Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.
«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев
«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев
«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина
«Всенощная», Наталия Самуилова
Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)
Заметки писателя Николая Переяслова.
Заметки прошлых лет.
Об авторе. Николай Владимирович Переяслов родился 12 мая 1954 года в Донецкой области Украинской ССР, работал шахтером, геологом, журналистом, псаломщиком в храме святого Пророка Ильи в городе Старица Тверской области. Преподавал в Самарском Епархиальном Духовном училище (ныне семинария). Секретарь правления Союза писателей России. Автор более сорока книг. Лауреат литературных премий имени святого князя Даниила Московского, святителя Макария Алтайского.
Удостоен памятного знака святого благоверного князя Александра Невского «Защитник Отечества», медали «К 140-летию Самарской духовной семинарии». Живет в Москве.
 Писатель Николай Переяслов. |
Летом 1999 года меня с Мариной пригласили участвовать в Крестном ходе по Волге на теплоходе «Святой князь Владимир». Одним из самых запоминающихся в этой поездке было посещение нами Раифского мужского монастыря, расположенного недалеко от Казани на берегу красивейшего Сумского (ныне Раифского) озера. В монастыре находится чудотворная Грузинская икона Божией Матери, ее праздник 4 сентября.
Мы узнали, что когда монах Филарет в 1613 году создавал здесь свое первое братство, обитавшие в озере тысячи лягушек так неудержимо громко квакали, что заглушали своим хором не только молитву, но даже звуки колокольного благовеста! И тогда братия пошла к своему наставнику и попросила его что-нибудь сделать. «Господи! - истово взмолился Филарет к Богу. - Соверши чудо, избавь нас от этого шума. Пускай лягушки живут в этом озере, но пусть они больше не квакают». И с той поры, вот уже триста с лишним лет, озеро словно онемело. Говорят, что недавно сюда даже приезжали французские ученые, известные знатоки лягушек, ставили по берегам сверхчувствительные микрофоны и телекамеры, записывали поведение лягух в период их брачной активности и - недоумевали! Лягушки в озере живут, размножаются, но... при этом молчат, как в рот воды набрали. Триста лет - и ни единого квака!
...Да простит меня Господь, но мне придется здесь признаться в одной своей слабости. Выслушав от сопровождавшего нас по обители наместника монастыря Архимандрита Всеволода (Захарова) эту удивительную историю, я не смог удержаться и попросил его совершить точно такую же Филаретову молитву, но только теперь уже в отношении НТВ и некоторых других телеканалов, пытающихся отравлять души россиян то показами кощунственных фильмов, а то иными оскорбительными для чувств православных россиян программами (незадолго до этого по НТВ, вопреки Обращению Святейшего Патриарха Алексия II и Священного Синода Русской Православной Церкви, показали кощунственный фильм «Последнее искушение Христа» режиссера Мартина Скорсезе). А чего, в самом деле? Пускай они живут себе, мне не жалко, пусть крутят что-то в своих телеэфирах, но пускай только больше - не квакают...
Группа представителей Союза писателей России присутствовала в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре на церемонии поднятия «Царь-колокола», сброшенного большевиками в 1930 году, а нынешней зимой отлитого в Санкт-Петербурге и доставленного в Лавру для водружения на прежнем месте. Чтобы отправиться в Сергиев Посад, нам с Мариной пришлось встать в пять часов утра и к семи быть уже на Комсомольском проспекте. Забежав перед отходом автобуса в правление Союза писателей, я (не знаю даже зачем) захватил у себя в кабинете журнал «Русское эхо» с моими паломническими записками о нашем с Мариной участии в посвященном 2000-летию Рождества Христова Крестном ходе по Волге летом 1999 года на теплоходе «Святой князь Владимир», а также свою книгу стихов «Соловей с простуженным горлом».
В Лавре мы сначала отстояли Божественную литургию, которую служил сам Патриарх Алексий II, причем нам с Мариной выпало стоять рядом с алтарем, так что Святейший Патриарх находился не далее как в каком-то метре от нас. Я пару раз сфотографировал его - для газеты «Русь Державная», которая попросила меня написать репортаж об этой поездке, ну и себе на память тоже. А Марина говорит, что просто-таки ощущала, как через Святейшего Патриарха на присутствующих нисходит благодать.
 Николай Переяслов во время поднятия колокола. |
После Литургии все вышли на улицу и там, у подножия колокольни, состоялся водосвятный молебен, после которого колокол подняли краном на колокольню. День выдался довольно холодный, все время норовил пуститься дождь, и мы все страшно замерзли, так что весьма своевременной оказалась последовавшая за этим трапеза с горячими щами и красным вином, которые помогли нам немного согреться. А перед трапезой всем гостям Лавры вручили памятные подарки.
Оглядываясь на прошедший день, можно сказать, что ничего особо выдающегося не случилось - ну подумаешь, поучаствовали в роли зрителей-статистов в церковной церемонии... Но, перебирая в памяти отдельные моменты дня, вижу, что буквально во всех состоявшихся событиях определенно имелся некий высший смысл. Во-первых, нельзя не видеть некоей исторической переклички (или того, что я называю «рифмами бытия»), выражающейся в присутствии писателей как при гибели лаврских колоколов в 1930-м году, так и при их воскрешении в наше сегодняшнее время - тогда все это видел и описал в своих дневниках проживавший в Сергиевом Посаде Михаил Михайлович Пришвин, а сегодня смотрели (и надеюсь, запечатлеем в своих произведениях) мы. Ну, а во-вторых, в течение этого необычного дня нам с Мариной было даровано Свыше несколько небольших, но отчетливо осознаваемых сердцем чудес, свидетельствующих о неслучайности всего происходящего в нашей жизни. Вот они.
Выходя из Трапезного храма, где совершалась Божественная Литургия, мы вдруг увидели стоящего в алтаре игумена Тихона, с которым мы вместе участвовали в Крестном ходе по Волге, описанном в моем очерке. Он нас с Мариной тоже узнал, и мы подошли друг к другу, расцеловались. Вспомнив о лежащем у меня в сумке журнале «Русское эхо», я подарил его батюшке. А в журнале том была моя публикация - и наша общая фотография у Серафимовского источника близ Дивеево, на которой запечатлены я, отец Тихон и еще двое батюшек. «Это что же получается? - удивлялась потом Марина. - Ты вез сюда этот журнал специально для него? Но мы ведь пять лет с ним не виделись и даже не предполагали, что можем его здесь встретить!..» - «Это мы не предполагали, - ответил я ей, - а Господь - Он заранее знает, кто, где, когда и с кем встретится, поэтому и подсказывает, что надо взять с собой…»
Потом была долгожданная трапеза, всех гостей запустили в два больших зала, а для нашей писательской группы почему-то ни в одном из них не нашлось места, и чуть погодя нас посадили в небольшом отдельном кабинете. И, как показало дальнейшее, это было сделано совсем неспроста… Расставили тарелки, начали наливать щи, а молитву никто не читает. Я оглянулся и увидел единственного среди нас молодого священника, сидящего за моей спиной, и попросил его начать молитву. Так установилось наше с ним знакомство. А знакомство переросло затем в разговор, из которого выяснилось, что батюшка служит в храме села Красное Старицкого района Тверской области - то есть в тех самых местах, где я не просто когда-то бывал, но где работал журналистом районной газеты и одновременно служил чтецом-псаломщиком в старицком Свято-Ильинском храме! Я и сейчас довольно часто езжу в эти места - однажды летом мы провели там всей семьей почти весь отпуск, купались в Волге. Но за те два года, что не ездили, там произошли довольно значительные перемены, в числе которых и открытие храма в селе Красном, где теперь служит отец Димитрий Каспаров (именно так его зовут). Знакомый мне иеромонах Вениамин (которого я помню еще как просто Володю) переведен из Старицы на самостоятельный приход, а вот игумен Гермоген служит теперь не в Свято-Ильинской церкви, а в Успенском монастыре.
Так я получил неожиданную весточку из близких моей душе мест и обрел себе в лице отца Димитрия неожиданного друга. Оказалось, что во время транспортировки «Царь-колокола» из Санкт-Петербурга в Сергиев Посад он курировал прохождение автопоезда по Старицкому району. Но если бы нас посадили в одном из тех двух огромных трапезных залов, где обедали все остальные гости, то не состоялось бы ни нашего с ним знакомства, ни интересного разговора, ни воспоминаний о Старице...
Вспомнив о захваченной мною из Союза писателей книге своих стихов, я вынул ее из сумки и, сделав памятную надпись, подарил красновскому батюшке. Так что и «Соловей» оказался взят мною сюда для вполне конкретной цели.
Ну и, наконец, после обеда мы решили еще успеть приложиться к мощам Преподобного Сергия Радонежского и пошли к его раке. В притворе храма я увидел столик с бумагой для записок и тоже написал записочку о здравии своих близких, но когда начал искать, куда ее подать, то узнал, что для этого надо идти в другой - Успенский - собор. И очень огорчился, так как основная наша группа уже сидела в автобусе, и времени на хождения и стояния в очередях уже совсем не оставалось (да и ноги после долгого стояния на холоде во время подъема колокола все еще были как деревянные). Сунув записку в карман, отправился к раке Преподобного, приложился к его святым мощам, а когда выпрямился, то увидел, что к его изголовью подходит один из иеромонахов и начинает служить молебен, одновременно раскладывая для зачитывания поданные людьми раньше записочки. Я тут же вынул из кармана свою записку и деньги и, отходя от раки Преподобного Сергия, положил их в стопку тех, которые принес с собой священник. Господь буквально окружает нас Своими маленькими милостями, надо только уметь их благодарно замечать.
11 мая 2004 года, накануне моего 50-летия, Валерий Николаевич Ганичев (тогда председатель Союза писателей России) позвал группу писателей к 11 часам утра в Свято-Данилов монастырь на встречу со Святейшим Патриархом. В нашей делегации было человек 25, мы привезли Святейшему свои книги, я передал ему свой очерк о Крестном ходе по Волге на теплоходе «Святой князь Владимир».
Большой неожиданностью и счастьем было для меня, что, приняв из моих рук стопку книжек, Патриарх поздравил меня с золотым юбилеем и вручил мне медаль святого благоверного князя Даниила Московского. Мне бы хватило для радости и одного его благословения, а уж Патриаршее поздравление и медаль - это было настоящим подарком Небес.
Здесь же я встретил главного редактора газеты «Русь Державная» Андрея Печерского, который вручил мне номер своего издания с моей статьей о поднятии «Царь-колокола» на колокольню Свято-Троицкого Сергиева монастыря.
Поднял сегодня Марину, Алинку и Яну в 7.30 утра, и мы все вместе поехали в расположенный в подмосковном городе Дзержинске Николо-Угрешский монастырь. Там по благословению Святейшего Патриарха на днях была выставлена для поклонения величайшая святыня Христианства - Гвоздь Господень, хранившийся ранее в закрытом фонде Московского Кремля. Как говорит настоятель монастыря игумен Варфоломей, сегодня впервые за многие годы всем верующим дана возможность прийти во время Великого поста и приложиться к этой величайшей святыне, через которую Господь посылает всем Свою помощь, исцеление и благодать. Ведь после революции 1917 года Гвоздь Господень был надолго упрятан от глаз православных россиян и ни разу не выставлялся для поклонения.
Вообще же история этой святыни такова. Спустя время после того, как Иерусалим был разграблен, разрушен и сожжен дотла, святая Царица Елена со своим сыном святым Царем Константином отправилась в Святой Град, пришла на Голгофу и отыскала там на месте казни Иисуса Христа три заваленных землей креста. Их поочередно возложили на умершую недавно женщину, и от прикосновения одного из них она воскресла. Так определили крест, на котором был распят Спаситель. Рядом же отыскали и четыре кованых гвоздя длиной 20 сантиметров каждый.
Известна судьба трех из этих гвоздей - один находится под куполом Домского собора в Милане (раз в год, в Страстную Пятницу, его опускают для поклонения верующим), другой хранится в Соборе Парижской Богоматери, а третий - в России. Когда-то он был послан святым равноапостольным Царем Константином грузинскому царю Мариаму и хранился в Грузии. А в XVII веке грузинский царь Арчил привез его в Москву. С тех пор он хранился в Успенском соборе Кремля и в дни Великого поста выносился на поклонение Православным, но после семнадцатого года эта традиция была прервана.
И вот этот самый Гвоздь Господень опять явлен русскому народу, и мы в числе многих верующих смогли приложиться к нему и испросить себе у Господа прощения и помощи. Хотя в тот момент, когда отстояв гигантскую очередь, я наконец-то оказался перед этой святыней, то всё, о чем хотел попросить у Господа, мгновенно вылетело из моей головы и остались только немота и душевный трепет. Сознание оказалось словно парализовано мыслью о том, достоин ли я вообще прикладываться к такой святыне, а не то что еще и выпрашивать себе у Бога какие-то особые милости? Верю, что Он и без наших слов знает всё то, что мы хотели Ему сказать и о чем хотели попросить, и даст каждому если уж и не по нашим заслугам (откуда они у нас?), так по Своей безграничной милости и человеколюбию…
Отстояв долгую трехчасовую очередь на холоде и еще час в храме, мы приложились к Гвоздю и выставленным рядом с ним частицам мощей Иоанна Предтечи и Георгия Победоносца, после чего подали записочки для молебна и отправились на автобусе обратно в Москву…
Бывает, что жизнь, словно «зависший» компьютер, не отзывается ни на какие мольбы и команды, молчит в ответ - и только. И тогда единственное, что остается человеку - это отложить все дела и идти за помощью в Божий храм. К Гвоздю Господнему, Деснице Спиридона, к мощам и мироточащим иконам, к другим святыням…
 Николай Переяслов, путешественник Федор Конюхов и его жена Ирина. |
В 10 часов утра мы собрались в мастерской знаменитого путешественника Федора Филипповича Конюхова на Садовнической улице, 77. Рядом с мастерской он построил на свои деньги часовню Святителя Николая Чудотворца - в память обо всех погибших путешественниках. Мастерская и часовня расположены глубоко внутри двора, так что их с улицы и не заметишь, да и адрес нам сообщили неправильный, и потому, прежде чем собраться, почти все приглашенные изрядно поплутали. Я потом сказал за чаепитием, что этими плутаниями по дворам Федор Филиппович и нас приобщил к братству путешествующих…
Но вообще нас было немного - Ганичев, Дорин, Иванов, Лопусов, Дорошенко, я и еще человека два-три. На днях Федор Конюхов уходил в очередную кругосветку и, благословляя его на этот подвиг, бывший с нами священник Сергий отслужил молебен о благополучном плавании раба Божия Феодора по океанским, литературным и житейским волнам, после чего мы осмотрели мастерскую Федора, попили чаю и очень хорошо и тепло поговорили. Федор Конюхов рассказал о чудесных явлениях, произошедших во время установки им поклонного креста возле города Находка, а также о других чудесах, происходивших во время его путешествий по миру. «Бывало, - говорил он, - идешь на яхте, а из океана вдруг вырывается огненный столп до небес, яркий, как при газосварке. Подплываю к нему ближе - он исчезает и появляется в другом месте…» Но всегда, говорил Федор, его защищали в океане или святой Николай Чудотворец, или же Сам Господь, благодаря чему он чувствовал себя в своих странствиях не одиноким. А вскоре он сделал решительный шаг навстречу Богу и принял сан священника…
Возвращался на днях домой с работы, и увидел на нашем рынке возле метро красивый ковер с Ликом Иисуса Христа посередине, и подумал: как же потом - прости, Господи! - выбивать из него в случае необходимости пыль? Какую надо иметь душу, чтобы заставить себя бить специальной выбивалкой или веником по лику Бога? Я вот еще только подумал да написал об этом - и то уже страшно сделалось, а как быть тем, кто такой ковер все-таки купит? Господи, помилуй...
Провели Рождественские дни в писательском Доме творчества «Переделкино». Взяли три отдельных номера (в том числе и для дочки Алинки), и каждый занимался тем, что ему нравилось. Была замечательная погода, и я даже немного посочинял в рифму:
Сыплет с неба веселый снежок,
как сырье детворе для калачиков,
словно Кто-то там старый мешок
из-под белой муки выколачивает.
И под крики и радостный смех,
ничьего разрешенья не спрашивая,
к нам слетает рождественский снег,
белизной нашу землю раскрашивая.
(Завершить бы на этом стишок,
на понятливость мир не тестируя,
да уж больно Господний снежок
с чернотой наших дней контрастирует!)
Но хотя мы и тонем во зле,
в нас живет Божьей веры сияние.
Воздадим же любовью Земле,
что плывет, Рождеством осиянная!
Как будто это не я это стихотворение сочинил, а Кто-то спустил мне его с неба…
Вел проходившую у нас в правлении Союза писателей секцию Рождественских чтений, посвященную вере и словесности. Среди выступавших были Владимир Николаевич Крупин, Николай Михайлович Коняев, Всеволод Юрьевич Троицкий, а также другие ученые и писатели. Из Самары приехал Алексей Алексеевич Солоницын, брат известного актера Анатолия Солоницына, игравшего в фильмах Андрея Тарковского.
Сильнее всего мне запомнилось выступление руководителя миссионерского отдела Архангельской епархии священника Евгения Соколова, говорившего о полном непонимании большинством современных людей православной сути русских народных сказок. Так, например, он объяснил, что известная всем с детства сказка про репку является не более и не менее как гимном православной соборности. Ведь для того, чтобы Кошка позвала на помощь Мышку, она должна была сначала смирить свою гордыню и попросить у Мышки прощения. В свою очередь Мышка должна была забыть все свои страхи и обиды и простить Кошку. Только тогда они и могли стать в один ряд и совершить общее дело. Главная мысль в сказке - та, что заслуги всех участников вытаскивания репки, независимо от приложенных каждым из них усилий (включая и Деда, и Бабу, и Внучку, и Жучку, и Кошку, и Мышку), абсолютно равны, и это иллюстрирует собой притчу Христа о том, что Бог равно наградит работников первого и одиннадцатого часа, ибо для Него важен сам результат их соборной деятельности.
Запомнилось также выступление профессора Всеволода Троицкого, в котором он рассказал, как в одной из своих лекций привел студентам слова святого Апостола Павла из Первого послания к коринфянам о любви: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется и всё переносит» (1 Кор., 13:4-7). На что в притихшей аудитории вдруг раздался до крайности удивленный голос одного из студентов: «Профессор! А ведь любить - это так трудно!..»
В Москву привозили из Греции десницу Святителя Спиридона Тримифунтского, имеющего дар оказывать помощь в материальных нуждах. Вот я и ходил в Свято-Данилов монастырь просить Святителя о милости. Отстоял пять с половиной часов в невероятно длинной очереди, а потом не выдержал - и, не вынеся болей в позвоночнике, махнул на всё рукой, вышел за монастырскую ограду и пошел в сторону метро. Доковылял до угла монастырской стены и… вернулся обратно. Сколько шел по улице - все время двигался вдоль несметной людской очереди, так что, глядя на стоящих в самом ее хвосте людей, волей-неволей подумал: если даже эти последние надеются войти в храм и приложиться к деснице, то что же тогда я этого не выдержал? Ведь стоял уже почти у самого входа в собор…
Вернулся на свое место в очереди (благо, мы там уже все друг друга запомнили за пять с лишним часов), и так легко мне стало, что даже боль в спине прошла. Спокойно достоял еще пару часов и приложился к святой Спиридоновой деснице, моля у него помощи в материальных делах. Понимаю, что надо думать больше о душе, но надо ведь как-то и жить! У меня растет дочь, ее надо одевать, возить на отдых и лечение. Бог должен и это всё видеть и понимать. Иначе кого же мне тогда просить о помощи?..
Помнится, при первом прочтении романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» я искренне хохотал над сценкой, описывающей, как Бегемот и Коровьев пытались попасть в писательский ресторан «дома Грибоедова». Там у входа сидела «гражданка в белых носочках и белом же беретике с хвостиком», потребовавшая у неразлучной парочки демонов писательские удостоверения.
«- Прелесть моя... - начал нежно Коровьев.
- Я не прелесть, - перебила его гражданка.
- О, как это жалко, - разочарованно сказал Коровьев и продолжил: - Ну, что ж, если вам не угодно быть прелестью, что было бы весьма приятно, можете не быть ею...»
Несколько лет спустя, читая уже не булгаковское «евангелие от Воланда», а настоящее - от Матфея, от Луки, Марка и Иоанна, - я понял, что гражданка в белых носочках является по сути дела единственным персонажем романа, не попавшим под власть нечистой силы. Ведь по учению Святых Отцов прелесть - это, во-первых, самопрельщение, а во-вторых, обманывание и обольщение других, поэтому, заявив представителю свиты дьявола свое твердое «Я не прелесть», гражданка в белых носках и белом берете (цвет чистоты и святости) выказала именно православное отношение к слову «прелесть». И вызвала тем нескрываемую досаду Коровьева («О, как жалко...»), бесовская роль которого как раз и опирается на склонность людей к самообольщениям и соблазнам...
По пути от метро «Парк культуры» до правления Союза писателей России, находящегося на Комсомольском проспекте, 13, написал небольшое искреннее стихотворение:
Богородица - не умерла,
а вселилась в просторы России.
Как сияют церквей купола,
высотой оттененные синей!
Кто-то в узел связал все пути
и злорадно над нами смеется.
Но я вижу, куда мне идти
в этой мгле, что судьбою зовется...
Помоги, Господи, чтобы этот мой путь не оказался ошибочным.
Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru