‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Навет

Что препятствует канонизации Митрополита Мануила (Лемешевского)?

Что препятствует канонизации Митрополита Мануила (Лемешевского)?

Лубянская тайна

Свято-Тихоновский Богословский институт недавно выпустил под редакцией протоиерея Владимира Воробьева уже пятое, дополненное издание книги «Отец Арсений» (М. 2001 г.). В предисловии к этому изданию рассказывается об общине, руководимой священником Сергием Мечевым, сыном известного старца протоиерея Алексия Мечева (оба недавно причислены к лику святых). В конце 20-х — начале 30-х годов в этой общине проводились тайные рукоположения в священнический сан. Как следует из текста предисловия, проводил эти тайные хиротонии Епископ (впоследствии Митрополит) Мануил (Лемешевский). «Через некоторое время все посвященные им были вызваны на Лубянку, — говорится в предисловии, — где трое получили «срока», двое отрицали посвящение, подверглись тяжелому физическому воздействию и были отпущены, но находились под постоянным наблюдением. Самым странным было то, что к отрицавшим посвящение дважды на дом приходил Епископ Мануил и просил признаться «органам» (??) (так в тексте — ред.).
Из приведенного текста напрашивается вывод, к которому и подводят читателей издатели книги: борец с обновленческим расколом, исповедник Православия, двадцать лет отбывавший наказания в ГУЛАГе, — был агентом НКВД… Причем говорится об этом не в научно-историческом сборнике, доступном лишь для специалистов, а в книге, рассчитанной на самого широкого читателя! А это уже не столько историческое «мнение», с которым можно спорить или соглашаться, сколько — НАВЕТ, который нельзя обойти молчанием.

В 1993 году в сборнике «Надежда», издающемся за границей под редакцией протоиерея Владимира Шибаева, было написано следующее: «Отец Сергий Мечев, последователь катакомбной несергианской церкви, ставший вскоре мучеником, не ошибся, что Митрополит Мануил (Лемешевский) предательски выдал его властям». В этой же статье приводится некое сообщение о том, как на закрытом процессе НКВД следователь будто бы похлопал по плечу Владыку Мануила, уже к тому времени разгромившего обновленцев в Петербурге, и якобы сказал: «Вы нам еще пригодитесь…» Все! Фактов больше никаких нет. Да и это не факты, а скорее домыслы людей, очень не любящих Митрополита Мануила. К тому же статья подписана некоей Аллой Д., то есть, анонимна. В тексте, правда, есть ссылка на эмигрантку Елизавету Александровну Булгакову, но ее уже не было в живых на время выхода статьи, то есть, и этот источник тоже сомнителен. Но, как заверяют в Свято-Тихоновском институте, существуют еще некие ксерокопии «дела» Владыки Мануила, полученные на Лубянке. Документы эти до сих пор не опубликованы, доступа к ним нет, и их не видел никто кроме тех, кто на них ссылается. И, главное, документы эти (если они и правда есть, чего я не исключаю) восприняты некритически, — без соответствующей графологической и исторической экспертизы. В любом случае, даже первокурсник истфака знает о том, что ссылаться на неопубликованные и непроверенные документы и на основании их делать выводы, — некорректно. Тем более, когда речь идет о подвижнике Православия, одном из самых ярких иерархов Русской Церкви за весь советский период.
По благословению Архиепископа Самарского и Сызранского Сергия в Самарской епархии создана комиссия по канонизации Митрополита Мануила (Лемешевского). Эта комиссия предоставила Синодальной комиссии по канонизации многочисленные свидетельства чудесной помощи по молитвам к Митрополиту Мануилу уже после его смерти в 1968 году. Официально зарегистрировано шестнадцать случаев чудесной помощи самарского архиерея. Его «святая могилка» (как называют ее в народе) в Покровском кафедральном соборе г. Самары давно стала центром паломничества Православных не только Самарской епархии, но и из других епархий России. Научную ценность его церковно-исторических трудов признают и в Свято-Тихоновском Богословском институте. И все же комиссия по канонизации дала отрицательное заключение, конечно же, не без «помощи» все тех же документов с Лубянки.
В этой лубянской тайне многое не понятно. Если копии протоколов допросов Епископа Мануила действительно имеются, то почему их до сих пор нигде не опубликовали? Считать это «милостью» по отношению к почитающим Владыку Мануила тысячам Православных самарцев невозможно: честный, открытый диалог, хотя и на скользкую тему, все же лучше, чем огульные (но не доказанные) обвинения в адрес самарского подвижника. К тому же, сознание рядового читателя сильнее всего травмируют выпады против почившего Архипастыря, опубликованные в массовых и снискавших заслуженную известность изданиях, таких как книга «Отец Арсений».
По благословению Архиепископа Самарского и Сызранского Сергия я несколько месяцев работал в архивах Управления ФСБ по Самарской области над книгой «Новомученики и исповедники Самарского края» (г. Самара, 1996 г.). Через мои руки прошли десятки кровавых «дел», по которым были расстреляны и сосланы сотни священнослужителей и мирян Самарской епархии. В этих «делах»» мне открылось множество интересных подробностей, ярких характеристик, каких-то неожиданных фактов. Но в целом этот источник назвать достоверным лично я не решался и не решаюсь. Как подспорье к большой и кропотливой работе по составлению своего рода мартирологов мученикам — этот источник весьма полезен. Но не более! Если же встать на точку зрения людей, на основании неких документов с Лубянки бросающих запоздалые обвинения Владыке Мануилу, то в таком случае очень много ярких и заслуженно почитаемых нами имен были бы несправедливо развенчаны. Так, например, многотомное «дело № 6620», по которому в 1937 году был расстрелян весь клир Самарской Петропавловской церкви от настоятеля и до церковного сторожа, почти полностью основывается на «показаниях» Архиепископа Иринея (Шульмина), также расстрелянного по этому делу. «Ходульность» этих протоколов допросов видна всякому непредвзятому исследователю. Это были явно заранее подготовленные протоколы, скорее всего очень мало отношения имеющие к действительным его показаниям. Изможденный пытками Архиерей, видимо, подписывал эти протоколы не читая, уже не имея физических сил противостоять карателям… Лично для меня этот Архиерей, как и десятки других расстрелянных по тому же «делу», тоже новомученик, пусть еще и не прославленный. Многие расстрелянные или репрессированные священнослужители подписывали протоколы допросов, написанные под копирку следователем, как правило, признавали себя виновными в антисоветской пропаганде и агитации («расстрельная» статья УК 58 –10). Далеко не все смогли выдержать натиск репрессивных органов, не сломаться под пытками и иными изощренными методами ведения следствия. Да, было немало и таких, кто не пошел ни на какие контакты со следствием, односложно (дабы и косвенно не навести ни на кого подозрения) отвечал на вопросы или не отвечал вовсе, виновным себя не признавал, — например, так вел себя на следствии (и это отражено в книге) собеседник и сомолитвенник Митрополита Мануила иеромонах Никита (в схиме — Никандр) (Сапожников). Но судить (и тем более осуждать!) за минутную слабость человека, пусть и в епископском сане, оказавшегося в нечеловеческих условиях «советского ада» — мы не можем. Нам сегодня даже трудно представить, каким издевательствам и пыткам подвергались подследственные. И из-за временной слабости ставить «клеймо» отвержения на человека, всей своей жизнью доказавшего свою верность Христу, удостоившегося исповеднического венца и дара чудотворений, — я считаю, недопустимо.
В Государственном архиве Российской Федерации хранится интересный документ: список Архиереев, не приславших советскому правительству поздравлений с праздником октябрьской революции. В их числе значится Митрополит Мануил. А Уполномоченный по делам Русской Православной Церкви по Куйбышевской области С. Алексеев в своих отчетах в Москву писал: «Мануил был и остается глубоко верующим человеком. Всю свою деятельность он направляет на усиление религиозного влияния на верующих» (см. «Благовест», №… за 199? г.).

Однажды Владыку Мануила вызвал к себе Уполномоченный по делам религии при Совете Министров Карпов. Во время разговора уполномоченный вдруг фамильярно спросил прошедшего через лагеря и этапы престарелого Владыку:
— А правда ли, Виктор Викторович, что у вас одна нога короче другой? Ну-тка,
пройдитесь здесь, в моем кабинете, а я посмотрю.
Владыка покорно встал и прошелся мимо уполномоченного. А что еще оставалось? Кажется, неловкость ситуации почувствовал и сам «обер-прокурор». Во всяком случае, он явно смягчился к Владыке.
— Ну, достаточно, выправка у вас кавалерийская…
На том и разошлись. Этот незначительный эпизод в богатой яркими и драматическими событиями биографии Митрополита Мануила, мне кажется, характеризует его отношение к земным властям — телом моим стариковским вы можете распоряжаться. Могу и сплясать, если прикажете. Но в душу не лезьте!
Совсем не так покорно повел себя Владыка Мануил в 1965 (?) году, когда власти в Куйбышеве решили не пускать в храм детей. Тут пожилой архиерей принял бой — и выиграл его! Писал в Москву, к Патриарху, и вскоре враги пошли на попятный. Кордоны возле самарских храмов были сняты.

«Презумпция виновности»
«Лубянская тайна» ставит перед церковным сознанием непростой вопрос о том, а что же такое святость, применительно к современным подвижникам. Профессор Московской Духовной Академии протоиерей Владислав Цыпин по поводу этой ситуации делает интересные выводы. «Такие документы (имеется в виду «дело» Владыки Мануила — ред.) существуют. Я видел их копии, — говорит он. — Конечно, далее встает вопрос о том, насколько достоверны сами документы, не имеет ли место фальсификация… Но когда идет суд над кем-то, обвиняемом в преступлении, то действует презумпция невиновности. Канонизация же процесс противоположного направления. Здесь речь идет о святости, хотя, конечно, никто не без греха, кроме Самого Спасителя, и некий грех может иметь место, наверное, и в жизни святого. Поэтому речь не идет об абсолютной безгрешности. Но все-таки всякое обстоятельство, набрасывающее некую тень на образ канонизируемого, принимается всерьез. Иначе говоря, действует презумпция виновности» (Альманах «Духовный собеседник», № 4 за 2001 г.). В этом высказывании обращают на себя внимание две вещи. Получается, что в комиссии по канонизации должен иметься некий «прейскурант» грехов, в котором бы указывалось, какие из них препятствуют канонизации (например, духовное падение во время допроса «с пристрастием»), и какие не препятствуют ей… И второе: в Римско-Католической церкви существует при комиссии по канонизации некий «адвокат дьявола» (так его там называют) — специально выискивающий «пятна на солнце», ставящий под вопрос все темные штрихи в биографии кандидата в святые… Чем-то подобным, мне кажется, веет и от слов уважаемого профессора МДА. «Презумпция виновности», если только она станет одним из руководящих принципов в работе комиссии по канонизации, приведет к тому, что на каждого «кандидата в святые», как во время выборных баталий, будут вываливаться мешки всевозможного компромата. Апелляция к лубянским документам, по сути, стала первой попыткой применить чуть ли не выборные политические технологии (своего рода черный «пиар») к такому сакральному делу, как причисление к лику святых. Особенно опасно, что эта попытка удалась. Ибо «всякий человек ложь», по слову Псалмопевца, а значит и недостатка в компромате на любого из «кандидатов» не будет!
Но есть другой подход к понятию святости, которым с первых веков руководствовалась Церковь. О святости свидетельствуют факт мученичества за Христа, прославление Богом (посмертные и прижизненные чудотворения), прославление народом Божиим. Протоиерей Владислав Цыпин в своем интервью не отрицает, что мотивы у сторонников прославления Владыки Мануила очень серьезные — есть многочисленные свидетельства о чудесах на его могиле. Да и почитание его Православными самарцами давно стало фактом. Но все же протоиерей Владислав Цыпин почему-то убежден, что даже и это не может отменить магическое действие неких документов, с которыми он, по его же словам, познакомился весьма поверхностно. Вот и сработал тот самый принцип презумпции виновности! Но ведь канонизация — не только человеческий акт, исходящий из земной «коньюнктуры». А в первую очередь это выполнение воли Божией: Бог прославляет подвижника на небе, Церковь земная со временем прославляет его на земле. И при чем здесь тогда и презумпция виновности, и лукавые «документы» с Лубянки? Да, ни на какие даже и самые неприятные факты при решении столь важного вопроса нельзя закрывать глаза, но и абсолютизировать, некритически подходить к ним тоже опасно.

«Пусть будет не орлом, а соколом…»

Во время работы над статьей мне захотелось узнать, что думают об этом ныне здравствующие и весьма уважаемые люди, лично знавшие Владыку Мануила. Все они уже слышали об истории с лубянскими документами и это известие встретили с настороженностью
Протоиерей Александр Телегин, настоятель Вознесенского храма р.п. Кинель-Черкассы Самарской области:
— Однажды я говорю Владыке Мануилу: вот вы Архиерей, монах, у вас нет родственников, никого. Как монах вы должны жить исключительно для Церкви. Но почему вы, Владыко, подчиняетесь уполномоченному? Он ответил так: если я не буду делать уступок, не буду выполнять их требований, то на мое место поставят другого человека, и он сам будет предлагать им свои услуги… Вот почему я думаю, что никаких порочащих поступков со стороны Владыки Мануила не было. Все это предпринято, чтобы не канонизировать человека, унизить его в глазах людей. Он много сидел в лагерях, и он сам мне рассказывал, как однажды уголовники играли на него в карты. Тот, кто проиграет, должен был его зарезать. И вот один из воров приходит к нему и говорит: «Я тебя проиграл и должен зарезать». Он спрашивает, можно ли ему откупиться. Можно, говорит тот, если у вас есть деньги. Денег у меня сейчас нет, ответил Владыка, но я могу сделать то, что вам надо. Вор пошел посоветоваться с другими ворами, потом пришел и говорит: «Вы нам должны посылку махорки». А тогда махорка была в пачках. «Ну вот, я тогда написал письмо своим прихожанам, — вспоминал Владыка Мануил, — просил их прислать мне махорки. Они недоумевали: зачем мне понадобилась махорка, ведь я никогда не курил, но ослушаться не решились. Прислали не одну, а две пачки махорки. После этого меня «блатные» зауважали и уже не трогали».
Однажды при мне к Владыке домой пришла женщина. Говорит: «Владыка, благословите меня делать по тысяче поклонов в день». Владыка посмотрел на нее, как-то задумался (мне даже показалось, что он как будто уснул, хотя и стоял на ногах, не падал), потом встрепенулся и говорит: «Нет, ты тысячу поклонов не делай — делай три поклона». Посетительница обиделась и говорит: «Ну вот, Владыка, вы посмеялись надо мной. Я делаю в день по тысяче поклонов — а вы мне только три благословляете, это насмешка». Ушла она разгневанная. Я, закрывая за ней дверь, посоветовал ей слушаться Владыку. Прошло несколько дней и та женщина приходит опять. Я открыл ей дверь и даже не сразу узнал ту женщину, так она изменилась. Когда она увидела Владыку, сразу упала перед ним на колени и заплакала. «Владыка! Простите меня! — говорит она. — Вы мне благословили всего три поклона, но я их никак не могу сделать. Я вначале подумала, что вы надо мной посмеялись, ведь я до тысячи поклонов делала, а теперь вижу, что нет». Владыка Мануил ей ответил: «Ты делала тысячу поклонов с помощью сатаны — для своей гордости, вот, мол, какая ты подвижница и молитвенница, себя возвышала. А эти три поклона ты делаешь по благословению Владыки, потому и так тяжело». Она стала просить: «Владыка, простите, что вас осуждала, помолитесь за меня!» Владыка благословил ее и сказал: «Иди, теперь ты будешь делать поклоны, но делай по-прежнему три поклона». С этим она ушла, мы с ней больше не виделись.
Однажды Владыка Мануил меня спросил: «Вот, например, есть два батюшки: один пьет, второй на язык слаб. Кого возьмешь к себе в сослужение? Я не знал, что ответить. Тогда он сказал: надо взять второго, кто будет о тебе начальству докладывать. Он будет «стучать», а ты, зная это, будешь себя все время контролировать, не дашь себе расслабиться и что-то нехорошее сделать. А первый и себя будет губить, и другим станет недобрым примером.
Владыка Мануил все равно будет прославлен. Ну разве он не святой? Я сам видел, как к нему присылали письма, а он на них отвечал не раскрывая: знал все содержание. Сидит он на кресле, подержит письмо в руках, дремать начнет прямо в кресле. А потом проснется, встряхнется и начнет писать ответ.
Андрей Андреевич Савин, староста Вознесенского собора г. Самары (был секретарем епархиального управления при Владыке Мануиле в Чкаловской (Оренбургской) и Куйбышевской (Самарской) епархиях):

— Я ничего не могу сказать по этому делу. Может, что и сказал он… для пользы Церкви. Ведь эти люди, может, против Митрополита Сергия были, я ведь не знаю. Много тогда перипетий-то было, так сразу не разберешься. Но если он был осведомителем, зачем же его тогда все время сажали? И срок давали большой! Если он даже и сотрудничал с органами, то не больше, а, может, гораздо меньше многих других иерархов в то тяжелое время. Надо, чтобы документы нам показали, а пока документов не видел, не могу поверить. Его при мне сажали, в Оренбурге, и за дела-то сажали незначительные, натянутые. Восемь с половиной месяцев следствие шло, не знали даже, к чему подкопаться. Вытягивали всякую всячину. Нашли «вину» — он, оказывается, ходил по домам и говорил: «Братья и сестры! Вот такая-то бедная семья очень нуждается, надо им помочь…» Это якобы он не для того делал, чтобы бедным помочь, а в укор советской власти. Еще обвиняли, что он одному военному в семинарию дал рекомендацию. Больше не к чему было прицепиться. Мне потом Владыка Мануил сам рассказывал: «Долго со мной возились, говорили, мы тебе так и так «десятку» дадим — все равно посадим. Лучше сам сознайся! Ну, я в конце концов и подписал протокол».
Владыка ничего конкретно против власти не говорил. Скорбели мы, конечно, когда церкви закрывали. Но он у власти был на плохом счету. Если уж его последователя, Митрополита Иоанна, записали в «неблагонадежную группу» архиереев, то что тогда о нем говорить! Когда его посадили, мне говорят: «Мы бы и тебя забрали, да одно тебя выручает — фронтовик ты, ордена имеешь…»
Один Бог все точно знает. А мы-то ведь не знаем, какие ТАМ обстоятельства были. Многие тогда с «органами» сотрудничали, куда ж от этого денешься. Время было такое. Но документ надо видеть, без документа я не поверю.
Жизнь его была праведная, даже если какой негативный случай и был. Но я очень ведь близко его знал. Знал и его слабости какие-то. Бывал он порой раздражителен, мог быть несправедлив к кому-то. Хотя… это ведь с нашей стороны так выходит. А со стороны Бога может это так и надо. Но лучше всего нам, близко знавшим Владыку, сначала умереть, а потом уже его прославлять как святого, я так считаю. 

Монахиня Лидия (Державина), вдова известного самарского священника протоиерея Иоанна Державина (1998 г.). 

— Я не думаю, что эти обвинения в адрес Владыки справедливы. В его биографии Владыка Иоанн про него писал, что он очень стойким был, твердым… С обновленчеством боролся, не жалел себя. На все воля Божия — и на его прославление тоже. Но он, конечно, святой человек был. Мы с отцом Иоанном часто приезжали к Владыке, когда он был правящим архиереем. На приемах он вел себя тихо, аккуратно, лишнего слова не скажет, знал, что вокруг много доносчиков. Всегда тихо говорил — у него опыт арестов был большой. Какой тяжелый крест ему дал Господь, сколько лет он находился в заключении!
Очень многие святые земной Церковью не прославлены, но они все равно ведь в славе находятся у Бога.
Мне рассказывали, как он своими молитвами исцелил юношу от экземы, которая была у него по всему телу. Причем, исцелил тайно — он из смирения себя скрывал, и тогда нельзя было открыто чудеса творить. Однажды батюшка Иоанн послал одну девушку из села за покупками (тогда в селах ничего нельзя было купить). Она пришла на прием к Владыке Мануилу. Он ее спросил, зачем ты приехала. Она сказала, что батюшка ее за тем-то и тем-то послал. Он ей и говорит, езжай скорее в такой-то магазин, там вот то-то кончается, но ты успеешь. А в другом магазине купишь остальное из того, что тебе нужно. Сказал все это сидя в епархии. Все так и случилось, домой она приехала с покупками.
Батюшку Иоанна Державина он генералиссимусом звал за его характер. Он его очень любил. Однажды благословил его одержимую женщину отчитывать и сказал, что больше некому поручить. Батюшка по благословению Владыки изгнал беса из нее. Однажды я пришла в епархию, иду по коридору, там было много народа. И вот Владыка выходит и мне говорит: «Твой муж — орел! Идет он всегда прямо, и если столб стоит на пути, на столб полезет, но не обойдет». Вот так сказал. А потом добавил: «Пусть будет не орлом, а хоть соколом, чтобы немножко голову наклонил». Он сам многое перенес в лагерях, и опасался, что и батюшка может пострадать.

Столп света

В конце я хочу привести свидетельство, которое не вошло и вряд ли войдет в перечень чудес Митрополита Мануила, представленных на рассмотрение авторитетной комиссии. Но, думаю, об этом случае надо знать. Это случилась с людьми достаточно известными, и по их просьбе я не называю их имен. Произошло чудо в ночь на 11 декабря 1995 года, на сороковой день после кончины ученика и соратника Владыки Мануила — Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна. Одна работница Покровского кафедрального собора уже около десяти часов вечера вдруг вспомнила, что как будто забыла выключить электрообогреватель в одном из подсобных помещений храма. Движимая какой-то ПОТУСТОРОННЕЙ СИЛОЙ, она стала собираться в собор. Муж удивился, куда она уходит на ночь глядя, но когда она объяснила причину, пошел ее сопровождать. Сторожа их знали и открыли ворота. Вошли в храм они около полуночи, женщина направилась в подсобное помещение, а муж остался ждать ее в притворе, возле «святой могилки» Митрополита Мануила. Он хотел приложиться к гробнице, но приблизившись к ней, с изумлением увидел, что стенки гробницы отъезжают в стороны, в стену, словно картонные, а из пола с гулом вырывается яркий СТОЛП СВЕТА… Потом этот СВЕТ полетел из гробницы в церковь, в сторону алтаря, и там скрылся. Видение это быль настолько поразительным, что мужчина словно онемел, увидев все это. Стал читать «Верую», но от волнения часто сбивался… А когда его жена, убедившись в том, что обогреватель был выключен, пришла к мужу, он долго не мог прийти в себя и ничего не мог объяснить. Только уже возле дома рассказал ей о случившемся. Первый, кому они сообщили об этом, был в то время настоятель Покровского собора протоиерей Иоанн Гончаров. Выслушав рассказ очевидца великого чуда, он ответил коротко: «Ты меня укрепил…»
«Прославляющего Меня прославлю» — говорит Господь. И потому я верю: Митрополит Мануил рано или поздно будет прославлен Церковью как святой. Это нужно не столько ему, прославленному у Бога, сколько всем нам, так нуждающимся в его святых молитвах перед Престолом Божиим.

Антон Жоголев
29.11.2002
1582
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
3
1 комментарий

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru