‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

​Сейте разумное, доброе, вечное…

Архимандриту Серафиму (Барякину) исполняется 65 лет.

Архимандриту Серафиму (Барякину) исполняется 65 лет.

Неожиданное решение

Геннадию Матвеевичу Барякину прочили блестящее будущее. По окончании Куйбышевского авиационного института (теперь это Самарский национальный исследовательский университет имени С.П. Королева) его оставили работать старшим инженером на кафедре конструкции и проектирования летательных аппаратов.

При открытии этой кафедры был создан вычислительный центр, и Геннадий Барякин сотоварищи устанавливал в нем вычислительную технику. Они и запускали эти машины, совсем не похожие на современные компьютеры — большущие шкафы, а то и целые комнаты, — и обслуживали, и обучали студентов работать на этих ЭВМ. И вот уже машины стали помогать в конструировании летательных аппаратов, и производительность повышалась во много раз.

Всё шло просто замечательно. Только однажды Барякин огорошил всех, подав заявление на увольнение. «Поступаю в Московскую Духовную семинарию…» — скромно объяснил он.

Но ведь надо было решиться на такой шаг, радикально менявший всё в жизни молодого успешного инженера…

— Да, этот шаг кардинально изменил мою жизнь, — соглашается архимандрит Серафим (Барякин). — И для сотрудников кафедры это было неожиданное решение. Время было еще советское, и на Церковь смотрели, мягко сказать, не совсем правильно. Но Валерий Андреевич Комаров, который возглавлял кафедру, — профессор, доктор технических наук — сказал: «Если вы вернетесь, мы вас примем обратно». Но я ответил: нет, не вернусь. Решение было твердое. И я окончил семинарию, поступил в Московскую Духовную Академию. А потом нес послушание в Отделе внешних церковных связей, и этот Отдел меня направил на Святую Землю.

В Даниловом монастыре я принял монашеский постриг с именем Серафим. Постригал Митрополит Климент, ныне Калужский и Боровский. Там же я Владыкой Климентом был рукоположен во иеродиакона, и в этом сане в составе делегации из более чем семидесяти человек во главе со Святейшим Патриархом Алексием II приехал на Святую Землю. В той же делегации была и игумения Георгия (Щукина), назначенная настоятельницей в женский Горненский монастырь. Потом делегация вернулась в Россию, а мы двое остались в Иерусалиме. Я как член Русской Духовной Миссии, а матушка как игуменья Горненского женского монастыря.

На Святой Земле

Русская Духовная Миссия была учреждена еще в 1847 году архимандритом Порфирием (Успенским). Очень много земельных участков на Святой Земле было приобретено благодаря активной деятельности архимандрита Антонина (Капустина), его талантам, его способности договариваться. Он был очень ученым человеком и весьма умелым политиком, который мог в то непростое время решать сложнейшие вопросы и приобретать земельные участки. Сейчас идет подготовка празднования его юбилея — 200-летия со дня рождения этого выдающегося деятеля нашей Русской Православной Церкви.

После революции деятельность Миссии, конечно, несколько затихла. Она ведь была создана для приема паломников из России. Строились гостиницы, больницы, храмы. Делалось всё для того, чтобы как можно больше желающих — а их до революции было много в России! — могли побывать на Святой Земле, помолиться в тех местах, что особенно дороги христианской душе.

— Ведь и пешком многие шли в Иерусалим…

— Да — и пешком ходили, и на кораблях добирались по морю. Воздушного сообщения, как сейчас, не было. И на Святой Земле сотрудники Миссии принимали паломников, размещали их, сопровождали, оказывали всякую помощь. Ну а после революции все это стало затихать, и присутствие Московского Патриархата на Святой Земле было сведено почти к нулю.

Когда я прибыл в Иерусалим, часть храмов и монастырей управлялась Русской Православной Церковью, а часть — Зарубежной. У зарубежников были два женских монастыря — в Гефсимании и на Елеоне, а также участок у Мамврийского дуба. Мы постоянно общались, встречались с ними. Начальник Зарубежной Русской Духовной Миссии архимандрит Алексий приходил к нам, мы тепло общались. Радует то, что сближение с зарубежниками ныне стало более тесным. Теперь есть между нами молитвенное общение, и наши паломники могут безпрепятственно посещать все святые места, принадлежащие Русской Православной Церкви и Зарубежной.

На Святую Землю я прибыл как иеродиакон. Но через несколько месяцев был рукоположен в сан священника — иеромонаха — на Гробе Господнем. Рукоположил меня по договоренности с нашим Патриархом Митрополит Иерусалимской Православной Церкви Тимофей. Он был секретарем у Патриарха Диодора ( 2000 г.), который тогда был предстоятелем Иерусалимской Православной Церкви. Литургия в Храме Гроба Господня служится ночью, и я был рукоположен глубокой ночью. Это был вторник Пасхальной седмицы, праздник Иверской иконы Божией Матери. В 1991 году была Кириопасха.

— Кириос — это же значит: Господь! Но ведь у Православных всякая Пасха — Господня? В Каноне поется: «Воскресения день, просветимся, людие: Пасха, Господня Пасха!..»

— Кириопасха — особая, когда Пасха совпадает с Благовещением. Такое бывает очень редко. 7 апреля 1991 года день Светлого Воскресения Христова совпал с Благовещением. А 9 апреля я был рукоположен на Литургии и стал иеромонахом.

Священников не хватало. В русских храмах на Святой Земле служить было некому. И вот стали приезжать новые члены Миссии. Служили уже во всех наших храмах, в том числе и в Горненском монастыре, в нем и духовник появился, и несколько священников. А в то время, когда я приехал, нас было всего два-три человека, которые, как могли, старались везде успевать. В Яффе, например, службы в нашем храме совершались только по большим праздникам. Хотя прихожане там были, они хотели молиться на Литургии, просили об этом. Сейчас там служба идет каждый день. И конечно, число паломников и прихожан увеличивается. То же самое произошло и в Хайфе, где на горе Кармель стоит храм Пророка Божия Илии. Весной 1991 года был рукоположен на Гробе Господнем приехавший из России отец Мирослав Витив и стал служить в Хайфе. Протоиерей Мирослав и сейчас служит в этом храме. Там много прихожан не только русских, но и Православных арабов. Арабы очень чтут Пророка Илию, и особенно в его праздник в этом храме огромный наплыв верующих.

До начала 1990-х годов из Советского Союза за год приезжали по две-три группы паломников во главе с Архиереями. А мы стали трудиться для того, чтобы паломничество стало массовым. Договаривались с компаниями, которые предоставляют транспорт, автобусы, гостиницы, с Аэрофлотом и Трансаэро. Занимались и оформлением виз, разрешением на посещение определенных мест. Где разместить паломников, как организовать их питание — вся эта масса вопросов стояла перед нами. И сейчас, слава Богу, эта работа принесла хорошие плоды, и мы видим, как много россиян приезжает на Святую Землю поклониться величайшим святыням.

— Долго вы служили на Святой Земле?

— До 1994 года. В августе 1994-го я приехал в Москву, продолжил послушание в Отделе внешних церковных связей.

Пример для потомков

В 1996 году я вернулся в Самару, свой родной город, и был направлен Архиереем на служение в храм Иоанна Предтечи. Также Владыка Сергий поставил меня инспектором в Самарскую Духовную семинарию, проректором по воспитательной работе. Несколько лет я нес это послушание. Служил в Петропавловском храме и одновременно преподавал в семинарии Новый Завет. Служил и в Кирилло-Мефодиевском соборе.

— В то время, батюшка, и мне с другими прихожанами собора довелось молиться вместе с вами на Богослужениях, исповедоваться вам…

— Я это помню. А когда здание бывшей домовой церкви и богадельни Шихобалова было возвращено нашей Церкви, я пришел это все восстанавливать, а потом и служить. Мы застали все в самом неприглядном, очень печальном состоянии.

— Почему-то Церкви возвращали ее здания нередко в таком виде, как будто нарочно старались побольше напакостить…

— А может быть, это делалось иногда специально. Потому что власть в советскую пору была богоборческой...

В первую очередь мы, конечно, восстановили наш храм, который был открыт в 1903 году, в год прославления Преподобного Серафима Саровского. Здание было построено братьями-купцами Шихобаловыми, которые очень много сделали для Самары. Они построили много храмов, больницы, богадельни. Шихобаловы были людьми глубоко верующими, истинными христианами, и не жалели своих средств на благоустройство города, на строительство храмов и помощь людям. Это пример для потомков, для наших современников — как может и как должен человек «богатеть в Бога» и помогать ближним.

И вот в январе 2010 года мы начали здесь Богослужение. А вскоре у некоторых наших прихожан появилось желание открыть здесь Православную классическую гимназию. Они обратились ко мне…

— То есть это было не только ваше желание, оно шло изнутри прихода?

— Это было общее наше желание. Я обратился к Митрополиту Сергию, и Владыка дал нам благословение, мы начали готовить помещение для гимназии. Сейчас у нас занимаются ученики с первого по шестой класс. И это хорошо, что есть такая школа, где могут учиться дети из Православных семей.

Перенимая лучшее

Конечно, мы выполняем всю программу, обязательную для общеобразовательных школ, дети проходят те же самые предметы, у нас прекрасные педагоги. Но кроме того мы стараемся приобщать детей к вере, знакомим их с историей Ветхого и Нового Завета, рассказываем о святых, о праздниках. Заботимся, чтобы они учились соблюдать посты, знали молитвы и принимали участие в Богослужении как певчие и чтецы — что у нас сейчас и происходит.

Слава Богу, уже можно сказать, что наша гимназия приобретает свой лик, укореняется и расширяется. И я думаю, что это дело, которое мы начали, полезно для Церкви, общества и государства, для самих детей. И такие школы — они должны быть. Хотя в наше время это вроде бы и новое начинание, но мы взялись за него не на пустом месте. Мы стремимся перенимать пример дореволюционных школ. Изучаем и архивы, и статьи — и всё лучшее, что было в тех школах, стараемся переносить в свою. Хотелось бы, конечно, чтобы мы приблизились к тому очень высокому уровню, что был в прежние времена. Я очень хорошо сознаю, что мы еще весьма далеки от того уровня. Может быть, наши ученики обладают и большим количественным объемом знаний, но что касается языка, литературы, культуры — мы еще далеки до той высокой планки. Особенно, конечно, знание языков. В старой гимназии дети изучали латынь, греческий, французский язык, уже в четвертом классе писали сочинения на латыни и греческом. В наше время трудно такое представить.

— Но ведь сейчас и преподавателей таких, пожалуй, не найти. Чтобы и знали языки, и были глубоко верующими.

— Они есть, но их мало. По всей стране единицы. В классической гимназии при Греко-Латинском Кабинете Шичалина в Москве… Но мы надеемся, что появятся преподаватели такого уровня и у нас, в провинции. Ну откуда сейчас им появиться-то? Они должны выйти из наших школ.

— Увы, образование в нашей стране переживает не лучшие времена.

— Да, в те годы, когда мы с вами учились, уровень образования был гораздо выше — и в школах, и в высших учебных заведениях. Ведь было время, когда наш авиационный институт был очень престижным, в нем был очень большой конкурс. И выпускали высококлассных специалистов, которые конструировали и производили высочайшего образца технику. Были замечательные инженеры и конструкторы в области космического и самолетостроения, в других областях. Мы знали наизусть и цитировали Пушкина и Некрасова, других писателей и поэтов, читали произведения классиков, что, к сожалению, было предано забвению в ходе обрушившихся на школу реформ.

