Иисусова Молитва

и православно-патриотическое движение со второй половины 1980-х годов и по нынешнее время

Окончание. См. начало.

Общий уговор

С друзьями из нашей библиотечной общинки в пору всей второй половины восьмидесятых было очень много продолжительных бесед об ИИСУСОВОЙ Молитве. Некоторые из моих друзей искали подвигов с ней и не скрывали того. Кто-то из них даже свидетельствовал, что чего-то достиг в непрерывной - самодвижущейся молитве, что у кого-то она сама собой продолжалась в сердце, а иногда длилась даже во сне вплоть до пробуждения. В общем, именно так, как описано в «Откровенных рассказах странника».

Сам участвовал в тех беседах достаточно активно, цитировал иногда запомнившиеся высказывания Святых Отцов, рассуждал об Исихазме и апофатическом Богословии Святителя Григория Паламы, но о собственном молитвенном «утилитарном» опыте мне особо сказать было нечего. Никак не хочу осудить даже в памяти неофитские молитвенные опыты и подвиги своих друзей, и всё же тогда ясно чувствовал, что подобный духовный путь по жизни не мой, что лично мне духовной жизнью можно и нужно жить гораздо проще.

Однако те дружеские собеседования об ИИСУСОВОЙ Молитве, по моему глубокому убеждению, были ценны тем, что в какой-то момент у нас состоялся важный уговор. Если меж нами возникают какие-то споры, перебранки, заразное смехачество или другие искушения, то кто-то, кто первый опомнится, без объявления о том - про себя начинает читать ИИСУСОВУ Молитву. Кто почувствует следующим такую потребность, поддерживает её. Так иногда в считанные минуты перебранка или «клоунада» прекращались. Некоторое время спустя уже все участники беседы пребывали в тишине, пока не находилась более спокойная тема для общения. Как человек горячий, эмоциональный, я обычно в числе последних опамятовался и присоединялся к такой молчаливой молитве. Гораздо реже случалось, когда был зачинщиком такой молитвы.

Мы прочитали «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря» Священномученика Серафима (Чичагова) и «Житие Преподобного Серафима» Евгения Поселянина еще во второй половине 1985 года. Насколько я помню, изданный в Гонконге конволют тех книг для копирования у нас добыл Кирилл Н., а перефотографировал его Валерий А. И мы по кругу знакомились с разбитой на части громадной пачкой фотографий девять на двенадцать. Немного позже в книге С.А. Нилуса прочитали беседу Мотовилова со Старцем Серафимом о целях христианской жизни. И завет Преподобного: «Стяжи ДУХ МИРЕН, и тысячи вокруг спасены будут», - нам по своему основному смыслу был уже хорошо понятен.

Вполне ясно Саровский Чудотворец указывал и на то, что именно творение ИИСУСОВОЙ Молитвы является одним из основных способов стяжания Благодати СВЯТАГО ДУХА. Мы, конечно, ясно осознавали, что обетование Святого о тысячах спасаемых относится к Великим Молитвенникам, Аскетам Исихазма, но вместе с тем уясняли то, что и наше скромное молитвенное делание может облегчать жизнь ближайшим людям, а потому не будет совсем напрасным.

От опыта применения ИИСУСОВОЙ Молитвы в нашей неформальной библиотечной общинке мы вскоре вынужденно перешли к её применению более широкому. С учреждением Братства Святого Царя Мученика Николая 17 января 1990 года людская численность наших собраний значительно возросла.

Мы с новыми участниками специально не делились уже существующим общим опытом духовного умиротворения наших собраний. Хотя, возможно, кто-то из нас о нем частным образом проговаривался новичкам. Но когда двое или трое участников братских посиделок при возникавших ссорах смолкали с молитвой на внутренних устах, то просимое спокойствие приходило ко всем. Порой же у главного виновника шума или бузы даже возникала внутренняя потребность извиниться пред братчиками, хотя он мог и не догадываться, что некоторые участники встречи на время погрузились в ИИСУСОВУ Молитву.

Не скажу, что всегда такой духовный прием «автоматически» срабатывал. Бывало, что ГОСПОДЬ попускал долгим перебранкам среди нас, а действенность молитвы части братчиков никак не проявлялась. Но гораздо чаще умиротворение все же наступало.

С той поры, по крайней мере для нашего круга, началось именно общественное использование ИИСУСОВОЙ Молитвы как средства достижения духовной тишины и хотя бы условного согласия как средства ухода от конфликта или «балагана».

К такой молитвенной практике мы стали прибегать и на более многолюдных собраниях Союза «Христианское Возрождение» в знаменитом доме писателя Николая Дмитриевича Телешова на Покровском бульваре, где располагался ВООПИК. С обретением такого наглядного опыта нам стало почти очевидно, почему монахи именуют четки духовным мечом[1].

Число людей, вовлеченных в разные собрания православных патриотов, православных царистов, уже к сентябрю 1990 года исчислялось сотнями. Случались на подобных встречах и духовные «истерики» отдельных присутствовавших, и вполне сознательные провокации. Тогда-то мы совершенно убедились в полной мере в действенности ИИСУСОВОЙ Молитвы даже считаного числа участников многолюдной встречи. Правда, иногда и некоторые из самых ревностных и общественно знаменитых наших братчиков при нарастающем общественном гаме могли несколько по-хулигански гаркнуть: «Молитесь, братия!» Для подавляющего большинства участников собрания целенаправленность такого призыва могла быть неизвестна, но поскольку обычно на таких встречах было большинство людей в той или иной степени воцерковленных, само по себе громкое напоминание о молитве отрезвляло их тоже.

Источники общественных страстей

Общественная деятельность во многом опирается на восторженные или протестные чувства большинства её участников, для которых участие в общественных обсуждениях является возможностью выплеснуть накопившиеся эмоции.

По своим качествам иногда мало от этого отличаются и православно-патриотические встречи. Да что тут говорить?! Порой и на приходских заседаниях конца восьмидесятых и начала девяностых годов, когда власти стали передавать разоренные храмы Церкви, на собраниях, начинавшихся с совместного пения «ЦАРЮ Небесный…», потом, бывало, возникал такой шум-гам, хоть образа выноси. Недавно рукоположенные батюшки с трудом утихомиривали добровольцев, собравшихся восстанавливать поруганную святыню. Правда, у таких эксцессов были и вполне «объективные» - духовные причины. Безбожники разоряли храмы не просто так - одним решением советских или партийных властей и с многолетним последующим кощунственным использованием храмов под мастерские, гаражи, овощехранилища, склады, клубы, кинотеатры, столовые, а монастырей - под психиатрические лечебницы, под школы фабрично-заводского ученичества (ФЗУ), пионерские лагеря. Разорение святыни порой связывалось и с тайным заклятием, демонической «печатью»… И демоны-хранители той адской кустодии, естественно, всячески противились духовным реставраторам. В собраниях верующих демоны сеяли раздор, насылали болезни на самых инициативных восстановителей храма, устраивали семейные драмы. Бывшие советские люди надеялись обрести в деле возрождения храмов тишину и любовь. А сталкивались с демонической злобой, от которой святыни надо было еще отмаливать и отмаливать. И на таком пути деятельного покаяния в прегрешениях и собственных, и своих предков, попустивших разорение Отечества и поругание веры, приходилось претерпевать величайшие искушения.

Обложка одного из современных изданий книги «Откровенные рассказы странника».

Многие загоревшиеся энтузиазмом Воскресения России потом отпадали от участия в таких конкретных начинаниях. Почти в первоначальном составе выживали лишь те редкие общины, где читалась круговая Псалтирь, когда было трое-четверо подвижников, которые тайно подвизались в ИИСУСОВОЙ Молитве. И не всегда таковыми были священники, хотя чаще всего именно добрый пастырь духовно удерживал сносный мир среди трудников возрождаемого храма. Думаю, представители старшего поколения помнят такую духовную брань начала девяностых, хорошо понимают, о чем я говорю.

В 1991-1993 годах самодеятельные, самородные, возникшие большей частью из «низовой» инициативы православно-патриотические объединения, общества, братства, союзы, движения, а также некоторые сплоченные приходские общины единомышленников с близким по духу, по настроениям батюшкой во главе получили максимально широкое распространение по всей России и ближнему зарубежью, а также в своей совокупности достигли наибольшей массовости.

В те же годы появились и довольно многочисленные издания, посвященные ИИСУСОВОЙ Молитве, - издавались тома «Добротолюбия», тиражами в десятки тысяч экземпляров выходили «Откровенные рассказы странника»[2], небольшие брошюры с выборками из поучений Святых Отцов о молитве.

Такие издания поначалу раскупались как пирожки. К тому времени и четки во всем многообразии появились в лавках городских церквей. Часто их везли со Святого Афона, из Израиля, Греции, Сербии, Болгарии. Раньше вне дома и даже в храме четки старался перебирать в кармане или в непрозрачном пластиковом пакете. Когда же миряне с четками стали делом обычным и повсеместным, перестал шифроваться и я, стал пользоваться ими в открытую и на общественных собраниях.

Борьба с «прелестями» среди мирян

Но примерно с начала 1994 года на разных православных мероприятиях в Москве, Санкт-Петербурге, Белгороде, Курске, Екатеринбурге ко мне или моим соратникам, у которых четки были в руке или на запястье, стали подходить священники, примерно мои ровесники или даже значительно моложе. Они делали нам категоричные замечания, что мирянам без особого благословения Старцев пользоваться четками нельзя. Поначалу пытался спрашивать: «Почему же?» - что-то маловразумительное говорили об опасности «прелести» и конкретно разъяснить не могли. Было ясно, что у батюшек это было не глубокое внутреннее убеждение, источником их уверенности в своей «правоте» было явно чье-то авторитетное для них мнение.

Когда отец Димитрий Акинфиев в пору моих первых духовных шагов рекомендовал мне в моменты душевного расстройства или напряжения читать ИИСУСОВУ Молитву, он мне ничего про четки не говорил, да и тогда их простым «советским» мирянам просто неоткуда было взять. А потом в беседах со старцами Кириллом (Павловым), Иоанном (Крестьянкиным), Адрианом (Кирсановым), Петром (Кучером) - тогда тот еще был под Елгавой, Наумом (Байбородиным), Михаилом (Зиминым), а также с Митрополитом Иоанном (Снычевым) у меня как-то и мысли не возникало, что стоило бы взять у кого-то из них специальное благословение на чтение ИИСУСОВОЙ Молитвы по четкам. Даже спросить отца Павла (Лысака) о том не удосуживался тогда, потому что при каждой встрече с ним были какие-то по-настоящему «горящие» темы и вопросы, которые мне требовалось обязательно разрешить…

Тем более что ранее в некоторых случаях при таких духовных собеседованиях и со старцами, и с отцом Павлом у меня четки находились на запястье, и если бы в том было что-то духовно зазорное, наверняка мне было бы сделано подобающее замечание в ряду других строгих замечаний и наставлений.

Врать же незнакомым батюшкам, что старческое благословение на четки у меня якобы есть, как и спорить со священниками, которые не знали меня и которых не знал я, совсем не хотелось. В первых двух подобных случаях, происшедших в разных городах, я подумал о случайности таких замечаний от конкретных священников, которым случилось самолично столкнуться с прелестью у новоозаренных чудаков. Сунул тогда четки в карман, и вся недолга.

Но когда такие замечания от батюшек стали повторяться на протяжении последующих двух лет, то я понял, что такая молодежь из духовенства кем-то целенаправленно и системно научена. После нескольких случаев схожих замечаний была мысль при очередной рабочей встрече с Митрополитом Иоанном выяснить, в чем дело, и попробовать поспросить у него благословение на четки, если в этом не было ничего духовно опасного. Но не довелось - 2 ноября 1995 года, как раз в двенадцатую годовщину моего Крещения, Владыка Иоанн почил. Специально же отправляться с этим вопросом к одному из всероссийски известных старцев, к которым в ту пору было уже не пробиться сквозь толпы почитателей и страждущих, ищущих наставлений по судьбоносным для них вопросам, мне было как-то неловко.

Тем более я не так уж ревностно читал ИИСУСОВУ Молитву и не собирался совершенствоваться в таком подвиге, а при возможном получении благословения пришлось бы им заниматься уже не от случая к случаю по житейской потребности, а самым серьезным образом. Видимо, по той же причине не стал я тревожить по этому вопросу и отца Павла…

Шутка ли, испросить у старца или опытного духовного наставника, настоящего молитвенника благословение на подвиг Умного Делания, а потом уклониться от него? И без того прежде было много дурных просьб к старцам, за которые теперь стыдно, о благословении на что-то, от чего БОГ меня отвел после посещения старца почти сразу. Такие уроки надо усваивать.

Но я отнюдь не считаю, что те миряне, которые всерьез и по-настоящему хотят упражняться в Умном Делании, должны пренебрегать благословением на него от старца или духовно зрелого маститого игумена или Архипастыря[3]… Конечно, на такой подвиг благословение необходимо, а самочиние в нем душевредно!

Но я, чтобы не искушать столь ревностных в данном вопросе батюшек, на общественных встречах с присутствием духовенства стал четки снова, как в советское время, держать в кармане куртки, пиджака. И даже в храмах стал поступать подобным образом, хотя в храме не принято держать руки в карманах, поэтому там пользовался непрозрачной пластиковой сумкой, тем более в ней проще, чем в кармане, было управляться с вервицей-соткой. Молодого духовенства всё прибывало и прибывало, и получать нелепые для меня подобные «наставления» от таких батюшек как-то не хотелось.

И все же, поскольку такая карманная «конспирация» в стране с религиозной свободой стала меня раздражать и мешать самой молитве, я вернулся к практике чтения по пальцам или вовсе без счета. Правда, хочу отметить, что молитва без счета лично для меня получается менее сосредоточенной. Четки все же - главное законное оружие в духовном сопротивлении искушениям, при случае ими можно и демона хлестнуть.

По моим наблюдениям за другими верующими в храме или на общественных встречах, миряне с четками в руках давно уже пошли на убыль. Разве что молящиеся в храме Святителя Николая на Берсеневке, где настоятелем игумен Кирилл (Сахаров), почти все стоят на службе с лестовками. Да еще Константин Душенов на телеэкране и в жизни вроде бы стойко держится своей старой духовной привычки четко быть при четках. Из-за чего мне уже не раз доводилось слышать нарекания в его адрес именно со стороны священства: дескать, зачем он «рисуется»? Но Душенов «рисовался» с четками и в ШИЗО в 2010-2012 годах, поэтому объясняться на его счет с подобными батюшками мне даже не хочется…

Может, кто-то скажет, что прошла «мода» на четки. Частично, допускаю, и так. Но полагаю, чья-то усиленная агитация отстранить верующих мирян от ИИСУСОВОЙ Молитвы тоже имела место.

В нулевые годы была даже целая серия выступлений влиятельного профессора Духовной Академии, рассчитанных уже на широкую аудиторию, выступлений, нацеленных на прямую дискредитацию книги «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу». Те выступления в ответ вызвали ряд весьма Богословски убедительных критических разборов Архимандрита Рафаила (Карелина), отца Георгия Павловича и некоторых других.

Смею предположить, что неназванный мной профессор до обращения в нулевые к широкой публике, задолго до того - на протяжении девяностых - с подобной темой обращался в лекциях к будущим священникам[4]. Откуда такие категоричные противники ИИСУСОВОЙ Молитвы у мирян вдруг в достаточно большом количестве появились среди духовенства к середине девяностых?!

Вместе с критикой «Откровенных рассказов странника» критики перешли и на свидетельство о недопустимости ИИСУСОВОЙ Молитвы вне стен монастыря: с парохода современности были сброшены не только «Откровенные рассказы», но и трапы к островам спасения, к островам Исихазма и для белого духовенства, и для мирян. Ведь тот священник, который считает ИИСУСОВУ Молитву прямым путем к «прелести» для его паствы, и сам не станет в ней подвизаться. В сухом остатке остается именно такая категоричная позиция: как бы чего не вышло.

И нынешние новообращенные за минувшие четверть века, если не имеют навыка паломничества по монастырям и чтения Святых Отцов об идеалах непрестанной молитвы, могут даже не догадываться о существовании духовной практики хотя бы достаточно длительного чтения ИИСУСОВОЙ Молитвы в пути и на досуге.

Обмирщение православно-патриотического движения

Вспоминая выше случаи общинных искушений в приходах восстанавливаемых храмов в начале девяностых, можно сказать, что еще более острыми конфликтами были чреваты православно-патриотические общественные движения на протяжении всех девяностых. Особенно такие коллизии сотрясали самодеятельные движения, которые раздирали многократные расколы и дробления. Духи разделения почти безраздельно «царили» тогда над русским народом. Раскалывался Союз Православных Братств, Союз Хоругвеносцев, уже в середине нулевых на несколько течений распалась возрожденная В.М. Клыковым патриотическая организация с громким историческим названием…

Некоторые мои соратники связывали и связывают те многократные расколы с амбициями лидеров, которые не могли договориться между собой в претензиях на первенство. Частично они правы. Но, по моему глубокому убеждению, во многом такие процессы были связаны с оскудением духовной жизни среди участников православных патриотических движений.

Православие в программах и уставах декларировалось. Верующие среди функционеров были, а число молитвенников среди членов и участников шло на нет. И духовенство стало принимать участие в мероприятиях таких общественных инициатив эпизодически: на открытии совещаний, конференций, в конкретных молитвенных акциях, и не более того. Говорю о том не в укор батюшкам. Сами активисты движений создали атмосферу равнодушия к регулярной молитве, практически исчезли постоянные духовники в большинстве объединений.

Нередко православные общественные объединения пытались привязать к практической политике - к прямому участию в предвыборной агитации и в выборах, партийных съездах, политических митингах и демонстрациях. А Православие не терпит такого прагматизма и фактической бездуховности. Вовсе не утверждаю, что православные патриоты должны отстраняться от политики как таковой. Но они должны ясно отдавать себе отчет, что профессиональные политики, которые привлекают православных к своим акциям, всегда подобное делают на своих условиях, а не в режиме взаимных интересов. И как только нужда в православной «массовке» пропадает, политики сразу же забывают о недавних «соратниках» и об их общественно-политических и гражданских нуждах.

Глубоко верующие люди с граждански активной позицией стали искать применение своим силам в приходах и в сопутствующих храмам и монастырям учреждениях. Они стали стараться вкладывать свои усилия в разные прихрамовые мастерские, в ларечную церковную торговлю, в книгоиздание. Стали работать на прихрамовых фермах, в воскресных школах или православных гимназиях. Другая форма общественных усилий выразилась в участии в сугубо каноничных Крестных ходах - Вятском, Иринарховском, Царском в Екатеринбурге.

Даже число приходящих сугубо церковных людей на различные молитвенные стояния на внехрамовых территориях, которые, например, организуют православно-патриотические организации Москвы, по сравнению с 2000 годом за 19 лет снизилось в сотни, если не в тысячу раз.

Последний - самый массовый за всю историю православно-патриотических объединений - Царский Крестный ход в Москве прошел 17 июля 2000 года накануне соборной канонизации Святых Царственных Страстотерпцев. Тогда я видел с угла Китайского проезда и набережной Москвы-реки: голова Крестного хода уже прошла Большой Каменный мост и подходила к Никольскому храму на Берсеневке, арьергард же крестоходцев еще двигался по бульвару Славянской площади. Еще большее «народное море» потом видел только на Царский день в Екатеринбурге в 2018 году.

Уже в 2001 году большинство православных Москвы и Подмосковья решили чествовать Царскую голгофу в своих приходских храмах. И к Часовне-памятнику героев Плевны к полудню 17 июля пришло едва ли полторы-две тысячи молящихся, может быть, несколько больше. Но с каждым годом их число всё сокращалось и сокращалось, пока не дошло до нескольких сотен.

Такое снижение активности верующих в мероприятиях царистов косвенным образом привело к тому, что Крестные ходы по центру Москвы по Царским дням прекратились вовсе. Московские чиновники почувствовали, что с такими маломассовыми собраниями можно не считаться. Молитвенные стояния Союза «Христианское Возрождение» сначала власти стали переносить на Чистопрудный бульвар или в сквер у Тверского бульвара, а в последнее время вообще дают разрешение молитвенному стоянию на задворках парка «Сокольники», где собирается не более полутора сотен православных активистов.

Жизнь стала другой

После трагических событий октября 1993 года в стране кардинально изменилась ситуация. Относительно многолюдные православные общественные объединения выживают только в том случае, если у них есть финансирование со стороны лидера движения или какой-то богатой структуры. Таковым было, например, общественное движение «Россия Православная», которое возглавлял мой друг и соратник - довольно состоятельный антиквар Александр Иванович Буркин. После его безвременной кончины в 2013 году движение сохранилось и выжило, но масштаб его деятельности многократно сократился. Привел такой пример только потому, что движению «Россия Православная» отдал одиннадцать лет своей профессиональной деятельности. И я ничуть не жалею о тех годах. Напротив, я благодарен БОГУ, что мне довелось послужить на той ниве, и с искренней признательностью желаю в молитвах Царствия Небесного душе подвижника Александра Буркина! О других православных объединениях и движениях говорить не хочу… Дай, БОЖЕ, таким движениям и их благотворителям процветания!

По моему убеждению, духовно преобразить Россию одними православными общественными усилиями невозможно, с их помощью даже невозможно серьезно изменить духовную атмосферу в России. Но вместе с тем я не отвергаю крайнюю важность общественного фактора в несомненном для меня грядущем Воскресении России.

Конечно, появились крупные православные СМИ вроде телеканалов «Союз», «Спас», «Царьград», радио «Победа», они дополнили многолетнюю деятельность радио «Радонеж», «Народного Радио». Но колоссальный объем духовно-просветительской работы осуществляют крупные, средние и совсем мелкие православные сайты, финансирование которых не имеет постоянной основы, авторы которых трудятся ХРИСТА ради именно в русле сугубо общественных инициатив. Именно в таком полуобщественном режиме существуют такие известные порталы, как «Русская Народная Линия», и некоторые другие. Многие десятки, а может быть, и сотни православных сайтов нередко существуют при приходах или держатся силами двух-трех энтузиастов. При всей мощности того же частного телеканала «Царьград» широкое распространение его материалов вряд ли было бы возможно без участия тысяч добровольных активистов в различных социальных сетях - в «Одноклассниках», «ВКонтакте» и других.

Сейчас в России в самой дремучей глубинке трудно найти храм, у которого не было бы своей странички «ВКонтакте» или «Одноклассниках», которые держатся за счет одного или двух прихожан или благодаря батюшке. Но электронные публикации таких страниц и сайтов потенциально доступны на всем пространстве России.

Число подобных сетевых православных активистов за минувшие лет пять выросло не в десятки, а в сотни раз. Свидетельствую о том профессионально на основании систематических личных наблюдений.

Самодеятельные почти не финансируемые общественные православные объединения, состоящие из нескольких энтузиастов, стали обнаруживать свою необходимость в условиях серьезного изменения самих коммуникативных процессов православной общественной жизни. Духовное оскудение, которое стало нарастать с середины или конца девяностых в официально зарегистрированных относительно «больших» православных общественных организациях, таким большей частью неформальным - небольшим объединениям почти не грозит. Как правило, такие объединения изначально не ставят перед собой несбыточную цель превратиться в массовое общественное движение. Они включают в себя несколько глубоко верующих людей, которые свою скромную деятельность осуществляют на собственные заработки. К ним могут примыкать несколько сочувствующих эпизодических помощников. Обычно они ограничивают свою деятельность собственным регионом, но вместе с тем всегда готовы без претензий и амбиций включаться в общероссийские духовные акции в интернете.

Децентрализации общественных инициатив

На мой взгляд, сейчас приобретают ключевое значение массовые нецентрализованные по координации духовные акции, без явного лидерства той или иной известной православно-патриотической общественной организации, лидерство которой может оспариваться другим «конкурирующим» общественным объединением…

Таковой несомненно общероссийской духовной акцией стало в 2016 году движение против производства, государственного финансирования и последующего показа глумливого фильма «Матильда». Не было ни одного православного СМИ, где бы отношение к «Матильде» не было как-то выражено. Среди аналитиков были и оригиналы, которые пытались убедить рядовую аудиторию, что массовые протесты только создают рекламу пошлому фильму. Но такие соображения так и не стали господствующими в нашей среде.

Премьера фильма осенью 2017 года все же состоялась. Но у сторонников режиссера А. Учителя однозначной «перемоги» не вышло: большинство симпатизирующих Православию соотечественников поддержали бойкот фильма. И хотя в первые дни демонстрации картины такие массовые недовольства показом фильма действительно сработали как косвенная реклама: любопытные шли на фильм и почти заполняли кинотеатры, но скоро сарафанное радио даже среди такой части наших соотечественников, индифферентных к российским историческим традициям, распространило «разочарование» в надеждах получить сильные зрелищные эмоции. Далее демонстрация фильма продолжалась при почти пустых залах с несколькими скучающими зеваками.

Православно-патриотическая духовная мобилизация верующих соотечественников позволила с достоинством и при высочайшей общественной активности встретить и 150-летие со дня рождения Царя Мученика Николая[5] в мае, и 100-летие убиения Царской семьи в июле 2018 года. Такой народный подъем, на мой взгляд, стал главным событием 2018 года.

Правда, и светские СМИ в 2018 году дали немало публикаций, посвященных событиям 1918 года, некоторые материалы были исполнены психологического сочувствия по отношению к памяти об Августейшем Семействе и его родственниках, зверски убитых в период с июня 1918-го и по январь 1919 года. Возрос покаянный настрой в обществе. Говорю не о печали, но о чаяниях подлинного деятельного покаяния, связанного с желанием постепенного исправления российской жизни.

Духовное возвышение верующего народа прошло на фоне футбольных страстей мирового чемпионата и при отсутствии государственной поддержки чествования памяти Святых Царственных Страстотерпцев на официальном уровне.

Без достаточно массового молитвенного делания неисчислимого множества соотечественников такие тектонические духовные подвижки в жизни нашего Отечества невозможны. И в этом вижу косвенное свидетельство того, что без публичного, внешнего проявления внутренняя, сердечная молитва стала необходимой частью жизни сотен тысяч наших соотечественников, которые и являются солью Земли Русской. Свеча народной молитвы отнюдь не пребывает под спудом, потребность в такой молитве уже прорывается и в общественную жизнь православного народа.

Заключение и предварительный вывод

21 декабря 2018 года игумен Алексий (Просвирин) сообщил мне, что в Синодальном отделе по взаимодействию с Вооруженными Силами в рамках ежегодных Рождественских Чтений решено провести годовое отчетное собрание в виде конференции, посвященной Исихазму.

И даже доверительно поведал мне о том, что на конференции уже выразил свое намерение выступить профессор, доктор юридических наук, генерал-лейтенант Алексей Михайлович Величко с докладом «Исихазм как политическое явление».

Сразу после разговора с игуменом непроизвольно стал размышлять над темой о значении ИИСУСОВОЙ Молитвы в современной православно-патриотической общественной жизни России. А уже поздним вечером мой старинный друг директор издательства «Благословение» Юрий Григорьевич Самусенко по электронной почте прислал мне ссылку на публикацию от 22 декабря 2018 года, также посвященную ИИСУСОВОЙ Молитве: «Вставай, Россия, на молитву! Обращение к православным о даровании покаяния народу».

Автор статьи Леонид Болотин на конференции, посвященной исихазму.

Еще в восьмидесятые годы, когда в стране господствовала атеистическая идеология, в православных изданиях Русского Зарубежья мне встречались тексты келейных молитв по соглашению об освобождении России от безбожного пленения. Предлагалось читать такие молитвы в определенные часы, присоединяя их к утреннему или вечернему правилу. Потом аналогичные молитвы стали составляться в самой России и в девяностые, и в нулевые, и ближе к нашим дням - опять-таки для келейного употребления и без покушения на храмовый Богослужебный чин. В некоторых случаях подобные духовные опыты текстуально были не шибко грамотными и далекими от молитвенной церковнославянской стилистики. Не берусь судить об их «каноничности-неканоничности», не моя мера.

Но гораздо более закономерными мне представлялись примеры, когда группа верующих из 20 человек, например одного прихода, по благословению батюшки заключала соглашение о ежедневном чтении Псалтири. Каждый из участников таких групп читает в день одну кафизму, на «Славах» поминает о здравии и за упокой всех членов общины и своих родственников, и таким образом ежесуточно прихожанами в совокупности прочитывается вся Псалтирь. Подвиг для духовной самодисциплины труднейший![6] Но я ни разу за тридцать лет знакомства с такой духовной практикой не слышал от духовенства не только возражений о её уместности среди мирян, но и хотя бы скептического отношения к ней.

Ценность же такого «Обращения» я вижу не только в самой круглосуточной форме чтения ИИСУСОВОЙ Молитвы на протяжении часа каждым участником. Многие верующие, даже обладая коммуникационными ресурсами интернета, электронной почты, в наше время значительного разобщения вряд ли смогут найти двадцать три сомолитвенника для такого регулярного чтения. Но сама мысль о том, что тысячи соотечественников уже ежесуточно подвизаются в таком подвиге, несомненно, побудит другие тысячи разобщенных присоединяться хотя бы эпизодически к такому несомненно покаянному Умному Деланию.

Прежде мне такая церковно-общественная инициатива не встречалась. Её появление, по моему разумению, объясняется пред Лицем БОЖИИМ потребностью российского православного общества к такому совместному покаянному усилию, абсолютно непонятному и совершенно неприметному для окружающего мира, но имеющему глубокое духовное значение.

А следуя такому принципу «как бы чего не вышло», мы уже дошли до глубокого выхолащивания в церковно-общественном бытии России живых духовных движений, до выхолащивания, которое во многом привело к великим искушениям и во Вселенском Православии. Достаточно для того вспомнить Критский Собор (в котором Русская Церковь и ряд других Поместных Церквей не приняли участия) и недавний варфоломеевский томос… Без молитвенного покаянного мирного духа в народе такие искушения не преодолеть!

На мой взгляд, и Богословская конференция об Исихазме в начале 2019 года не в каком-то академическом заведении, а именно в Синодальном отделе по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными органами с аудиторией, состоящей в основном из военного духовенства большинства епархий России, их верных помощников - военных-активистов[7], является несомненно благим знамением нашего непростого времени.

P.S. Пояснение к посвящению данного очерка. 28 января впервые за несколько лет вышел из дома с афонской вервицей-соткой, правда, не на виду: держал её в пластиковой сумке и потихоньку в дороге перебирал узелки. Продолжил такое занятие и на конференции, усевшись на «камчатке». Зал был полон духовенства. В первой части конференции выступили председатель Синодального отдела протоиерей Сергий Привалов (ныне Епископ Клинский), духовник Высокопетровского монастыря игумен Петр (Пиголь), доктор юридических наук генерал-лейтенант юстиции Алексей Михайлович Величко, игумен Алексий (Просвирин) со Святой Горы Афон, что, честно говоря, опасался, что в таком представительном церковном собрании мне сло́ва могут и не дать.

Доклады слушал предельно внимательно: четки не мешают слушать. В какой-то момент со словами молитвы в мыслях возник образ отца Павла (Лысака). И такое мысленное видение повторилось, когда после перерыва меня позвали на трибуну. В некотором волнении собирался как можно побольше оттараторить за отпущенные мне пять минут, но с воспоминанием об отце Павле наступило успокоение: совершенно размеренным тоном сказал только то, что считал самым важным, и вполне уложился в положенный срок.

А уже глубокой ночью на 29 января по электронной почте от кумы пришло скорбное сообщение: «Вчера вечером преставился наш батюшка иеромонах Павел…»

Иеромонах Павел (Лысак).

С отцом Павлом познакомился в 1987 году, когда он крестил К.Ю. Душенова. В ту пору Константин, когда приезжал в Москву, останавливался у меня, и отец Павел стал во время его приездов, а потом и в Костино отсутствие захаживать ко мне домой, я жил тогда на Бутырке. На квартире тогда у меня иногда собиралось много разного народу - на Исповедь. Потом отец Павел заглядывать стал реже. Ко мне, случалось, приходили общественники из разных краев, люди незнакомые и случайные для отца Павла. Видимо, поэтому посещения батюшки стали реже. Тогда я сам ездил на Исповедь или Соборование на квартирах его духовных чад. Приезжали к нему на Исповедь и много священников из провинции.

Еще с 1988 года взял за правило до публикации показывать отцу Павлу свои первые опыты в православной журналистике. Брал у него благословение на все последующие публикации, на исследовательские труды, на наши конференции, на работу над книгами. Он благословил наш брак с Ниной: сразу после праздника Апостолов Петра и Павла, 13 июля 1994 года мы повенчались. Он крестил наших младших детей - Светлану и Евгения…

Правда, последние года четыре наше очное общение с батюшкой по моей вине прекратилось. Виделся с ним, кажется, в 2014 году, когда собирался сдавать в издательство рукопись книги. Потом только два-три раза по телефону общался, когда он сам мне звонил для консультации по каким-то церковно-общественным вопросам, но за мое отдаление он ни разу меня не попрекнул. И это было в его правилах - никому не навязываться. Меня многократно оповещали постами о Соборовании у отца Павла, но всё думал: еще успеется… Батюшке шел семьдесят восьмой год, но выглядел он весьма бодро и моложе своих лет.

Сам я знал, что он обо мне и моем семействе молится, я старался молиться о нем, и это представлялось мне «достаточным» в моей общественной круговерти.

Батюшка отошел как раз в канун памяти Честных Вериг Апостола Петра (у батюшки от рождения мирское имя было Петр). Уже 29-го днем гроб с его телом перевезли в храм Святых Апостолов Петра и Павла на Новой Басманной. Вереницей потянулись туда духовные чада… Моя жена накануне дня похорон ходила проститься, видела там Константина и Ваню Душеновых, Владимира Николаевича Крупина, наших общих друзей, знакомых и свойственников. А я удосужился прийти только на отпевание 31-го, да и то не к самому началу.

Внутрь нижнего храма было не зайти: народу - битком и в центральной части, и в обоих приделах. Службу стоял в притворе на лестнице, которая ведет в верхний храм. Там тоже было не протолкнуться. Но всё же помолился, а когда основная служба закончилась, под непрерывное общее пение «СВЯТЫЙ БОЖЕ, СВЯТЫЙ КРЕПКИЙ, СВЯТЫЙ БЕЗСМЕРТНЫЙ, Помилуй нас!» стал осторожно, но вместе с тем настойчиво протискиваться к гробу через правый придел. Народ двигался очень медленно, иногда движение на несколько минут совсем замирало. К цели подошел только минут через сорок. Приложился к ногам, к Кресту в деснице и потом ко лбу отца Павла - под покровом, поскольку у монахов лицо в гробу скрывают. Попросил прощения у батюшки за себя, Нину и детей…

А правый придел все еще оставался полным. Люди туда заходили с паперти и с лестницы. Уже когда отходил от гроба, меня тронул за руку Владимир Крупин, который был у гроба почти неотлучно и 29-го, и 30-го, и во время отпевания. Он что-то сказал мне с рыданьем в голосе, а я был совершенно растерянный, в ответ только пробормотал: «Соболезную, Владимир Николаевич…» - и побыстрее отошел, чтобы не задерживать идущих сзади. Потом Крупин поведал мне: «Стоя у изголовья, видел я такую силу веры Православной, будто батюшка заряжал нас на будущую сиротскую жизнь… Рад, что он был в нашей жизни и остался…»

Заказной автобус отвез нас на Леоновское кладбище. По дороге у Трех Вокзалов было много пробок, поэтому приехали не к самому началу чина погребения. Молились сначала сразу за воротами, а потом уже у самой могилы. Конечно, в жизни видел достаточно многолюдные похороны. Море народа видел в ноябре 1995 года на похоронах Владыки Иоанна (Снычева). Не в таком, конечно, масштабе было сейчас, но на погребении других духовных лиц такого стечения народа мне видеть ни разу не довелось, как тут на похоронах в общем-то «простого» священника… Чтобы самому отсыпать горсть земли, протиснулся только минут через двадцать после того, как в могилу опустили гроб. Уже могильщики лопатами начинали засыпать погребение, только тогда я успел подойти для последнего земного: «Простите, батюшка!»

Уже после того состоялся разговор с моим другом-афонитом об ИИСУСОВОЙ Молитве. Некоторые опытные Афонские отшельники на Каруле ему поведали, что в последние времена Исихазм в целом будет объявлен «ересью»[8]. Они объясняли, что терпение скорбей и болезней в последние времена для верных - и для священства, и для православных мирян- будет невозможно без постоянной или достаточно регулярной ИИСУСОВОЙ Молитвы. ИИСУСОВА Молитва тогда станет важным средством спасения! Именно потому антихристианскими миродержцами и отступниками в рясах ИИСУСОВА Молитва будет объявлена «ересью». Но самое главное, что в тех условиях важнее всего будет ночная ИИСУСОВА Молитва, потому что главные духовные нападки будут твориться ночью, когда обычные люди спят. В ночной молитве - сердце Исихазма…

10 февраля 2019 года

Примечания

1. При постриге в монашество есть обязательный обряд вручения четок: «Приими, брате, меч духовный, иже есть глагол Божий, ко всегдашней молитве Иисусове: всегда бо имя Господа Иисуса Христа во уме, в сердцы и во устех своих имети должен ecu, глаголя присно: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго».

2. Мне удалось выявить целых 25 изданий книги «Откровенные рассказы странника…» с оригинальными обложками, осуществленных с 1990 года по нынешнее время, но, полагаю, таких изданий было несколько больше. Суммарный же тираж исчисляется, скорее всего, не одной сотней тысяч экземпляров.

3. Видимо, одна из главных духовных опасностей для духовно неопытных людей в самочинном и безпорядочном чтении ИИСУСОВОЙ Молитвы - возможное нарушение третьей Синайской Заповеди: Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно (Исх. 20, 7; Втор. 5, 11).

4. Впрочем, я стараюсь относиться с пониманием к той духовной осторожности, которую с некоторым избытком навязывает именитый публичный противник «Откровенных рассказов странника». В самом деле, кто-то из наших единоверцев по неопытности может отнестись к чтению ИИСУСОВОЙ Молитвы как «механическому» чтению мантр в буддизме или индуизме. Сосредоточенность в Умном Делании возникает не от внимания к собственному психическому состоянию, но от прямого смысла сердечного внимания к словам молитвы: молитва - обращение к БОГУ, при произнесении ЕГО Имени каждый раз ГОСПОДЬ БОГ слышит и слушает. Человек обращается к ГОСПОДУ произнесением ЕГО Имени, а сам при этом в мыслях и чувствах занят чем-то другим и даже не пытается внимательно отнестись к ответу ТВОРЦА на его мольбу. При прямом обращении к ГОСПОДУ ИИСУСУ ХРИСТУ рассеянность становится не просто теоретически «постыдной», а постыдной, греховной практически, согласно еще ветхозаветной - третьей Синайской Заповеди: Не во́змеши и́мене Го́спода Бо́га твоего́ всу́е: не очи́ститъ бо Госпо́дь прiе́млющаго и́мя Его́ всу́е - Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно (Исх. 20, 7). У нас в русском переводе выражение «не произноси» воспринимается порой «утилитарно» - в значении звукового или мысленного говорения. А ведь даже в русском языке оно в глубине связано с несением ЕГО Имени. Имя БОЖИЕ «держишь» в своем уме и в своих устах, так будь достойным такого состояния! Имя ЕГО надо держать и в сердце и там нести по жизни. Только тогда не будет всуе или «напрасно». Тогда не будет и наказания за нарушение заповеди. Видимо, от такой опасности и старался оградить неофитов профессор Духовной Академии. А уж церковнославянское возмеши совершенно проясняет чувства и понимание, что такое есть употребление Имени БОГА. Именно для меня самого «ветхозаветное» объяснение сосредоточенного отношения к молитве, к произнесению Имени БОЖИЯ в ней важнее всего. Тут даже не высокий страх БОЖИЙ, а страх перед ЕГО наказанием. Мне такой страх близок в силу моей дебелости, мне он понятен, мне доступен такой страх и сейчас: он как-то меня дисциплинирует. Хотя и суетностью и невниманием во время чтения ИИСУСОВОЙ Молитвы, конечно же, часто согрешаю.

5. По моему внутреннему убеждению, личность и посмертный образ Святого Царя-Мученика Николая тесно связан с духовной практикой ИИСУСОВОЙ Молитвы. У меня нет прямых документальных доказательств и свидетельств, что Сам Государь был научен и навычен в Умном Делании, но по косвенным признакам вполне определенно могу свидетельствовать о причастности Государя к такому духовному подвигу.

Во-первых, в целом ряде мемуаров различных деятелей, которые свидетельствовали об очных личных впечатлениях от общения с Императором, причем и в тех воспоминаниях, где присутствует прямая или скрытая враждебность, содержатся свидетельства либо о чрезвычайной душевной выдержке, либо о необъяснимом для очевидцев спокойствии Государя в самых острых, психологически напряженных ситуациях и даже в переломных моментах судьбы. Люди бездуховные нередко такие свои впечатления о том, что в ряде острых эпизодов ничто на лице, в жестах и во взоре Государя не выдавало Его внутреннего волнения, объясняли «равнодушием» Царя или даже фаталистическим «безволием». Свидетели же доброжелательные, наоборот, поражались Его выдержке и волевой стойкости, впрочем не находя объяснение природы Царского спокойствия, которое в острые жизненные моменты передавалось и подданным, и близким Царя. Мой личный жизненный опыт общения с несколькими духовными старцами, которые, несомненно, подвизались или подвизаются в Умном Делании, дает мне много примеров, с одной стороны, подобной выдержки в положениях и ситуациях невыносимых для обычной психики, а с другой стороны, распространения такого спокойствия на присутствующих. Полагаю, именно непрерывная внутренняя молитва помогала Государю на людях проявлять чудеса подобной выдержки.

Во-вторых, меня удивляет необычное духовное свойство собственноручных текстов Святого Царя Мученика Николая - Его писем и дневниковых записей. Известно, что написание писем к близким и дневником Государь занимался уже после завершения всех дел, в ночные часы. Эти тексты практически не содержат рассуждения на духовные темы. Очень редко там встречаются мольбы ко ГОСПОДУ, например, в самом начале ХХ столетия или во время революционных смут. Весьма скупы там свидетельства о собственно церковной жизни, хотя участие Государя в церковном Богослужении и различных церковных внехрамовых церемониях были постоянными в его жизни. За многие-многие годы подобные краткие собственно духовные пассажи встречаются скорее как редкие исключения.

Известно, что по учению Церкви чтение творений Святых Отцов христианину вменяется в молитву, да и опыт каждого из нас наглядно показывает, что такое чтение быстрейшим образом утишает сильнейшие душевные бури, ослабляет великие скорби и приносит читающему сердечный миропокой. Неоднократно я стал использовать такое свойство Святоотеческих текстов еще в пору моего воцерковления.

Но как-то я заметил, что совершенно подобное действие на меня оказывало и чтение оригиналов дневника и писем Государя в ЦГАОРе. В начале лета 1989 года проходил Первый съезд народных депутатов СССР. В те дни я почти ежедневно по полтора-два часа просиживал в читальном зале архива. Над Москвой бушевали страшные грозы, через высокие окна архива виделись гигантские молнии и были слышны близкие оглушительные удары и раскаты от ударов молний в центре столицы. Некоторые молнии ударяли в громоотводы Дворца съездов в Кремле. И вечером в новостных репортажах с заседаний съезда такие небесные удары были ясно слышны. Общее политическое волнение как-то касалось и меня. Но я замечал, как оно моментально угасает при чтении Царского дневника. Поначалу я отнес такое действие просто к самой благодати, исходящей от предметов, принадлежащих Святому. Но потом в пору собственных жизненных потрясений 1992 года я заметил, что связанное с моей работой чтение дома изданных дневников Государя так же душевно успокаивает меня. И в пору волнений, когда у меня не было под рукой книг Святых Отцов, я стал совершенно сознательно для успокоения читать Дневник Государя, с томом которого не расставался на протяжении нескольких лет.

Конечно, я пытался объяснить для себя, почему обычные и почти безэмоциональные фразы о событиях дня с перечислением лиц, кто присутствовал за завтраком или обедом или кто приходил на прием, действуют на меня точно так же, как чтение богатых духовными поучениями и рассуждениями Святителей Иоанна Златоустого или Василия Великого, Преподобных Нила Сорского или Никодима Святогорца. Конечно, я старался достаточно критически относиться к такому духовному феномену своего восприятия писаний Царя, предполагая, что это может относиться к самовнушению. Мне случалось о таком эффекте говорить и на исповеди, честно признаваясь священнику о своих опасениях «прелести». Однозначных объяснений от духовно близких священников получить мне не удалось, кроме неоднократных ответов, что такое действие не является прелестью. И с годами же пришел к такому выводу: в часы ночного бдения, когда Святой Царь Мученик Николай делал записи в дневнике или писал письма близким, он вместе с тем подвизался и в непрерывной ИИСУСОВОЙ Молитве и покаянном сердечном сокрушении относительно происшедшего за день. Благодать такого Царского моления и покаяния каким-то чудесным образом и передавалась в слова и фразы, которые записывал Государь. Практика повседневного ведения дневников как особая форма самодисциплины стала традиционной для воспитания Великих Князей и Цесаревичей еще со времен Императора Александра II Освободителя. Возможно, в такой практике была сокрыта и устная духовная традиция ночного августейшего моления.

Возможно, я бы не решился написать такое признательное примечание-свидетельство, но меня к тому подтолкнуло рассуждение исследователя А.М. Величко об Исихазме: «Политика - это не концентрированное выражение экономики, как дурят марксисты-ленинисты. Политика - это выражение духа. Смею предположить, что единственным Исихастом в политике в этом смысле уже в наше последнее время был наш Святой Государь Николай II.
Таким же Исихастом в своем роде, если можно так сказать, в военном деле был наш полководец Суворов…»

Конечно, тут я свидетельствовал только о собственном вероисповедном убеждении, что Святой Царь-Страстотерпец Николай был Августейшим Исихастом, но предполагаю, что оно может заинтересовать будущих агиографов Государя, а возможно, и объяснено духовно опытными людьми.

6. В первой половине девяностых некоторое время я участвовал в таком ежедневном чтении Псалтири в церковной общине, где состоял членом приходского совета. В случае невозможности по разным обстоятельствам прочитать положенную по очереди кафизму надо было кого-то из участников чтения просить, чтобы за тебя дополнительно к своей кафизме он прочитал и «мою» кафизму. Несколько раз не прочитав так с предупреждением или даже без него, или «задним числом», вынужден был попросить сомолитвенников исключить меня из числа постоянных участников, одно время все же продолжая чтение «параллельно» с основными чтецами, но потом и такая ревность во мне угасла. Хотя однозначно свидетельствую, что такой общинный подвиг в чтении Псалтири - великое подспорье в жизни и условие духовного возрастания православного христианина. Знаю одного батюшку, который, еще будучи мирянином, вступил на такой путь. Первоначальных совместных чтецов Псалтири уже осталось трое-четверо, многие из них отошли в мир иной, и батюшка ежесуточно вычитывает за них большую часть кафизм при соучастии совсем немногочисленных духовных соратников.

7. На конференции об Исихазме неоднократно звучали высказывания военных духовников, что Православных офицеров надо не только формально научать церковным обрядам, но и заново учить духовной суворовской науке побеждать, где без сердечной молитвы и служба не та, а тем более и война без Победы. И тогда они смогут отмаливать своих заблуждающихся сослуживцев, среди которых немало тех, кто впал и в так называемое еретическое «родноверие».

8. Попытки хотя бы частным образом «осудить» Исихазм в православной среде предпринимались еще во второй половине XIX столетия и в Греции, и в России. Так, в одной важной книге, первое издание которой получило цензурное разрешение Святейшего Правительствующего Синода еще в 1892 году, об Исихазме говорится крайне пренебрежительно. Такая оценка перекочевала и во все последующие издания. Там в главе VII «Краткие сведения о существовавших и существующих расколах, ересях, сектах, новейших рационалистических учениях и проч.» читаем: «Исихасты (т.е. спокойные). Так называлось в Греции в XIV в. монашествующее сословие мистиков, которые отличались самою странною мечтательностью. Они почитали пупок средоточием душевных сил и, следовательно, центром созерцания и думали, что, положив подбородок на грудь и безпрестанно смотря на пуп, можно видеть райский свет и наслаждаться лицезрением небожителей. Это спокойное сосредоточие на одном пункте, отвлекающее мысль от всего внешнего, представлялось необходимым условием восприятия несозданного света. От внутреннего спокойствия приверженцы этого учения и получили свое название. Они преимущественно жили на Афонской горе. На Константинопольском соборе 1341 г. исихасты, покровительствуемые императором Андроником Палеологом Младшим и ревностно защищаемые Григорием Паламой, впоследствии Архиепископом Фессалоникийским, одержали верх в прении о существе этого света с Варлаамом, Калабрским монахом. Вздорное мнение исихастов об условиях восприятия несозданного света вскоре само собою предано было забвению». Булгаковъ С.В. НАСТОЛЬНАЯ КНИГА ДЛЯ СВЯЩЕННО-ЦЕРКОВНО-СЛУЖИТЕЛЕЙ: Сборникъ сведеній, касающихся преимущественно практической деятельности отечественнаго духовенства. Изданіе третье, исправленное и дополненное. Кіевъ, Типографія Кіево-Печерской Успенской Лавры. 1913. С. 1622.

Конечно, такую карикатурную характеристику в столь солидно и широко распространяемом именно среди российского духовенства официальном справочнике никак нельзя считать официальной духовной позицией Российской Православной Греко-Кафолической Церкви. Исихасты учили во время молитвенного сосредоточения мысленно взирать на сердце как на центр духовной жизни человека. Карикатурное описание молящегося Исихаста, «созерцающего» свой пупок, принадлежит главному противнику Святителя Григория Паламы в полемике об Исихазме и природе Фаворского света Варлааму Калабрийскому (в миру Бернардо Массари). Пошлые рассуждения о «пупке» в официальном справочнике для русского православного духовенства свидетельствуют о том, что объявление Исихазма «ересью» в антихристовы времена в сугубо церковной среде загодя готовится достаточно давно.

Леонид Болотин, г. Москва.

Молитва о даровании молитвы Иисусовой

Митрополита Мануила (Лемешевского)

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Имени Твоему покланяются Ангели и человеки. Твоего Имени трепещут адские силы. Твое Имя - верных оружие на прогнание супостата. Твое Имя попаляет грехи и страсти. Твое Имя подает силу в подвигах, собирает воедино рассеянный ум и во исполнение заповедей Твоих обогащает добродетелями. Твое Имя творит чудеса и соединяет нас с Тобою, дарует нам мир и радость о Дусе Святе, в жизни же будущей - Царствие Небесное.

Сего ради аз, недостойный раб Твой, молюся Тебе: отжени от нас неведение духовное, просвети познанием Божественной истины и научи нас незаблудно, во смирении и внимательно, с чувством сокрушения, устами, умом и сердцем, по обету монашества, творити непрестанно молитву сию: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго».

Ты бо рекл еси, Господи, пречистыми устами Своими: «Аще чесо просите во имя Мое, Аз сотворю». Се молитвами Пречистыя Матере Твоея и преподобных отец наших, о Имени Твоем прошу молитвы Пресвятаго Всемогущего Имени Твоего. Услыши мя, обещавший услышати всех призывающих Тя во истине. Твое бо есть еже миловати и спасати и даровати молитву молящемуся во славу Твою со Отцем и Святым Духом. Аминь.