в Германию, я вдруг узнал, что на английский язык переведены и давно изданы в США в специализированных изданиях мои еще юношеские научные статьи. А однажды в Германии мне удалось с Божьей помощью решить такую сложную научную задачу, которую целый исследовательский институт в США признал принципиально нерешаемой…
На чужбине, как это часто бывает, я ощутил себя носителем великой Православной цивилизации. Это бывает со многими, не обязательно русскими людьми, а и с евреями, поволжскими немцами — всеми, кто вырос и жил в России. Мы все в той или иной степени являемся носителями тех ценностей, которые впитали в себя в России. Это особенно ощущается как раз на чужбине. И избавиться от этого практически невозможно…
В Мюнхене мы сразу нашли Православный храм (под юрисдикцией Русской Зарубежной Церкви) и стали его прихожанами. Приход Московской Патриархии открылся там значительно позднее.

— Всю жизнь вы были носителем научного мировоззрения, а как оно теперь совмещается у вас с мировоззрением религиозным?
— Человек, который серьезно занимался наукой, со временем становится скромнее в оценке своих достижений. И он всегда готов изменить свою точку зрения под напором фактов или воспринять другую точку зрения. Приходит осторожное отношение ко всем моделям. Наука основана на опыте, эксперименте. Но вот сербский мыслитель Архимандрит Иустин (Попович) писал: «Наличие или отсутствие Бога доказать нельзя, но Его присутствие можно почувствовать». Вот вам эксперимент! И этот эксперимент проделывают миллионы людей, и они сердцем чувствуют присутствие Бога. И все же в науке я все время занимался анализом, а в вере мне как-то не хочется анализировать — это дело глубоко сокровенное…
— Научная среда Германии и России сильно отличаются друг от друга?
— Я заметил, что библиотекари в России и Германии одинаковы. Инженеры — тоже похожи… Профессиональное накладывает больший отпечаток, чем национальное. Хотя, конечно, есть между нами и много различий. Немцы более осторожны с малознакомыми людьми, не раскрываются. В научной группе в России мы всегда делимся опытом, помогаем друг другу. У немцев это отсутствует — там каждый работает только на себя. Люди как будто заковали себя в доспехи, чтобы рубиться всем против всех. А ведь без доспехов жить легче! Зачем кусаться? Без этого и жизнь будет лучше, и научные результаты будут лучше… И тем не менее я познакомился в Германии со многими замечательными людьми, в основном старшего поколения, которые сохранили в себе традиционные немецкие качества — порядочность, работоспособность. Но вот молодые немцы эти положительные качества в значительной степени утратили. Мне говорил один русский, который родился в Германии, что школьная программа была много лет контролируема таким образом, чтобы высмеять и сломать традиционные немецкие ценности. Сейчас это делают и с нами.
Однажды я видел толпу ликующей немецкой молодежи — футбольных фанатов. Их команда победила, и они с криками шли по улице и всем своим видом как будто бы говорили — смотрите, как мы веселимся, как нам хорошо! А глаза у них были при этом грустные, несчастные…
— Возможна ли Православная миссия в Германии?
— Православную Церковь на Западе часто упрекают в консервативности, говорят, что якобы это мешает миссионерской работе. Но это совсем не так! Католическая церковь пошла по другому пути, в храмах начали бренчать на гитарах и прочее. И многие немцы стали отходить от католичества. У нас в храме примерно четвертая часть прихожан были чистокровные немцы. Они говорили, что на Православной службе присутствует Бог! Многим немцам захотелось от всего этого модерна прийти под Отеческий кров… А в других конфессиях порой в храм заходишь не как к Отцу, а словно к приятелю — на гитаре побренчать…
— Римская Католическая церковь обладает большим авторитетом в Германии?
— Мюнхен — центр католичества в Германии. Не случайно новый Римский папа Бенедикт XVI — немец и много лет был Кардиналом Баварии. Человеческие отношения с католиками у меня складывались доброжелательные, там много людей благочестивых (в их понимании). Интерес к русской культуре среди католиков большой. Один патер, монах-бенедиктинец, создал при монастыре драматический кружок и приглашал меня на премьеру «Ревизора» Гоголя. Но я не смог на ней присутствовать. Он мне подарил замечательную книгу на немецком языке о докторе Гаазе, который жил в Петербурге и помогал заключенным. Умер он в нищете, похоронили его за счет государства. О докторе Гаазе очень тепло писал Достоевский… В Мюнхене есть монастырь бенедиктинцев, в котором служат на русском языке. Основатель монастыря во время войны прикоснулся к русской духовной традиции, и она ему очень понравилась. Но и с миссионерскими целями создавался этот католический монастырь.
— Расскажите о Православном приходе в Мюнхене.
— Кафедральный собор Новомучеников и Исповедников Российских с приделом Святителя Николая принадлежит Зарубежной Церкви. В нем служит Архиепископ Марк — горячий сторонник объединения Русской Православной Церкви и Русской Зарубежной Церкви. К Православному храму тянутся все выходцы из России — русские, украинцы, евреи, немцы… В Мюнхене есть греческий храм, но многие греки предпочитают молиться в русском храме. Службы ведутся на церковнославянском языке. Чтение Евангелия и Апостола дублируется на немецком. Иногда проходят службы полностью на немецком языке. На немецком исповедуются все не владеющие русским языком (немцы, греки, сербы)… Владыка Марк свободно владеет пятью языками, говорит на них проповеди.
Однажды Архиепископ Марк предложил мне прислуживать в алтаре, я согласился. А вскоре я был рукоположен им в дьяконы. Это не прервало моей научной работы, так как Православные священники за границей вынуждены еще где-то работать. Только пастырством не прокормишь семью.
У нас в алтаре был, можно сказать, небольшой научно-исследовательский институт. Сплошная научная братия! Владыка Марк защищал диссертацию по истории Твери. Протодьякон Георгий Кобро преподает в университете, он известный филолог, владеет пятнадцатью языками. Были также специалисты по ядерной физике, по теории автоматического перевода…
— Для вас вопрос объединения Русской Церкви в России и Зарубежом — не отвлеченный. Почему так болезненно идет этот процесс?
— Зарубежная Церковь стала на Западе и по всему миру тем духовным оазисом, который противостоит духовной разобщенности людей. В этом главная миссия Русской Церкви Зарубежом. У объединения было очень много противников. Каждого клирика Зарубежной Церкви буквально бомбардировали всякими подметными письмами, газетками (их присылали, как правило, из Штатов). Ну, на Владыку Марка и на меня они напрасно тратили силы. Хотя я собрал целую коллекцию этих «экспонатов». И несмотря ни на что объединение уже фактически произошло (хотя последняя точка над i еще не поставлена). Думаю, объединение непременно состоится, хотя еще будут какие-то трудности административного характера. Ведь очень долго наше развитие шло параллельно…
— Когда вы вернулись в Россию?
— В августе 2004 года я вернулся на родину. Я стоял перед выбором, ехать ли в Москву (там у меня сестра-монахиня и духовник в Троице-Сергиевой Лавре) или же возвращаться в Самару. До этого я был в Самаре в командировке. Архиепископ Самарский и Сызранский Сергий радушно принял меня. Но ситуация оставалась неопределенная: я ведь был рукоположен в дьяконы в Зарубежной Церкви. И переговоры о моей дальнейшей судьбе велись на самом высоком уровне, во время заседания согласительной комиссии Русской Православной Церкви и Зарубежной Церкви. Впервые было принято решение о том, чтобы меня принять в сущем сане. До меня таких прецедентов не было! Об интенсивной духовной жизни в Самаре известно в Германии! Видимо, поэтому Владыка Марк благословил меня ехать в родной город.
Перед отъездом из Мюнхена мы зашли в русский магазин, и продавец (родом она из России), как только узнала о том, что мы хотим уезжать, запричитала: «Да вы что, ведь там же так грязно! Там в сапогах нужно ходить…» Эти слова нас так поразили… Мы, конечно, знали, что в России бывает грязно, нас не это изумило, а то, что такая мелочь может для кого-то явиться аргументом не возвращаться на родину!
— Как складывается ваша пастырская судьба в Самаре?
— На уровне Московской Патриархии мне был разрешен переход в Русскую Православную Церковь. Первый раз в России я служил в сане дьякона в день святого равноапостольного князя Владимира в Свято-Владимировском храме на Металлурге в Самаре. И уже вскоре Владыка Сергий рукоположил меня в сан священника, я был зачислен в клир Покровского собора. Мой духовник благословил меня полностью уйти из науки и целиком отдаться пастырству. Раньше он мне такого благословения не давал, считал, что я к этому еще не готов.
По благословению Святителя Алексия, Небесного Покровителя Самары, нашему городу достаются всегда замечательные Архиереи! А Архиепископ Сергий — просто выдающийся человек! Он Архипастырь именно для этого времени… Духовная жизнь вокруг него кипит! Я просто счастлив, что оказался в такой удивительной атмосфере…
— Прихожане самарского Покровского собора отличаются от прихожан в Мюнхене?
— Почти не отличаются. Только в Германии нет совсем бедных…
— Полюбили вы немецкую культуру?
— Еще в годы учебы я играл на скрипке в студенческом камерном оркестре. Хорошо знаю музыку великих немецких композиторов, Баха, Бетховена. Ведь у советской интеллигенции уровень был международный. И потому немецкая культура была для нас чем-то нормальным, близким… В мои студенческие годы на кафедре авиационных материалов в КуАИ преподавал Пинос, я помню только его фамилию. Он считал, что инженер без общего уровня культуры — не инженер! И требовал от нас не только знаний по специальности, но и эрудиции, общей культуры. Мы однажды даже «продернули» его в СТЭМе (студенческая самодеятельность): как будто на экзамене он задает вопрос — «Как звали коня Александра Македонского?». Но на экзамене он действительно старался определить общий культурный уровень студента. И уже тогда ставил соответствующую отметку. Мы сначала это воспринимали как анекдот, как какое-то чудачество, а потом поняли, что настоящие ученые — люди широко и всесторонне образованные. Многие мои бывшие коллеги занимались музыкой или живописью, а один хороший физик шил по своему фасону платья своей жене и ее подруге. Так что пресловутое деление на «физиков» и «лириков» — несерьезно, надуманно.
— Какие у вас ближайшие планы?
— Владыка поручил мне курировать строительство храма Собора Самарских Святых возле парка имени Юрия Гагарина, где проводились массовые захоронения в годы сталинских репрессий. Земля под строительство храма принадлежит Министерству связи РФ и Самарскому институту связи (ныне Поволжская государственная академия телекоммуникации и информатики), а я преподавал в этом институте, меня там многие помнят… В прошлом ректором этого института был Владимир Борисович Витевский. А недавно причислили к лику святых его дедушку — самарского священномученика Василия Витевского, который как раз и упокоился на территории парка. Владимир Борисович горячо поддержал идею строительства храма возле института связи. И нынешний ректор Владимир Александрович Андреев тоже нас поддерживает. Очень важно воздать долг памяти тем мученикам, которые своей кровью освятили нашу самарскую землю. Этот храм будет посвящен им! И я прошу всех, кто может поддержать материально строительство этого храма, перечислить деньги на его возведение.
Наши реквизиты:
МПРО Приход в честь Собора Самарских Святых г. Самары Самарской и Сызранской епархии Русской Православной Церкви.
К/сч. № 30101810200000000607
БИК 043601607, ИНН 6316108650, КПП 631601001,
ОГРН 1066300000601
Р/сч. № 40703810754110100483 в Поволжском банке Сбербанка РФ,
Самарское отделение № 28, 443001 г. Самара, ул. Самарская, 207.
Настоятель иерей Виталий Германов, тел. 8 (846) 269-50-74.
E-mail: Vitaly.Germanov@mail.ru

На снимках: иерей Виталий Германов вскоре после рукоположения в сан священника; (слева направо) отец Виталий, Архиепископ Мюнхенский Марк; викарный Епископ Агапит; отец Виталий возле храма Новомучеников и Исповедников Российских в Мюнхене.

Антон Жоголев

02.06.2006