Сейчас, надо сказать, положение исправляется. И уже мы слышим с высоких трибун о том, что язык необходимо изучать, необходимо беречь и сохранять, мы должны передать все его богатство и великолепие будущим поколениям. Как ни жаль, сейчас пока знание языка, мягко говоря, не на должном уровне. Даже на центральных телеканалах речь многих ведущих далека от идеала. А ведь она должна быть эталоном для зрителей и слушателей. Эти постоянные «м-мм… а-а…» — ненужные междометия, притом нечеткая дикция, засоренный лексикон. Нарушается чистота и красота нашего русского языка. Когда мы смотрим старые фильмы с участием артистов старой школы — Михаила Яншина, Алексея Грибова, Ольги Андровской, — их же слушать приятно! Их учили говорить — и не только в театральных училищах. Задолго до этого они учились говорить в гимназиях, в семьях, где родители были людьми высокой культуры. Они были погружены в атмосферу великого русского языка. А благодаря прекрасному владению другими языками они могли ценить и понимать красоту своего родного языка. И это передавалось всем нам — берите, черпайте, впитывайте эту красоту. Печально, что сейчас это утрачено.

— Но, может быть, со временем это пройдет?

— Конечно, пройдет. Всякая болезнь когда-то проходит. Но это не значит, что мы должны сидеть сложа руки и ждать, когда наступят лучшие времена.

Приход как дружная семья

Лучшие времена наступят тогда, когда мы начнем делать все для того, чтобы что-то в этой жизни переменилось к лучшему.

— И вы со своим педагогическим коллективом как раз в числе тех, кто старается сделать для этого все, что возможно.

— Ну я-то как раз один ничего бы сделать не мог. Это стало возможным благодаря моим помощникам. Вот семья Корытцевых — сначала они были просто прихожанами. Потом Владимир Константинович стал у нас в храме чтецом, затем алтарником, и два года назад Владыка рукоположил его в священники. Доктор медицинских наук, преподает в медицинском университете, заведует кафедрой госпитальной медицины и находит силы служить в нашем храме. Семья у него, пятеро детей, двое из них учатся у нас. И его матушка тоже помогает в храме. Эта семья — одни из учредителей нашей гимназии. У истоков нашей гимназии стояла также семья Барановских. Они своими силами, своими материальными средствами помогали нам организовывать гимназию. И не только эти две семьи, конечно, пришли на помощь. Некоторые наши благотворители, к сожалению, уже отошли в мир иной. Но появляются новые люди, которые становятся нашими прихожанами и тоже помогают нам в поддержании и благоукрашении нашего храма, помогают и гимназии.

Мой взгляд на приход как на такую общину, если не сказать больше — как на семью, которая живет жизнью христиан первых веков, когда все у них было общее, все друг друга знали, все помогали и поддерживали друг друга, сострадали в тяжелых испытаниях. В отличие от больших храмов, где не все даже в лицо знают других прихожан, у нас небольшой приход. Конечно, приходят и новые люди, но в основном это постоянные прихожане, которых я всех прекрасно знаю, их имена, их семейное положение, их проблемы и болезни. И они хорошо знают меня, знают и друг друга. И когда у того или иного прихожанина случается беда или болезнь, они стараются помогать. Один — адвокат, другой врач, третий строитель, четвертый сельским хозяйством занимается. Есть у нас и родители-священники, чьи дети тоже учатся в гимназии.

Учеников у нас пока немного, и меньше нагрузка на преподавателей, больше возможности уделить внимание каждому ученику. Я думаю, со временем учеников будет больше, но мы будем к этому готовы. Сразу охватить большой объем невозможно, да и ни к чему. Для нас главное, чтобы дети были не только высокообразованными, но в первую очередь верующими людьми. И я говорю всем родителям и преподавателям, когда они к нам в гимназию приходят, что мы должны понимать: вера и воспитание должны быть на первом месте. Человек воспитанный понимает ценность добра и несет это добро другим людям, старается его приумножить. И сам живет в этом добре. Это нужно с детства вкладывать в души детей. Мы не можем знать, конечно, насколько это останется и укоренится в душах, даст ли всходы и плоды тех семян, которые мы там посеем. Но мы должны сеять. Разумное, доброе, вечное…

Путь в Царствие Небесное пролегает через время, в которое мы живем, проходит по нашим жизням. И если мы правильно выбираем направление, если не уклонимся, то сможем прийти к желанной цели.

Митрополит Самарский и Тольяттинский Сергий очень хорошо понимает необходимость работы с детьми, и в Самарской епархии много детских епархиальных центров, которые всерьез занимаются детьми.

В то же время необходимы и такие школы, как у нас. Надеюсь, что их будет больше. Я не боюсь какой-то конкуренции. Одна из моих задач — показать, что и сейчас, в наши дни это можно и нужно. Конечно, многому нам еще нужно учиться, многое еще надо сделать. Но самое главное, первые шаги мы делаем. Если за что-то нас можно похвалить, то только за наше начинание.

— Батюшка, вы ощущаете помощь своего Небесного покровителя и покровителя вашего храма?

— То, что нам удалось и удается сделать, — это благодаря молитвам Преподобного Серафима Саровского. Мы верим, что он нам помогает, молится за нас. Наша молитва, к сожалению, слабая. Но молитва Батюшки Серафима — она Богом слышима, и Пресвятая Богородица слышит Своего верного служителя. Благодаря его молитвенному заступничеству мы имеем возможность преодолевать трудности, которые обязательно появляются в таком непростом делании. И это внушает нам уверенность в возможности сделать то, за что мы взялись. Как же не верить в это, имея такого помощника и молитвенника, как Преподобный Серафим Саровский. Всё получится!

— Наверное, вы бываете с учениками в Дивеево?

— Да, мы ездим в паломнические поездки. Были и в Дивеево. Этой зимой были в Троице-Сергиевой Лавре. И дети всегда вдохновляются впечатлениями, которые получают в этих поездках, и духовно обогащаются. Вера без дел мертва, и паломничество — одно из таких дел. Как можно изучать историю государства Российского без знания святых мест, которых великое множество в нашей стране.

Мы должны видеть в истории Промысл Божий. И когда молодой человек видит одно из самых лучших явлений нашей истории — это возвышает его дух. У нас всё больше любят говорить о каких-то трагедиях, но это же не вся история, были в ней и благоприятные времена, когда строилось и развивалось наше общество. И вот одно из таких проявлений — строительство замечательных соборов, монастырей. Всё это лучшие страницы истории. Но мы должны понимать, что всё это свершалось не без помощи Божией. И когда мы за все это Бога благодарим, тогда мы и имеем веру и надежду, что Господь нас не оставит и мы и дальше будем жить под Его благим покровом. А настроения упаднические бывают или от нашего невежества, или от лености, от нежелания что-то делать. Когда человек говорит, что это невозможно и я этого делать не буду, это вызывает неприятие. А ты попробуй, хотя бы малое сделай во благо нашего общества. У многих на первом месте желание все ругать, критиковать, всех обвинять. Да, есть много плохого, что нужно исправлять. Но каждый человек на своем месте должен трудиться, иметь чувство долга и желание что-то сделать во благо ближнего. Это же заповедь Божия — любовь к Богу и любовь к ближнему. Если ты любишь Бога, то должен любить и ближнего. А эта любовь должна материализоваться в служении ближнему. Всё это начинается и реализуется на приходе.

Наш народ сейчас несколько разобщен. Это на руку только разрушителям. А мы должны служить объединению народа. Церковь всегда призывала к единению в вере, в добрых делах. А вот эти вот веяния, которые учат: каждый сам для себя, — гибельны и для каждого человека, и для общества. С этим надо бороться. Этому надо противостоять.

Добро — в единении с Богом

— Нас все-таки учили на уворованной из Закона Божия нравственности, так называемом «моральном кодексе строителя коммунизма».

— Да, но это понимание добра было ущербным. Потому что добро не может быть без Бога, без высокой цели. И самое большое добро — это единение с Богом. Вот оно, это добро, — настоящее. Не надо опускать планку. А мы говорим о той цели, которая очень высока, но в то же время спасительна: любовь к Богу. К Богу, Который любит нас — и ради этой Своей любви пострадал на Кресте за каждого из нас. И мы отвечаем на эту Любовь. Это начало нашего общения с Богом. Человеку, который истинно полюбил Христа, бояться нечего. Истинную любовь нельзя ничем ни заглушить, ни обмануть, ни запачкать. Как мы можем противостоять тому, что лжеучителя уводят народ от Христа? Именно своей любовью ко Христу. Если она у нас глубокая и истинная, то ничто нас обмануть и испортить уже не сможет. Но к этому надо дойти. Вот так человек и будет всю жизнь к этому стремиться и идти. И Господь его никогда не оставит.

— А вас в семье воспитывали в вере в Бога?

— Нет, к сожалению. Мои покойные родители были людьми другого поколения, когда опасно было открыто исповедовать веру в Христа. Отец мой родился в 1917 году. Как рассказывали родители, они росли в верующих семьях и сами верили в Бога, и отец мой пел в церковном хоре. Но потом наступило время, когда многие перестали в церковь ходить. Страшно было и небезопасно. Но вера-то у них сохранялась.

Дедушка Федор Спиридонович до своей старости и до самой смерти в церковь ходить не переставал.
Я помню, еще маленький был, мы жили в Муроме. Там было очень много храмов, но все они были закрыты, и только один храм действовал в бывшем мужском монастыре. И Федор Спиридонович каждое воскресенье, как только звонили в колокол, собирался, надевал сапоги и шел в храм. Он оставался человеком церковным. И когда я сейчас его вспоминаю, думаю, что, наверное, что-то и мне от него немножечко передалось.

Уже в наше время я приезжал в Муром и заходил в этот очень древний храм. Сейчас уже всё восстановлено, и мужской монастырь уже действует, и женский рядом с ним, и многие храмы в старинном Муроме. Да, говорят, время было такое. Но если у человека есть желание что-то познать, если он хочет сам во всем разобраться, он может найти правду-то.

Это просто глупость, это абсурд — выдавить из человека образ Божий! Ну как это можно? Даже если человек очень грешный и живет жизнью непотребной, все равно у него внутри, может быть в самой глубине души, остается невидимое другим людям то, что Богом заложено. В этом и ценность-то человека. В том, что он является носителем образа и подобия Божия. А потом все остальное: и разум, и понимание красоты, — это всё следствия. А причина — то, что в нем это все заложено. И когда молодой человек приходит учиться, мы должны стараться создать все условия для того, чтобы заложенное в нем изначально Богом возрастало и вело его к спасению, а все сорняки стараться выпалывать и искоренять.

Красота ума

Иногда смотрят на воспитание и образование так, словно мы что-то новое изобретаем. Ничего мы не изобретаем! Мы же не изобретаем, когда сажаем пшеницу, — а она растет по тем законам, которые определены Богом. И мы никогда не сможем понять, как происходит это чудо рождения из зернышка новых всходов… Мы можем лишь помогать росту человека, с самых малых лет и до глубокой старости. А как это происходит — это уже не нашего ума дело. Это уже Божие.

Не было, помните, духовных книг. У меня был атеистический словарь, и я читал его, чтобы что-то узнать о религии. И находил полезное для себя. Конечно, все это было смешано с грязью, но и в этой грязи можно было что-то найти. Главное, было бы желание найти. Когда нет желания, трудно человека чему-нибудь научить. Ну не хочет он учиться играть на пианино — и что хотите с ним делайте, а он никогда великим пианистом не станет. Привить человеку любовь к занятию сложными науками — это тоже высокое искусство учителя. Он должен сам это дело любить и уметь передать. А все остальное в человеке совершается неведомыми нам путями. Но вот мы любовь прививаем — как садовод к дикому деревцу прививает культурный саженец, и потом вырастает прекрасное растение.

Любовь — она все покрывает, всему сопутствует, всему благому содействует. Без любви не может человек быть счастлив. Человек, живущий без любви, пытается как-то заполнить пустоту — и ищет везде, где может. К сожалению, часто не там, где надо. Он сам может не понимать, но чувствует, как плохо, как холодно жить без любви. А человек, который обрел любовь, он на своем месте, он видит свою цель и знает, как ее достичь, отличает правильное от неправильного. В общем, любовь всему научит.

И если говорить об образовании, конечно, должна быть любовь связана с разумом. Как в Каноне Андрея Критского сказано: «погубил ума красоту», к сожалению, многие — и мы по себе замечаем: ум без любви, без красоты — он несчастен. Вы можете много знать, многое изучить. Но вот понять ума красоту… — а некоторые даже не представляют, что за «ума красоту» он погубил, что вообще это такое. Откуда она и где ее взять. И была ли она вообще. А красота ума — и есть любовь.

Святые отцы хорошо знали, что такое красота ума, и старались нам передать. А мы должны слушать — и стараться понять это и вернуть утраченную, погубленную красоту ума. И тогда человек обретает истинную любовь. И начинает ее ценить и хранить ее и стараться передать другим. Это деятельность, которая не имеет конца. В этом вечность и заключается. Поэтому в наших школах надо постараться вернуться к тому доброму, что прежде было в нашем обществе. Взять это доброе и постараться перенести сюда, отринув то, что было плохого. И не брать без испытания нечто откуда-то извне пришедшее и объявлять ценностью — общечеловеческой или еще какой-то. Это все словесная мишура, за ней ничего не стоит, кроме гордыни, обмана. А мы должны верить тем, кто действительно желает нам добра. Тем, кто знает, что такое добро, и сами прошли какой-то путь жизненный. У нашего народа очень большой опыт. Русский народ очень терпелив, потому что много страдал, много перенес. Многие правители злоупотребляли этим великим терпением — и сейчас это тоже есть. Надо беречь наш народ, сохранять. А это невозможно без любви к народу. И к каждому человеку в отдельности.

Это все вопросы непростые. Но я сторонник того, чтобы не бояться непростых вопросов. Начните делать с помощью Божией. И вот это делание — единственный путь к достижению цели.

Вот если вернуться к тому, о чем мы говорили, к знанию языков. Слово «философия» чаще всего переводят как любовь к мудрости. А есть ведь и другое понимание. Что это делание. Для любви есть в греческом языке разные слова: не только филос, но и агапэ. А слово «друг» в греческом языке тоже имеет этот корень — филос. Так вот философию можно понимать и как любовь к дружеству, любовь к другу.

— А дружба всегда деятельная.

— Да, это общение, это стремление понимать друг друга. Это крепкая связь между людьми. Вот как интересно: зная языки, можно совершенно по-иному взглянуть на те предметы, которые нам кажутся давно понятными и ясными.

И наша гимназия — это опыт, это начало, это делание, которое мы считаем нужным, полезным для Церкви и нашего общества. И для детей, которые в ней учатся.

28 мая настоятелю самарского храма в честь Преподобного Серафима Саровского и руководителю Православной классической гимназии архимандриту Серафиму (Барякину) исполняется 65 лет. Многая и благая лета, дорогой батюшка!

Записала Ольга Ларькина.

Фото Евгения Ситникова.

1329
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
25
1 комментарий

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru