Гражданин неба

Спастись для Жизни Вечной можно везде. И погибнуть — тоже везде. От Святых Отцов мы знаем, что в нашей временной жизни у человека для духовных трудов есть всего три «площадки»: Православная семья, монастырское общежитие и пустынножительство. Все три пути спасительны и богоустановлены — каждому свое.
Горы Абхазии сегодня, как и многие столетия назад, напоминают собой огромный медоносный улей — так много в них сейчас мужей и жен, полностью оставивших мир с его химерами «рая на земле» и пожелавших идти к Богу хоть и быстрым, но невыразимо тесным путем. Я говорю о пустынножителях Кавказа: Православных Христианах — подвижниках Духа, отшельниках-исихастах, чья внутренняя духовная жизнь зачастую «тайна за семью печатями» для всех. Не то что приезжему журналисту из России, пусть и Православному, но даже братьям по общине они могут десятилетиями не открывать своей прошлой жизни, истинной степени пострига или каких-то иных, тайных монашеских подвигов и обетов. У кого-то из Святых Отцов даже есть выражение — «прожить без известности». Это про них, про пустынников.
Впрочем, осторожно прикоснуться к судьбе одного из них, иеромонаха Мардария (Данилова), совсем недавно Господь меня все же благословил.

Знакомство
 «Неученый я, простяк… Простяк я», — приговаривал мне однажды в Сочи один старенький батюшка, Архимандрит Симеон. «Семинарий-академий» он не заканчивал, много лет был в Глинской пустыни простым пастухом. Примерно так же обстояло дело и у отца Мардария. Постигал он духовную премудрость на ходу, как говорится, в рабочем порядке. Простяк, в общем…
И вот в один из воскресных дней этого года я несмело поднимался по каким-то непрочным и шатким ступеням старенького сухумского домика. Стоит он на шумной городской улице, но вся городская суета куда-то сразу отступает, как только перешагиваешь его порог.
Мой добрый друг и провожатый — местный русский батюшка, отец Андрей, перед походом к отцу Мардарию подарил мне тоненькую книжку «Граждане Неба» Валентина Свенцицкого, впоследствии протоиерея. «Почитай, прежде чем идти к нему. Лучше будешь понимать, кто перед тобой и что у него можно спрашивать», — мудро посоветовал он. Пролетевшие следом два дня и две ночи подарили мне поистине светлые и радостные переживания от встречи с целым миром кавказских пустынножителей начала прошлого века. И что самое главное — я действительно понял духовный масштаб личности человека, проведшего в кавказском безмолвии целых сорок лет (!) и с которым я вот-вот должен был увидеться.
Воображение испуганно рисовало мне сурового, мрачноватого отшельника-исихаста, заросшего власами, с густой бородой до земли, но как только мы вошли в комнатку и увидели нашего старчика, из груди невольно и радостно вырвалось: «Ой! Какой батюшка-то хороший!!!»
Перед нами предстал милый и удивительно светлый старичок. Совершенно слепой, с пораженными глаукомой глазами, он бодро поднялся со своего одра и пряменько стоял пред нами в старом обветшалом подряснике, слегка подняв вверх голову. Доброта, доброжелательность и детская непосредственность буквально сквозили во всем его облике. Правильные черты русского лица радовали глаз.
Порой мне даже казалось, что он все прекрасно видит — словоохотливый и общительный отец  Мардарий живо участвовал в нашем разговоре, безошибочно «переводя взгляд» с собеседника на собеседника.

Сорок лет в горах Кавказа
Полное имя батюшки — Данилов Михаил Васильевич. По роду-племени он чистокровный русский, курянин. С видимым удовольствием подчеркивает: «От нас и Серафим Саровский, и Феодосий Печерский вышли…» Год его рождения — 1929-й. Мама его умерла, когда маленькому Мише было всего три года. Духовником семьи в то время был старец о. Варсонофий (Юрченко). Всю войну они молились о здравии старших братьев, которые воевали на фронте, и те все пришли живые.
Однако потом, когда отец Мардарий ушел в Киево-Печерскую Лавру, один из братьев вдогон сказал ему: «Ты нас опозорил!» — пообещал убить, когда тот вернется в дом на побывку. После такого «привета» оборвал с ними батюшка все контакты. Зачем искушать и себя, и их?
В Лавру он поступил в 1951 году и большую часть того периода келейничал у отца-наместника. Там же вскоре принял постриг и священный иерейский сан. И все бы хорошо, да в 1964 году оборвалась его безмятежная жизнь — по «решению партии и правительства» Лавру превратили в музей.
Вот тогда-то иеромонах Мардарий и перебрался на Кавказ. Там уже находился Архимандрит Серафим (Романцов), схиархимандрит Ахилла (пустынничал на озере Амткел) и многие другие подвижники, в основном с Глинской пустыни. На озере также были тогда старцы Касьян и Меркурий, будущий автор известной впоследствии книги «В горах Кавказа» (не путать с более ранней «имяславной» книгой «На горах Кавказа»). Братия приняла его на ура: «как хорошо, что ты иеромонах, значит, причащать нас сможешь теперь прямо здесь, в горах». До этого им приходилось для исповеди и причастия изредка спускаться с гор в какие-нибудь городские храмы и волей-неволей окунаться в опостылевшую им мирскую суету.
Здесь, в пустынных Абхазских горах, в районе озера Амткел, батюшка обрел наконец то, к чему подспудно стремился многие годы — молитвенный покой и сладость келейного уединения.

Постриг инока Виталия
В долгой пустыннической жизни отца Мардария ярким эпизодом значится одна история.
Общее духовное руководство всеми кавказскими пустынниками осуществлял в ту пору отец Серафим (Романцов). Служил он в кафедральном соборе Сухуми при Митрополите Илии, нынешнем Грузинском Патриархе Илии II.
У отца Серафима еще в Глинской пустыни келейничал инок Виталий (Сидоренко), духовно очень даровитый брат. Отец Серафим даже поручал ему отвечать на письма его духовных чад за его, отца Серафима, подписью. Известны случаи, когда люди потом приезжали в Глинскую пустынь к отцу Серафиму с благодарностью за его духовно точные и мудрые советы. Одним словом, среди молодых насельников Кавказских гор инок Виталий был самым старательным и благочестивым.
Примерно в 1965-1967 годах он как-то подошел к отцу Мардарию и говорит: «Отец, знаешь, я очень хочу пострига в мантию, но отец Серафим почему-то мне очень долго его не дает. К тому же я очень болен и сколько проживу — не знаю. Поэтому, если что, очень хотел бы отойти ко Господу мантийным монахом. Мог бы ты меня постричь?»
Отец Серафим был очень сурового нрава. И отец Мардарий понимал, что за самовольный постриг ни ему, ни отцу Виталию несдобровать. С другой стороны, он понимал, что более достойного к постригу сейчас среди пустынников-иноков просто нет. Поэтому по его инициативе собрался в горах неофициальный «братский сход», на котором батюшка попросил пустынников «в случае чего» поддержать его решение перед отцом Серафимом. В итоге братия единодушно высказалась за пострижение. Так был совершен постриг инока Виталия (Сидоренко). Отныне на долгие годы он стал монахом Венедиктом.
Дальнейшая духовная жизнь отца Венедикта была блистательна. Переходя от силы в силу, он стал схиархимандритом, и тысячи верующих со всех концов Союза искали его духовного окормления, приезжая к нему сначала в Абхазские горы, а затем в тбилисский пригород Дидубе, где он провел последние годы своей нелегкой жизни. Упокоился он в 1992 году снова Виталием, но уже в Великой схиме. Широко известен случай, когда в 1991 году отец Виталий иконой Божией Матери и своей молитвой крестил и на лету разворачивал ракеты, летевшие точно в его поселок из горевших военных вагонов! Не счесть жизней, которые он сберег в те страшные часы! Эту историю знал тогда весь Тбилиси! 
А что же отец Серафим? При первой же встрече с отцом Мардарием он как бы невзначай обронил: «А что это у вас там за Венедикт такой объявился? Почему не знаю его?» Отец Мардарий все ему рассказал — и о просьбе Венедикта, и о сходе. Решение отца Серафима было категорично: «Виталия знаю, а никакого Венедикта знать не желаю!» Пришлось отцу Венедикту срочно ехать в Тбилиси, под защиту другого Глинского старца — схиигумена Андроника (Лукаша). Тот его успокоил: «Не бойся, езжай снова в свои горы, а я скоро собираюсь в Сухуми к отцу Серафиму съездить, там за тебя и заступлюсь». Слово свое он сдержал: «Слушай, отец Серафим, ну ведь если откровенно, он в монахи давно уже достоин. А во-вторых, постриг-то уже совершен, а чтобы с него это звание теперь снять, нужны очень веские основания. Так что оставь его, отец, ведь он хорошим монахом будет, ты же сам это знаешь». На том и порешили.

Кавказское безмолвие
Вторая пустынька отца Мардария располагалась в Обухваре, на высоте 1500 метров над уровнем моря. Домик был там совсем крошечный — два на два метра. Клал он в нем по тысяче земных поклонов за ночь, зараз делая по сто поклонов. Удивительно благодатное было время! Непрестанно творилась им Иисусова молитва, появился и дар очистительного молитвенного плача — подолгу вслух изливал он Господу свои печали и скорби. По три года не выходил из своей пустыньки ни в Сухуми, ни даже в ближайшее село. Обедницу служил ежедневно, по праздникам причащался запасными Дарами. Слава Тебе, Господи! Что еще нужно смиренному отшельнику?!
Господь же непрестанно промышлял о Своем угоднике и укреплял его посильными для батюшки искушениями. Однажды в одну из особо снежных зим на его хрупкую келлию сошла лавина. Уклон горы, нависавшей над избушкой, составлял семьдесят градусов, так что завалило весь домик, а ведь там оставались Святые Дары! Еле откопался сам изнутри. Буря прошла страшная, деревья сносило как кустики. Один из стволов упал буквально в полутора метрах от его келейки.
Когда все улеглось, отца Мардария навестил его духовный брат отец Паисий (Уваров), сосед-пустынник. Что делать, уходить отсюда или нет? А может, это указание Божие, что неугодно Ему это место? Отец Паисий тогда твердо сказал: «Думаю, что уходить никуда не надо, а нужно положиться на волю Божию».
Кавказ, его девственная природа умиляли сердце пустынника. Кто хоть раз это увидит, вряд ли останется атеистом. Все вокруг располагало к углубленным молитвенным трудам: кристально чистый горный воздух, птички, белочки, котик, козы, медведи, величественные горные хребты! Даже истеричный хохот шакалов по ночам не пугал, а напоминал о добром детском двустишии: «Это все Господь создал — какой же Он хороший!» Впрочем, один раз все-таки наш старчик напугался. Однажды подобрался к его келье мишка, — наверное, ягодами заинтересовался. А отец Мардарий подумал, что это милиционеры крадутся, бить его пришли.
Ох уж эти милиционеры да охотники! Но ведь они — бич Божий для пустынников, слепые орудия в Его любящих Отеческих руках. В общем, особый о них разговор…
Батюшка всей душой любил безмолвие, в эти часы удивительно просветлялся его ум, забывалось все мирское. С головой уходил в чтение Святых Отцов, особенно ему нравились труды преподобного Исаака Сирина.

Война, болезни…
Грузино-абхазская война 1992-93 годов непосредственно его не коснулась — боевые самолеты летали где-то совсем рядом, бомбили так, что вокруг все ухало. Но Бог миловал…
Поскольку грузинское духовенство свои приходы покинуло и с отступавшими войсками вернулось в Грузию, а священников — не грузин осталось на всю Абхазию лишь трое-четверо, верующий народ остался без пастырского окормления. Из любви и жалости к страждущим людям спустился отец Мардарий тогда с гор и около трех месяцев помогал в кафедральном соборе Сухума отцу Паисию (Уварову) — служил, утешал, исповедовал. А кругом беда, горе, смерть. Люди шли и шли, и часами не уходили они тогда с отцом Паисием из храма.
В 2001 году у отца Мардария стало резко ухудшаться зрение, обнаружилась катаракта, глаукома. Да еще седалищный нерв надорвал, даже разогнуться не мог. Спасался лишь ночными молитвами да слезами покаянными. А тут другая беда подкралась — замучила аденома. Пришлось снова спускаться в город. Прооперировали в Сухуме. Еле успели, еще чуть-чуть — и умер бы! Сильно помог тогда абхазский священник Виссарион Аплиаа — лично устроил отца Мардария в лучшую клинику и попросил врачей оказать батюшке самую качественную помощь. «Он нужен нашей Церкви!» — решительно заявил этот авторитетный в Абхазии священник.

Ламара
Не так давно по болезни и немощи лет батюшка был вынужден с гор все же сойти. Какое-то время пожил на приходе Михайловской церкви в Сухуме, а потом его взяла к себе одна пожилая грузинка — сердобольная и очень благочестивая женщина Ламара, в крещении Тамара.
Матушка Ламара, родовые корни которой находятся в высокогорной Сванетии, долгие годы молилась и трудилась на этом приходе, а во время войны была даже хранительницей церковной кассы. Что это означало, знают только те, кто жил в Сухуме в те годы. Дело в том, что ядро отрядов «Мхедриони» составляли выпущенные из тюрем грузинские уголовники. Оккупировав Сухум, бандиты жгли, грабили и убивали кого хотели и как хотели! Ворвавшись в Михайловскую церковь, они схватили тогда Ламару и стали добиваться от нее, где та прячет церковную кассу. Бандитов не остановило даже то, что эта женщина, так же как и они сами, была грузинкой. Ламара молчала. Тогда изуверы повесили ее за ноги на дереве и продолжали издевательства. Но Господь оградил тогда Свое чадо — уцелела Ламара. Касса тоже осталась на месте! 
В разговоре с нами Ламара проявила себя настолько ярой антиглобалисткой, что даже удивила нас. Под ее решительный запрет неожиданно для меня попал и мой новенький цифровой диктофон и цифровой фотоаппарат. А старой пленочной техники с собой не оказалось. Пришлось доставать блокнот и авторучку...
— Как спастись, батюшка?
— Нужно всеми силами освобождаться от невидимых врагов — страстей, пороков, соблюдать заповеди Божии.
— Как правильно воспитывать детей?
— За Православное воспитание своих детей родители отвечают пред Богом больше, чем за самих себя! Нужно приучать детей к молитве с самых ранних лет. Крестики пусть носят обязательно.
— Как Православным мирянам относиться к телевизору?
— Считаю, что там ничего полезного для души нет! Расскажу вам два видения, которые у меня однажды случились. Как-то мне пришлось заночевать в селе Азанты у верующих матушек. Те смотрели новости по телевизору. Решил полюбопытствовать и я… И вдруг совершенно наяву увидел, как в воздухе рядом с экраном, сбоку от него, пляшут маленькие фигурки демонов! Прыгают, саблями друг на друга машут! Я в изумлении спросил матушек: вы видели демонов у телевизора? А они ответили, что нет, ничего не видели…
В ту же  ночь сплю и вижу сон — как будто хозяйка подходит к телевизору, открывает кинескоп как дверцу шкафа, а внутри телевизора видны прыгающие бесята… Вот так.
— Что скажете о глобализации?
— Все абхазские пустынники против нее. Что касается паспорта… Советский «серпастый-молоткастый» паспорт 1974 года я давно уже сжег. Еще в горах. А больше никаких паспортов не получал.
— Сейчас, батюшка, в России как чума идет — аборты…
— Скорбно, грех этот очень тяжкий. Хуже Содома и Гоморры. Смертный грех, убийство. Наказание грядет. Чем остановить? — проповедью.
— Как относиться к тем пастырям, которые явно отступают от чистоты веры?
— Слушать их не надо, а причащаться у них можно. Помните сравнение с электрическим током, который течет по ржавому проводу?
— Что будет с Россией, батюшка?
  — Что-то назревает. Но разве Господь допустит разделения России?
Обязательно нужен Царь. Нужна патриотическая деятельность. За Русь Святую нужно бороться.

Сергей Серюбин

г. Симбирск (Ульяновск)

16.06.2006