‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Наш с тобой сад

Капельки вечности.

Капельки вечности.

Еще летом я оказался за большим столом в трапезной Петропавловского храма рядом с молодым священником Романом Боголюбовым. Он в нашем храме тогда был сравнительно новым клириком, но уже и я ему примелькался, и он мне был довольно-таки знаком. А вот общения между нами пока что не было. А тут раз уж сели рядом, то и разговорились. Оказалось, он совсем недавно закончил Самарскую семинарию, в наш город приехал из оренбургского Абдулино.

- Абдулино? - удивился и сразу обрадовался я. - А Жоголевский парк там знаете?


Сергей Панин (с мячом) и Алексей Жоголев в нашем саду.

- Жоголевку? - переспросил он и тоже несколько удивился моему вопросу. - Я гулял там чуть ли не каждый день. Ее у нас все знают, Жоголевку. В нашем городке, считай, и погулять-то больше негде. Все там бывают, а как же. Свидания назначают: «Встретимся в Жоголевке». С детскими колясками гуляют. А где еще гулять? И я там тоже и детство, и юность провел. А что?

- Вы, наверное, знаете, я редактор «Благовеста» Антон Жоголев. Вчера вы меня причащали Святых Таин на Литургии. А тот парк заложил и лично руководил посадкой деревьев мой прадед Савелий Степанович Жоголев. В Абдулино у него были большие мельницы, крупорушка, зерном торговал со всем миром. Крупный был купец, первой гильдии. До него Абдулино было селом, а благодаря ему стало городом. Отсюда и название парка - Жоголевский. Кстати, я так ни разу и не побывал в тех краях.

Потом я с этим батюшкой и не встречался почти. Его не то что бы перевели, а скорее командировали в новый Софийский собор. Стал он служить сразу в двух храмах. Только однажды встретились в церкви в честь святых Бориса и Глеба, что возле моего дома, и я даже не сразу его узнал в гражданском. Там он сказал мне, что совсем недавно у него родился младенец Лев. Как это сочетание двух слов мощно, красиво прозвучало! Младенец - Лев! Я порадовался за батюшку.

Мой троюродный брат Сергей Панин боролся с судьбой до последнего. Не сдался он и тогда, когда снова сорвался и понял, что понесло, что своими силами уже не выбраться. Сам, на своих двоих, отправился в больницу. Никакой «скорой помощи» не стал вызывать. И ведь дошел!.. Так и сказал в Пироговке: «запой». Его положили под капельницу. Чуть привели в чувство и сразу перевели в другую больницу. Там на третий день нашли его в морге два сына и бывшая жена. Полиция помогла им с поисками, так как в больницу оформился он честь по чести, пришел с документами. А сердце не выдержало. Но за жизнь боролся до самого конца и умер не от водки, а от сердечной недостаточности. Это важно.

…Все эти дни в его квартире, которую он изрядно захламил за последние годы, работал включенный телевизор. Сергей забыл его выключить перед уходом. Потом стало некому его погасить. Соседка внизу заметила, что телевизор не выключают и он трындит сутки напролет, позвонила его сыну. Близкие спохватились и стали его искать. Когда сыновья вошли в пустую квартиру, по телевизору шла веселенькая передача. Что-то вроде «камеди-клаб».


Сергей, Алексей, Антон.

Полтора года назад Сергей позвонил мне из той же Пироговки. Он там лежал уже давно с тяжелым диагнозом: ушиб головы. Заплетающимся языком, малопонятно и сбивчиво, он все-таки рассказал мне о том, как они сели на больничную койку рядом с ним, один у изголовья, другой у ног, и один как-то не словами, а скорее мысленно передал другому: попробуем в последний раз. Сергей услышал их в полубреду. Это были Ангелы. Он их видел, хотя и понимал, что они больше относятся не к этому миру, а к тому. Сергей и правда остался жив тогда. Они в последний раз попробовали.

В больницу к нему я не пошел (Господи, прости меня за это безчувствие!), но молиться о брате стал последовательнее и горячее. Знал давно уже, что он под ударом, но тут проникся и стал молитвой пытаться его удержать.

Лет пятнадцать назад он позвонил мне и попросил помочь с крещением сразу вместе ему и сыну. Сергей твердо решил стать Православным. Без этого он давно бы погиб. И вот уже вскоре в выходной день мы встретились у нашего Крестовоздвиженского храма. Отец Олег Китов их провел в крестильню. Познакомились, поговорили. Потом подвел их - отца и сына - к крестильной емкости. Тогда еще не было правила проводить перед крещением обязательные катехизические беседы. И отец Олег провел с ними такую беседу на свой лад. Встал перед ними с крестом и строго, даже грозно спросил у каждого в отдельности:

- Веруешь в Господа нашего Иисуса Христа?

Сергей твердо и без запинки ответил:

- Верую!

Тот же вопрос он обратил и к его сыну Константину.

- Верую, - ответил он. И добавил: - Но у меня есть вопросы…

- Вопросы есть у всех, - внушительно сказал батюшка. - И у меня есть вопросы. Но нужно верить, это главное. А свои вопросы - это вот к нему (он кивнул в мою сторону, где я застыл, волнуясь за родню: как-то они пройдут свой искус?). Он у вас будет крестным. Его спрашивай.

И стал крестить рабов Божиих Сергия и Константина Паниных. А на самом деле Жоголевых, ведь это наше с ними родовое имя. Тот день я прожил не зря. И с той поры молился за них обоих. А виделись редко. Или на чьих-то поминках, или и вовсе случайно. Но главное я для них сделал. Привел в храм.

Мы с Сергеем не такая уж близкая родня. Все-таки только троюродные братья. Но мы росли вместе, и это нас сильно сближало. У наших с ним родичей был один дом на две семьи, и сад был поделен между Жоголевыми и Паниными. Весьма условно поделен, можно сказать, «библейски», как Авраам делился с Лотом: то, что справа, твое, тогда что слева мое. Как-то вот так было. Наши родители и родители родителей в этом родовом доме вместе трудились, вместе справляли праздники. А я, родной мой брат Алексей и Сергей Панин, считай, мы вместе росли и выросли. Это было как в раю. Смотрю снимки на диаскопе и улетаю в детство. Сережа с Алешей чего-то мастерят около сарая. А вот они кидаются яблоками. А это кто совсем маленький маячит у них за спинами? Неужели я? У Алеши серьезный такой чуб, как стригли «полубоксом» детей в ту пору. А у маленького Сергея поэтические кудри. И херувимская улыбка.


В каждом саду есть образ Рая.

По длинной-предлинной цепи, протянутой вдоль всего сада, утопая в запахах, бегает добрый пес Тмин. Малины столько, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Яблони, вишня, крыжовник. И море цветов. И всё это в центре Куйбышева-Самары! Напротив небольшого кинотеатра «Спутник». Всё тут почти как в Абдулино, как в том, в Жоголевском саду. Деда Коля вырос в просторном купеческом отцовском доме и кое-что подсмотрел за своим высокопоставленным родителем. Стал по его стопам агрономом. На пенсии не скучал, выращивал на продажу цветы, трудился на грядке, а бабушка Зоя продавала их влюбленным на вшивом рынке. В советские времена это не приветствовалось, но и не возбранялось. Это был нелегкий труд. Пару раз даже я относил туда на рынок цветы, чуточку помогал. Купцом первой гильдии мой дед, конечно, не стал, но и бедным в старости не был. Выучили они и меня в столичном университете. К стипендии на журфаке добавляли дед с бабушкой ежемесячно еще примерно такую же, если не больше, сумму: мне не до жиру было тогда, но и не голодал студентом в чужом городе на Неве. Низкий вам поклон от внука!

…А рядом рос кучерявый в мелкую кудряшку, как бразильские футболисты, Сергей. В юности он был похож на Есенина. И тоже, как он, Сергей Александрович. Не знаю, откуда у него взялась такая не жоголевская совсем шевелюра. Но девушкам это нравилось своей необычностью. И тоже, как Есенин, любил носить светлые пиджаки. Мы были одной семьей, все мое детство он был где-то рядом. На пять лет старше - тогда это было существенно. Но никогда он не отворачивался от меня, «мелкоты». Везде брал с собой на рыбалку, за грибами, даже за Волгу с ночевой. Таскался со мной взад-вперед по проспекту Масленникова, сочиняя какие-то причудливые небылицы. Прихвастывал. В чем-то даже наставничал. Еще синюшным школьником в первый раз отвел меня в пивбар «Цирк» на набережной. Учил нигде не теряться, быть уверенным, если надо, то постоять за себя. У него в юности был самолично им отлитый из свинца кастет. И он давал мне его примерить. Просто для профилактики. Потом он поступил в Авиационный институт, по стопам дяди-доцента (отца у него, считай, и не было). В конце учебы женился, и я, пятнадцатилетний, был на их с Ириной свадьбе.

Сначала работал начальником участка на заводе, потом наступили девяностые годы. Сергей быстро разбогател. Жоголевы вообще богатеют естественно (кроме меня почему-то). То ли кровь купца первой гильдии в этом подмога?.. Открыл фирму, что-то по ценным бумагам. Стал жить на широкую ногу. Даже захаживал иногда в казино (тогда это было разрешено, да и что тогда было запрещено-то?). И тогда же, наверное от шальных денег, он начал и пить по-взрослому.

Однажды позвонил его сын Костя.

- Ты бы поговорил с ним, а? - наивно предложил он. Как будто тут разговорами поможешь делу. - А то напьется и ходит по квартире, ругается, мебель пинает. Мы уж и не знаем, как ему помочь.

Я позвонил. Рассказал про разговор с его сыном. Стал верещать, чтобы в руках себя держал. Он рассмеялся.

- Ну, во-первых, есть где походить, - ответил брат. - Квартира у меня, между прочим, сдвоенная. Во-вторых, есть что попинать: мебель у меня, между прочим, импортная. А в третьих… Приезжай, а?! Вместе попинаем…


Кидаются яблоками... Какой же сад без яблок?

Больше с нравоучениями к нему не лез. Для него, наверное, я был все еще тот самый мальчишка, которого он как старший когда-то брал с собой за Волгу. А только наблюдал издалека, как он катится под горку. Потом не выдержала и ушла жена. А потом и фирма закрылась (впрочем, не помню точно, что было раньше). Дети какое-то время жили с ним, потом «встали на крыло» и зажили самостоятельно. Он оказался без работы и без семьи. Пришел ко мне. Хотел взяться за духовный проект, просил в этом помочь. Я-то помог, но дело все равно не пошло. Сломал он вдруг кисть руки и сам понял: не ему браться за такие дела. А потом… Потом был суп с котом. Как это всегда и бывает.

Не буду здесь писать, почему я не сразу узнал о его смерти и не участвовал в похоронах. Не буду. Не сейчас. Пусть это останется маленькой и печальной нашей семейной тайной. Но узнал о его смерти я только спустя месяц. И все это время молился о нем как о живом. Хотя его уже положили в мерзлую декабрьскую землю. И то еще ладно, что хоть десять дней да помолился все же о новопреставленном Сергии.

Потом узнал кое-что интересное. А узнать было важно. Ведь какой выбираем себе образ жизни, такой дает Господь образ смерти. Исключения редки. Накануне сороковин, а если быть точным, то вчера вечером позвонила его бывшая жена Ирина (вот вопрос: а бывают ли вообще жены бывшими?). Приглашала на поминки. Я расспросил ее о том, как всё было. Вот что она рассказала.

- Когда взяли его из морга, надо было спешить. Всюду время было расписано по минутам. Привезли гроб в храм на Мичурина (в честь Рождества Пресвятой Богородицы). Приехали, а батюшку, с которым договорились, срочно вызвали в епархию. Мы оторопели: как быть? Он позвонил кому-то, договорился, и мы отправились в Софийский собор за другим священником. Нас там ждал молодой, красивый батюшка, я не запомнила его имени. Благодатный такой…

- Да у нас все батюшки благодатные, - поправил ее я. - Ты его опиши, это важно.

- Ну, лет двадцати семи, вряд ли больше, лицо такое приятное, черная как смоль густая борода и молодые совсем глаза («Он!» - подумал я, но не стал ее перебивать). Приехали, он пожурил нас за то, что вспоминаем о церкви только когда что-то случается. А когда всё хорошо, то и в храм ведь не ходим. Ну, всё так и есть, - признала она. - А потом батюшка отпел Сергея. Всё честь по чести, пропел «со святыми упокой».

…Когда повесил трубку, стал соображать. Раз - Софийский храм, черная как смоль борода - это два, молодой, красивый, всё сходится. Да это же… отец Роман! Наш, абдулинский!.. Я его вычислил.

Звоню ему.

- Батюшка, можете вспомнить, в двадцатых числах декабря кого-нибудь отпевали вы в храме на Мичурина?

Небольшая пауза, вспоминает.

- Да, - говорит, - отпевал. Должен был другой священник панихиду служить, но что-то случилось, он не смог. Меня попросил. За мной вскоре приехали и отвезли в тот храм. Сказали, покойник пьющим был, но умер не от этого. Сердце…

- Всё так и есть. Это брат мой! Тоже, можно сказать, Жоголев. Тот сад Жоголевский, ну, помните, в Абдулино, и его тоже сад!

Он рассказал о той панихиде. На которой я должен быть, но не был. Спросил меня, как я догадался, что это он отпевал Сергея. Ведь он в том храме не служит. «Вычислил, - признался я. - По каким-то вот признакам, ну что вот молодой и красивый». - «А я и не знал, что красивый», - спокойно признался отец Роман. - «А вам и не надо этого знать, - откликнулся я. - Только от прихожан все равно не скроешь».

А потом я попросил отца Романа:

- Батюшка, у моего брата Сергея завтра сороковины. Вы уж сегодня вечером помяните его! Он хорошим, он верующим был.

- И завтра на Литургии за него частичку выну! Как раз мне завтра служить… - пообещал он. - Раз уж так всё сошлось, то обязательно помолюсь.

Выключил трубку. И еще какое-то время от волнения бегал взад-вперед по комнатам.

Представил, как это всё выглядит сверху.

В Самаре живут и служат почти две сотни священников. И только один из них родом из Абдулино. Из наших, из жоголевских мест. Оттуда, где парк носит наше имя. И вот умирает Сергей. Он даже не Жоголев по паспорту, а разве только по крови. Но для Бога он, конечно, Жоголев. Кровь купца первой гильдии Савелия Степановича течет и в его жилах тоже, как и в моих. Сергей умирает, и его отвозят в ближайший храм. Там его должен отпеть незнакомый батюшка, всё уже заранее обговорено. Но батюшку срочно вызывают в епархию. Вот какая оказия?! Как же быть? Звонят другому священнику из совсем другого прихода и просят его приехать и отпеть покойника. И этим батюшкой почему-то оказывается именно священник Роман Боголюбов, который вырос в Абдулино, который гулял по Жоголевскому парку. Может, играл там в футбол, может, собирал там в детстве листики на гербарий. А потом уже, старшеклассником, и свидания назначал в нашем парке. А может, когда вот теперь побывает у родителей в Абдулино, будет катать по парку в коляске младенца Льва. И вот его срывают с места и просят отпеть совершенно незнакомого ему человека. С ничего не говорящей ему фамилией. Не славного, не знатного, не «випа». И он едет и отпевает. И этим человеком оказывается правнук Савелия Степановича Жоголева. Того самого купца-хлеботорговца, который в начале ХХ века в Абдулино закупал сотнями ростки сливы, яблонь и груш только образцовых сортов. Кусты крыжовника выстраивались в километровые ряды, смородина соединялась в круги и водила хороводы. Так рождался огромный сад, который стал градообразующим для всего Абдулино. Случайно? Я так не думаю. Тогда можно случайностью объявить буквально всё подряд. Тут что-то другое. Тут какой-то важный урок. Для нас все эти многоходовки сложны и полны хитросплетений. А сверху всё просто, оттуда и все пути виднее. Наш с Сергеем общий предок сделал в своей долгой жизни большое и важное дело. Посадил прекрасный сад. Этот сад и рубили, его и уничтожали, застраивали, боролись своими уродствами с его красотой. Но он все равно выжил, красоту ведь не так-то и просто одолеть. Пусть уже и не тот совсем этот цветущий сад, каким был он в бытность моего прадеда. Но имя осталось. Это именно Жоголевский сад. Хотя у него и есть какое-то «официальное» название. Кажется, на карте он значится как Зареченский, но все его всё равно зовут Жоголевским, а то и просто Жоголевкой. Дело было настолько большое и важное, что не забыто не только у Бога, но и у людей. И благоухание этого прекрасного цветущего сада через купца Савелия Жоголева в какой-то степени перешло и на нас, его потомков. Доброе дело живет в поколениях, меняет их судьбы. Вот в чем урок. И когда встал вопрос, кому отпевать правнука того самого купца, который заложил сад и по сути дела основал целый город, Бог прислал молодого батюшку, выросшего в том городе, гулявшего в том парке. И именно он сегодня (а уже утром 25 января пишу я эти строки), на сороковой день с кончины моего брата Сергея, именно этот батюшка из Абдулино в алтаре прекраснейшего самарского Софийского собора произнесет его имя и молитвенно возгласит: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего Сергия!..» Такое просто не может быть случайным.

Прощай, Сергей! Молюсь, чтобы там, где мы все каждый в свой срок окажемся, а ты уже оказался, был большой-пребольшой сад. Как в Абдулино. Как в нашем с тобой детстве. Там и встретимся, там по-братски и обнимем друг друга.

Антон Жоголев.

25 января 2020 года.

159
Ключевые слова капельки вечности
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
5
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru